Сын серой смерти (Рейн 8)

Глава 28

Новые корневые земли Дасан находились на северо-востоке: Младшие Семьи выбрали ту территорию, которая располагалась от Темного Юга и Гаргунгольма как можно дальше. Правда, от этой территории до ближайшей Границы было всего двести миль, но невозможно отгородиться от всех опасностей.

Гонджи, похоже, примирился с тем, что теперь ему с его людьми предстояло сопровождать меня во всех новых поездках, и подготовился насколько мог, в том смысле, что выгреб из доступного Братьям хранилища кучу защитных амулетов, а также прихватил с собой двух летающих големов — на всякий случай. Точка воздуха в новых корневых землях Дасан была, но до земель еще требовалось добраться, и, как заявил Гонджи, мало ли что может случиться по дороге.

А еще с нами ехал младший дознаватель Северной Канцелярии, не только владеющий рунической ретрографией, но и хорошо умеющий ее работу объяснять, поскольку впустую тратить дорожное время я не собирался.

Младший дознаватель, получив приказ от своего главы отправиться в Обитель, новому назначению очень удивился, но, являясь человеком подневольным, лишь развел руками.

Бинжи тоже поехал — мотаться со мной по разным закоулкам Империи ему до сих пор не надоело.

Вопреки моим — и Гонджи — ожиданиям, до владений Дасан мы добрались без единого приключения и самым первым препятствием на пути оказалась стража на границе корневых владений. И виноват в этом был, если честно, я сам — никакого предупреждения Амане о своем приезде я не выслал.

В глубине души у меня сидело ничем не подтвержденное ощущение, будто, узнав о планируемом визите, Амана опять сорвется с места и куда-нибудь уедет, причем в этот раз я даже не буду знать, куда. Понятия не имею, откуда это ощущение появилось, но оно заставило меня сжечь три черновика письма для Аманы, и в итоге я так ничего и не отправил.

Итак, нас никто не ждал, и теперь стража испуганно смотрела на боевых магов Церкви, зачем-то явившихся к их главе клана. Пожалуй, только объяснение, что я двоюродный брат Аманы, а отряд — это всего лишь моя охрана по причине моей особой ценности как носителя дара этера, помешало страже земель поднять защитные барьеры. Однако внутрь нас не пропускали до тех пор, пока в клановую крепость не слетал местный голем и не вернулся с позволением нам проехать.

Амана, вышедшая нас встречать к воротам, как дорогих гостей, казалась веселой и приветливой, но я заметил напряженность в ее позе, и взгляд, который она на меня кинула, был одновременно удивленным и растерянным.

— Рассказывай, что стряслось! — сказала она, когда отдала все необходимые распоряжения об устройстве отряда и провела меня внутрь, в кабинет, защищенный рунами от подслушивания.

— Может, сперва обнимешь? Я очень соскучился!

— Ох, Рейн! — она тихо вздохнула, но раскрыла руки. — Я тоже по тебе скучала. Но, правда, не пугай меня так в будущем! Что у вас такого случилось, что нельзя было передать письмом?

Я ответил не сразу — говорить ни о чем не хотелось. Хотелось держать ее в своих объятиях и никогда не отпускать!

— Рейн?

— М-м? А, прости. — И я лишь прижал ее к себе крепче. Вот только под тканью платья вместо нежного тела мои руки ощутили плотный материал с частыми жесткими вертикальными гранями. Странно.

— Зачем ты надела корсет? — спросил я. — Ты же когда-то говорила, что это гадость и что никакая мода не заставить тебя его носить.

О существовании утягивающих талию корсетов я знал лишь потому, что еще летом Амана однажды пожаловалась мне на то, как изменился фасон платьев за три года ее отсутствия, и как она категорически отказывается надевать это «пыточное приспособление», по ошибке называемое корсетом, и пусть лучше все считают ее старомодной.

Но сейчас, в ответ на мой вопрос, Амана издала лишь какой-то неопределенный звук.

Я рассмеялся.

— Это потому что ты поправилась?

