Святые и Убийцы

Глава 16

Восемь друзей

Прошла вечность с момента, когда Дарки подробней рассказал мне о папе с мамой.

И я поняла, что не знала своих родителей.

По правде говоря, оказалось, что я не знала о них ничего.

Убийцы – движение сопротивления, твердящее, что никто не обязан подчиняться жестоким приказам и уж тем более идти на поводу у планов правящей верхушки Шиэнны. И их создателями являются мои родители.

Сейчас я сижу и вспоминаю историю из уст Дарки в деталях, со всеми вытекающими впоследствии событиями.

Брикард всегда говорил, что они были обычными Лекарями, ранее жившими в Раксирахе и прибывшими на Шиэнну в качестве беженцев. Нет, доля правды в этом была – они и в самом деле родом из Раксираха, но та часть рассказа, в которой выясняется, что они стали частью Ночного Королевства против воли, из-за обстоятельств… Это была ложь.

Мои родители были настолько выдающимися Лекарями, что король Триадан Торн прознал о них и пригласил в свой замок для предложения, которое у него для них было…

– Твои родители… Что с ними стало? – вдруг неожиданно спросил Дарки посреди своего рассказа тогда.

Я помню, что проглотила образовавшийся в горле комок от болезненных воспоминаний, едва ли успевших перейти в мою взрослую сознательную жизнь. Я совсем их не помню, но от этого всё равно не легче. Особенно когда видишь вокруг себя счастливые семьи.

– Кучка злых людей убили их в Сальшане, – ответила тогда я. – Причиной выступила ненависть к чужим народам.

– Вам всем так сказали, – загадочно произнёс на это Дарки. – Это полная чушь. Все хотели, чтобы вы так думали.

– О чём ты говоришь?

Он прочистил горло, будто готовясь к долгой речи.

– Они всё же были Лекарями. А Лекари умеют изготавливать снадобья, а также яды и противоядия, так ведь? Многие из них даже используются в лечебных целях. – Дарки опустил руки, посмотрел на меня с каким-то сочувствием. – Но твои родители не были простыми Лекарями, Нура. Они были очень умны, мудры, сильны и полны решимости. Твой отец умел толкать такие речи, что все вокруг были готовы вооружаться до зубов и бежать навстречу врагу с победным криком. Твоя мать поражала всех своей добротой, её руки излечивали от любых болей и страданий. И они не были простыми беженцами, как они всем вокруг внушали в целях сохранения королевской тайны. Они держали связь с королём Триаданом Торном ещё во времена, когда жили в Раксирахе. Количество писем исчисляется сотнями. Брикард говорил тебе, что они сбежали со своих земель из-за нападения сирда, но это вовсе не так. Они прибыли в Шиэнну только по одной причине – для тайной работы в королевском замке. Для изготовления яда, способного подчинять воле людей. Правда, Триадан многое утаил, когда называл цели приобретения Крови сирда. Он рассказывал королю Раксираха, что на Шиэнну и Раксирах готовится нападение со стороны соседних королевств. Его подданные по приказу даже нашли «доказательства», создали некие бумаги, «подтверждающие» эти обвинения, выставили всё так, будто это чистая правда. А этот яд мог бы помочь наделить силами армию и также подчинять воле врагов, если бы войска Шиэнны смазали ядом стрелы, которые будут в них пускать. Король Раксираха поверил ему и отдал приказ твоим родителям отправляться в Шиэнну для помощи. Они тут же принялись за работу, считая, что будут совершать доброе дело и спасут тысячи жизней. На берег Янтарного моря как раз отбросило недавно умершего сирда, и Дарвиши двинулись в путь, собрав несколько помощников. Они знали, что в крови этого существа есть нечто такое, что можно использовать как один из важных ингредиентов, они всё-таки успели изучить тысячи книг. Но когда до них дошла правда о том, что этот яд будет использован против простого народа… Они были потрясены, вскоре и вовсе отказались от работы. Конечно, они не стали бы помогать королю в превращении невинных людей в безвольных кукол. Узнав правду, они могли просто вернуться в Раксирах, сделав вид, что ничего не знают. Их не стали бы даже преследовать. Но они выбрали иной путь – благородный. Они остались, чтобы спасти невинных, потому что понимали, что король Шиэнны найдёт другой способ воплотить свои желания и планы. Триадан пришёл в ярость. Он испугался, что о его планах узнает народ и восстанет, как было в прошлые времена, во времена правления первых Трёх Лордов. Но твои родители уже бежали. Правда, обратно в Раксирах их уже не пустили, оба Порта были для них закрыты, как закрыты и до сих пор, запрещая всем покидать земли Шиэнны под нужным предлогом. Королевская семья объявила на них охоту, назвала их врагами, шпионами, которые якобы собирались выведать их государственные тайны и передать врагам. Триадан обратился к перийцам, которые с радостью взялись за это дело – ещё бы, когда они так любят убивать. Хотели принести твоих родителей в жертву Эдорну-Норту, но, благо, они упрятались в этих пещерах. – Дарки обвёл рукой пространство вокруг нас. – Ты только родилась у них, и они оставили тебя у старого друга – у Брикарда под присмотром. Сальшан был самым безопасным для тебя местом, поскольку жители деревни не признавали слов короля и не считали, что иноземные злодеи в самом деле существуют. Именно тогда всё и началось. Касим и Камари Дарвиши спустя время вышли из пещер и стали искать подмогу. Они всегда очень мудро рассуждали и говорили, поэтому после правды о планах Триадана мало кто оставался равнодушен. К тому же, твои родители знали на кого давить и с кем разговаривать, поэтому зачатки уже были. К их движению сопротивления примкнули первые Убийцы – правда, тогда они никак себя не называли. Убийцами мы стали после воплей Святых… Гривинсхад кишел людьми, стремящимися поставить конец правлению Триадана Торна, они упражнялись в стрельбе, в рукопашном бою, во владении оружием. Среди нас были представители всех каст, которые возвращались домой и хранили тайну о пещерах Убийц. Никто ничего не подозревал. Но вот однажды твои родители решили вернуться и забрать тебя с собой. Там-то их и настигли перийцы, прочёсывавшие каждую деревню и город. Они были одеты в одёжку сальшановцев, так что никто и не догадывался. Их красные и рыжие волосы были скрыты под капюшонами. В ту Луну они и убили твоих родителей. Едва успели прознать и про их дочь, но Брикард уже казнил преступников, так что никто среди Верховных до сих пор не знает о твоём происхождении. Твои родители погибли настоящими героями.

