Святые и Убийцы

Глава 15

Пещера Убийц

Мы скачем долго.

Я не успеваю сосчитать, сколько раз моё сердце желало остановиться, когда я мимолётно лишь бросала взгляд назад, за наши спины, ожидая встретить злые глаза и руки, желающие моей смерти.

Но никто нас не преследовал.

Дарки ведёт лошадь уверенно, моментами лишь прикрикивая ей что-то на своём странном языке, а я лишь крепче держусь за него, чтобы не упасть, хотя кажется, что смертельное падение было бы куда лучшим решением, чем продолжать ещё за что-то цепляться.

В голове всё стоят слова Керана: «Я убью тебя, когда найду». И от этого всё тяжелее сосредоточиться и противостоять желанию скинуться с обрыва, мимо которого мы скачем.

Голые деревья, серая ссохшаяся земля и тусклые горы, возвышающиеся почти до самих облаков, вдали – наше единственное окружение. Не видно ни домов, ни людей, ни даже чудищ, которые должны были бы ползать по этим странным ужасным землям. Темнота вокруг будто только сгущается. Сколько бы я не прожила в Шиэнне, всё напоминает мне о том, что я родом из Раксираха. Мой глаз не отточен на то, чтобы выявлять любое лишнее движение в темноте. Глаза народов Шиэнны умеют замечать то, что мои не заметили бы никогда. Так что я плохо ориентируюсь, но вот Дарки, кажется, не видит никакой в этом проблемы. Либо же полностью доверяет управление собственной лошади.

Я молчу, не говорю ни слова, и он тоже молчит. Мы молчим до тех пор, пока вдруг не оказываемся возле высоких скал, словно глядящих на нас живыми гигантами. Я слышу, как где-то неподалёку течёт вода: должно быть, ручей.

Дарки спускается с лошади.

– Ты так и собираешься сидеть там? – усмехается он, подходя ближе к нескольким камням, образующим нечто вроде мощной двери.

– Куда ты привёл меня? – произношу я, слыша, как хрипло звучит мой голос. Я будто готова разрыдаться.

– Увидишь. Пойдём.

А стóит ли мне доверять ему? – подкрадывается мысль не вовремя.

И тот же внутренний голос смеётся над моей наивностью, утверждая, что поздно задумываться об этом, когда я уже нахожусь вдали и от Святыни, и от Сальшана с незнакомым парнем наедине.

По крайней мере, мой кинжал всё ещё при мне, и я не побрезгую им воспользоваться в случае чего.

Дарки откидывает в сторону свой плащ и касается ладонью камня одной из скал. И тогда она словно оживает, начиная с шумом и скрежетом отодвигаться в сторону, образуя широкую щель в некую пещеру, сокрытую за длинными толстыми лианами.

– Только после вас, krasya, – галантно произносит Дарки со смешком.

И я почему-то, движимая мыслями о том, что терять мне больше нечего, спускаюсь осторожно с лошади и подхожу ко входу в массивную пещеру, в которой видна лишь непроглядная тьма, подзывающая к себе. Я почти слышу зловещий шёпот, который выбирается из темноты, почти даже вижу, как что-то ползёт по земле в мою сторону, желая вцепиться мне в ноги и затянуть в чью-нибудь хищную пасть. Сердце колотится как сумасшедшее. И хоть я понимаю, что всё это лишь игры моего воображения, я всё же остаюсь с мыслями, твердящими, что внутри там меня действительно могут ждать опасности. Однако вместо отступления, я делаю глубокий вдох, потом шагаю вперёд и окунаюсь с головой в пучину серых каменных пещер. Дарки ныряет за мной и вдруг хватает меня в темноте за локоть, не дав мне продолжить путь самостоятельно.

– Главное, иди только за мной. Никуда сама не сворачивай. Обрыв. Мы идём по тоненькой дорожке посередине. Сама же понимаешь, что будет.

У меня нет оснований ему не верить, как нет и того количества бесстрашия, которое позволило бы мне его ослушаться. Я в самом деле слышу, как шум воды стал громче, и хоть я ничего и не вижу, зато кожей чувствую брызги и маленькие капельки воды в свою сторону. По обе стороны от нас далеко вниз о камни бьётся водопад.

