Сын серой смерти (Рейн 8)

Глава 12

— Вы арестовали главу клана Шен, — медленно повторил мои слова младший командир Достойных Братьев, Гонджи Сиян. Выражение лица у него было такое, будто он не мог поверить услышанному.

— Арестовал, — я кивнул.

— Но у Северной Канцелярии не было разрешения на его задержание?

— Не было, — согласился я.

— И светлейший Теаган этого тоже не позволял?

— Он вообще не знал, куда мы едем.

Гонджи потер виски с таким видом, будто бы у него только что разыгралась сильнейшая мигрень.

— Господин Рейн, у вас не было полномочий производить этот арест, — произнес он намеренно четко и медленно, будто боясь, что иначе до меня не дойдет смысл его слов.

Я пожал плечами.

— Вам не стоит об этом беспокоиться.

— Не стоит⁈ Нам приказали вас охранять. Следить, чтобы с вами не случилось никакой беды! А вот это, — Гонджи гневно ткнул пальцем в сторону главы Шен, который так и стоял в прежней позе в своем кабинете и которого мы прекрасно видели из коридора, — вот это и есть беда! И моя личная вина, что не уследил!

Да уж, не думал я, что он так сильно расстроится. Ладно хоть, несмотря на расстройство, он предусмотрительно создал руны от подслушивания, которые отделили главу Шен от нас надежным щитом.

— Светлейший Теаган не будет винить в случившемся вас, — пообещал я. — Уверен, он уже достаточно хорошо выучил мой характер и потому поймет, что у вас не было шансов меня остановить. И, право, в аресте главы Шен нет никакой беды. Уверен, что светлейший Теаган мое решение поддержит.

— Вы понимаете, что главу клана, даже Младшего, нельзя арестовать просто так? — спросил Гонджи почти с отчаянием. — Даже если его вина доказана, существуют установленные процедуры, правила… А, ладно! — он беспомощно махнул рукой. — Ниже рядового не разжалуют, дальше Границы не сошлют.

Бедняга. Мне даже стало немного совестно. Мелькнула мысль сказать, что я позабочусь о том, чтобы его не наказали из-за моих действий, но обещать я все же не стал. Это прозвучало бы слишком ненадежно от человека, появившегося в Обители всего около месяца назад и не имеющего никакого формального звания.

— Раз вы наконец примирились с произошедшим, давайте оформим задержание главы Шен как полагается, — предложил я. — С блокаторами магии хотя бы. У вас с собой они есть?

— Есть, — нехотя признал Гонджи. — Я распоряжусь.

— Пусть их на него наденут, а мы пока спустимся в подвал, — продолжил я. — Там, под воздействием ментальных чар, держат несколько десятков пленников.

— Глава Шен что, в этом сам признался? — уточнил мой собеседник недоверчиво, но в качестве ответа я лишь неопределенно повел рукой в воздухе. Откровенно врать не хотелось, однако говорить правду про свои невидимые конечности я тоже не собирался.

Вид пленников Достойного Брата не удивил, а вот звучащее в подземелье тихое пение заставило его напрячься.

— Голос сирены, — проговорил он негромко, обращаясь ко мне, пока его люди вместе со служителями Северной Канцелярии выводили пленников наружу. Те вели себя как в полусне, двигались медленно, иногда беспричинно улыбались и начинали ласковым тоном говорить что-то невнятное. Если от детей и женщин это звучало еще нормально, то от толпы нежно воркующих взрослых мужчин меня передернуло.

— Сирен? Вы имеете в виду морских сирен? — уточнил я у Гонджи, вспомнив существ, которых однажды увидел «глазами» Корневой Башни. — Эти самые сирены иногда выглядят как люди, а иногда как полурыбы? Вернее, полузмеи?

— Верно, — согласился тот. — За использование их магии наказание куда строже, чем за обычные похищения и убийства.

— Потому что эта магия влияет на разум и искажает свободу воли?

— Да, это первая причина. Вторая заключается в том, что голос сирены можно использовать только после того, как ее саму погребли заживо.

— Что? — я посмотрел на него недоверчиво.

— Это мерзкий ритуал. Естественно, запрещенный. Где-то в этих стенах замурована сирена, живая и способная все чувствовать и осознавать.

Я представил то, что младший командир описал, и содрогнулся.

— Сирены обладают полноценным разумом, если вы не знали, — продолжил он.

— Они демоны? Один из видов?

Мой собеседник покачал головой.

— Восставшему из Бездны они не поклоняются, так что нет. Просто разумная морская раса, живущая сама по себе. Охотиться на них запрещено.

Так вот почему они не упоминались ни в одном из прочитанных мною бестиариев.

Я кивнул, сместил зрение, чтобы видеть в слоях этера, и вновь, куда медленней и внимательней, осмотрел подземелье. Стены… Нет, в стенах ничего не было. А вот пол?

