Святые и Убийцы

Глава 19

Брикард

– Эй, что ты делаешь? – хмурится Дарки, замерев на месте.

Вид у него растерянный. Разноцветные глаза загорелись от изумления.

Через ткань своего шарфа я отчётливо ощущаю дыхание Керана, касающееся моего уха, а одна его рука крепко держит меня за оба запястья, пока другая продолжает вжимать остриё кинжала мне в спину.

Конечно, я бы легко высвободилась, будь на месте Керана кто-то другой. Но в таком случае мне пришлось бы отразить угрозу, а значит вонзить кинжал в противника. Разумеется, никакого отношения к Керану подобные действия иметь не могут.

Я мрачнею от своих предположений.

Противоядие не сработало. Оно лишь убрало тёмные ободки в глазах, может даже временно, но разум Керана всё так же одурманен, как был.

– Я… – продолжает Дарки растерянно. Рука виснет у флейты на его поясе, но он её не достаёт и вряд ли достанет. – Давай ты отпустишь её? Ты сейчас не в своём уме… Такое невозможно.

– Заткнись. – Керан дёргает меня назад, прикрывая себя моим телом и обеспечивая себе защиту. – Сейчас мы с Нурой уйдём, но не без твоей помощи. Хочешь ей навредить?

– Что тебе это даст? Зачем ты…

– Отвлеки своих людей. Либо мы выберемся отсюда, либо Нура не выберется живой.

Дарки зло хмурит брови, и только при виде всего этого я осознаю, что дело дрянь. Он больше предпочитает прибегать к методу весёлых переговоров даже если происходит нечто серьёзное, а нахмуренные брови говорят об одном – нет у него никакого плана.

Как же так?

Я стараюсь лишний раз не шевелиться, отлично зная, что могу вызвать этим ещё больший гнев у Керана и непоправимые последствия. Я также не знаю, решится ли Дарки ранить его, если вдруг понадобится…

Но я сделаю всё, чтобы предвидеть и не допустить этого.

– Хорошо. – Дарки кивает, принимая поражение. – Не навреди ей, и я сделаю так, что вы уйдёте отсюда незамеченными. Но как я могу быть уверен, что ты действительно не навредишь ей?

Он блефует. Он знает, что я нужна им живой.

– Нура нужна нам целой и невредимой, – отвечает Керан, делая шаг назад. – Поверь, нам не к чему ей вредить. Сейчас мне нужен повод не убивать её.

– И тем не менее, поверить тебе на слово я не могу.

– Как же будем решать эту проблему?

Под воздействием яда, когда он не притворяется, Керан кажется совсем другим… Каким же иным он предстаёт перед нами: его голос, манера говорить, даже действия.

И как я могла не заметить очевидной разницы?

И как могла не пребывать в подозрениях, слыша, как Керан ограничивается «Нурой» вместо излюбленного «прелесть»? Горько и досадно от собственной же невнимательности, ставшей итогом моей безнадёжной любви.

Дарки уже снимает свою флейту и бросает в сторону, как того хочет Керан. Глаза, полные тревоги, мечутся ко мне.

– Я буду в порядке, – решаю уверить его я.

– Конечно, будешь, – кивает он. – Я в этом не сомневаюсь. Ты не дашь им обидеть тебя.

Он снимает свой плащ и бросает Керану, который в свою очередь ловит одеяние на лету одной свободной рукой. А затем он вдруг резко разворачивает меня лицом к себе. От подобного фортеля я едва не спотыкаюсь.

– Нура, будь добра, надень это на меня, – говорит он. – Мне нельзя убирать рук и отвлекаться.

Мгновение я гляжу в его янтарные глаза, ошибочно выдающие взгляд Керана, однако это не он. И только теперь вижу. Они тусклые, потемнели ближе к середине, словно спустя долгие годы решили вдруг окраситься в иной цвет. Мне не удалось рассмотреть это в темноте. А затем я беру плащ с его рук и накидываю на его крепкие широкие плечи, вытягивая шнурки, завязывающиеся на шее. Меня даже не смущает такое близкое расстояние к его лицу.

К его губам.

– Не забудь про капюшон, – приказывает он мне, когда я ошибочно решаю, что дело сделано.

Я вытягиваю руки за его шею, хватаю и надеваю капюшон ему на голову, скрывая чернильные волосы с белыми локонами на чёлке.

