Тайна Верховной жрицы

Глава 2. Мошенник

Усатый кавалер, имевший прозвище «Капуста», не желал уходить.

— Моя? — жадно вопрошал он, придерживая дверь каюты.

— Твоя, твоя, — отвечала дама, с тревогой поглядывая, не идет ли кто из матросов.

— И всегда будешь только моей?

— Ну конечно, глупенький! Беги уже. Опоздаешь, — даме пришлось буквально вытолкнуть ухажера в коридор.

— До завтра, малышка, — страстно выпалил кавалер, напоследок обдав возлюбленную стойким запахом капусты.

Малышка проворно захлопнула дверь и торопливо сняла с себя только что подаренный кулон.

«Откуда капитан таких идиотов понабрал?» — чуть слышно проворчала она. Достала из сундука деревянную шкатулку и небрежно бросила подарок поверх трех точно таких же кулонов. «Как можно не отличить серебро от железа? Ума не приложу, что мне с этим барахлом делать. Разве что в Иривии поискать таких же губошлепов?»

Барышню нельзя было назвать красоткой. Тяжелый подбородок с ямочкой, грубоватый нос-картошка, узкие обветренные губы. Даже светлые кудри, придающие любой девице сходство с божеством, были похожи на желтую паклю. Разве что карие глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, украшали облик женщины. Впрочем, матросам пассажирка приглянулась по иной причине. Куда соблазнительнее смотрелась ее дородная грудь, плотно стиснутая под вызывающе-красным платьем. Когда барышня выходила на палубу подышать свежим воздухом, вся команда, затаив дыхание, следила, как два роскошных холма величаво вздымаются и опускаются.

Вздымаются и опускаются…

Дивное зрелище. Особенно если учесть, что обольстительница являлась единственной дамой на корабле.

Ночной воздух пробивался сквозь открытый иллюминатор, принося в каюту запах моря и шум волн. Соблазнительница сверилась с часами: в запасе оставалось минут десять. Решив не терять времени даром, женщина взяла со стола книгу «Сердца влюбленных». На обложке красовалась романтичная пара, милующаяся в лучах заката. Однако вместо описания любовных перипетий за пестрой картинкой скрывался свод законов Иривийской империи. Закладкой был отмечен раздел «Уголовные правонарушения». Не самое подобающее чтиво для молодой женщины. Равно как и путешествие через океан в компании контрабандистов.

Спустя полчаса раздался стук.

— Мой цыпленочек еще не заснул? — кавалер номер «пять» приоткрыл дверь и просунул голову в каюту.

Завидев предмет обожания, сальное лицо матроса просияло, и он бочком, пряча за спиной подарок, протиснулся в маленькую комнатушку.

Дама отложила книгу и обиженно надула губы.

— Ты опоздал, — произнесла она тоном строгой учительницы.

«Твое счастье, что ты на сегодня последний! Идиоты. Вокруг одни идиоты! Даже придти вовремя не могут. Весь график мне сбивают».

— Не дуйся, — залебезил кавалер, стараясь выражаться как можно культурнее. — Ну не мог я раньше прийти. Сменщик задержался. На кого бы я оставил машинное отделение?

Дама презрительно фыркнула и отвернулась.

— Вот ты говоришь «ерунда», — с обидой вздохнул механик, притом что дама не проронила ни слова. — А ведь, думаешь, на ком весь корабль держится? На капитане? Да как бы ни так! Все на мне! Ежели я двигатель не запущу, да маховик управления в нужное положение не установлю… И ведь чуть зазеваешься — все! Кранты шхуне! Встанем. А то и рванет чего. У меня знаешь какая опасная работа?

Кавалер произносил речь с тем геройским надрывом, как если бы регулярно совершал подвиг во имя спасения мира.

— Да и ополоснуться надо было перед свиданием, — матрос перешел на игривый тон. — Не серчай, цыпа. Лучше посмотри, какой я купил для тебя подарочек, пока мы в Тарге разгружались.

На протянутой ладони лежал еще один дешевый кулон, сделанный в форме морского конька.

«Да сговорились они, что ли? — мысленно негодовала дама, а сама растягивала губы в счастливой улыбке. — Где только капитан таких идиотов понабрал? Как можно не отличать драгоценный металл от железки? И вот эти люди занимаются контрабандой? Нет, мир определенно сошел с ума! А скоро и я вместе с ним свихнусь! Так сказать, за компанию».

— Серебро! — с видом знатока протянул механик. — Ну-ка, примерь.

