Святые и Убийцы

Глава 23

Я слышу и вижу тебя

Всё, что я делаю – это пытаюсь взять контроль над собственной головой и всем, что в ней происходит.

Мысли смешиваются в мощную бурю. Каждая из них быстро сменяет другую, затем прибавляется третья, четвёртая, пятая и всё это чуть ли не разрывает черепушку, заставляя меня желать отсечь себе голову, лишь бы больше не думать ни о чём.

«Дарки – твой брат».

Это мысли, которые заполняют голову в самую первую очередь.

Я не разбираю слов, которые произносятся вокруг меня из-за них. Кто-то что-то говорит мне, а я всё не могу избавиться от того, что узнала.

У меня нет возможности поговорить с ним, спросить, правда ли это, или он просто выдумал эту небылицу, чтобы прикрыть меня и героически пожертвовать собой. Дарки увели в темницу, так что я остаюсь одна с чокнутыми на всю голову сектантами.

Я вспоминаю о возрасте моих родителей и сопоставляю с возрастом Дарки. Получается, и он отпил того яда, что дарит долголетие без старения? Сэнах упоминал об этом, но говорил, что это произошло «случайно» и от рук торговцев, у которого жил Дарки. Как это произошло? Почему он говорит на велесийском?

Слишком много вопросов без ответов.

Но никому нет дела до моих чувств, когда король приказывает мне сразиться с любовью всей моей жизни. Смертельно ранить его.

Керан Атталь нужен им живой, как будущий Лорд Двора Полнолуния, который будет пресмыкаться перед королём и контролировать все Три Двора. Он силён, красив, умён, имеет много связей и лучше других управляется с макартами. Он очень полезен для них.

Поэтому им ни к чему его смертельно ранить. Они просто знают, что я не смогу этого сделать. Им нужна причина меня убить.

– Вставай, – велит мне крупный стражник с щетиной, покрывающей его кожу на челюсти чуть ли не до самой шеи. Он грубо хватает меня под локоть и заставляет подняться.

Я стараюсь не сердить его… никого из них, потому что слишком слаба, чтобы оказывать должное сопротивление. Новость потрясла меня достаточно, чтобы выбить все силы.

Меня выволакивают на улицу, затем ведут в громадную тренировочную крепость, находящуюся на краю обрыва, на северной части королевского двора. Внизу о камни шумно бьются волны светящегося моря Восия.

Крепость выглядит устрашающе: серые, почти чёрные скалы, изрезанные проходами и окнами, словно пустые глазницы. Поверхность стен покрыта серым мхом и лишайником. Крепость состоит из лабиринта узких коридоров, открывающихся в просторные тренировочные залы. Стены, должно быть, покрыты следами от стрел и мечей, напоминая о бесчисленных тренировках. Именно в этом месте должны находиться и оружейные палаты, в которых хранятся все виды оружий, которые были созданы Мастерами королевской гвардии. Мистлок мечтал пополнить их ряды. Жаль, его мечтам не суждено всё-таки сбыться.

Крепость полна подданными короля. Они соорудили собой некую арену, разместившись вокруг нас и, судя по звукам, попивая какие-то напитки (не исключено, что они разбавлены ядами). Опасные, чокнутые, глумливые люди, служащие Триадану Торну.

Но я их не вижу.

Я только слышу бесконечный гул и плескающиеся жидкости. Потому что в зале нет ни единого источника света, нет ни единого окна, с которого внутрь лился бы лунный свет, который хоть как-то помог бы мне ориентироваться в пространстве.

И я всё в ужасе осознаю.

Они хотят, чтобы я дралась с Кераном в полной темноте. Они лишили меня зрения.

В центр всего этого кто-то выходит. Я слышу шаги, шорох земли, стук твёрдой обуви о каменный пол. Я слышу, как этот «кто-то» снимает свой плащ и бросает его в сторону. Боюсь шевельнуться раньше времени. Мне не видно ничего: ни движения, ни силуэта, ни каких-либо очертаний.

В голове лишний раз вспыхивает образ Брикарда. Не такого, каким я его всегда знала, а Брикарда в образе ужасного существа, вечно голодного и готового обглодать чьи-нибудь кости. Они отняли у Мистлока с Кераном отца, оставили сиротами подобно мне.

– Можешь делать, что хочешь, – говорит голос короля откуда-то стороны, но я не оборачиваюсь, ибо это будет бесполезно. – Если ты продержишься, и он не одержит над тобой победу, я отпущу тебя. Сможешь вернуться домой, где бы ты его не создала, я прощу тебе убийство своего Лекаря.

Я не спрашиваю, что будет в противном случае. Наверняка меня убьют. Но может они собираются убить меня в любом случае. При любом исходе. Я больше не нужна им. Так для чего же Святые могут оставлять меня в живых?