Я сижу на скале, глядя вниз, на светящиеся реки и детально прокручиваю в голове прошлый разговор с Дарки.

Вот, что он мне тогда рассказал.

А я с большим рвением постаралась во всё это поверить. Он говорил очень складно, уверенно, во всех деталях. Не поверить было бы сложно.

Я держу в руке оставленное моими родителями послание и снова перечитываю его, пытаясь понять значение этих слов. Дарки сказал, что папа с мамой были уверены в том, что смысл станет мне ясен. Но я считаю, что они ошиблись. Во всяком случае, пока.

Из лука Убийцы стреляют не хуже Охотников.

По крайней мере, к такому выводу я прихожу, когда спустя некоторое время Дарки ведёт меня к удлинённому туннелю, холодные стены которого оснащены факелами, а выстроившись в ряд, несколько юношей и девушек целятся стрелами в движущиеся мишени, повторяющие фигуры людей и монстров. Они стреляют быстро и очень ловко, будто бы совсем и не следя за движением своих целей. На них чёрные одежды с серебряными узорами, выполненными будто из настоящего серебра.

– Знакомься с моими друзьями, – почти торжественно объявляет Дарки.

На меня поворачивают головы все шестеро – четыре юноши и две девушки. Я заранее уже знаю, что вряд ли запомню их имена и лица. Да и может не придётся вовсе.

– А это великая Нура Дарвиш? – спрашивает один из парней – его волосы цветом походят на мох, такие же зелёные.

– Я никакая не великая, – морща нос, говорю я, смущаясь тому, как он меня назвал.

– Твои родители вызывают восхищение долгие годы у каждого из нас, – продолжает он. – Все мы очень благодарны им, так что готовы склонить головы перед их дочерью.

– Не нужно склонять передо мной головы.

Парень улыбается, кивая мне.

– Сколько времени существует ваше движение? – спрашиваю я Дарки.

– Больше ста лет, – отвечает он, а потом гордо добавляет: – Я знал твоих родителей лично большую часть этого времени.

У меня расширяются глаза от услышанной цифры. Я растерянно перевожу взгляд на Дарки и, не скрывая удивления, произношу:

– Ты, вероятно, ошибся. Это невозможно.

У него вдруг забегали глаза, а тот зеленоволосый юноша разражается хохотом, а потом подначивает своего друга:

– Язык твой – враг твой.

– Нура, я не говорил тебе ничего, – нервно улыбается Дарки, но именно этим сильнее разжигает моё любопытство.

– Что всё это значит?

Он прикусывает губу, переглядывается с остальными Убийцами, находящимися здесь. Зеленоволосый парень хлопает его по плечу, говоря:

– Вот же тебе достанется от Сэнаха.

– Не достанется, – закатывает глаза Дарки. – Может быть, ей можно об этом знать?

– А про тебя ей знать тоже можно?

Убийце затыкают рот и шикают:

– Молчи! Ты делаешь лишь хуже.

Я терплю только по той причине, что терпению учат в Школе Первого Охотника, и я достаточно поднабралассь этого. Однако совсем скоро мне придётся вытаскивать ответы силком.