Я заметил это, едва мы вошли в дом и Амана сняла зимнюю одежду. Поправилась она не сильно, лишь грудь стала чуть пышнее, а бедра — чуть шире. Человек со стороны ничего бы не заметил, но я-то человеком со стороны не был.

Рассмеялся — и тут же ощутил довольно болезненный щипок за руку, а Амана от меня отстранилась и теперь смотрела, грозно сдвинув брови.

Ох, я явно сказал что-то не то…

— Тебе идет! — добавил я торопливо. — В смысле то, что ты поправилась. Очень идет!

Грозный взгляд стал чуть менее грозным.

— Ты вся будто светишься. И такая… красивая!

Все было чистой правдой.

Амана перестала хмуриться и засмеялась тоже.

— Ладно, прощен! Но объясни наконец, что случилось? Почему ты так неожиданно приехал?

— Ну…

Впрочем, рассказ о моем разговоре с императором много времени не занял. Сперва Амана слушала спокойно, хоть и без особой радости, но когда речь дошла до его финального «комплимента», заметно побледнела.

— Послушай, — я взял ее руки в свои, — даже император знает о Лисах. Я тем более должен знать. Как я могу защитить тебя, если не понимаю, в чем заключается опасность?

— Тут… Тут все сложно, — проговорила она после долгой паузы.

— Тогда я расскажу кое-что сам. Этим летом, в тот день, когда ты дала мне кольцо с черным нихарном, я словно провалился в другой мир. Помнишь, я сказал, что видел туман? На самом деле я видел искаженное отражение нашего мира, и там, вместо прекрасной девушки, напротив меня сидела лиса. Большой красивый зверь, с блестящей ухоженной черной шерстью, и только шея, лапы и кончик хвостов у лисы были белыми. Именно хвостов! Их было, насколько помню, три, очень длинных и пушистых.

Амана смотрела на меня, почти не дыша.

— Ты… Почему ты ничего не сказал?

— Незадолго до того мне стало известно, что чужакам очень не рекомендуется знать о внутренних способностях Старших кланов, и это превращение в лису показалось мне как раз такой способностью.

— Как в тебе уживаются такая вот почти параноидальная осторожность и безрассудство? — Амана всплеснула руками. — Давай сразу, может, ты видел и что-то еще?

— Видел, — согласился я, и рассказал, как во время Лисьей Недели из любопытства разглядывал в телескоп окрестности Броннина и заметил там гигантских, размером с дом, черных лис с несколькими хвостами. Причем жители деревень, мимо которых монстры проходили, и Зайн, тоже смотревший со мной в телескоп, их не заметили.

Амана покачала головой.

— Если бы ты не скрытничал, мы бы еще тогда поняли про твой дар этера. Способность видеть невидимое — это от него.

— Ну так как, объяснишь, что все это значило? — спросил я, и добавил: — Я дам клятву именем Пресветлой Хеймы, что буду молчать о том, что узнаю. Если хочешь, то добавлю и клятву именем Восставшего из Бездны.

— Хорошо. Давай так.

Но даже когда я поклялся, заговорила Амана не сразу.

— Небесные Лисы… Ты ведь знаешь, что они служат Пресветлой Хейме?

Я кивнул.

— Но так было не всегда. До того, как она спасла человечество и привела его сюда, Верхний Мир принадлежал Лисам. Ну и всем другим существам и сущностям, которые там обитали, конечно.

— То есть они были демонами? — уточнил я. — Потому как, насколько я понял, все изначальные обитатели этого континента относились либо к демонам, либо к монстрам.

Амана неопределенно пожала плечами.

— Не могу сказать. Даже если и так, то, когда богиня покинула тело своего первого аватара, она поднялась в Верхний Мир и изменила его и всех его обитателей под себя. В церковных книгах это глобальное изменение было названо божественным благословением. Если Лисы прежде и были демонами, то после благословения они ими быть перестали.

У меня мелькнула мысль, что благословение Пресветлой Хеймы напоминало действие демонической скверны, только работало наоборот.

