Тайна Верховной жрицы

Глава 19. Мошенник

В последние недели в голову Рурыка то и дело закрадывалась мысль, что его прокляли. Все, за что бы он ни брался — оборачивалось провалом, а самые прибыльные идеи приносили только проблемы. Вот и затея с погромом банка обернулась сущим кошмаром.

С одной стороны, дело получило широкую огласку. Столичные газеты, добившись от Альберга послаблений по части цензуры, вовсю пользовались свободой слова, описывая подробности скандала. Самые независимые издания приписали, что император лично участвовал в погроме, а одно совсем уж оппозиционное сообщило, что Альберг не только разгромил банк, но еще обесчестил кассиршу, и теперь та ждет от него ребенка.

Новость о погроме ушла в народ, получив поддержку среди протестующих горожан. Рурык, фактически, стал одним из символов борьбы против власти. Так сказать, узником кровавого политического режима.

Среди митингующих нашлись добровольцы, изъявившие желание помочь несчастному королю восстановить банк. Впрочем, энтузиасты больше развозили грязь по полу, чем наводили порядок.

Клиенты тоже появились: несколько известных предпринимателей, открыто выступающих за идеи парламентарной монархии, открыли счета в банке. Сие действо опять же широко освещалось прессой и разворачивалось под одобрительные крики митингующих.

Но зря аферист радовался — спустя пару дней эти предприниматели тайно явились к нему в гости и деликатно намекнули, что хотели бы без всякого шума забрать обратно свои вклады. А за это, разумеется, обещали всяческую помощь и поддержку. «Мы же вместе боремся! — говорили они. — За общее дело! Мы теперь как одна семья!.. Но деньги сейчас всем нужны. Сами понимаете, государственным переворотом попахивает… Да вы не расстраивайтесь! Главное, что своим поступком мы показали другим пример! Теперь у вас появятся клиенты!»

Однако вкладчики так и не шли, и Рурык терпел колоссальные убытки. Он-то полагал, что народ к нему валом повалит. Специально арендовал огромное помещение в здании старой фабрики. Полностью облицевал весь холл мрамором, установил шесть касс и одну приватную кабинку для важных клиентов. А теперь вся эта роскошь, да еще и подпорченная (причем, не столько погромом, сколько помощниками из числа добровольцев) простаивала. Кассирши от скуки вязали шарфики и читали дамские романы, митингующие, отчего-то решив, что теперь им в банке всегда рады — по-свойски заходили погреться. Кассиры охотно угощали их чаем и подкармливали печеньем. Все друг другу сочувствовали. Мир и взаимопомощь царили в банке, и только Рурык ходил мрачнее тучи.

И все же мошенник категорически не желал отступать. Савениец напоминал влюбленного. Причем из той породы мужчин, что привыкли с легкостью добиваться и так же легко бросать, но стоит девице показать характер, как самоуверенный ловелас превращается в одержимого романтика, готового на все, лишь бы покорить сердце неприступной пассии. Савениец, не дождавшись мгновенной отдачи от затеи с островным королевством, оффшорами и банком, с головой увяз в собственной задумке.

И, разумеется, как все влюбленные, Рурык был слеп и глуп. Он не замечал очевидных фактов и никого не хотел слушать, твердя, что его идея прибыльная, и он обязательно это всем докажет.

С иривийским жречеством тоже не складывалось. На словах служители Собора были готовы оказать прием иноземной монаршей особе, но на деле, давали отворот поворот, объясняя подготовкой к выборам Высшего магистра. Причем, было не ясно: то ли действительно такие важные выборы, что все жречество буквально живет этим событием? Или же религиозная организация не считает Рурыка достаточно серьезной фигурой?

Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что нужно обязательно свидеться с новой Верховной жрицей, но пока приходилось отодвигать эти планы на десятое место. Куда как насущнее была проблема с жильем.

Буквально нынешним утром хозяйка дома (жил теперь Рурык именно в доме: на дорогие гостиницы денег не было, а останавливаться в дешевых — не позволяла королевская гордость) решила поднять арендную плату. Дескать, из-за журналистов, то и дело снующих в гости, у нее постоянно болела голова и пропадали серебряные ложки.

— Так что или тысяча сверху — или можете искать себе другое жилье! — веско заявляла хозяйка, добавляя: — Вам тут не бордель! У меня, между прочим, сам король гостит!

На фразу Рурыка: «Так я и есть тот король», — отмахивалась. Дескать, это уже к делу не относится. «Или плати — или проваливай».