– Что я ещё должна знать? – спрашиваю я. – Если есть что сказать, говорите сразу. Незачем оставлять меня в неведении. Оно было моим спутником всю мою жизнь, как оказалось.

Дарки смотрит на меня сочувствующим взглядом, и я не совсем понимаю, к чему это: к тому, что он соболезнует моей утрате, или просто жалеет меня как маленькую девочку, которая жила в тумане.

– Сперва поговорим об этом с Сэнахом. Он наш лидер. Мы не ведём лишних разговоров без его разрешения.

– Ты же просто шутишь?

Дарки улыбается моему интересу, потом отводит взгляд, направляя его к своим друзьям. Те смотрят на меня в ответ и будто переговариваются при помощи мыслей.

– Слишком много вопросов, krasya, – говорит он. – Для первой Луны, по крайней мере.

– Ты притащил меня сюда, – напоминаю я. – И теперь не смеешь оставлять меня без ответов.

– Соглашусь с тобой. Но поступлю всё же так, как считаю нужным сам. Уж прости, Нура Дарвиш.

Я на это ему ничего не отвечаю. Лишь отворачиваю голову, наблюдая за тем, как девушка с короткими волосами стреляет по мишеням. Она так ловка и хороша в своём мастерстве, что ненароком я любуюсь тем, как искусно летят стрелы. Они у них серебристые.

– У вас есть свои костюмы? – спрашиваю я, указывая пальцем на чёрное с серебристыми узорами одеяние на ближайшем парне.

– Да. Но это не просто одежда. – Дарки радостно улыбается, будто этого вопроса он от меня и ждал всю жизнь. – В отличие от ваших костюмов, наши были сшиты из специального очень необычного материала, созданного нашими Мастерами.

Я по-прежнему недоумеваю, и поняв это по моему лицу, Дарки хватает за край плаща одного из Убийц и приподнимает так, что я отчётливо вижу переливающуюся серебром ткань. А затем… Затем ему стоит всего пару раз согнуть её в руках, как свет луны, слабо ложась на поверхность, будто проникает под ткань, создавая потрясающее зрелище. Плащ начинает блестеть, сверкать, словно его окунули в море Восия, известное всем своим свечением. Но проходит всего несколько мгновений, как сияние ослабевает и исчезает вовсе.

Я часто моргаю, словно выходя из транса.

– Что это было? – изумляясь, спрашиваю я.

– Искусственно выведенный материал, способный привести в небольшой ступор, – сообщает Дарки таким тоном, будто мне должно было хватить одних этих слов для понимания произошедшего на моих глазах чуда.

Вперёд шаг делает один из юношей за моей спиной, решившись взять более подробные объяснения на себя:

– Один из старых Мастеров в нашем логове много лет назад смастерил чудо-ткань. Когда встал вопрос о создании специального эффективного костюма для Убийц, он решил создать нечто такое, что поможет нам маскироваться и пугать Святых или даже как-то ослабевать их. Он решил попробовать использовать все три вида воды из рек в этих пещерах. Оказалось, смешавшись, они имеют свойство втягивать лунный свет. Оттого и появляется это свечение. Его легко использовать против глаз неосведомлённых. Стоит тебе задержать на свечении костюма взгляд, как впадаешь в небольшой ступор. Словно засыпаешь с закрытыми глазами. Очень полезно использовать в бою. И одновременно с этим свечение отпугивает монстров.

– Да. Старик что-то там смешал и создал нити из водорослей, растущих под этими реками, которые и легли в основу ткани, – произносит Дарки. – Странно, конечно, что из водорослей можно вывести такие прочные нити, но ведь те же первые Нити Сердец были смастерены из каких-то растений.

К горлу подкатывает тошнота, когда они упоминают браслеты, один из которых всё ещё у меня. Я ещё не избавилась от него, хотя стоило бы.

– Так! Довольно лишних разговоров. Лучше огласим план. – Дарки взмахивает рукой. – Итак, обычно мы делимся на две группы, – говорит он почти торжественно. Обращается исключительно ко мне. – Воздушные Убийцы и Наземные. Сегодня выступаем только восьмером, считая тебя, Нура Дарвиш, так как остальные заняты планами более грандиозными. Мы похитим Керана Атталя, так как он – одна из их ключевых фигур. Он должен жениться на принцессе Вессе до того, как будут убиты Лорды, чтобы власть принадлежала одному Двору Полнолуния, так что нам нужно этому помешать и вызволить парня, пока его совсем не превратили в куклу.

– Похитим Керана? – переспрашиваю я.

– Да! Уже сегодня.

– Вы отправляетесь на задание по его вызволению сами? Всемером?

Дарки улыбается:

– Восьмером. Мы одна из младших групп, но точно уж лучшие из них. Выполняем более мелкие задания.

– Так уверены в том, что Керана будет легко вызволить?

