Сын серой смерти (Рейн 8)

Глава 20

Повернувшись к своей охране, я жестом указал им на Меркаса.

— Вынесите его. Брат Каро, будь так добр, иди с ними и посмотри, что с даном. Ну и полечи его при необходимости.

Каро, один из приставленных ко мне Достойных Братьев, был, как я успел узнать за время поездки, опытным целителем.

— Что вы планируете делать с даном Меркасом? — спросила Каталина слегка неровным голосом.

Я пожал плечами.

— Еще не знаю. Надо будет свериться с церковными уложениями — что там вообще говорится о магическом нападении на посланников верховного иерарха.

— Это… не нападение, — видно было, что Каталина совсем не хочет ввязываться в такую неоднозначную ситуацию, но и бросить дана Меркаса, своего вроде как союзника, она тоже не может.

— Не нападение? — я посмотрел на нее с любопытством. — Тогда что?

— Видите ли, господин Рейн, все виды магических атак описаны в законах, и давление магией ни к какой из них не относится. Первые недели после того, как юный маг проходит инициацию, его магия в некотором роде укладывается, и в этот период времени он может непроизвольно создавать волны магии — вот как те, что вы… что мы все только что испытали. Позднее такая способность исчезает.

— Хм… — я посмотрел в ту сторону, куда унесли Меркаса — нет, на юного мага тот никак не тянул. На вид ему было уже хорошо так за тридцать.

— Однако, в очень редких случаях, — продолжила Каталина, — маг сохраняет эту способность и во взрослом возрасте. Но давление магией обычно неопасно, поэтому… — она замолчала.

— Поэтому выходки Меркаса терпели, — продолжил я за нее. — Тем более что мало кто хотел ссориться с магом, у которого десять камней. Но забавно — какая любопытная лазейка в законе, — я покачал головой. — Ладно, все это мы тоже учтем. А теперь давайте вернемся к нашей беседе, а именно к устаревшим уложениям, касающимся прав благородных данов. Возможность ареста должна быть значительно упрощена!

Я обвел взглядом молчаливые ряды, но нет, не похоже было, что среди них найдется второй Меркас и опять прервет мои рассуждения.

— Детали, конечно, нужно будет еще проработать, — продолжил я, — но, как я это вижу, при наличии подозрений и хотя бы косвенных доказательств старшие дознаватели Северной и Императорской канцелярий должны иметь возможность взять под стражу любого главу Младшего клана.

— Немыслимо, — слабым голосом возразила Каталина. — Вы же не рассчитываете всерьез, что мы на такое согласимся?

Ответить я не успел. За спиной послышался шелест одежды, а потом голос Августуса произнес:

— Дана Каталина, господин Рейн, быть может, вы соизволите выслушать мою рекомендацию?

Я обернулся. Старший магистр, как я и предполагал, выглядел весьма нездоровым, но тут, вероятно, повлияла еще и короткая схватка между мною и Меркасом, с давящей магией от нас обоих.

Августус приблизился, остановился в нескольких шагах.

— Как я уже упоминал сегодня, верховный магистр передал господину Рейну право вести разговор с Собранием Младших кланов, — проговорил он. — Но советовать мне было позволено. И если вы не против…?

— Конечно, старший магистр, говорите, — сказал я, а Каталина, нервно улыбнувшись, кивнула.

Августус несколько мгновений помолчал.

— Я бы хотел предложить компромисс между прежними уложениями и теми новшествами, которые желает ввести господин Рейн, — начал он. — Люди с даром этера, как справедливо заметила дана Каталина, благословлены богиней больше нас, обычных смертных, и практически не совершают ошибок, — на этих словах он на долю мгновения запнулся и бросил в мою сторону быстрый укоряющий взгляд, должно быть, услышав мой подавленный смешок.

Ни в одной из священных книг, где упоминались люди с даром этера, не было сказано о том, что они якобы непогрешимы. Ха! Даже аватары Пресветлой Хеймы совершали ошибки. Но Каталина решила мне лживо польстить, а Августус — эту ложь использовать, и вот, пожалуйста, больше сотни данов с серьезным видом будут слушать ерунду и даже, может быть, в нее поверят.

— И потому, — продолжил Августус, — для благородных данов будет куда безопасней передать свою судьбу в руки искренне верующего благочестивого человека, чем в руки дознавателей, о характерах и душевных качествах мы ничего не знаем. Я предлагаю почтенному собранию внести в давнее уложение о том, кому позволено совершать аресты и задержания, лишь одну новую строку — добавить туда людей с даром этера уровня иртос.

Закончив говорить, Августус слегка всем поклонился и замер, сложив руки на животе.