— Но Пресветлая Хейма всегда ценила свободу воли, поэтому она пообещала, что изменение затронет только тех Лис, которые на это согласятся. Когда все произошло, отказавшиеся больше не смогли жить в Верхнем Мире и были вынуждены его покинуть. Они ушли в Теневые Королевства, но во время Лисьей Недели возвращаются, чтобы посмотреть на своих измененных собратьев, когда те сходят на землю. Вот их ты и видел.

Мне вспомнилось, как огромные черные лисы сидели вокруг города до самого рассвета. Может, они видели сквозь его каменные стены и так наблюдали за весельем Небесных Лис? Пожалуй, это было даже грустно.

— А что насчет аль-Ифрит? — спросил я.

Амана подняла ладонь.

— Чуть подожди, сейчас я к этому перейду… Где-то пять или шесть веков назад в Верхнем Мире произошло восстание…

— Что? То есть как?

Она вздохнула.

— Скажи, ты слышал о Господине Лисе?

— Да, конечно. — Я прекрасно помнил историю, рассказанную мне Кастианом еще летом — о Небесном Лисе, самом умном, прекрасном и верном слуге Пресветлой Хеймы, в которого попал осколок Мрака из владений демонов и изменил его. О том, как этот Небесный Лис украл волшебную накидку богини, дающую невидимость и неуязвимость, и был за то лишен крыльев и сброшен на землю. И как с тех пор он бродит среди людей, иногда совершая добрые поступки, а иногда, когда Мрак в нем оживает, жестоко над ними шутя.

— Амана, ты ведь не хочешь сказать, что его история реальна?

— Нет, не хочу, — она покачала головой. — Не было никакого осколка Мрака и никакой волшебной накидки. Известная всем история — всего лишь детская сказка. На самом деле было восстание против Пресветлой Хеймы, и Господин Лис — тогда он носил другое имя, конечно, — стоял во главе. Я не знаю точно, почему оно началось и чего Лисы, которые в нем участвовали, хотели добиться, но о результате ты можешь догадаться — восстание было подавлено, а его вожди лишены небесных тел и скинуты на землю. В том числе и сам Господин Лис.

Она замолчала снова и отвела взгляд. И так, не глядя на меня, проговорила:

— Он был нашим первым предком.

— Подожди, а как же ифрит? Или не было никакого ифрита?

Но я ведь помнил то существо, состоящее из огня, которое явилось мне, когда я взял в храме предков Аманы их родовой артефакт, зачарованный меч.

— И ифрит тоже был. Вернее, была. У Господина Лиса имелся уникальный дар — внушать обожание и преданность к себе кому угодно, независимо от пола, возраста или расы. Возможно поэтому ему и удалось поднять других Небесных Лис на восстание — они шли не против богини, они просто шли за ним. Но когда восстание провалилось и он потерял свое небесное тело, его дар исказился… А может, это сама богиня вмешалась и изменила его. Уже на земле Господин Лис решил использовать эту свою способность, чтобы собрать армию из демонов — то ли он хотел отвоевать для себя кусок континента, то ли цель была какой-то другой, — но, как он ни пытался, способность больше не работала. И только спустя несколько лет у него впервые получилось — на дочери рода ифритов. Вот только любовь и обожание, которые он от нее получил, неожиданно для него самого стали взаимными.

— Как у вас, у аль-Ифрит? — спросил я, уже уверенный в ответе, и Амана кивнула.

— Так что Господин Лис оставил планы завоеваний и вместе с возлюбленной они отправились бродить по миру. А двести лет спустя у них, неожиданно для них обоих, появился ребенок.

— Почему неожиданно?

— Небесные Лисы, тем более после божественного изменения, и демоны-ифриты — это разные виды. У них в принципе не должно быть общего потомства. Но вот, родилось.

Она помолчала.