Когда я завершаю исполнение его приказа, он также резко поворачивает меня обратно спиной к себе и начинает идти вперёд полубоком, я в очередной раз чувствую упирающееся мне в бок лезвие ножа.

– А теперь садись, – говорит он, обращаясь к Дарки. – На стул, на котором сидел я.

Дарки не увиливает и спокойно подходит к стулу. От напряжения у него выступил пот на лбу, и я уверена, что и сердце, наверняка громко барабаня по его грудной клетке, отлично доказывает его волнение. Он смиренно садится, и мы все знаем, что Керан задумал.

– Привяжи его, – приказывает он мне в ухо, выталкивая вперёд. – Но если сделаешь хоть одно неверное движение, всё ваше убежище будет безжалостно уничтожено. Я могу вам это обещать. Ты веришь мне, Нура?

– Да, – без раздумий отвечаю я, потому что точно знаю, что такое провернуть он сможет с лёгкостью.

– Тогда делай, что велено. Свяжи его крепко. Так, будто не хочешь, чтобы он сбежал.

Я поворачиваюсь к Дарки, медленно подхожу к нему, а за спиной глаз с меня не сводит Керан. У меня совсем нет возможности что-нибудь предпринять: любое моё лишнее движение будет воспринято как попытка ослушаться, так что мне придётся следовать его указаниям, чтобы спасти Гривинсхад и его жителей.

– Мы тебя найдём, – шепчет Дарки, и я просто киваю.

Взяв верёвку с земли, я обматываю ею Дарки и стул, крепко связывая сзади в несколько прочных узлов. Делаю несколько оборотов, плотнее натягивая верёвку у его рук, так что он остаётся обездвижен. Я не могу позволить себе вольностей: вдруг Керан проверит результат моей работы.

– Отлично, – кивает Керан, насладившись исполнением своего приказа. – Теперь подойди сюда.

Я подхожу. Он хватает меня под локоть и отводит в сторону.

– Было здорово посидеть тут с вами, но настало время прощаться, – говорит он, обращаясь к Дарки. – Если после того, как мы отсюда уйдём, я увижу преследователей в лице ваших людей… Бедной Нуре отрубят все пальцы, чтобы продлить муки. Если продолжите в том же духе, отрубят всю руку целиком. И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не угомонитесь.

– Мы не будем, – уверяет его Дарки. – Только не навредите ей.

– Зависит от вашего поведения. – Керан дёргает меня в свою сторону для того, чтобы произнести почти мне в ухо: – Веди меня к выходу. И чтобы без глупостей.

Я киваю, прощаюсь взглядом с Дарки и отворачиваюсь. Чувствую, как хватка на локте ослабевает, поэтому начинаю спокойно выходить из шатра, оглядываясь по сторонам. Стоящий возле него охранник не шевелит и бровью, когда мы проходим мимо, ошибочно приняв Керана за Дарки.

Мы совершили огромную ошибку, похитив Керана. Глупо полагаясь на свои знания и ранние удачи, мы решили, что сможем обезвредить яд, бушующий у него в крови. Нам не нужно было похищать его. Не Керана. В его лице есть преимущество. Святые наверняка догадываются об этом и используют в свою пользу нашу беспомощность против него. Керан для нас не просто безымянный Святой из числа сектантов. Они это знают и понимают.

Всё они знают.

А теперь попытаются узнать и о местоположении Гривинсхада. Я не сомневаюсь в том, что они заходят тут же отправить своих людей уничтожить убежище повстанцев. Керан поведает им о том, что и кого видел внутри нашего логова, ничего не скроет. А затем Святые, добравшись до пещер, конечно же, убьют каждого, ведь им не нужны те, кто идёт против их жестокого короля.

Только я не дам им обнаружить Гривинсхад и использую для этого свои знания, полученные за время, проведённое здесь.

Выйдя из шатра, мы идём мимо людей, занимающихся своими делами. В воздухе ощущается запах камня и светящихся рек, ароматы которых отдалённо напоминают морской воздух с ноткой чего-то сладкого. Когда я вижу лидера Убийц около стола не так далеко от нас, я с ужасом толкаю Керана в сторону, чтобы избежать любого с ним столкновения.

– Он не должен увидеть тебя, – объясняю я, чтобы не слышать вопросов. – Они с Дарки приятели.

– Неплохо эти предатели здесь обустроились, – с каким-то омерзением в голосе проговаривает Керан, поднимая взор к скалам, а затем ведя его к протекающим рекам.