Еще неделю назад Рурык бы с легкостью швырнул тысячу-другую сварливой бабе и голову бы ломать не стал, а теперь времена изменились — в кошельке оставались пара сотен алынов. Пришлось использовать все обаяние, чтобы уговорить хозяйку повременить с повышением тарифов.

Как по закону подлости, в тот момент, когда Рурык клятвенно заверял домовладелицу, что с этого дня больше не пустит на порог ни одного гостя — в дверь позвонили.

— Опять эти ваши писаки? — насупилась женщина.

— Душенька, голубушка, умоляю — скажите, что меня нет, — лебезил Рурык, побаивающийся грозной домоправительницы.

— А сам чего?!

— Я вам объяснял: никак не могу. Я король!

— Король! — хмыкнула женщина. — Водить в приличный дом всякую шантрапу с улицы — это он может, а дверь открыть — королевское величие не позволяет! Хорошо устроился!

Ворча, она направилась ко входу, готовясь высказать нежданным визитерам все, что о них думает, но успела лишь гневно воскликнуть: «Ну и кого там…» — после чего ойкнула и замолчала. Рурык, находящийся в тот момент в гостиной, не на шутку переполошился: не убили ли хозяйку?

Ответ на вопрос был дан незамедлительно — в комнату вошла бледная перепуганная домовладелица, а за ней двое мужчин. Оба в гражданском, но по выправке и тому, как уверенно держались господа, стало понятно, что люди военные. Домовладелица пискнула: «У меня дела», — и убежала на улицу.

Савенийцу это не понравилось еще больше. Что это за гости, если даже такая крепкая баба испугалась?

Первый мужчина был плечистый, крепкий, с густой темной бородой и шрамом на щеке. Он стоял на месте, переваливаясь с пятки на носок.

Второй повыше, жилистый, сутулый, с вытянутой, как яйцо, лысой головой.

— Вы ко мне? — расплылся в улыбке савениец, прилежно отыгрывая роль добродушного королька. — Проходите, прошу вас. Чем обязан?

За показным радушием скрывался страх. Особенно его напугал лысый. Несмотря на щуплое телосложение, чувствовалось, что именно он в этой паре наиболее опасен.

Рурык только сейчас спохватился, что не подумал о собственной безопасности. Против самого императора пошел и даже телохранителем не обзавелся! Ведь что проще — убить Рурыка и дело с концом. Никто даже не удивится, мало ли недругов у монарха? Каждый так и норовит если не подсидеть, то свергнуть.

— Разрешите представиться, — прогнусавил бородач. — Старший уполномоченный по делам безопасности Ольф Топорище. Мой помощник, руководитель департамента по вопросам эвакуации, титулярный советник Сольц Мыльцов.

Лысый молчал. Вместо приветствия он принялся неспешно бродить по комнате, осматривая мебель, точно турист в музее. Особенно его заинтересовали портреты родственников домовладелицы, висевшие над камином.

— Очень! Чрезвычайно! Просто от всей души рад знакомству! — Рурык с жаром потряс руку бородача, гадая, кем же на самом деле работают визитеры. Скорее всего, являются сотрудниками министерства внутренних дел, а то и вовсе из личной канцелярии Его Величества.

— Вы простите, что я вот так по-свойски, — продолжал аферист. — У нас в стране, знаете ли, не слишком жалуют церемонии. Я, собственно, по этой причине отказался жить в гостинице. Не люблю шум, гам, персонал бегает, суетится. Куда как лучше дома: тихо, спокойно. Не находите? Вы проходите, не стесняйтесь. Что будете пить? Чай, кофе, может, что покрепче желаете?

— Я думаю, вы догадываетесь, по какому мы поводу, — спросил бородач, показывая, что не намерен вести светские беседы.

— Догадываюсь, — кивнул Рурык, отступая на шаг назад.

Дело принимало скверный оборот. Сейчас бородатый прочтет лекцию, что нельзя пятнать честь императора, а затем лысый выстрелит прямо в сердце, и жизнь закончится.

На миг савенийцу отчетливо представилось, как грудь пронзает пуля, и горячая кровь окрашивает белую рубашку, растекаясь уродливой кляксой. Тело обдало волной жара, и пот выступил на лбу.

И как он упустил из вида, что надо охрану нанять? Ведь понятное дело, что Альберг не станет молча смотреть, как какой-то иностранный король открыто поливает его грязью. Дома, как назло, даже Кыра нет — опять где-то с дружками-контрабандистами пьянствует.

— Наверняка вы не хуже нас знаете о том, что творится в столице. Погромы, протесты, теракт… — недвусмысленно обронил бородач.