Не оставят.

Меня толкают сзади, веля идти к центру.

К Керану.

Я с сожалением смотрю в пустоту, словно знаю, что он там и смотрит на меня в ответ. Наверянка совершенно мёртвым взглядом. Не таким, какой я так любила. Огонька в его глазах больше нет. Они почернели, налились тьмой, изменив заодно и его душу.

Слышу, как что-то падает, подняв пыль и издав лязг металла. У моих ног оказывается меч, который бросают мне со стороны. Я наклоняюсь, судорожно обыскиваю твёрдую холодную землю, пока наконец не нахожу его и беру в руку.

С отвращением ощущаю на собственной коже ухмылки, интерес, нетерпение. Люди, собравшиеся вокруг нас, должно быть, умирают от любопытства. Им всё интересно, что будет дальше.

Мне кажется, сейчас происходит нечто похожее на то представление, в котором я участвовала в Гривинсхаде. Поединок с монстром в клетке как особое развлечение Убийц. От меня требуется нечто похожее, но противником выставили человека, которого я люблю больше всего на свете, и напрочь лишили меня возможности видеть.

Я поднимаю меч, он тяжеловат, чем те мечи, которые я использовала при тренировках и уж тем более тяжелее моего кинжала, оставшегося рядом с убитым мной Хилларком.

Мне так не хочется признаваться даже себе в том, что я ужасно боюсь. Не столько смерти, сколько причинить вред Керану, этого не желая.

Я должна вернуть его к нормальной жизни. Я обязана спасти его от этой ужасной участи.

Делаю несколько шагов вперёд, совершенно не зная, что буду делать, как вообще собираюсь поступать. Пытаюсь сконцентрироваться на запахах и звуках. В воздухе пахнет землёй, камнем и мхом. А ещё чем-то сладковатым, мягким, словно какой-то фрукт.

Запах Керана.

Качнув головой, я крепче сжимаю твёрдую рукоять меча, вставая в нужную позу. Может, я и не вижу ничего, но хорошо слышу. Вряд ли это так уж сильно поможет мне, однако я собираюсь сделать всё возможное, чтобы не допустить чего-то такого, что впоследствии станет причиной конца кого-либо из нас.

– Мы все засыпаем! – недовольно кричит Триадан. – Когда же начнётся веселье?

И я вдруг слышу, как передо мной поднимается меч. Я успеваю выставить вперёд свой, и металл тут же лязгает о металл. Темнота словно сгущается до невозможного мрака, хотя я ничего не видела и до этого. Но на сей раз она будто проникла в меня, в мою душу, в моё тело. Я слепа. Я совершенно слепа.

Мой меч – единственный ориентир. Он выступает моими глазами, моим слухом, моей защитой и спутником. Я чувствую его тяжесть в руке, холодную сталь, и слышу шум его движения, как будто он говорит мне: «Не бойся, я здесь».

В темноте слышно тяжёлое дыхание Керана, затем стук его сапог о камень.

– Керан, прошу, отступи, – шепчу я в пустоту. – Это не ты…

Я чувствую, как он замахивается снова, и успеваю увернуться, отлетев в сторону и ощутив холодный металл, который пронёсся мимо моего лица. Я ощущаю его присутствие, его ярость. Он одурманен ядом, видит меня, но не узнаёт.

Мне удаётся предугадывать его последующие действия. Он всегда придерживается примерно одинаковой стратегии при сражениях. Я отлично его знаю, ведь много времени проводила с ним в Корпусе тренировок и всегда наблюдала.

Благодаря этому я пока ещё жива.

– Остановись! – совершаю я очередную глупую попытку прекратить этот ужас.

Внезапно Керан снова бросается вперёд, и мой меч сталкивается с его мечом, отбивая атаку. Керан всегда был сильным воином, но я меньше и легче его, что позволяет мне двигаться быстрее, по крайней мере сейчас. Может быть, яд ослабил его физические способности, ведь как известно он стирает какую-то часть личности человека.

Со стороны доносятся недовольные возгласы заскучавшей публики, ожидавшей бой насмерть с брызгающей во все стороны кровью.

Я стараюсь не слышать их и сосредоточиться на ударах собственного сердца и дыхании Керана, чтобы точно знать, где он находится. Непроглядная тьма всё ещё беспощадно скрывает от меня всё, что я должна видеть, чтобы выжить.

Из моего горла вырывается резкий вскрик, когда меч в очередной раз проносится мимо меня, но успевает задеть моё левое ребро, полоснув по коже. Схватившись за разорвавшуюся ткань своей одежды, я стискиваю зубы, чтобы не застонать от боли, и отступаю назад.

Моя ладонь мокнет от крови. Рана не слишком глубока, чтобы убить меня, но вполне способна лишить сознания.