Я же веду его потайным ходом между длинными острыми скалами, чтобы не встречать по дороге людей. Ходом, который предусмотрен для подобных случаев. Из него можно только выйти, обратно ты уже не войдёшь, так как он закрывается несколько раз в Луну, меняя своё положение. А ещё ведёт в совершенно иную сторону, чем та, где находится сам Гривинсхад, ставя людей в тупик.

Убийцы крайне предусмотрительны в охране своего дома.

Керан всё ещё одет в плащ Дарки, именно поэтому никто не успел распознать в нём врага. У нас есть совсем немного времени, прежде чем Убийцы спохватятся и увидят на месте нашего пленника своего товарища Дарки. Поэтому я должна спешить и вывести Керана отсюда до того, как это всё случится.

– Предателями являетесь вы, – отвечаю я тем не менее, убирая длинные лозы, свисающие сверху.

Над нами пролетает макарт, подняв с земли пыль. Здесь ориентироваться сложнее, так как потайные ходы не оснащены факелами. Мои глаза не приспособлены к такой темноте.

– О, нет, Нура, – отрицает мои нападки Керан. – Мы не предатели. Мы просто слуги нашего короля и верны ему во всём.

– Вы хотите уничтожить всё, что долгие века было свято.

– Нет, мы лишь хотим возродить Шиэнну. Сделать её сильнее. Такой, что все вокруг будут трепетать от ужаса.

Это говорит не Керан, – напоминаю я себе вечно, пока мы почти уже доходим до показывающейся щели. Мне приходится касаться руками стен вокруг себя, чтобы не потерять путь и не нарваться на какой-нибудь резкий спуск вниз.

И когда мы всё же добираемся до выхода, я делаю вдох чистого воздуха, ощущая под ногами хрустящие листья, упавшие с деревьев.

Луна огромна и сияет так сильно, что освещает землю под собой, накрывая как покрывало каждую ветку, каждый стебель, каждый кусочек земли. Тёмно-синее небо, украшенное сияющими звёздами, полно облаков. Я подозреваю, что скоро пойдёт дождь.

– Не отходи от меня ни на шаг, – снова приказывает мне Керан, снимая капюшон, из-за которого наружу падают белые локоны. – Иди за мной.

Я киваю и действительно иду за ним.

Керан ведёт меня к площадке, скрытой за кривыми деревьями с чёрными стволами, а потом свистит, и я тут же слышу знакомые звериные звуки, фырканье и взмахи крыльев.

Это макарт Керана, Туча, прилетевшая на зов своего хозяина.

Макарты преданны своим наездникам и не отлетают от них на большие расстояния. Между Охотником и его макартом устанавливается нерушимая связь, так что зверь всегда чувствует, где находится его хозяин. После смерти своего всадника существо долго парит в небе без какого-либо умысла, прежде чем похороненное тело остынет, а затем улетает прочь и его больше никто не видит. Кто-то говорит, что они добровольно убиваются близ Костяного Острова, кто-то – что идут на поиски нового хозяина. Хотя как по мне это всё глупости, ведь как-то они жили без нас раньше. Но так как оседланием макартов Охотники начали заниматься относительно недавно, этот вопрос ещё до конца не изучен.

– Садись, – вновь раздаётся голос Керана.

Я подхожу ближе и гляжу в глаза Тучи, пытаясь понять, может ли этот зверь помочь мне или он полностью подвластен даже изменённому сознанию своего хозяина.

Я поднимаюсь на чёрного макарта, непроизвольно хватаясь за Керана. Вспоминаю о первом нашем полёте с ним, свои ощущения, испарившиеся страхи. Теперь же этих страхов стало лишь больше. Они почти что вгрызаются мне в плоть.

И я не знаю, к чему всё это приведёт.

Святыня находится не далеко от Гривинсхада, поэтому прилетаем мы быстрее, чем я рассчитывала. Никакого плана в голове выстроиться не успело.

Спустившись на землю со взмахивающего крыльями существа, я становлюсь источником внимания Святых, встретивших меня возле их грубых скал и холмов и дырявых домов. Поверить не могу, что снова здесь очутилась.

– Убить её, да и всё! – вдруг доносится до меня с одной стороны.

– Скормить богам за предательство! – кричат с другой.