Мошенник сглотнул. Явный намек на то, какая участь его ожидает. Взорвут вместе с домом и всю вину свалят на савенийцев.

— Да-да, слышал, — дрожащим голосом отозвался Рурык, делая еще два шага назад. — Ох, какой ужас, какой ужас! Целый лицей взорвали… Я так переживал. Всю ночь не мог заснуть.

Аферист тянул время, надеясь на чудо. Например, что с минуты на минуту вернется хозяйка с полицией… хотя, полиция скорее поможет визитерам, чем незадачливому королю. Так сказать, проследит, чтобы не было лишних свидетелей…

— Поговаривают, что на вас собираются совершить покушение, — при этих словах тощий гнусно усмехнулся, а бородач провел пальцами по усам.

— Да что вы говорите? — от страха в горле пересохло, руки била мелкая дрожь, ноги так и норовили подогнуться. Рурык хотел еще отступить назад, но почувствовал, как уперся в кресло.

Бросил быстрый взгляд в окно: у входа в дом караулили еще двое, оба в военной форме. Значит, на подмогу рассчитывать бесполезно.

— В целях безопасности мы рекомендуем всем гостям столицы незамедлительно покинуть пределы Иривии, дабы не стать жертвой несчастного случая, — произнес бородатый. — Знаете, нам бы очень не хотелось, чтобы ваши подданные обвинили нас в вашей смерти.

Рурык выдохнул и буквально рухнул на кресло: его не собирались убивать! Всего-то припугнуть и попытаться выдворить из страны. Видимо, Альберг не хочет портить отношения с другим государством, пусть и таким крошечным. Не ясно почему, но какая разница? Главное, что пока Рурык будет жить!

— Что вы, что вы! — король вновь почувствовал себя уверенно и даже закинул ногу на ногу. — Наоборот, еще нигде я не чувствовал себя в такой безопасности, как в Иривии.

— И все-таки, мы настоятельно советуем если не вернуться домой, то хотя бы воздержаться от прогулок и тем более, публичных выступлений.

Рурык широко улыбнулся. Как изящно сформулировано требование не посещать митингов и не давать пресс-конференций. Надо признать, этот бородатый прирожденный дипломат!

— Мне кажется, вы преувеличиваете угрозу, — аферист расслабленно откинулся на спинку кресла, чувствуя, что вновь управляет ситуацией. Раз убивать не собираются, значит можно поторговаться.

— В таком случае, мы просто обязаны позаботиться о вашей безопасности! — заявил бородач. — Вы для нас почетный и уважаемый гость, и ни в коем случае нельзя допустить, чтобы с вами что-то случилось.

«Отлично! Только имперских шпионов мне не хватало!»

— Нет-нет, к чему такое беспокойство? — Рурык продолжал улыбаться, а сам думал о том, что надо срочно нанять охрану. Пока Альберг лишь пытается выпроводить неугодного гостя восвояси, но кто знает, как он поступит, когда его терпение закончится?

— Его Величество император Альберг дал нам четко понять, что ваша жизнь — дело государственной важности.

— Если таков приказ самого Альберга… — протянул король. — Что ж… не смею отказывать в просьбе императору Иривии. Передайте, что я чрезвычайно тронут заботой Его Величества!

До конца не веря, что так легко отделался, аферист попрощался с гостями и уверил, что обязательно подумает о скорейшем возвращении на родину. А про себя лишь усмехнулся: Альберг хотел его запугать, а в итоге еще сильнее раздразнил — после такого Рурык точно никуда не уедет! Осталось придумать, как привлечь клиентов.

Савениец ума не мог приложить, почему предприниматели упорно отказываются пользоваться оффшорами и услугами банка. Ведь и условия выгодные, и такую шумиху раздули, доказали, что сам император побаивается иностранных конкурентов. Что еще надо?

К вечеру Рурык так и не нашел ответа на вопрос, зато успел побеспокоиться о безопасности. Теперь снаружи была выставлена стража, присланная императором, а внутри — личные телохранители Рурыка. «Охрана, охраняющая от охраны, — ухмылялся аферист. — Круговорот стражников в природе».

Элика тоже оценила парадоксальность ситуации, однако, в отличие от Рурыка не спешила улыбаться. Ей вообще в последнее время было не до смеха: клиенты не шли, деньги заканчивались, Рурык упорно отказывался возвращаться к затее с телепортом, а теперь еще и прямая угроза от императора.

— Поехали отсюда, а? — попросила Элика, присаживаясь в кресло-качалку.