– Конечно. Никто не наставил охраны, никому в голову не придёт, что кто-то станет его похищать, так что… Ты готова пойти с нами?

Конечно, я готова. Мне даже нет необходимости в том, чтобы тщательно готовиться к чему-то, касающемуся спасения жизни человека, в которого я влюблена с детства.

Я киваю.

Дарки удовлетворённо вздыхает:

– Осталось только решить, куда тебя пристроить. В Наземную группу или Воздушную?

– Как у тебя обстоят дела с луком? – спрашивает вдруг девушка с волосами, собранными в розовую косу у неё на затылке.

Я поворачиваюсь к ней и говорю, что отлично владею этим видом оружия. Она кивает, улыбается, однако по глазам видно, что этого ей не хватает для пущей убедительности.

– Проверим твои слова в действии.

И я не сопротивляюсь, когда меня ведут к длинной стойке, и я оказываюсь перед мишенями. Мне вручают длинный лук с искусной резьбой и кладут на стойку пару стрел из чёрной коры дерева.

– Покажи, насколько ты хороша в стрельбе из лука, – говорит Дарки.

От меня отходят в сторону, и я слышу вдруг механизмы, пришедшие в движение. Мишени в форме чудищ и людей начинают шевелиться. Я натягиваю тетиву.

– Тебе нужно попасть во все, – говорит мне один из Убийц за моей спиной. – Чтобы зачислить тебя в Воздушную группу.

– Ладно, – отвечаю я.

Прикрываю глаз, следя за малейшим движением мишеней, делаю глубокий вдох, направляю стрелу в «голову». Стреляю.

Стрела пронзила бы череп, если бы на месте деревянной конструкции оказался живой человек.

Натягиваю тетиву снова, прикладывая стрелу. Вдох, выдох, выпускаю в «монстра». Не понадобилось и двух стуков сердца, чтобы следующая мишень оказалась опрокинута.

За спиной у меня ахи и охи. Я невероятно горжусь собой и набираюсь большей мотивации, когда стреляю в следующие мишени, а они одна за другой падают после выпущенных стрел.

Дарки хлопает в ладоши, когда я поворачиваюсь к ним.

– Ну, я не ожидал ничего другого, – честно признаётся он, приближаясь. – Великолепное мастерство для девочки, росшей при Ордене Когтей.

– Как и у всех тех, кого Святые захватили в плен, – мрачно выдаю я, намекая на то, что такие умения в стрельбе не всегда могут защитить. Так что и я не могущественна, даже если ловко стреляю из лука.

– Такого больше не повторится, – заверяет Драки, будто прочитав мои мысли. – Обещаю, Нура Дарвиш.

Я ему верю, поэтому отвечать ничего не приходится: думаю, мой взгляд говорит за меня.

* * *

Всё традиционно – Убийцы тоже едят сплоченной командой, собравшись вокруг костра. Кто-то из них серьёзен, кто-то весело щебечет какие-то песни, оставшиеся со старых времён, кто-то улыбается и смеётся, будто нет вокруг никакой проблемы.

Сэнах беседует со мной отдельно.

– У тебя остались вопросы после разговора с Дарки, на которые я мог бы ответить? – спрашивает он.

Я не собираюсь отступать от любопытного факта и решаю спросить у Сэнаха:

– Он сказал, что движение Убийц существует больше ста лет. И при этом он был лично знаком с моими родителями. Но как это всё вообще возможно, если они и собрали первых Убийц?

Его губы превращаюся в тонкую линию, в глазах блестит недовольство. Кажется, мальчишка ляпнул какую-то дурость.

Ожидаю, что мужчина попытается увильнуть от моего вопроса, как остальные, но он лишь побольше набирает воздуха в лёгкие и садится. Серебристый плащ лежит на его коленях.

– Твои родители изучали монстров долгие столетия. Они были выдающимися Лекарями, что и позволило им так долго этим заниматься.

– Столетия? – Я не уверена, что услышала всё верно.

– Да, ты не ослышалась. Долгие столетия. Если говорить точнее, Касиму Дарвишу было шестьсот сорок пять, а Камари – шестьсот сорок. На момент того злополучного события, когда их убили.

Я делаю пару шагов назад в растерянности. Едва не спотыкаюсь, когда ударяюсь поясом о край стоящего за мной стола, на котором всё ещё лежит карта и деревянные фигурки.

– Ч-что?

– Я понимаю, что это сложно понять, но твои родители отдавали себя служению своему королевству без остатка. Они не хотели сидеть в Лечебницах и изготовлять простые лекарства. Они всегда стремились к большему. И совсем скоро создали экстракт на основе крови чудищ, что долгие столетия остаются молоды и сильны.

– Вы хотите сказать, что мои родители обладали… бессмертием?