Ко мне вдруг подбегает старушка и плюёт в лицо, заставив меня в ужасе отшатнуться назад. Я даже вижу, как кто-то хватает с земли камень, намереваясь бросить его в меня, пока Керан не повышает голоса:

– Отойдите все! Король распорядился, чтобы Нура дошла до Тидды невредимая!

Его беспрекословно слушаются. Я тем временем вспоминаю, что он для них не просто один из Охотников, а ещё и будущий Лорд Двора Полнолуния.

Вытираю рукавом плевок в лицо, едва сдерживая в себе позывы вырвать из желудка всё, что успела съесть на ужине. В воздухе пахнет затхлостью и сыростью, а на голову мне уже падают первые капли дождя. Здесь скоро станет совсем грязно.

Мы приближаемся к пещерному дворцу, уже знакомому мне. И всё-таки Тидда, кажется, и в самом деле является лидером всех этих людей. Некой местной королевой. Среди толпы я вдруг замечаю копну знакомых рыжих волос, и у меня от увиденного взгляда скрутило желудок от неприязни. Микаэль беспардонно расталкивает жителей Святыни, освобождая себе путь ко мне. Но между нами встаёт Керан.

– Отойди, кусок дерьма, – шипит Микаэль сквозь зубы.

Керан подчиняется без слов, в очередной раз дав мне понять, насколько уязвимым его делает этот яд. Превращает в безвольного раба.

Я стискиваю кулаки. Тем временем Микаэль «Змей» делает несколько шагов в мою сторону. И я не успеваю даже вздоха сделать, как его пальцы сжимаются вокруг моей шеи, толкая назад.

– Думала, что сумела одурачить нас? – говорит он, слишком близко поддавшись вперёд. – Думала, мы вас всех не найдём?

– Убери руки, иначе, клянусь, твоя смерть будет страшна, – хрипло вырывается у меня голос, пока я вцепляюсь ногтями в его руки.

Дышать трудно, но я воспользуюсь последней каплей силы, чтобы раздавить это ничтожество.

А Керан бездействует, глядя на меня безразлично. Настоящий Керан никогда бы так не поступил, и от этого снова становится больно.

Микаэль ослабляет хватку, но вовсе не потому, что сжалился надо мной или испугался моих слов. Скорее, из-за раздавшегося за нашими спинами голоса женщины – Тидды. Он грубо толкает меня, убрав руку с шеи, и я, раскрыв рот, делаю шумные вдохи, компенсируя нехватку воздуха. Затем поднимаю голову. Тидда и Хилларк рядом с ней только вышли из пещеры и теперь стоят у её выступа, глядя на нас свысока.

– Подойди сюда, дитя, – заговаривает женщина.

На этот раз она облачена в чёрную длинную мантию из полупрозрачной ткани, которая просвечивает её грудь. На шее висят толстые ожерелья из золота и маленьких черепов, похожих на головы лесных зверушек. Волосы сострижены по бокам почти полностью, а оставшееся собрано в высокий хвост на затылке.

– Подойди, Нура, – приказывает Хилларк, глядя на меня красными, словно кровь, глазами. – Не заставляй нас повторять дважды.

Керан хватает меня под локоть и выталкивает вперёд. Я подчиняюсь. Люди не сводят глаз с беззащитной девчонки, какой они видят меня, сгорая от ненависти, в чём убедишься, лишь взглянув на их искажённые мрачные лица. Святые похожи на людей, но при этом есть что-что в их чертах, напоминающее о чудищах, которых долгие века убивают Охотники. Святые уподобляются своим Священным Зверям.

Когда я поднимаюсь к пещере, Тидда даёт мне звонкую пощёчину, заставив меня отшатнуться в сторону. Щека горит пламенем. Затем она резко выхватывает мою руку. Я вижу её длинные чёрные когти, похожие на звериные. Женщина срывает с моей головы шарф и внимательно разглядывает волосы, крутя локоны, как будто они внезапно стали ценными для неё.

Я едва не кричу от ужаса и уже хочу прикрыться, как меня хватают крепкие мужские руки по обе стороны.

– Почему же ты не сказала, кем являешься, девочка? – спрашивает она меня.

А я молчу, замерев на месте.

– Ты дочь наших врагов. Тех, кто намеревался разрушить наш благородный мир. Тебе должно быть стыдно иметь такое родство.

Продолжаю молчать, в голове прикидывая разные варианты того, чем всё это может кончиться.

Либо моей смертью, либо…

Даже не знаю.