Не успеваю я опомниться, как снова чувствую ударивший по щекам холод замахнувшейся стали меча, и с криком подставляю над головой свой клинок, отбиваясь и избегая удар за ударом, когда его оружие со скрежетом встречается с моим.

Но потом отшатываюсь назад от тяжести его силы и моей вдруг возникшей слабости от полученного ранения.

– Покончи уже с ней! – кричит кто-то, но я уже не разбираю, принадлежит ли голос королю, да и не волнует это меня больше.

Я слышу, как меч моего противника падает на землю, а сам Керан бросается на меня голыми руками, повалив на каменную землю. Я падаю на спину, и он хватает мою шею, лишая меня возможности сделать полноценный вдох. Воздух едва протискивается сквозь приоткрытый рот, которым я хватаю его, будто умирая от жажды.

И я с ужасом понимаю, что не хочу сопротивляться.

Успев схватить его за руки, чтобы как-то ослабить хватку, я теперь разжимаю свои ладони, смиренно принимая возможно уготовленное мне.

А по щекам вниз начинают течь жгучие слёзы.

Керан наверняка не сводит с меня глаз, нависая надо мной. Даже сейчас мне ничего не видно. Его лицо так близко, что я чувствую это холодное дыхание, словно дыхание самой Смерти. Ощущаю, как оно касается моей кожи, моих щёк, ресниц.

А мне так хотелось бы увидеть его в последний раз.

Его волосы цвета глубокого ночного неба, белые как снег локоны на чёлке, его ресницы, ярко-оранжевые с золотистыми ободками глаза, ровный нос со слегка приподнятым кончиком, чётко очерченные губы. Его смугловатую кожу, его шею и острые скулы.

– Я люблю тебя, – хриплю я сквозь слёзы. – Всегда любила. И я не сделаю тебе больно. Никогда. Даже сейчас.

Я впервые даю себе разрешение признаться ему в чувствах, хотя знаю, что он не слышит меня и не видит. Единственное, что он так хочет сейчас сделать со мной – беспощадно задушить, а затем, наверное, и искромсать моё тело на сотни кусочков, которые Святые затем бросят в качестве пищи своим Священным Зверям.

Рукава у меня задрались почти до локтя, поэтому я чётко ощущаю каждый драгоценный камешек Нити Сердец на коже своей правой руки. Я совсем позабыла об этом проклятом браслете, разорвавшем мне сердце надвое. Теперь он снова напоминает мне о том, что я всегда была далека от своего желания, как далека и прямо сейчас. Я уверена, что это был подарок от Хилларка. От этого грязного ублюдка, внушавшего мне что-то о своей любви, к которой он никогда не был способен.

Теперь он мёртв, но результат его работы остался на моей правой руке, и последнее моё желание перед смертью – избавиться от него.

– Уничтожь его за меня, – шепчу я, теряя последние силы и ощущая, как слабеют мои конечности. – Уничтожь эту Нить, когда меня не станет, пожалуйста.

В ушах у меня стоит шум. Я не слышу голосов, не ощущаю больше страха, а стараюсь просто отдаться в заботливые руки ад-Дарра. Он позаботится обо мне после смерти и простит все мои неудавшиеся попытки спасти этот мир.

Теперь он будет другим. Полным страданий, людей, лишённых разума и права выбора, полным ненависти, власти в грязных руках и жестоких сердцах.

Холодное дыхание надо мной вдруг становится прерывистее, а руки на шее кажутся не такими уверенными, какими были мгновение назад. Вместе с его неуверенностью в лёгкие мне начинает поступать воздух: слишком много, что я не сдерживаюсь от громкого протяжного вздоха и не могу усмирить свою резко дёрнувшуюся грудную клетку.

Сейчас я как умиравший от жажды путник в жаркой пустыне, впервые нашедший драгоценную холодную воду.

Едва я была уже готова к смерти, как она решила упрямо отвернуться от меня в самый ответственный момент.

Руки Керана неожиданно сползают с моей шеи, и от непонимания всего, что сейчас происходит, я продолжаю лежать, ощущая, как пыль и песок прилипли к моим покрытым потом щекам.

Может, он тянется к мечу, чтобы отсечь мне голову? Может, он проткнёт им мою грудь, и боль будет невыносима, но всего на несколько ударов моего сердца, прежде чем я умру?

Как бы то ни было, я закрываю глаза, готовясь к любому исходу, мысленно прося прощения у всех, кто был дорог мне. За то, что я ничего не сделала, чтобы защитить их.

Потом всё пропадает и остаются только безмолвные молитвы, проносящиеся у меня в голове.

Темнота.

Тишина.

Ожидание боли.

Затем рука, коснувшаяся моего запястья.

– Я слышу тебя, – вдруг доносится до меня шёпот. – Я слышу и вижу тебя, прелесть.