— Они были… не очень хорошими родителями. Оба понятия не имели, что делать с детьми, учиться этому не хотели и в итоге решили скинуть все заботы на кого-нибудь другого. Ифриты на роль нянек не подходили — они бы сразу поняли, что ребенок — полукровка, и вполне могли его убить. Подкинуть ребенка Небесным Лисам было физически невозможно — в Верхний Мир без крыльев не заберешься. Оставались люди. Но вот беда — ребенок не походил на человека, а оборачиваться он еще не умел. И тогда Господин Лис своей магией изменил его форму на человеческую и запечатал все его истинные черты за границей Теней. И эта печать продолжает держаться до сих пор, на всех потомках того ребенка.

— Граница Теней — что это? — такого обозначения я прежде ни разу не слышал.

— Это то, что отделяет наш мир от Теневых Королевств. Ты можешь видеть сквозь эту границу, поэтому ты и сумел увидеть вместо меня лису.

— Значит, ты вовсе не человек?

— Человек, — возразила Амана. — Тот ребенок так и прожил всю жизнь в созданном облике, считал сам себя человеком, женился на обычной девушке и завел с ней детей. Господин Лис с супругой решили проведать своего отпрыска лишь через сто лет. Вот только он к тому времени уже умер, так и не узнав, кто его настоящие родители. Но остались его дети, внуки, правнуки, и вот им-то предки и поведали всю историю. А ифрит оставила свой меч — в качестве запоздалого извинения.

— Тот самый, который хранится в храме духов предков? — уточнил я, и Амана кивнула.

Я медленно покачал головой. Да уж, не только у энхардцев предки были не особо достойными.

— И тогда твой клан решил взять имя аль-Ифрит? Но зачем? Не проще было бы вовсе скрыть нечеловеческое происхождение?

— Если бы это было возможно, скрыли бы. Но когда Господин Лис запечатал своего сына в человеческом облике, он отделил и спрятал лишь внешние признаки, а магические и иные способности остались. И, самое главное, уже во втором поколении стало понятно, что у нас что-то не так со способностью любить. И тогда люди из второго и третьего поколений решили, что, если открыто признать демоническое наследие, это позволит спрятать в его тени наследие Господина Лиса.

— А почему спрятать его было так важно?

Амана вздохнула.

— Насколько мне известно, мы — единственные в Империи потомки Небесных Лис. Так что представь, какой ажиотаж эта новость вызовет. Та же гильдия Алхимиков обязательно захочет похитить кого-нибудь из нас для изучения. Но даже это не так страшно. Самое главное — отношение Церкви. Простые люди ничего не знают о случившемся на Небесах восстании, но церковным иерархам известны все детали, и известна роль Господина Лиса. Мятежник и предатель — это куда хуже, чем обычный демон. Церковь давно уже вынесла ему смертный приговор, только вот до сих пор не может поймать. Если станет известно, что мы его потомки, то наш клан потеряет все церковное благоволение. Все наши связи будут разрушены. Другие кланы тоже отвернутся. Нам очень повезет, если клан аль-Ифрит вообще сохранится…

Тут мне подумалось, что Господин Лис в качестве прямого предка был даже хуже, чем Белый Паук, Верховный Дан Темного Юга.

— Но ведь богиня лично благословила ваш клан, — вспомнилось мне. — Перед рождением Хеймеса. И благословила его самого. Или даже это не повлияет на решение Церкви?

— Не знаю. Предпочту не проверять.

— И император, стало быть, о вашем происхождении знает, и готов на шантаж, лишь бы добиться своего, — пробормотал я.

— А тебя не смущает, кто наш предок? — неуверенно спросила Амана.

— Нет, — я посмотрел на нее удивленно. — С какой стати меня это должно смутить? Дела Господина Лиса — это дела Господина Лиса, а вы — это вы.

Амана слабо улыбнулась.

— Как было бы хорошо, если бы все думали так же.

— Если ваше происхождение станет известно и Церковь решит поступить так, как ты опасаешься, то я провозглашу себя, — сказал я. Да, моя сила еще не достигла пика, не говоря уже о знаниях, которых катастрофически не хватало, но и оставить свой приемный клан на растерзание я не мог. Тем более не мог оставить Аману. — Но, может быть, до этого и не дойдет. Скажи, как продвигаются дела с заговором и насколько реально будет скинуть императора в самое ближайшее время?