Я не сбавляю шага, идя ровно за Дарки, который продолжает вести меня спереди, как бы вытягивая за собой за локоть. Мне совершенно не хочется сейчас даже видеть, где мы находимся и как выглядит окружающая нас обстановка. Мне приходится лишь в ужасе представлять себе картинки происходящего и удивляться тому, почему Дарки, будучи не из народа Шиэнны, а из солнечной Велесии, насколько мне помнится, так хорош в том, чтобы шагать буквально в неизвестности. Он не должен так хорошо ориентироваться в темноте.

А может он просто владеет их языком? С чего я решила, что он выходец из Велесии?

Но вопросов я не задаю.

Проходит совсем немного времени, прежде чем мои дрожащие ноги ступают наконец на покрытую травой землю. Мне вдруг показалось, что я каким-то образом возникла в Бофре – вот такой приятный аромат цветов и зелени проник в нос.

За пещерой с таким опасным путём, как оказалось, находится целый отдельный мир, представляющий из себя собрание всех возможных каст в разных одеждах, построенные домики из кирпича, черепицы, дерева, камней и соломы, посаженные цветы, заполонившие поля, как пушистые цветные ковры, места для тренировок, оснащённые различными приспособлениями, и длинные грядки, за которыми работают мужчины и женщины фермеры.

Я раскрываю рот от удивления, когда над моей головой пролетает голубой макарт, взмахивая мощными крыльями и поднимая ветер, заставивший меня крепче схватиться за свой самодельный шарф, чтобы тот не улетел прочь.

– Добро пожаловать в Гривинсхад, – произносит Дарки, торжественно взмахивая руками.

Свет луны едва пробирается внутрь через большую округлую щель высоко над нашими головами. Туда можно добраться лишь верхом на макарте и никак иначе, если, конечно, не хочешь разбиться о скалы. Бóльшую часть территории освещают воткнутые в специальные вставки зажжённые факелы. Вдоль домиков текут необычные реки – светящиеся фиолетовые, голубые и розовые. Они образовывают большие пещерные озёра, в которых весело резвятся детёныши макартов, выплёскивая воду наружу.

– Что это за место? – спрашиваю я, когда Дарки вынуждает меня идти дальше.

Не могу оторвать взгляда от всего, что вижу. Удивительное сочетание серого камня, светящихся вод, зелёных растений и цивилизации вокруг.

– Гривинсхад, я же сказал, – усмехается парень. – Логово борцов за справедливость. Настоящих воинов.

– Ты ничего мне не объясняешь. Ты лишь сильнее меня запутываешь.

Дарки останавливается, оборачиваясь ко мне.

– Ты же видела, что творится снаружи, видела тех чокнутых. Мы – полная их противоположность, скажем так. До того, как начну подробные объяснения, позволь мне представить тебя Сэнаху. Мы как раз идём к нему сейчас.

Всё ещё недоумённая, я лишь беспомощно следую за ним дальше, пока Дарки идёт мимо людей. Они его приветствуют, обращают внимание и на меня, потом тихо между собой перешёптываются. Я уже привыкла к подобному, поэтому и сейчас совсем не собираюсь заморачиваться. Среди них нет детей или стариков; все молоды, крепки и сильны.

У высоких украшенных разноцветными камнями на нитях, свисающих с верхушек скал, стен стоит яркий синий шатёр с остроконечной крышей, а перед ним – большой круглый деревянный стол, на котором стоят каменные фигурки разных форм и цветов и лежит карта. Вокруг стола собралось несколько человек. По их одежде можно предположить, что все они с самых разных точек Шиэнны: кто-то с бедных деревень, кто-то из богатых городов.

– Сэнах! – зовёт Дарки.

На зов оборачивается лысый мужчина с золотисто-каштановой бородой с сединой в некоторых местах, доходящей до его шеи. Его габариты среди всех присутствующих самые внушительные.

– Ты вернулся раньше, чем я думал, – признаётся он, отодвигая мех со своего плаща в сторону. – А вот и Нура Дарвиш.

Я киваю на приветствие, всё ещё не понимая, кто эти люди и что они делают в этих сказочных необъятных пещерах. И откуда знают моё имя?

– Я очень рад видеть тебя, – продолжает Сэнах, прикладывая левую руку к груди – жест, которым здоровается народ Бофры. – Мы давно желали твоего прибытия, но случай привезти тебя сюда подвернулся только сейчас.

– Неужели я и дальше буду слушать этот несуразный бред или же вы всё-таки расскажете мне, в чём дело? – злюсь я.