И не дожидаясь согласия, щедрый возлюбленный обвил шею девицы руками, силясь нащупать застежку. При этом он вплотную прижался к бюсту прелестницы, наслаждаясь моментом.

— Позволь, я сама, — не выдержала женщина, мягко отстраняя ловеласа.

«Лучше бы деньгами несли… И что у них у всех свет клином сошелся на этих морских коньках?»

— Мне кажется, я заслужил награду, — кавалер облизнулся, намекая, на какую именно благодарность он рассчитывает. Тем более что плыли они уже пятую неделю, а дальше обещаний дело не продвигалось.

— Ах, шалунишка! — жеманно хохотнула дама, разворачивая веер и прикрывая лицо. — Полноте смущать невинную барышню.

Матрос хотел было возмутиться. Дескать, где же была ваша невинность, когда вы сами буквально на третий день плавания заманили меня в каюту и всю поездку делали недвусмысленные намеки?

Но выражаться столь витиевато матрос не умел. Да и по опыту знал, что с женщиной лучше не спорить — себе дороже.

— Хотя бы один поцелуй, — не сдавался романтик, изо всех сил стараясь вести себя галантно и тем самым растопить сердце зазнобы. — Душечка. Пышечка. Цыпочка… Душечка.

Поняв, что небогатый словарный запас возлюбленного иссяк, дама решила закруглять свидание.

— Что-то я сегодня притомилась, — обольстительница зевнула, прикрыв рот кулаком. — Мой герой получит свою награду завтра. А сейчас нам пора прощаться.

Однако ж «номер пять» решил в этот раз идти до конца.

— Не могу я так, — с отчаянием произнес кавалер. — Ведь горю! Горю от любви к тебе! Сил моих больше нет терпеть.

Дело принимало скверный оборот.

— Зайчик, — сердито произнесла дама, глядя снизу вверх на двухметрового ушастого, — сегодня я не могу. У меня мигрень. Завтра. Все завтра. А сейчас иди. Я хочу спать.

— К Рамону твою мигрень! Я хочу тебя. Я ждал этого всю поездку, — напирал «зайчик», вынуждая даму отодвигаться к кровати. — Давай, цыпа, не ерепенься. Пококетничала, и будет.

— Я буду кричать! — женщина с неожиданной силой оттолкнула пылкого любовника.

Матрос отлетел к двери, но вместо того, чтобы понуро ретироваться, оскалился еще больше.

— Ах ты ж стерва! Люблю баб с огоньком. Иди ко мне, — матрос бросился на даму, завалив ее на диван. Одной рукой сжал грудь, а другой задрал юбку, направляясь к вожделенной цели. С силой раздвинул ее ноги…

И замер в остолбенении.

— Ну вот так вот, — басом произнесла дама, а затем лягнула кавалера.

Тот ударился головой о стол, и упал на пол без сознания.

Обманщица, а правильнее сказать — обманщик по имени Рурык, суетливо достал из-под кровати увесистый чемодан. Спохватился, что с такой ношей далеко не убежит. С досадой отпихнул багаж, и вместо него вытащил дамскую сумочку. Вытряхнул в нее украшения из шкатулки, бросил туда же поддельные документы, ассигнации и заряженный револьвер. В последний момент вспомнил про книгу, из-за которой и затеял все путешествие: увесистый фолиант в темно-коричневой кожаной обложке отправился на дно сумочки.

Рурык наклонился над поверженным любовником:

— Прости, дорогой, но мы не можем быть вместе, — с трагическим надрывом продекламировал «актер». — Мой папенька никогда не даст благословения на брак с механиком. Прощай. И будь счастлив.

Рурык выскользнул в коридор.

Через минуту он стоял на палубе корабля, ежась под порывами холодного ночного ветра.

Из всей команды лишь юный матрос нес вахту у руля. Завидев его, Рурык с облегчением улыбнулся.

«С этим я легко справлюсь», — констатировал переодетый мужчина и направился к матросу, на ходу доставая из сумочки револьвер.

Требовалось оглушить воздыхателя и спустить на воду шлюпку, которая как раз находилась за спиной рулевого, в задней части шхуны.

— Вы не спите? — робко удивился юноша.

— Да вот… лежала, ворочалась с боку на бок, — кокетливо промурлыкал Рурык. — Все о тебе думала. Как ты тут без меня? Решила проведать.

Щеки юноши запылали багрянцем. Ему льстило, что такая дама не могла уснуть из-за него.

Рурык подошел вплотную к матросу, пряча в руке револьвер. Он собирался ударить парня рукояткой.