– В каком-то роде. По крайней мере, старению они уже были не подвласты так, как подвластен любой другой человек. И этот эксперимент доказал им, что возможно создать любой эликсир, любое снадобье, которое может творить невероятные вещи. Они стали выискивать всё новых и новых чудищ, чтобы заполучить их мощь, силу, прочность кожи и прочее. Обошли все Восемь Королевств, успели пожить везде для своей же безопасности, не задерживаясь подолгу в одном месте, ведь вряд ли людям можно было бы объяснить, почему они не стареют. Они создавали из крови чудищ новые снадобья, полезные для людей.

Я мотаю головой, когда понимаю, что информация давит внутренние стенки черепа.

– Но как это возможно?

– Возможно, – говорит Сэнах. – Твои родители смогли всё это совершить. Они были по-настоящему талантливыми и искусными деятелями своего дела. А Дарки… Вполне возможно, что то снадобье, дарящее вечную молодость, случайно попало в руки каких-нибудь торговцев, у которых жил Дарки. Может, он по ошибке его выпил. Или его нарочно напоили.

Прокручиваю в голове всё, что узнала, и вспоминаю о яде, который так интересует короля Триадана.

– Если Святые хотят использовать Кровь сирда в своих целях… и поскольку этот яд сделан из крови этой твари… значит это существо умеет подчинять своей воле?

Сэнах выглядит довольным моей догадливостью.

– Да. Исходя из всего, так и есть.

– Почему мы не можем использовать его в обратную?

– Только твои родители знали, как изготовить этот яд, а последовательный рецепт где-то запрятали. Хилларка вовлекли в попытки создать точно такой же яд, кроме него пытались и другие… И у них ничего не вышло. Но даже мы не знаем где именно запрятан рецепт. Твои родители лишь просили нас передать тебе то послание, если по дороге в Сальшан потерпят неудачу и не вернутся. Они будто догадывались, что скоро погибнут… Но были уверены, что ты станешь для нас разгадкой. Вот почему ты нам нужна, Нура.

Это какой-то абсурд.

– Но откуда я могу знать? Мне было всего четыре, когда их не стало. Я едва их помню.

– Что было в том послании?

– Сплошная бессмыслица. Что-то про кровь Дарвишей и про то, что она подчиняет и спасает.

У Сэнаха делается задумчивое лицо.

– Всего-то?

– Да. Пару фраз, ничего более.

Со стороны трапезы раздаётся весёлый хохот, на который я оборачиваюсь. Еда вылетает из рта смеющегося парня из числа тех самых Убийц, а рядом сидит девушка с розовыми волосами и смеётся вместе с ним.

– Ладно, – говорит Сэнах. – Поговорим об этом потом. Тебе нужно сперва поесть. Иди к своим друзьям.

– Вы навалили на меня всю эту историю и хотите теперь, чтобы я, как ни в чём ни бывало, села и приступила к пище?

– Всего лишь откладываю беседу до лучших времён. Совсем скоро вы двинетесь в путь спасать… сына Брикарда Атталя, так что вам всем следует подкрепиться перед этим событием.

Керан вытесняет из моей головы все прошлые мысли в миг. Меня словно больше ничего теперь кроме его благополучия не интересует.

– Хорошо, – киваю я. – Ещё увидимся.

Сэнах награждает меня уважительным поклоном, и я ухожу от него прочь.

Я подхожу к Мистлоку. Рядом с ним сидит Сирина. И вид у обоих отличается от всех вокруг. Глаза горят, губы всё не прекращают шевелиться. Сирина всеми силами пытается сидеть к нему ближе, я это вижу.

– Не помешала? – Я сажусь не рядом, а перед ними, не желая прерывать этих влюблённых взглядов.

– Нура! – улыбается Сирина, заправляя свои золотисто-каштановые с розовой прядью волосы за ухо. Над правым ушком у неё закреплён розовый цветок, на руке – Нить Сердец. – Обстоятельства, при которых мы увиделись, не самые дружелюбные, но я очень рада тебя видеть.

– И я, – честно отвечаю я. – Мне как раз хотелось тебя увидеть перед тем, как я сбежала из Сальшана в ту ночь, и я всё терзала себя мыслями о том, что не сумела с тобой как следует попрощаться.

Сирина морщит нос.

– Не люблю это слово. Прощаться… Звучит так, будто ты не планировала снова меня видеть.

– Я предполагала, что могу умереть и не вернуться.

Мистлок недовольно цокает:

– Прекрати эту глупость, а то я сейчас разрыдаюсь.

Я усмехаюсь и сажусь в более удобной позе. Мистлок держит одну руку на коленке Сирины, а она в свою очередь приложила голову на его плечо. Они так мило смотрятся вместе, что я расплываюсь в глупой улыбке.

– Когда планируется свадьба? Учитывая обстоятельства, вряд ли удастся справить её в Каильте, ведь так, тупица?