Хм…

А тишина в зале стояла такая же мертвая, как и после моих рассказов — даны молча переваривали новое предложение.

— Господин Рейн, — неуверенно проговорила Каталина. — Что об этом думаете вы?

Что думал я? Ну, во-первых, это, конечно, решило бы мою изначальную задачу — принятие поправки превратило бы арест главы Шен в полностью законный. Во-вторых, дало бы мне значительные полномочия в будущем — а я подозревал, что они мне еще пригодятся.

Но в то же время мне казалось, что сейчас я мог продавить данов и на большее.

Хотя…

Ладно.

— Я ведь не дознаватель и не занимаюсь расследованием преступлений, — проговорил я вслух. — С даном Шен все получилось по чистой случайности. Но, пожалуй, я могу согласиться на такой компромисс при определенных условиях.

— И каких же?

Я прошелся по платформе. Остановился, развернулся к молчащим рядам.

— Условие первое — вы не для вида, а искренне, по-настоящему, будете делать все, чтобы помочь Церкви бороться с нарастающими угрозами. Нет ничего важнее, чем выживание человечества, а сейчас мы стоим на грани. Условие второе — следите, очень внимательно следите за тем, чтобы никто из ваших рядов не пошел по стопам главы Шен! Если нечто подобное повторится, ни о каких компромиссах речи уже не будет.

— Конечно, господин Рейн, — Каталина вновь нервно улыбнулась. — Мы все верны Пресветлой Хейме и ее Церкви… Если позволите, я поставлю на голосование то дополнение, которое предложил старший магистр Августус?

— Да, естественно, — я сделал ободряющий жест рукой. — Прошу.

Благородные даны проголосовали «за» почти единогласно. Против не было ни одного голоса, и лишь человек двадцать, включая супругу главы Шен и их союзников, воздержались.

В крепость ордена Сотворяющих мы ехали в молчании.

— Знаете, — где-то на полпути проговорил Августус. — Теперь я понимаю, почему вы, господин Рейн, так хорошо поладили со светлейшим Теаганом. Вы похожи.

— Да? — я взглянул на него с любопытством.

— Не внешностью, конечно, а характером. Уверенностью в своей правоте. Жесткостью. И, в целом, подходом к жизни.

— Но одобрения этой похожести в вашем голосе я не слышу, — сказал я задумчиво.

Августус на меня покосился.

— У меня порой появлялись сомнения, что Церковь сможет выдержать светлейшего Теагана. А теперь, получается, ей нужно будет выдержать уже вас двоих.

— На самом деле выдержать двоих ей будет легче, — сказал я твердо. — В чем-то мы похожи, но в чем-то и отличаемся, а потому, при необходимости, будем служить противовесами друг другу.

— Вы в это верите?

— Конечно.

Августус некоторое время помолчал.

— А еще вы действительно верите, что в будущем в ваших руках окажется огромная власть, — сказал он тихо. — Откуда пришла эта идея?

Но в этот раз вместо ответа я лишь пожал плечами.

Гонджи и еще двое Братьев двигались впереди, перед нами с Августусом, высматривая угрозы; остальная часть охраны следовала позади, и там же ехал Бинжи. Все время, пока длилось собрание, он молчал, молчал и в начале пути, а вот сейчас я, обернувшись, заметил, что он о чем-то говорит с одним из людей Августуса, причем, судя по лицу подростка, тема его весьма интересовала.

Хм, подобное поведение для Бинжи было большой редкостью. Обычно чужого общества он избегал, а когда к нему обращались напрямую, старался отделаться парой слов.

Когда мы въехали внутрь крепости и все начали расходиться, я подозвал Бинжи и спросил, о чем шел разговор. Подросток чуть смутился.

— Я спрашивал мастера Менга о големах и о том, насколько трудно их делать.

— О големах?

— Ну. Сейчас ведь меня уже никто не заставит быть боевым магом, верно?

Я кивнул. Переход под покровительство Церкви освобождал нас с ним ото всех условий, налагаемых императорским указом, так что становиться боевыми магами и защищать Границу мы больше обязаны не были.

— Вот, — продолжил Бинжи. — Мне боевая магия никогда не нравилась. А големы — они забавные. У них даже есть подобие разума. Ну, то есть не настоящий разум, а как у животных. Только у животных еще инстинкты, и свои дела, и семьи, и они быстро устают, вредничают и все время хотят есть, поэтому мне, ну, не нравится заставлять их что-то для себя делать. А големов можно кормить своей магией, они послушные, выносливые, а некоторые даже умеют немного разговаривать.