— Скажите, — нерешительно пробормотал юноша, — ваши чувства ко мне так же глубоки…

Закончить фразу помешал негодующий вопль:

— Держи его! Это переодетый мужик! — механик довольно скоро пришел в себя и теперь жаждал мести.

«Убью мерзавца! — кипел он от негодования. — Сколько ж я на него денег-то истратил?! Застрелю скотину!»

Поняв, что спокойно покинуть корабль не удастся, Рурык оттолкнул рулевого. Паренек от неожиданности ойкнул и мешком осел у борта. Он во все глаза смотрел на возлюбленную, не понимая, что происходит. А возлюбленная, держа под прицелом механика, спешно опускала шлюпку на воду.

— Не двигайся! — командовал Рурык. — Рамоновы тросы! Кто так шлюпки закрепляет?

С лязгом повернулись рычаги спусковых лебедок, лодка с жужжанием рухнула вниз.

Вода издала громкий всплеск, едва не проглотив добычу целиком.

— Стоять! — на палубу выбежал еще один матрос.

Темноту разрезала вспышка света, послышался выстрел. Рурык пальнул наугад в сторону, откуда стреляли.

— Стреляй! Стреляй в него! Уйдет же! — надрывался механик.

Рулевой, лишь теперь начиная понимать суть происходящего, вскочил на ноги и буквально набросился на Рурыка, вцепившись в сумочку. Пассажир попытался выдернуть сумку, но матрос не желал отпускать. Сумка треснула по швам и порвалась, рассыпая по палубе ворох поддельных паспортов, драгоценностей и валюты. Последней с глухим стуком выпала толстая книга. Рурык лишь на секунду заколебался, что стоит выбрать: деньги или рукопись. Схватил фолиант и выпрыгнул вместе с ним за борт.

Ледяная вода встретила его оглушающим всплеском. Мгновенно пропитала и без того тяжелое платье, холод обжог кожу.

Отплевываясь, беглец доплыл до шлюпки. Сверху, с кормы, несколько раз выстрелили и глумливо заулюлюкали.

Пули пронеслись в угрожающей близости от Рурыка.

Парень забрался в шлюпку. Налег на весла, чтобы оторваться от преследователей. Мельком проверил фолиант: магическая защита сработала, не намочив книгу. После чего прибавил скорости, отрываясь от контрабандистов.

Раздалось еще с дюжину выстрелов. Но, судя по вялой перебранке, догонять удравшего ни у кого желания не возникало. Оно и понятно: почти вся команда каждый вечер заглядывала на огонек к девице-Рурыку. Никому не хотелось, чтобы этот пикантный факт всплыл наружу.

Разграбив сумочку беглянки и поделив меж собой деньги, контрабандисты сошлись на мнении: «А мне эта баба с первого дня казалась подозрительной», — и покинули палубу.

Лишь молоденький рулевой остался нести вахту.

«Вот так всегда в нашем мире, — печально думал юноша, прижимая к груди кулон с морским коньком, — только найдешь идеальную девушку, а она — мужик».

После он еще долго вглядывался в темноту, грустя о несбывшихся надеждах и разбитом сердце.

Рурык стоял на вершине бархана, с волнением разглядывая город. Дома-коробки цвета топленого масла сиротливо жались меж песчаных дюн. Тонкая речушка делила город пополам, теряясь на окраине кварталов. Повсюду царили камень и песок. Лишь изредка тощие пальмы куцыми островками ютились возле городских зданий.

На главной площади вальяжно, точно раскормленный баран, восседал храм. Его окружали семь худощавых башен, напоминавших узловатые старушечьи пальцы. Солнце лениво освещало вершины башен, медленно убирая с города ночную вуаль.

Горожане просыпались. Беспокойными мушками стекались к порту, где моряки разгружали свежий улов. Начинал работу базар. Местные фермеры выкладывали на прилавки овощи, зелень и морских гадов.

При виде еды у Рурыка свело живот. Два дня океан играл с лодкой, точно кошка с мышкой. И лишь потеряв интерес, вышвырнул путешественника на берег.

Прошла ночь, прежде чем обессиленный странник набрел на рыбацкий городок.

Нет, не такой представлял Рурык Иривию. Не такой…

Где дивные сады и прекрасные здания? Где золотые статуи и мраморные дворцы? Где вся та роскошь, которой должна быть пропитана каждая крупица империи?

Путник быстрым шагом спускался с бархана, взирая на город с укором.

«Разве так должны жить люди, имея в своем распоряжении магию? Континент наполнен такой силищей, а живут среди пустынь, точно варвары! И ведь единственные, у кого есть магия! Монополисты рамоновы! Да с такими ресурсами не то, что города отстроить, дороги можно из алмазов выкладывать!»