– Эй, не передразнивай меня и не перенимай мои словечки, – укоризненно замечает Мистлок, ткнув в меня пальцем. – А так свадьба состоится после того, как мы… вернее, вы свергнете этого жалкого короля и избавите Шиэнну от этих Святых. Нам так обещали.

Я задумываюсь: а кто же, интересно, займёт место короля Триадана, если мы действительно от него избавимся? Принц Оссиан? Этот похотливый мальчишка? Вряд ли. Ведь он наверняка с отцом заодно.

– Где Брикард? – спрашиваю я, меняя разговор.

– Я не знаю. – Мистлок глядит на меня с тревогой. Рот перепачкан соусом. – Я не видел его после того, как вы покинули Каильту.

– Как Убийцы нашли тебя?

– Меня нашёл Дарки. Он велел мне садиться на лошадь, а потом приказал ей мчать подальше от Каильты. В тот момент король как раз собирал своих рыцарей, а во дворе собирали карету.

– Это лошадь привела тебя сюда?

– Нет. В дороге меня встретили ещё несколько Убийц. Рассказали всю правду, велели идти за ними.

У меня раскрывается в возмущении челюсть, я хмурюсь и подозреваю, что лицо моё сейчас больше походит из-за этого на пожухлый овощ.

– И ты слепо поверил их рассказам и последовал за ними? – Я взмахиваю руками, и этот жест очень чётко говорит одно: он полный дурак. – А если бы это было ловушкой? Или нашими врагами?

– Я уверен был, что не были, – спокойно отвечает Мистлок, задирая голову с копной светлых волос. – Потому что… я кое-что узнал. О Дарки.

И хоть разум мой устал от бесконечных недосказанностей и тайн, я всё же заинтересованно пододвигаюсь к другу ближе, уже не думая об их с Сириной близости, которой я сейчас мешаю.

– И что же ты узнал?

Мистлок, поджимая губы, бросает:

– Потом скажу. Не сейчас.

– Это ещё почему?

– Я дал слово пока никому об этом не рассказывать. Да и событие это не такое важное… Хотя, как поглядеть?..

– Мистлок, ты издеваешься?

– Как бы сильно я не любил издеваться над тобой, тупица, но сейчас не издеваюсь. – Он взирает на меня будто свысока, хотя мы оба сидим на одном уровне. – Придёт время – скажу. Нужно сперва спасать Керана.

Я гляжу на собравшуюся вместе кучку из семи человек, в числе которых и Дарки, сидящих поодаль.

Сегодня после стрельбы из лука мы провели за тренировками, так что я всё-таки запомнила, как кого зовут. И сердцем прониклась к ним; никто из них не смотрел на меня как на ребёнка. То, чего мне так не хватало во время ученичества при Ордене Когтей.

– Мы как раз отправимся сегодня с восходом Луны его похищать, – говорю я, будто горда тем, что буду в числе тех, кто займётся этим делом.

– Вау! – восхищённо восклицает Сирина.

– Говорят, дело непростое, – отвечает Мистлок, закидывая в рот фисташку. – Но за тебя я не волнуюсь, тупица. Ты надерёшь всем там зад.

Я смеюсь и улыбаюсь ему. Мне так нравится, когда Мистлок поддерживает меня. Он, на самом деле, всегда был одним из немногих, кто верил в меня и мои силы. Помимо Керана, однажды сказавшего, что меня ждёт что-то невероятное впереди. Большое будущее. Что Орден Когтей считает Нуру Дарвиш одной из тех, кто сумеет что-то в мире поменять. Вероятно, тогда он врал, просто чтобы наделить меня достаточной силой и мотивацией перед Испытанием Наездника. Хотя и этого оказалось тогда недостаточно.

Святые – название моих бед. И начало они берут как раз с того самого момента, когда я не сумела оседлать своего макарта.

Теперь я понимаю, что это похищенные ими Охотники с других Дворов под воздействием Крови сирда оседлали макартов и с их помощью сбросили на нас чудищ. Вот, кого я тогда видела – те улетевшие прочь пятна, которые не сумела достаточно разглядеть. И использовать их было умно. Никто этих пропавших Охотников не хватился – они погибают на охотах сотнями, к чему бы волноваться о пропаже пары-десятков?

– Откуда в Гривинсхаде макарты? – спрашиваю я, припоминая, что видела не только взрослую особь, но и существ поменьше, купающихся в светящихся реках. – Дарки говорил, что в их числе есть Охотники, но неужели их здесь и впрямь так много?

– Не особо. Просто собирают макартов, потому что они очень пригодятся в войне, которая назревает.

Мистлок кусает яблоко, затем запивает медовый кекс соком из спелых персиков. Меня от вида стольких сладостей в одном желудке воротит, но он всегда ел много и при этом умудрялся есть ещё больше, никак не выдавая этого увлечения внешне.