— Существуют доказательства, что сирены способны влиять на погоду в открытом море и на побережье. А еще я слышал, что трудности, которые испытывают наши корабли последние годы с зимними водами, связаны как раз с недовольством сирен, — продолжил говорить Гонджи.

— Вот тут, — сказал я, когда он замолчал, и указал на каменную плиту, находящуюся от нас в десяти футах. — Под ней что-то живое.

Для моего измененного зрения это место выглядело так, будто плита слегка поднималась и опускалась, и движения ее были медленными и плавными, как у грудной клетки спящего человека.

Гонджи подошел к указанному мною месту и наклонился, касаясь пальцами шершавой поверхности плиты. Нахмурился — должно быть, его магия ничего особенного не заметила.

— Кто-нибудь из Братьев в отряде специализируется по камню? — спросил я его. Доставать вероятно-сирену самостоятельно я решился бы только в самом крайнем случае. Увы, но сырая сила не означала точного навыка, и я боялся, что из-за моей помощи сирена, погребенная заживо, быстро станет по-настоящему мертвой.

— У нас нет, но среди клеймачей… — Гонджи на мгновение запнулся и поправился, — прошу прощения, среди служителей Северной Канцелярии есть несколько таких специалистов.

Клеймачи, ха! Этого прозвища я еще не слышал.

— Тогда позови их.

Пожалуй, не было ничего удивительного в том, что самым лучшим специалистом в стихии Земли оказался господин Гоал. Ну, на то он и был старшим дознавателем.

Войдя, он бросил на меня короткий и не особо дружелюбный взгляд — все еще злился из-за того, что я нарушил нашу договоренность, — и подошел к нужной плите.

— Сирена там?

— Вероятно. Могу сказать лишь, что под плитой находится что-то живое.

Старший дознаватель молча кивнул и приступил к работе, превращая камень плиты в песок примерно на пару пальцев в глубину, после чего этот песок сам по себе поднимался и высыпался в сторону. Вероятно, он мог бы раскрошить плиту целиком и сразу, но осторожничал.

— Как церковные уложения предписывают обращаться с освобожденными сиренами? — спросил я у Гонджи, который вернулся вместе с господином Гоалом и сейчас стоял неподалеку, тоже наблюдая за его работой.

— Нужно постараться объяснить, что мы не враги, и как можно быстрее вернуть ее в море, — тут же ответил он.

— В море? Отсюда до ближайшего морского берега пять сотен миль!

Он кивнул.

— Да, но других уложений не существует. А эти разработаны специально для наших морских патрулей. Когда им попадаются корабли пиратов, то всю добычу обязательно проверяют на наличие сирен и, если их находят, то немедленно выпускают на свободу. Как я говорил, охотиться на сирен запрещено, но пиратам закон не писан.

— Хм, — пробормотал я. Оказывается, у Церкви был еще и флот, причем достаточно сильный, чтобы справляться с морскими разбойниками — вряд ли те по доброй воле разрешали обыски своих судов. Теаган о флоте, кстати, не упоминал. Хотя, возможно, к слову не приходилось.

— Должно быть, уже замурованных сирен доводится спасать не часто? — спросил я.

Гонджи покачал головой.

— Первый такой случай на моей памяти. В смысле, первый не только для меня лично, а вообще.

Плита закончилась как-то неожиданно, а под ней оказалась вода — мутная и плотная, густотой напоминающая кисель. Если там, внутри этой воды, что-то и было, обычным зрением это разглядеть не получилось. А вот мой измененный взгляд легко обнаружил живое существо, лежащее на дне этого странного подобия подземной ванны. Так-то логично — если хоронить сирену заживо, то именно в воде.

Достать сирену оттуда оказалось несложно. В сознание она не пришла, хотя жабры на ее шее закрылись — должно быть, тело само перешло на дыхание воздухом.

— Ребенок, — с легкой растерянностью проговорил старший дознаватель. Я кивнул. Я ведь видел взрослых сирен, и та, что лежала на каменном полу, взрослой точно не была. Если бы не длинный, полузмеиный-полурыбий хвост, не перепонки между пальцами и не разбросанные по телу пятна чешуи, сирена казалась бы обычной девочкой лет восьми-девяти.

— Я слышал, что для таких ритуалов специально выбирают сирен помоложе, — негромко сказал Гонджи. — Магия продержала бы ее живой лет десять, и все это время здесь звучал бы ее голос, чаруя всё новых пленников и превращая их в безвольных рабов.

— Глава Шен подошел к делу с размахом, — сказал я и посмотрел в сторону старшего дознавателя. — Как давно начались похищения?

— Странные исчезновения были всегда, — отозвался тот, — но их по большей части списывали на работу демонов. Возможно, что и зря…

Так и не очнувшуюся сирену завернули в одежду — насколько получилось, поскольку хвост все время норовил выскользнуть из ткани — и унесли.