Была, конечно, мысль, что Рурыка угораздило очутиться в самом захолустном городишке империи. Что другие места окажутся куда пригляднее. Но какой смысл тешиться иллюзиями? О процветании империи судят не по величию столицы, а по ее провинциям. И если уж прибрежный городок находится в катастрофическом запустении, значит, дела в стране идут хуже некуда.

Рурыку требовались одежда и деньги. В иной ситуации жертва сама вручила бы парню сбережения. Уж Рурык бы постарался. Но сейчас иностранец был настолько зол, что впервые опустился до банального разбоя. Высмотрел в толпе подходящего мужчину, заманил в безлюдный переулок и бездарно оглушил.

— До чего довели! — сердился грабитель, снимая с прохожего облачение. — Сам себе противен! Сегодня в подворотне обчистил, а завтра что? Надену маску и отправлюсь грабить банки?

Рурык спешно переоделся в легкий наряд свободного кроя. Светлые брюки и легкая туника сидели на худощавом парне точно мешок на жерди для пугала. Лазурный шарф, призванный защищать от солнца и пыли, болтался на шее облезлым хомутом. Вытянутые туфли то и дело норовили соскользнуть с ног.

Рурык оглядел себя в зеркальной витрине магазина и остался недоволен: лицо от долгого пребывания на солнце обгорело, темная жесткая щетина скрыла подбородок, щеки впали. Глаза цвета темного янтаря, сведшие с ума не одну савенийскую барышню, теперь смотрели затравленно, озлобленно. Будто на Рурыка из глубины тела глядел незнакомый человек.

Но что самое скверное — добытый кошелек оказался практически пуст. А ведь грабитель долго присматривался к прохожим, тщательно выбирал жертву. Надеялся, что денег хватит хотя бы на номер в гостинице и добротную трапезу. Куда там! Едва смог расплатиться за подгорелую котлету, завернутую в лепешку, и дешевый кофе в бумажном стаканчике. С этим нехитрым набором пришлось устраиваться прямо на уличной скамейке (за столиком в кафе вышло бы дороже). Хотя был и плюс: с этого места открывался хороший вид на площадь, где развернулся базар.

«Что ж мне так не везет? — с горечью обратился Рурык к лепешке. — На ком здесь наживаться? Иривийцы выглядят так жалко, что впору самому подавать милостыню».

Разбойник внимательно наблюдал за местными. Дешевая одежда, тощие кошельки и тот измученный взгляд, какой бывает, когда с детства живешь в нищете. Пожалуй, лишь фермеры на общем фоне выглядели преуспевающими. По крайней мере, какие-никакие, а деньжата у этих ребят водились. Забавно было наблюдать, как землевладельцы старательно копировали повадки зажиточных купцов: распродав товар, они неспешно прогуливались по площади, сложив руки на животе. С превосходством поглядывали на горожан и довольно потряхивали мешочками с золотом. И покупки делали иначе: услышав высокую цену, бедняк виновато опускал голову и неловко уходил. Фермер не спешил ретироваться. Наоборот, он сердился, спорил, торговался.

Конечно, с таких много денег не возьмешь — за показным бахвальством скрывались тяжелый труд и жесткая экономия. «Хотя бы на билет до крупного города наскрести», — размышлял аферист, допивая безвкусный кофе.

Ярость и отчаяние, охватившие Рурыка в первый момент, отступали. Разум вновь обретал контроль над эмоциями. Сейчас мошеннику было стыдно за утреннюю выходку с прохожим. Примитивность хулиганства не только била по самооценке, но и серьезно угрожала неприятностями с полицией. Рурык всегда с особой щепетильностью относился к вопросу тюрьмы. Идеальная афера — когда о ней знают лишь обманщик и жертва.

С прохожим Рурык повел себя глупо, поддавшись гневу. Но больше он такого не допустит. С фермерами будет действовать аккуратно, обдуманно.

Осталось придумать саму идею.

Представиться государственным служащим? Выдать себя за родственника? Разыграть спектакль с проверкой скота на чуму?

Все не то.

Бездарно. Пошло. Глупо.

Меж тем, чем дольше Рурык сидел в городе, тем сильнее рисковал оказаться в каталажке. Не ровен час, ограбленный мужчина придет в себя и отправится на поиски интуриста. Рурыка в два счета опознают по одежде, и тогда единственным утешением станет бесплатный ночлег за решеткой.

Вот уже и прохожие косятся. В таких городках все друг друга знают, и новое лицо неминуемо вызывает интерес.