Мне вспомнился энтузиазм, с которым Милина, моя недавно обретенная сводная сестра, говорила о големах и о том, что в детстве мечтала стать их создательницей. А теперь вот ими заинтересовался Бинжи. Надо бы и мне было хоть немного изучить эту ветвь магии.

— Рад, что тебе что-то пришлось по душе, — сказал я подростку и взъерошил его уже отросшие волосы. — Я могу попросить подыскать тебе учителя по големоведению — или как там оно правильно называется.

— Ну… — Бинжи задумался. — Не, сейчас не надо. Это потом. Сейчас я буду следить, чтобы ты опять не… — он оборвал себя и нахмурился.

Ясно. Явно имел в виду — «чтобы ты опять не умер».

Отъезд мы назначили на следующий день. Изначально я думал, что Августус с нами не поедет, а задержится тут, в Тариме, на бо́льший срок, чтобы навести порядок в делах ордена; но он то ли справился за неполных два дня, то ли посчитал, что за мной нужен присмотр и на обратной дороге. Так или иначе, утром следующего дня Гонджи мне сообщил, что Августус с его людьми с нами тоже едут.

А потом глава моей охраны поинтересовался, не планирую ли я перед отъездом навестить Меркаса.

Его доставили на территорию ордена еще вчера и поместили в охраняемые покои, куда допускались лишь целители. Ну и куда могли допустить меня с охраной, появись у меня такое желание.

Когда мы вошли, Меркас лежал на кровати, в простой белой рубахе, которая по цвету почти сливалась с цветом его кожи — похоже, крови вчера он потерял довольно много. На его руках, под тонкой тканью рукавов, виднелись очертания браслетов, блокирующих магию.

При звуке наших с Гонджи шагов Меркас повернул голову, однако, судя по растерянному выражению лица, ничего не увидел.

— Зрение восстановится через пару дней, — заметив мое явное удивление, сообщил присутствовавший в покоях целитель, а потом пояснил для пациента: — Пришел господин Рейн аль-Ифрит.

— Зачем? — хрипло спросил Меркас. — Мы уже всё друг другу сказали.

— Не совсем, — не согласился я. — Вопрос насчет нормальной дуэли так и остался открытым. Если на будущем ментальном допросе вы не расскажите ничего крамольного и если подтвердится, что давление магией не является нападением, то вас, вероятно, выпустят. Ну и, думаю, к тому времени вы уже будете здоровы, — я посмотрел на целителя, и тот согласно кивнул. — Так вот, в ближайшее время я планирую находиться в столице. При условии, конечно, что Таллис… то есть, верховный иерарх меня опять куда-нибудь не ушлет. В столице вы сможете меня найти…

Меркас, в голос застонав, повернулся ко мне спиной и натянул одеяло себе на голову.

М-да, красноречиво.

— Что, никакой дуэли? — все же уточнил я, не пытаясь скрыть разочарование.

В ответ из-под одеяла донесся еще один стон.

— Ну ладно, — сказал я великодушно. — Раз не хотите, то, так и быть, посчитаем нашу дуэль состоявшейся еще вчера.

До столицы мы добрались без единого приключения, что Гонджи провозгласил величайшим чудом. Августус вслух ничего не сказал, но по лицу было видно — со словами моего главного охранника он вполне согласен.

Теаган встретил нас в Обители, примерно на полпути от ворот. Жестом отослал Достойных Братьев, с которыми ушел и нахмурившийся Бинжи, потом вопросительно посмотрел на Августуса.

— Мне тоже нужно отчитаться перед верховным, — пояснил тот.

Своих людей Августус, кстати, еще при входе в Обитель отправил по домам.

— Как скажете, — нейтральным тоном согласился Теаган.

Особого дружелюбия между ними я не заметил, но и враждебности тоже. Скорее тут была давняя взаимная настороженность.

— Что там Таллис? — спросил я Теагана, пока мы шли ко дворцу. — Расскажи.

Естественно, и верховный иерарх, и сам Теаган давно уже были в курсе всех событий. Я знал, что как минимум трое из моей охраны, включая Гонджи, вскоре после завершения собрания посылали письма через точку воздуха. Понятно, что все они выполняли приказ начальства. Письмо отправил и я сам, причем, подозреваю, мое было самым коротким, мол, задание выполнил, возвращаемся.

— Ну, — Теаган чуть кривовато улыбнулся. — Когда Таллис читал донесения, пришедшие из Тарима, то сперва хохотал, потом ругался, потом хохотал снова.

— И… Что это значит? В смысле, для меня?

— Сложно сказать, — у Теагана снова дернулись уголки губ. — Мне кажется, наставник и сам не знает, то ли он в ярости, то ли в восторге.

— Как я его понимаю, — вполголоса проговорил Августус и тихо кашлянул.