Сэнах оглядывает меня с ног до головы, бросает взгляд на Дарки и спрашивает:

– Ты ничего ей не рассказал?

В ответ парень улыбается:

– Пока нет. Мне кажется, не самое подходящее время было, когда мы удирали из этой проклятой деревни. Клянусь, vni vsi tem bozhvila!

– Ох уж этот малец, – морщит крючковатый нос Сэнах, возвращаясь к столу. – Введи Нуру в курс дела и сообщи о том, о чём следует. Я поговорю с ней позже.

– Как скажешь, – кивает Дарки и снова суёт руку мне под локоть, ведя по длинному тонкому мосту, переводящему нас через светящуюся реку.

Мы доходим до сидящей вокруг костра кучки людей, жующих куски жареного мяса, готовящегося на вертеле. Я голодна. И что уж скрывать, мой желудок выдаёт мой голод, громко урча. Настолько громко, что Дарки его слышит.

– Ты не ешь здешнего мяса, но можешь есть овощи, верно? – хихикает он. – Я принесу тебе огромную тарелку овощей, если хочешь.

Я не отвечаю ему на это. Вместо этого замираю на месте, когда среди ужинающих людей вижу знакомое лицо.

Мистлок?!

– Твой друг тоже здесь, верно, – замечает мой сменившийся взгляд Дарки. – Ты же…

– Что он здесь делает?! – вспыхиваю я. – Он должен был оставаться в безопасности! Что он здесь делает?!

– Pavor meni, безопасно ему будет точно не в Каильте. Там самый центр всего этого безумия. Скоро начнётся. Людей начнут превращать в тупоголовых животных, выполняющих приказы.

Дарки что-то объясняет, но я уже не слышу, отмахиваясь и зашагав вперёд. Я беспардонно перешагиваю сидящих обитателей этих странных пещер, пока некоторые из них провожают меня растерянными взглядами, и оказываюсь возле кладущего себе в миску виноградины Мистлока. При виде меня его зелёные глаза загораются, и он отбрасывает миску в сторону, обнимая меня почти до хруста костей.

– Тупица! – вскрикивает он. – Ты жива и здорова! Я думал, больше тебя не увижу!

Я отталкиваю его в сторону и злобно цежу:

– Что ты здесь делаешь, Мистлок?! Только не говори, что снова пошёл по моему следу! Я ведь тебя побью!

– Это не то, что я ожидал услышать, увидев тебя спустя столько времени.

Он говорит «столько» с таким тоном, будто мы не виделись вечность. Я барабаню пальцем по ноге, хмуря брови, и тычу в него пальцем.

– Пару Лун, Мистлок. Мы не виделись пару Лун.

– И что?! А я уж решил, не виделись достаточно, чтобы ты успела соскучиться. И по мне, и по Сирине. Мы же оба теперь здесь.

Я округляю глаза, отшатываясь в сторону.

– Сирина? – переспрашиваю я, желая убедиться в том, что расслышала его правильно.

– Да. Сирина. Любовь всей моей жизни и моя невеста. Она тоже здесь.

Конечно, мне хочется ругаться, но я останавливаю себя от поспешных действий. Вместо этого оборачиваюсь к Дарки, облокотившемуся к выпуклости серой пещеры, из которого тонкой струйкой течёт светящаяся розовая жидкость. Он моментами касается её пальцами, просто чтобы размазать по ладоням.

– Откуда они тут взялись? – спрашиваю я. — Кто вы такие?

Он поднимает руки:

– Пожалуйста, не бей, Нура Дарвиш, и будь снисходительней. Они здесь ради их же безопасности. Мы привезли их почти сразу после того, как вы отправились в Лирнагор.

– Зачем?

– Потому что вся власть перейдёт вскоре к Двору Полнолуния, и в Каильте находиться больше было бы небезопасно. Разве не слышала? Должно быть, эти чокнутые там у себя в Святыне обсуждали.

Керан говорил об этом лично мне, я помню. Но тогда я решила, что он просто несёт какую-то околесицу. Но затем я вспоминаю, что вместе со Святыми шагал король Триадан Торн.

– Зачем королю передавать всю свою власть Двору Полнолуния?