Требовалось что-то делать, и начинать нужно было с себя.

Мошенник прикрыл глаза, пытаясь вернуться в состояние благости, как этому учила мать. Мысленным взором скользнул по напряженным мышцам лица, отмечая, как сжата челюсть и нахмурен лоб. Складки на лбу расправлялись, на губах появилась спокойная улыбка. Волна спокойствия прокатилась по рукам вниз, через туловище к бедрам, а от них до самых ступней.

Рурык открыл глаза и посмотрел на город уже иначе. Без раздражения. И отметил, что пейзаж пусть и бедный, но весьма любопытный: солнечный, интригующий, пропитанный ароматом меда и персиков, солью волн и криками чаек.

«Интересно, какие увлекательные приключения подарит мне это место?» — подумал Рурык, чувствуя, как приходит в себя. Недовольство прошло, на смену ему вылезло любопытство.

Вспомнив, что забыл «подружиться» с городом, юноша опустился на землю и прижал ладони к земле, перебирая меж пальцев сыпучие песчинки. Шершавые крупицы терлись о ладони, точно игривые котята.

«Ну, привет, Иривия, — мысленно произнес Рурык, жмурясь под ласковыми лучами осеннего солнца. — Я много о тебе слышал и всегда хотел увидеть своими глазами. Я знаю как ты величественна и мудра, и с уважением отношусь к твоим традициям. Помоги мне освоиться на твоих землях. Я тебя не обижу. Ты мне очень нравишься, и я очень хочу познакомиться с тобой. А может быть даже прижиться здесь». Юноша вновь прикрыл глаза, продолжая перебирать сыпучую почву и прислушиваться к ощущениям. Тепло тонкой струйкой побежало от песков по ладоням, пульсирующая жилка энергии разливалась по телу, грудь охватило жаром. Иривия дала знак, что услышала приезжего.

Вот теперь мошенник чувствовал, что точно вернулся к себе настоящему. Долгий путь по морю на корабле контрабандистов изрядно вымотал нервы, сбив настрой, но хорошо, что юноша это вовремя заметил и исправил.

На последнюю монету Рурык приобрел свежую газету. Савениец по опыту знал, что бумажная пресса не только отлично укрывает от любопытных глаз, но и служит источником вдохновения.

Однако первые несколько полос оказались весьма бестолковыми. Обсуждалась война с Савенийской конфедерацией, в частности недавний конфликт в водах Срединного моря, когда объединенная армия четырнадцати государств значительно оттеснила с границы морской флот Иривийской империи.

Собственно, именно из-за войны Рурык был вынужден воспользоваться услугами контрабандистов. Пассажирские корабли несколько месяцев как перестали курсировать между Савенией и Иривией. Попасть на магический континент теперь можно было либо на военном корабле, либо в компании преступников. И еще неизвестно, чье общество было опаснее.

Вторым по значимости событием стала смерть Верховной жрицы и грядущие выборы новой. Рурык пожалел, что, готовясь к путешествию, недостаточно усердно изучил вопрос религии. В Савении о культе было известно не так много: иривийцы верили в богиню Денею — мать земли. Верховная жрица обладала популярностью среди народа, однако в последние века должность носила скорее декоративный характер. Реальную власть давно прибрал к рукам Орден Магистров, служивший при Верховной жрице. Пробиться в Орден считалось немыслимо трудным делом, а на всех лакомых постах были выставлены свои люди. Оттого-то Рурык не слишком углублялся в культ богини Денеи. А меж тем, когда в столь влиятельной структуре меняется власть, у каждого появляется возможность отхватить свой кусочек от золотого пирога.

Рурык мысленно сделал заметку подробнее изучить аспекты иривийского жречества. Тем более, что у него был вполне определенный интерес: требовалось придумать, как проникнуть в библиотеку при столичном Соборе. Но все это были долгосрочные планы, а сейчас нужно провернуть что-то быстрое и сулящее деньги здесь и сейчас.

Аферист спешно пробегал взглядом заголовки статей: повышение цен на продукты, прекращение экспорта савенийских тканей, очередной призыв на военную службу…

Вот оно!

Вот та заметка, в которой нуждался Рурык!

В связи с военной кампанией, правительство Иривии второй раз за год подняло налог. Особенно это ударило по землевладельцам. Дошло до того, что в Гердене — крупнейшем городе здешней провинции, прошла забастовка фермеров. Профсоюз пригрозил отменить поставки продовольствия, если военный налог не будет снижен.

«Так, значит, фермеры озлоблены на правительство, — хмыкнул плут. — На этом можно сыграть».