После долгого рабочего дня в банке (совершенно бестолкового) она устала. А вечерняя прогулка по городу, через три квартала пешком, да еще и в тонком мужском костюме, тогда как на дворе стояла поздняя осень, не пошла на пользу — девушка промерзла насквозь. Она пододвинула кресло поближе к камину и протянула руки к огню.

Элика до сих пор находилась под впечатлением от спектакля в Гердене и не теряла надежды уговорить Рурыка вернуться пусть к небольшим, но прибыльным задумкам. Девчонка давно поняла, что компаньон замахнулся на слишком большой кусок: не по зубам ему столичная аристократия, тут другой должен быть масштаб. На словах-то оно, может, и красиво звучит: королевство, банк, — но любому умному человеку понятно, что все это чистой воды мошенничество.

Какой король станет жить в доме с хозяйкой, бегать за предпринимателями и водить дружбу с митингующими? Видно же, что правитель липовый. Над ним уже вся столица потешается, а он этого не замечает. Вбил себе в голову, что идея сработает и свято верит в успех.

— Правда, Рурык, поехали, — Элика терла озябшие пальцы, мысленно злясь на компаньона за его бредовую идею с мужским нарядом. Образ вышел не только неудачным, так еще и весьма непрактичным. И ведь даже пальто теплое не купил. Поначалу еще ладно, когда Элика передвигалась по городу исключительно в закрытых экипажах, все было отлично. А вот теперь деньги на извозчиков закончились, и приходилось гулять пешком.

— Куда мы поедем? — Рурык нахмурился. Девчонка постоянно была чем-то недовольна.

— Я серьезно. Ты действительно готов рисковать жизнью?

— Моя идея того стоит! — упрямо отозвался савениец.

Элика решила зайти с другой стороны:

— Ладно, ты не боишься, но нас с Кыром зачем подвергать такой опасности?

— Я вас и не держу, — безразлично отозвался Рурык. — Можете хоть сейчас уезжать со своим герком. Адресок только черкните: как только заработаю деньги — сразу же перешлю вашу долю. Не люблю, знаешь ли, ходить в должниках.

Такого поворота Элика не ожидала.

— Эй, ты чего? — она заглянула в лицо напарника.

Блики огня плясали в усталых глазах. За эти недели, что Рурык жил в столице, он исхудал и осунулся. Бессонные ночи и постоянная нервотрепка проявились на лице в виде глубоких морщин на лбу.

— Рур, я ведь добра тебе желаю. Ты же видишь: не получилось с банком. Давай что-то новое придумаем?

— Да не собираюсь я ничего придумывать! — мошенник раздраженно вскочил на ноги. — Я устал тянуть вас за собой! Вы не верите в мою идею — ну и отлично! Валите хоть к самому Рамону! Я все сам сделаю, без вашей помощи!

Девчонка опешила. С одной стороны, ей было весьма обидно слышать такие слова, а с другой — она все еще надеялась получить дивиденды за вложенные усилия. Тогда с телепортами они сорвали неплохой куш. Элика довольно скоро догадалась, что все деньги Рурык вложил в покупку острова и траты на поддержание королевского имиджа, но она полагала, что еще есть шанс вернуться к первоначальному плану.

— Я не говорю, что ты бездарен, — оправдывалась Элика. — Просто… Ну не работает твоя идея! В Гердене аристократия была глупее, да и сама задумка проще. А тут ты и с оффшорами этими намудрил, и вообще…

— … не к тем обратился, — медленно докончил фразу Рурык. На собеседницу он не смотрел. Его взгляд уперся в стену, а губы беззвучно шептали.

Элика затихла, понимая, что в голове савенийца рождается некий план, и сейчас лучше не встревать.

Она искренне надеялась, что напарник одумается, и они все вместе уедут куда-нибудь в Канзу или вообще на юг, в тепло. Устроят там новое представление и заработают кучу денег. А столица… Да Рамон с ней со столицей. Не вышло и ладно. На будущее урок — не жадничать.

— А ведь ты права! — воскликнул мошенник. — Мы просто выбрали не того зрителя! Вцепились в аристократию, когда надо было работать с простым народом! Ну конечно! Как я сразу не подумал? Вот кто больше всего страдает от налогов!

— Эм… Рур… но у них же нет фирм для оффшоров, — разочарованно отозвалась подельница. — Да и денег на вклады… Что они там принесут? Пару сотен алынов?

Рурык скривился, как от зубной боли:

— Ты ничего не поняла! Причем тут банк? Забудь про это! Я дам людям работу! Альберг отбирает у них деньги, а я раздам!

Напарница вытаращилась на Рурыка, уверенная, что савениец окончательно тронулся умом. У него на оплату квартиры денег не осталось, а он народу собирается отдавать.