– Ну, не совсем так. – Дарки подходит ближе. – Он только желает устранить остальные два Двора и их Лордов и Леди, а сам возглавит Двор Полнолуния. Триадану кажется, что правление должно принадлежать только одному человеку – ему. Святые, в число которых входит и наш король, искренне верят в то, что монстры – это Священные Звери, которых якобы послал их Бог для того, чтобы те уничтожили всех слабых и ничтожных, и на Шиэнне остались бы одни самые сильные. Избранные. Ты ведь училась в Школе Первого Охотника и наверняка знаешь, что именно с земель Двора Полнолуния и явились первые чудища тысячи лет назад.

Конечно, знаю. Эхьют Аргайл рассказывал ещё на первых занятиях Монстроведения.

Но я всё ещё ничего не понимаю.

Мистлок громко вздыхает, словно он солидарен со мной. Хотя, даже если ему разложить всё по полочкам, он всё равно ничего не понял бы, так что в этом событии ничего удивительного нет.

– Кто такие Святые? – спрашиваю я. – Откуда они взялись? Что им надо?

– Они происходят из древнего клана. Сумасшедшие, религиозные фанатики, свято верующие в свои учения, потомки Эдорна-Норта.

Это имя не раз называла Тидда.

Ожидаю объяснений. Дарки не заставляет меня долго ждать. Он проводит руками по своим белым волосам, расчесав их назад пальцами.

– Не знаешь, кто такой Эдорн-Норт? – Его вопрос вроде бы и звучит как насмешка, а вроде бы и нет. – Ах, конечно. В Школе Первого Охотника о нём не рассказывают, ведь он изгой. Человек, которого считали мёртвым. – Дарки делает несколько шагов в мою сторону. – Это четвёртый брат первых Трёх Лордов Дворов. Тот, от которого они отказались и бросили гнить в подземелье. Когда меня однажды держали там и допрашивали о моих целях на территории Каильты, я своими глазами видел его гробницу в одной из подземных тюрем королевского замка.

– Почему они отказались от него? Эти три брата.

– Потому что его мать была из числа чужого народа, его не признавали своим братом. Однажды несколько её братьев и сестёр добрались до берегов Шиэнны и выкрали Эдорна-Норта из королевского подземелья, пока Элрик-Фэрн, Дариус-Мэйх и Гарион-Риган сидели на своих тронах, упивались вином и устраивали пьяные кутежи. Они увезли его на свои земли, а вскоре основали клан и назвали себя Святыми – как бы теми, кто бессмертен и живёт в сердцах тех, кто с ними встретился, долгие столетия.

Я растерянно переглядываюсь с Мистлоком, который не кажется удивлённым или уставшим от того, что ему приходится столько выслушивать. Кажется, ему уже давно об этом всём поведали.

– Скажи, что будет, если поменять некоторые буквы в «Норт» местами? – неожиданно спрашивает Дарки.

Мне понадобилось совсем немного, чтобы понять, к чему он клонит.

– Торн? – выдаю я быстро.

– Да.

Делаю удивлённое лицо.

– Хочешь сказать, они все как бы мстят за своего дальнего предка? – нахожу я слова, которые хочу уточнить. – И хочешь сказать, что король Триадан Торн вместе с принцем Оссианом и принцессой Вессой являются его потомками? Одними из Святых?

– Да. Именно это я и хочу сказать. Молодец, схватываешь всё на лету. Им пришлось немного изменить буквы местами, чтобы об их происхождении не узнали. Все Три действующих сейчас Лорда Дворов – потомки Элрика-Фэрна, Дариуса-Мэйха и Гариона-Ригана, а король Триадан Торн – потомок изгоя-брата и к тому же член клана Святых. Он считает и себя, и всех остальных приверженцев своего вероисповедания избранными, теми, за кого их Бог поручился. Они искренне верят, что Шиэнна принадлежит по праву только им.

– Какова же связь монстров со Святыми? – Я вспоминаю ужасное зрелище поедания человека дусаром и чудищ в цепях на скалах в Святыне. – Они держат их возле себя как домашних питомцев.

Дарки кивает, одним этим кивком дав мне понять о своей исключительной осведомлённости об этом.

– Всё дело в том, что Эдорн-Норт очень любил всяких зверушек, кормить их и ухаживать за ними. И зверушками я в этом случае называю не милых белочек или кроликов, ты ведь понимаешь?

– То есть, он любил… чудовищ?

– Не совсем. Он любил их изучать, а впоследствии и питаться их мясом.