Тидда кивает самой себе, проводит по моей голове когтями, как будто намеревается вырвать мне кожу. Я пока не совершаю никаких движений, помня слова: «Нура нужна живой».

– Как думаешь, дитя, почему твои волосы окрасились в этот цвет? – спрашивает она меня, наконец убрав руку и с любопытством вглядываясь мне в глаза. У неё они цветом походят на мёд, но белки желтоватые с тоненькими чёрными ниточками.

– Я понятия не имею, о чём вы говорите, – говорю я, уворачиваясь от её налётов.

Хилларк бросает в меня предостерегающий взгляд, напоминая о том, что мне не следует дерзить им.

А я в недоумении.

Решаю сперва вытянуть больше информации, чтобы действовать наверняка.

– Мне кажется, ты точно знаешь, о чём мы говорим, – говорит Тидда.

– Бред. Я ничего не знаю. Откуда? Я всего лишь несчастная девочка-сирота.

Женщина кратко смеётся над моими словами, уверяя меня этим в том, что не считает таковой. Не считает такой, какой меня считают Охотники. Подобные обстоятельства вызывают какие-то переменчивые в груди чувства, потому что я снова слышу о своей значимости. Не беспорядочные унижения.

– Вовсе нет, дитя. – Тидда неодобрительно качает головой. – Ты – драгоценность. Мы все драгоценны в той или иной степени, потому что неповторимы. А ты, будучи дочерью предателей, услужишь нам. Когда наш Бог заберёт тебя себе.

Я молчу. Хочу услышать, что она скажет дальше.

– Среди народа шло много разговоров о выжившей дочери Дарвишей. Мы не придали этому значения тогда. Как оказалось, зря. Они так искусно тебя прятали, что никто не знал о том, что у них вообще был ребёнок. А твои волосы… Они лишний раз отвлекали от тебя внимание. Думаю, мамочка напоила тебя одним из своих ядов, который и отразился на тебе.

Я вспоминаю похожие слова, которыми в Гривинсхаде делился со мной Мистлок.

Новая информация всё больше и больше ставит меня в тупик.

Убийцы только предполагали, что мои белые волосы – результат яда, но теперь, вижу, это может быть правдой, а не домыслами.

– Я ничего не понимаю…

– Я склонна тебе верить, хотя и не должна бы. Ты уже сбежала ранее, ранив и Хилларка, и Керана… Может быть, не отдавать тебя Богу, а сделать одной из нас? Напоить Кровью сирда. Правда, выходит одна загвоздка – его осталось совсем мало, а список необходимых ингредиентов твои родители запрятали где-то. Мы не сможем создать ещё больше этого яда без этого списка. Ты ведь знаешь, где он, правда? Потому что Дарвиши передали знание своему ребёнку, мы точно знаем.

Всё это какое-то безумие.

Неужели они и в самом деле думают, что мои родители могли рассказать четырёхлетней девочке, какой я тогда была, о каком-то списке с игредиентами для создания яда? Думают, что я к тому же могла и впрямь всё это запомнить?

Я смутно помню даже их лица: что уж говорить о том, чего от меня сейчас требуют?

– Наш король намерен воссоздать великое королевство, каким оно изначально было, пока эти мерзкие три брата не отказались от нашего Бога – Эдорна-Норта! Почему вы, предатели, потешаетесь над нами и пытаетесь нарушить эти великие планы?

– Он был простым человеком, – говорю я. – Им и остался! Никаким богом он не является!

– Твои родители благословили нас, создав яд, который возродит Шиэнну и подарит ей истинного правителя. Но, к сожалению, они оказались слишком безбожны, чтобы продолжить совестно свою работу и подчиниться воле Эдорна-Норта. А ты – их дочь. Благодаря тебе мы и искупим свой грех. Тебя-то мы и принесём в жертву обитателям Костяного Острова.

Я замираю, я почти не дышу, не веря своим ушам. Они хотели получить меня живой, чтобы затем отдать на корм самым страшным из чудищ.

– Завтра с первым выходом луны на небо вы с Хилларком отправитесь в Каильту, дитя, – сообщает Тидда. – А пока наберись сил, ведь путь предстоит тяжёлый.

В Каильту? Зачем же?

Я вспоминаю, что до женитьбы Керана на Вессе осталась одна полная Луна. Что бы в этот миг ни случилось, мы, видимо, уже не успеем вмешаться. Может быть, для этого мы туда отправляемся?