— Точно! — продолжал мошенник. — Я даже знаю, под каким соусом мы подадим это блюдо! Вот смотри: сейчас у людей две головные боли — налоги и война. Правильно?

— Допустим, — кивнула Элика, а сама мысленно начала прикидывать, сколько удастся выручить денег, если по-быстрому распродать царский гардероб и мебель из банка.

В конце концов, телепорт можно и самой показывать — дело не хитрое. Кыр будет ассистентом. Объехать несколько крупных городов, и можно будет открыть лавочку с эликсирами. Конечно, придется первые года заниматься перепродажей, пока не накопится достаточно денег на лицензию. Хотя, может, повезет и телепорт сразу принесет солидный куш?

— Если савенийские войска прорвут оборону — кого заберут в солдаты: аристократию или простой народ? — самозабвенно ораторствовал Рурык. — Естественно, что воевать пойдут бедняки. Точнее: умирать за Родину! А погибать-то никому не хочется. И как удачно сложилось, что в моем королевстве любой гражданин имеет право отказаться от прохождения военной службы. У нас это, знаешь ли, на добровольной основе. Хочешь — служи, не хочешь — оставайся дома, слова поперек никто не скажет. Суть плана вот в чем…

Идея сводилась к продаже двойного гражданства. Любой, кто становился подданным Рурыка, мог спокойно избежать призыва в армию (на самом деле, мошенник понятия не имел, дает ли двойное гражданство такую возможность, но справедливо полагал, что если уж он не знает, то простому народу все эти юридические подробности тем более не ведомы). «Стоить гражданство будет тысяч десять. Дороговато, но лучше влезть в долги, чем отправляться под пули» — рассуждал аферист.

— А теперь, — добавлял Рурык, — самый вкусный момент в истории — мы дадим людям возможность заработать! Смотри, принцип до безобразия прост. Ко мне приходит человек и платит десять тысяч. Я продаю ему гражданство и все довольны. Далее! Если этот человек приведет пятерых знакомых, то от каждой сделки получит процент. Скажем, по две тысячи с носа. Считай, уже потраченные деньги отбил. Привел еще знакомых — сверху заработал. А если те, кого он привел, тоже без дела не сидят — то еще и с них процент получит! И, по сути, ты ничего не делаешь, другие за тебя работают, а тебе знай — денежка капает! Разве не чудесно?

Элика не оценила идею. Она ее и не поняла.

— Это все замечательно, — вежливо откликнулась девушка, — но я отказываюсь в этом участвовать.

— Как это? Ты меня сама только что вдохновила! Я ведь благодаря твоей фразе все придумал! Слушай, один я точно не справлюсь. И ты только представь, какие деньги мы с этого получим!

— Рурык, остановись! — взмолилась Элика. — Хватит твоих финансовых махинаций. Ты мне тоже самое пел про оффшоры, про банк. Что мы озолотимся. И где это все? Нет, ты как хочешь, а я ухожу.

— Элика! Ты совсем не о том думаешь, — раздосадовано произнес Рурык. — Представь затею в масштабе! Я построю целую сеть! Тысячи, сотни тысяч горожан будут нести мне свои деньги. Сами! На этот раз я прав! Это же мечта любого обывателя — ничего не делать и при этом получать деньги! Знаешь… пожалуй момент с двойным гражданством даже лишний. Он только запутает людей. Обойдемся и без него. Оставим только ту часть с привлечением знакомых.

— Я не шучу, — строго произнесла девушка. — Мне правда надоело. Я с утра до вечера занимаюсь твоим банком, беседую с этими зажравшимися аристократами, а толку — ноль.

— Так а я о чем? Все! Никаких больше аристократов! Только простые люди. Как ты, Кыр… как я, — Рурык присел на подлокотник кресла, обняв собеседницу за плечи. — Эличка, лапушка, ну как тебя уговорить? Я один не справлюсь. А ты и с банковским делом успела познакомиться, и… ну куда я без своего казначея?

— Рурык!!! Не-ет!

— Пожалуйста. Последний шанс, — мошенник встал на колени. — Клянусь: если это не сработает, я сделаю все, что пожелаешь. Хочешь телепорт? Буду прилежно кататься по всем городам и выдавать себя за изобретателя. Все что скажешь, только доверься мне. Последний-распоследний разочек.

— Неделя. Слышишь? Если за неделю не сможешь заработать хотя бы тысяч пятьдесят — мы с Кыром уходим.

— Вызов принят! — бросил Рурык и нервно облизнул губы.