Я ощущаю, как внутри у меня от отвращения всё скукоживается.

– Тварей все боятся, – тем временем продолжает Дарки, совсем не обращая внимание на то, как мне поплохело, – а он не боялся их. Как бы своим примером он показывал, что находится выше этих уродцев. Святые поэтому как полные болваны решили, что из-за этого он могущественнее их всех, но при этом в нём, по их мнению, теперь собраны все силы съеденных им когда-либо чудищ. А Святые считают Эдорна-Норта как бы одним из своих богов – Верховным Богом, – так что монстры из-за всей этой истории сразу стали считаться Священными Зверями. Некими посланниками.

Всё, что я слышу, даёт много новой пищи для размышлений, но всё-таки не до конца всё объясняет. Например, странное поведение Керана, который, вроде как совсем не связан со всем этим древним кланом и самим Эдорном-Нортом.

– А что с Кераном? – спрашиваю я, вспоминая жестокие слова, брошенные мне в спину. – Почему он с ними?

Дарки загадочно улыбается, залезая на каменный выступ, откуда теперь смотрит на нас сверху-вниз, словно нежится на троне.

– А ты что, совсем никогда не задумывалась, что это сперва в Каильте, а потом и в Святыне делал Хилларк – один из лучших Лекарей Бофры? – спрашивает он.

Я качаю головой в знак отрицания.

– Потому что он нужен им для создания яда, который мы называем Кровью сирда. Мы думаем, что именно из этой крови и создали этот яд впервые, когда нашли мёртвого сирда, которого выкинуло на берег Янтарного моря прямиком с Костяного Острова. Говорят же, что они обитают именно там.

– Что за яд?

– Тот, что дурманит разум, – отвечает Дарки. – Подавляет волю, заставляет тебя сходить с ума, выполнять приказы как послушный пёс. Они хотят подчинить своей воле всё королевство. Как и твоего Керана. И с последним им это даётся легко, учитывая, какую картину мы застали сегодня.

Отшатываюсь назад словно от удара под дых. Я снова вспоминаю его последние слова.

– То есть, когда он… – начинаю я, а Дарки подхватывает недосказанные слова:

– Когда он произносил, что, найдя, убьёт тебя, в нём говорило безумие, вызванное ядом. И ничего больше.

Я с шумом выдыхаю, словно избавилась от всех проблем разом, хотя это вовсе и не так.

Дарки от облегчения, отпечатавшегося на моём лице, довольно усмехается. Мистлок кладёт руку на моё плечо и говорит:

– Хватит на сегодня разговоров. Ты должна поесть.

– Подожди. – Я убираю его руку, обращаясь дальше к Дарки: – А зачем Керан женится на принцессе Вессе? В этом тоже есть зловещий помысел или…

– Ну, на этот счёт у нас только одно предположение. Скорее всего, потому что принцесса Весса, будучи дочерью Триадана Торна, к тому же и Леди Двора Полнолуния. Стала ею в пятнадцать лет, когда Лорд её засватал. Но сейчас, говорят, он уже совсем ослаб и может отдать концы, собственно, поэтому избавиться королю нужно только от двух остальных Лордов. А на его место нужен новый. А Керан – лучший из Охотников, его умения им очень пригодятся, особенно умение подчинять макартов. Несколько наших Охотников уже долгое время находятся у них в плену как раз, по большей части, из-за их способностей летать верхом на макартах, и они долгое время теперь выполняют их гнусные приказы против воли. Если заполнить чашу сознания Керана подчиняющим волю ядом, можно создать невероятное оружие. Они надеятся переманить его на свою сторону и добиться создания от них с Вессой детей, которые бы в будущем приняли бразды правления в свои руки. Было бы легче управлять детьми от такого союза.

– Но он знал об обручении с принцессой ещё до того, как мы попали в Святыню. И Брикард об этом знал. Какие же они преследовали цели тогда?

– Брикард Атталь стал первой жертвой. И неудивительно. Он ведь один из Лидеров Ордена Когтей, к тому же отец Керана. Микаэль всё ваше путешествие и до него, судя по всему, просто подливал в их бокалы Кровь сирда, чем и вызвал их постепенное подчинение. И, вероятно, сам король, пригласив на переговоры в замке, тоже их напоил ею. – Я мигом вспоминаю о кубке с чем-то похожим на вино, которое Хилларк предлагал отпить Керану. – Хотя действие яда делится на три этапа. Если ты не замечала их странного поведения, значит тогда они находились на первом этапе. А если я вспомню, в каком состоянии был Керан во время нашего побега, то он перевалил на второй этап. У жертв этой стадии в глазах начинает проявляться небольшое потемнение.