Приблизившись, Хилларк хватает меня под локоть и ведёт прочь, спускаясь по каменным ступенькам с пещеры. Керан безразлично провожает меня взглядом, и я с трудом отворачиваюсь от него. Люди выкрикивают что-то на неизвестном мне языке, больше походящем на проклятья, мне вслед, но вскоре теряются в воздухе, когда Хилларк заталкивает меня в деревянный, едва держащийся целым, домик. Здесь пахнет плесенью, и я сразу замечаю болотно-зелёные следы на потолке и в углах.

– Садись, Нура, – приказывает парень, указывая рукой на стол.

На нём серые лохмотья, на шее висит цепочка из кожи и нескольких лепестков разных трав. Чёрные волосы лежат в беспорядке, будто он только встал после тревожного сна. Одна его рука забинтована, и я вспоминаю, что ранила его, когда убегала с Дарки в последний раз. Правда, ранила я и Микаэля с Кераном, но, судя по всему, над ними быстро поработали Лекари. Может, даже сам Хилларк.

Я сажусь, не терпя поскорее выведать у него что-нибудь полезное. Я ещё не растеряла надежду выбраться отсюда и поведать обо всём Убийцам.

– Знаешь, что будет после того, как план удастся? – спрашивает он. – После того, как власть перейдёт в руки Двора Полнолуния, после того, как последний Лорд умрёт и место его займёт Керан с принцессой Вессой?

– Откуда мне знать? – огрызаюсь я, ненавидя каждое его движение.

– После этого всего я женюсь на тебе.

Едва не уронив челюсть от подобного заявления, я сажусь на стуле ровно, сгибая ноги в коленях и складывая руки перед собой.

– Я для этого и затеял всё это. Нам с Микаэлем нет надобности верить в бредни Святых. Я не верю в Эдорна-Норта. Микаэлю нужна лишь власть, которую нам обещали, ведь он периец. Представь только, каково ему будет считаться чем-то большим, чем просто отродьем гнилого городка как Перия. А что касается меня… Я пошёл на всё это, потому что мне обещали тебя. А владеть тобой равно тому, как владеть мощнейшей силой. Я знал твоих родителей, хоть и был ещё ребёнком. После нападения сирда на Бофру и наше с Сириной осиротение они были там. И я точно помню, что видел, как они разговаривали с чудищем. Но мне никто не верил.

Разговаривали?

Я не знаю, насколько правдивы или лживы могут быть слова человека, собравшегося служить тем, кому он даже не верит, лишь ради одной девчонки. Быть может, он всё выдумывает, чтобы напугать меня. Или чтобы найти нелепое оправдание самому себе. Не знаю. Я ничего уже не понимаю.

– Но твои волосы… Я совсем близок к тому, чтобы доказать свою правоту. Я знаю, что твои родители не просто враги Триадану Торну. Они сделали что-то немыслимое, и это что-то, так или иначе, связано с тварями и с тобой. Все всё увидят!

Он повышает голос, и я неосознанно отодвигаюсь на стуле назад, будто смогу этим защититься.

Тем не менее, чтобы не сидеть молча, я решаюсь заговорить:

– Ты ведь знаешь, что они собираются отдать меня Костяному Острову. Ты слышал, что сказала Тидда. Они принесут меня в жертву. На ком ты собираешься жениться, когда я умру?

Хилларк выпускает смешок, полный недоверия.

– Ты не умрёшь. Ты сможешь говорить с ними.

– С кем говорить?

– Довольно лишних разговоров, Нура, – отмахивается он рукой. – Я возьму тебя в жёны без чьего-либо разрешения. И без твоего согласия тоже.

– Это ты подарил мне Нить Сердец? – спрашиваю я, понимая, что меня затошнит, если он продолжит говорить о своём желании жениться на мне. Тем более что браслет всё ещё на моей руке, но я тщательно его скрываю под рукавом.

Хилларк подходит ближе и садится прямо передо мной, не отрывая взгляда с моих глаз. Я замечаю на его руках выступившие вены – ненормально чёрные, будто в них влили чернила. От подобного зрелища наружу рвётся одно омерзение, но вместе с тем дикое любопытство, совладать с которым во мне не хватает терпения.

– Что с твоими руками?

Хилларк не отвечает и резко встаёт, прикрывая рукавами ужасное зрелище.