Сирина прокашливается, переглядываясь со своим женихом, а Мистлок уже начинает говорить:

– Вообще, знаешь, есть одна теория… Или просто слухи. По крайней мере, здешние сплетники вечно говорят об этом.

– Выдавай быстрее, Мистлок, – в нетерпении подначиваю я.

– Говорят, что твои родители могли быть как-то связаны с чудовищами.

– Что это значит?

– Ну смотри. Они постоянно имели с ними дело. Изучали, вскрывали, изготовляли из их крови целые снадобья.

– Ближе к сути, – тороплю я.

– Что, если их эксперименты отразились и на тебе?

От такого предположения кровь стынет в моих жилах, и я даже отстраняюсь, словно меня ударили под дых.

– Что ты такое говоришь?

– Всего лишь предполагаю. Вернее, предполагаем. Многие из Мастеров об этом думают, говорю же.

У него есть настроение запихивать в себя еду, а у меня уже вовсю кружится голова от ужаса, хоть Мистлок и признался, что это просто слухи. Сирина смотрит на меня мрачно, будто она давно уже верит во все эти рассказы.

– И каким же образом их эксперименты могли отразиться на мне? – спрашиваю я.

– Цвет твоих волос, например. Он уже может что-то значить.

Меня удивляют его слова, но вместе с ним немного успокивают на фоне того, какие жуткие картины я успела себе вообразить в голове.

– Что с ними не так?

– У твоих родителей были чёрные волосы, как у народа Раксираха. У обоих. Раньше я был слишком мелким, чтобы обращать внимание на эту странность. Но сейчас… Это очень необычно.

Я перевожу взгляд на Сирину, но она просто кивает, будто соглашаясь с возлюбленным.

Мистлок продолжает:

– Я лишь хочу сказать, что у народа Раксираха всегда чёрные, в целом, тёмные волосы, равно как и у народов Велесии, к примеру, светлые. Ты… ну не могли у тебя быть белые волосы, раз ты дочь Дарвишей.

Я бы предположила, что он имеет ввиду то, что мои родители на самом деле мне не родители, но Мистлок, к счастью, имеет ввиду совсем иное.

– И ты думаешь, что они… – начинаю я, но друг перехватывает мои мысли и решает перебить меня:

– Не только я. Думают и Убийцы, кажется. А думают они, что Касим и Камари в результате своих экспериментов с кровью чудищ и добычей других опасных жидкостей, как-то связали тебя с монстрами… Короче, Убийцы подумывают о том, что ты можешь быть связана с ними, как когда-то был Эдорн-Норт.

– Я в жизни не пробовала их мяса.

– Ты ведь понимаешь, что я не это имею ввиду.

Не хочу понимать. Не хочу верить в то, что такое возможно.

– Сначала говорили, что ты, может, просто всё-таки не ребёнок Дарвишей, – присоединяется Сирина. – Думали, исходя с цвета твоих волос, ты можешь быть дочерью людей с Шиэнны. Но Дарки уверен, что это не так.

– Я не могу быть из народа Шиэнны, – мотаю я головой. – Мне плохо видно в темноте. Там, где вы спокойно пробежите, я не увижу и собственного тела, если опущу голову, или рук, если поднесу их прямо к лицу.

– Да, – кивает Мистлок. – Наверное, и Дарки просто помнит это, вот и не верит.

Однако связь между цветом моих волос и чудовищами мне по-прежнему непонятна. Я это озвучиваю, и Мистлок с Сириной переглядываются, решая, говорить мне или же не стоит.

– Вероятнее всего, тебя напоили одним из ядов, которые твои родители изготавливали, – предполагает Сирина осторожно.

У меня теряется дар речи.

Раз Кровь сирда может проявляться почерневшими ободками в глазах, то значит и другие яды могут как-то отражаться на внешности. И если вся эта теория верна, то мои волосы почти белы как раз по этой причине.

О, ад-Дарр…

– Я узнаю всё у Дарки, – уверенно выдаю я, а потом встаю.

– Только не говори, что это мы проболтались, – недовольно начинает Мистлок, но я уже покидаю их застолье.

Я чувствую, как страх ползёт по моей спине вместе с ужасом. Жуткий холод касается моих плеч даже сквозь ткань, будто сама Смерть дышит мне в шею, стоя где-то позади. И когда я стала такой пугливой?

Я обхожу людей, столы и костры, направляясь к отряду Убийц, которые выйдут сегодня на задание.

– Дарки?

Он оборачивается на мой голос, жуя мясо:

– Да, Нура Дарвиш? Что-то стряслось?

– Можно с тобой поговорить? Наедине.

Он переглядывается с друзьями, а потом вытирает руки о полотенца. Встаёт, хватая флейту, лежавшую на камне. Мы отходим в сторону.

– Так, что насчёт теории касательно цвета моих волос? – начинаю я без долгих подводов к теме.

Дарки удивлённо хлопает глазами.