Он прав. Я помю чёрный ободок в янтарных глазах Керана. Дарки не врёт, не придумывает всё это. Он говорит то, что точно знает.

А ещё до меня доносятся обоснованные мысли: может быть, поэтому Брикард с Кераном не восприняли всерьёз мои слова касательно Святых? Потому что они находились под воздействием яда? Ведь Эфра отреагировала сразу. И, может быть, Керан поведал о донесённых мной сведениях о разговоре Хилларка с Микаэлем в коридоре им самим? Это объяснило бы то, что они решили схватить нас в Лирнагоре – чтобы их планы не распространились дальше нас.

– Но Керан словно хотел мне что-то сказать, – признаюсь я, вспоминая тот взгляд. – Хилларк приказал ему стянуть мой шарф, но он словно замешкался. Я сняла его сама, заподозрив что-то неладное. Думала, он притворяется, чтобы Святые были уверены в его подчинении. А Керан… Он отвернулся, когда я сорвала свой шарф.

У Дарки делается задумчивое лицо. Однако он не так уж долго и думает.

– Должно быть, он догадался, что ему что-то подливают в напитки и решил подыграть им, – выдаёт он своё предположение. – Пытался в начале. И хотел поговорить с тобой об этом.

– Да, он мог, – впервые за долгое время заговаривает Мистлок, о котором я уже позабыла. – Мой брат слишком умён, так что я уверен, что он не дал бы этим идиотам так спокойно управлять собой.

– Но исходя с последних его слов, им всё же это удалось, – мрачно произношу я, ощущая, как после сказанного мне становится вдвое хуже. Он ведь прямо сейчас находится с ними. А ещё я полоснула его кинжалом по ноге.

– Мой брат в полной заднице, – говорит Мистлок неутешительно. – И мы ничего не сможем с этим сделать.

Дарки отрицательно качает головой. В его жесте словно чувствуется даже доля какого-то возмущения.

– Почему не можем? Можем. Именно для этой цели своё основание и начало сопротивление – мы, Убийцы. – Со смешком он весело добавляет: – Святые именно так нас прозвали, а мы подхватили. Звучит очень неплохо, что скажете?

Меня мимолётно откидывает назад, обратно в Святыню, и я вспоминаю упоминания о неких Убийцах из уст Тидды. Теперь понятно, кого они так называют.

– И с чего же вы начнёте? – спрашиваю я.

– С организации покушения на короля, разумеется, – улыбается Дарки. – Его можно убить, но убив его, не изменишь число Святых. К тому же, они вербуют новых людей. Ты видела, что они устроили в Лирнагоре? Убили каждого, кто отказался вступать в их ряды, потому что яда на всех не хватит. Мы ведь не можем убивать всех подряд, верно же?

– Верно, – киваю я, словно моё слово что-то значит.

– А посему… – Дарки спрыгивает с каменного выступа, поднимая с земли пыль и брызгая светящейся лужицей. – Ты нам поэтому и нужна, Нура Дарвиш.

От удивления у меня теряется дар речи. Я беспомощно переглядываюсь с не менее удивлённым Мистлоком. Кажется, они не всё подчистую ему доложили.

Дарки вдруг достаёт бумажный свёрток, обвязанный вокруг чёрной лентой, и протягивает мне. Я неуверенно беру его в руку, а потом разворачиваю, понимая, что это некое письмо.

Дарвиши.

Наша кровь – кровь наших детей.

Наша кровь подчиняет, заглушает и спасает.

– Что это? – подняв взгляд, спрашиваю я.

– Это оставили твои родители, – объясняет Дарки. – Они велели нам отдать тебе этот свёрток, как только ты впервые появишься в Гривинсхаде.

– Вы знали моих родителей?

Он кивает с усмешкой, в которой почему-то ощущается лёгкая гордость. Разноцветные глаза Дарки сияют, отдают блеском.

– Разумеется. Твои родители – основатели нашего движения, Нура. Именно они нас собрали. Они осмелились подать первый крик несогласия в лицо всей королевской семье и Святых.