— Особняк большой, гостевых комнат тут много, — сказал Гонджи. — Поместим ее в нормальную ванну с водой, ну и стража будет следить, конечно.

Было понятно, что на ночь глядя мы никуда из этого имения не поедем. Помимо сирены тут было несколько десятков бывших пленников, которые уже начали понемногу приходить в себя. По крайней мере, никто из них больше не ворковал ласковыми голосами и не улыбался в пустоту.

Их всех собрали в главном зале имения, просторном и светлом, когда-то, очевидно, предназначавшемся для официальных встреч и балов.

— Командир, посмотрите, на них одинаковые печати! — позвал главу отряда кто-то из Достойных Братьев, и я подошел тоже. На запястьях пленников обнаружились клейма, нанесенные, похоже, раскаленным железом и напоминающие смесь из нескольких рун. Мне получившийся знак был незнаком, но Гонджи, едва его увидев, помрачнел.

— Посмертное служение, — сказал, будто выплюнул, и прозвучало это как название чего-то давно известного.

— Объясните.

Он повернулся ко мне.

— Это старая ересь. Говорят даже, что наши предки привезли ее с погибшего материка. Она выросла из суеверия, будто души умерших не сразу попадают на суд Пресветлой Хеймы, будто бы они долгое время ждут своей очереди в ее Чертогах. Людям кажется, что души умерших во всем похожи на живых, имеют те же потребности и желания. И нобили, конечно, хотят, чтобы им прислуживали даже после смерти, — он презрительно скривился. — Поэтому был придуман ритуал, якобы долженствующий связать души посмертных слуг с их будущими хозяевами в загробном мире, и вот эта печать — первый шаг ритуала. Второй шаг — ментальное воздействие, делающее людей покорными.

— Получается, глава Шен отдавал приказ о похищении и проведении начала ритуала, а потом доставлял похищенных тем знатным семьям, которые верили в эту ересь и как раз готовились хоронить кого-то из своих близких? — проговорил я.

— Да, все так, — согласился Гонджи. — Девушки предназначались в посмертные наложницы для данов, юноши, аналогично, для дан. Взрослые мужчины должны были служить как почетная охрана. Пожилые женщины, выбранные, скорее всего за то, что в своей семье были любящими бабушками, — в няньки умершим детям. Похищенные дети, им же, — в товарищи для игр. Женщины с младенцами — в кормилицы, если умерший тоже был младенцем.

— То есть жертв похищения выбирали под нужные параметры, — сделал я напрашивающийся вывод. — Вы уже приказали обыскать особняк? Возможно, где-то здесь есть имена заказчиков.

Гонджи кивнул.

— Сейчас прикажу. Но даже если мы ничего не найдем, глава Шен сам обо всем расскажет — пусть не нам, а братьям Вопрошающим.

Он отошел отдать распоряжения, а я, еще раз оглядев зал, заметил Бинжи, стоявшего в дальнем углу, в отдалении от всех, и рассматривавшего освобожденных пленников с таким сосредоточенным видом, будто пытался решить сложнейшую задачу.

Заметив мое приближение, он тут же развернулся ко мне.

— Рейн, парни в отряде шептались, что ты самовольно арестовал главу Шен. Они думают, что из-за этого у тебя будут большие неприятности.

— Арестовал, — согласился я. — Самовольно. Ну а насчет неприятностей — как-нибудь выкручусь. Не впервой.

— Значит, ты действительно рискуешь. Из-за них, да? — Бинжи кивнул на бывших пленников. — Но это глупо!

— Если бы я не вмешался и мы бы просто уехали, как было запланировано, они бы все погибли, — сказал я.

— Ну и что? Какая разница? Пусть бы погибли, — проговорил он с искренним недоумением.

— Эх ты, колючка! — протянув руку, я потрепал его по начавшим отрастать волосам. — Ну жалко же людей!

Бинжи вновь посмотрел на спасенных, в этот раз с таким видом, будто искренне пытался понять.

— Почему? В смысле, почему жалко?

Я ненадолго задумался, как объяснить то, что для меня было само собой разумеющимся, а для Бинжи оказалось закрытой книгой.

— Потенциал, — произнес я наконец. — Представь, что в каждом из этих людей я вижу потенциал всего того благого, что они могут достичь, потенциал пользы, которую могут принести. Но для этого им нужно остаться в живых и вернуться домой.

— Но они ведь могут принести и зло, — тут же возразил Бинжи, — в смысле, потом, после освобождения.

— Могут, — согласился я. — Однако людей с потенциалом к добру все же больше.

Но Бинжи лишь недовольно нахмурился. Ну да, сложно поверить в то, что слишком противоречит собственному жизненному опыту.

Доказывать что-то дальше я не стал, лишь, вздохнув, вновь потрепал его по волосам.