Очень похоже на одну из смертельных болезней, какие выделяют Лекари. На болезнь крови, какую невозможно излечить, особенно на той стадии, когда она выделяется на внешности человека.

– Ты смертельно болен? – спрашиваю я, вызывая дёрганье плеч и мгновенную реакцию на лице Хилларка. Он морщится будто в неприязни.

– Нет! – кричит он. – Не буду болен, когда ты излечишь меня!

– Я? Каким образом я…

– Твои родители смогли подарить себе бессмертие! Смогут подарить и здоровье! Ты найдёшь их ублюдскую книгу с рецептами, и меня вылечат! Вылечат!

Подарить мне бессмертие…

Белые волосы…

Получается, моя догадка о цвете моих волос оказалась вполне себе правдой? Стоит ли верить его словам?

Вот ещё одна из причин, почему я нужна ему. Он считает, я знаю, где мои родители запрятали подробные инструкции создания ядов и снадобий. Сэнах с Дарки уверяли, что мои родители были невероятно талантливы. Нельзя считать, что и от смертельной болезни крови они не смогли бы избавить человека.

– Не хочу тебя разочаровывать, – злорадствуя, отвечаю я, – но я не знаю, где эта… книга, как ты это назвал, может находиться и существует ли она вообще.

– У тебя нет выбора, Нура. Ты узнаешь, если не хочешь, чтобы мы использовали на Мистлоке тот же яд, что был использован на Брикарде.

У меня сердце падает куда-то вниз, и я забываю о том, что оно вообще у меня когда-то существовало.

Хилларк не договаривает. Он лишь хватает деревянную чашу и опустошает её. С его губ стекает пара капель белой жидкости – надеюсь, он выпил молоко, а не очередную омерзительную субстанцию, какую мне подавали во время нахождения в Святыне.

– Я могу показать тебе твоего драгоценного Брикарда.

А потом встаёт, кивая мне головой.

– Хочешь увидеть? – спрашивает он, но я догадываюсь, что мой ответ его совершенно не волнует.

Поэтому я молчу, а он уже идёт к люку в полу, по пути хватая со стола свежий кусок мяса, с которого всё ещё стекает кровь, превратив деревянную поверхность в разделочную доску. У меня от страха сводит конечности, и пошевелиться становится тяжелее.

– Ну же, – кивает Хилларк снова. – Вставай. Я покажу тебе твоего наставника. Ну, или отца, как ты его там называла?

Его рука вытягивает люк за железную ручку, и в полу теперь зияет дыра. В нос бьёт едкий и сильный смрад, из-за чего из рта у меня рвётся кашель. Я прикрываю его ладонью и понимаю, что слышу что-то. Скребущиеся звуки, хрип, постанывание. Но совершенно точно я уверена: что бы или кто бы ни издавал эти звуки, это точно не человек.

– Подойди сюда, – грубо велит Хилларк, больше не терпя моего ослушания.

А я на не ощущающихся более ногах встаю и медленно движусь к нему, боясь глянуть вниз на нечто, что скрывается в темноте. Дыра теперь совсем близка ко мне. Хилларк хватает меня за шею и насильно опускает мою голову вниз, заставляя смотреть на существо, уже показывающееся в небольшой гниющей комнатке, скрывающейся под домом.

– Вот твой Брикард, – злорадно отвечает Хилларк и бросает кусок мяса.

Он шлёпается о каменный пол внизу, и звук отражается от невысоких стен эхом, а потом я в болезненных ядовитых слезах гляжу на то, как в темноте показывается длинная костлявая рука с длинными чёрными когтями. Она цепляется за мясо и с жадностью затягивает куда-то в сторону. Всё в тех же слезах, безостановочно стекающих по моим бледным щекам, я смотрю на то, как в меня устремляется взгляд знакомых зелёных глаз человека, который заменял мне отца. Человека, воспитывавшего меня, растившего, кормящего и заботящегося обо мне все эти годы. Но сейчас от прежнего его остался один взгляд. Вместо человеческих зубов из его рта выглядывают длинные острые клыки, а кожа почернела, превратившись в нечто серое и грубое.

Существо вгрызается в мясо, по подбородку у него начинает стекать кровь, а по дому раздаются чавкающие звуки вперемешку с ужасным рычанием голодного зверя и лязгом металлических цепей, скованных у него на длинных конечностях.

– Брикард… – шепчу я, чувствуя, как внутри всё рвёт в клочья.