– Кто тебе сказал об этом?

– Неважно. Но что ты думаешь насчёт этого? Что думает ваш лидер?

– Много чего.

Я хмурюсь.

– Не томи, Дарки! Я вот-вот выйду из себя!

Он поднимает руки как бы в жесте защиты, легонько ухмыляется мне.

– Мы пока толком ничего не знаем, krasya, и глупо было бы разбрасываться недоказанными фактами направо и налево. Мы только уверены, если твои родители и в самом деле напоили тебя ядом, то только для защиты.

– Как яд может кого-то защитить? Он ведь убивает.

– Не в этом случае. Тот, что дали тебе твои родители, точно безвреден, но вряд ли бесполезен.

– Это только при условии, что вы правы.

Дарки многозначительно улыбается.

– Да, конечно, Нура. Конечно.

Он поднимает голову и глядит на висящую плоскую панель с закреплённой посередине костью. Луна высоко в небе движется и тень от кости движется вместе с ней.

– Нам уже скоро выступать, krasya. Советую тебе подкрепиться и быть готовой.

Дарки уже собирается возвращаться к своим друзьям, но я резко хватаю его за локоть. Он в удивлении оборачивается.

– Так сколько тебе всё-таки лет, Дарки?

Лёгкая улыбка, предвещающая, что он знает о моём разговоре с Сэнахом.

– Триста девятнадцать.

* * *

Выход из пещеры, которую Убийцы зовут Гривинсхадом, находится достаточно далеко. Это не то же самое место, через которое мы проникли внутрь. Дарки повёл нас через длинные подземные туннели, и вышли мы на поверхность уже с другой совершенно стороны. Запрятались в кустах и колючках.

У каждого из нас есть самодельная карта, на ней уже отмечены и Святыня, и Гривинсхад.

Я слежу за направлением: Сэнах отметил маршрут, по которому мы должны будем продвигаться, красными чернилами. Почему-то мы направляемся к деревне Когатт. Я так думала, пока Дарки не сообщил, что в саму деревню мы входить не будем, а лишь обойдём её, так как неподалёку около скал происходит приход Святых. Что за приход расспрашивать я не стала.

А когда мы всё же доходим до нужной точки, всё действие, за которым наш отряд Убийц и вышел, наконец начинается.

Мы делимся на две группы: пятеро работают на поверхности земли, трое остальных забираются на высоту. Мне вручают лук с серебряными стрелами и разрешают облачиться в одежду Убийц: чёрную тунику, расшитую тонкими нитями серебра на талии, оснащённую несколько слоями наплечников, и чёрный раздвоенный плащ с капюшоном, скрывающим мои волосы. На лоб я надеваю серебряную маску, которую, как мне объяснил Дарки, в случае чего следует опустить на глаза, чтобы избежать попадания пыли. Почти тоже самое, что и ободки Охотников, которые они надевают во время полётов на своих макартах.

– Главное, не навреди невинным, кто находится под воздействием яда, – шепчет Дарки, похлопав меня по плечу. Я киваю в ответ. – Они не ведают, что творят. Мы не должны убивать мирных людей.

– Да, я понимаю, – отвечаю я, хотя не было никакой надобности в подтверждении его слов: я и так не собиралась никому вредить.

Перед глазами всё встают ужасающие картины, произошедшие в Сальшане. Много крови, забрызгавшей почву, кровавые следы на ручках дверей в дома, трупы детей… И если бы неразумные чудовища были единственной нашей проблемой, вряд ли я оказалась бы в числе борцов за справедливость. Но сейчас я здесь, и моя задача – уничтожить источник угрозы. По крайней мере, помочь уничтожить его.

«А что, если эксперименты твоих родителей повлияли и на тебя»? – вспоминаются слова Мистлока, а потом лезут предположения, построенные на моих знаниях о Дарки. Но я отгоняю их прочь.

Дарки делает такой жест рукой, который означает идти по своим местам. Он натягивает на голову капюшон, и теперь белые волосы лишь едва вылезают из-под чёрной ткани. Я радуюсь, что мы прихватили с собой баночки со светящейся водой из Гривинсхада. Моим глазам, не приспособленным к вечной темноте, они пригодятся, равно как и пригодятся Дарки, рождённому в Велесии.

Я начинаю идти вперёд. Обувь Убийц совершено бесшумна, я будто парю над землёй, не издавая ни единого звука. Руки пусты: лук и стрелы накинуты через плечо на спине. Я поправляю тонкие слои из серебра на плечах, защищающих мои руки от повреждений. Дарки уже не видно, как не видно и всех остальных.

Я бегу к скале, огибая сухие деревья и едва не наступая на ветки, рассыпанные по земле. Кустарники принимают разнообразные формы в темноте, и я с усилием игнорирую жутковатые образы, желая поскорее взобраться на безопасную высоту. Хватаюсь руками за каменные углубления и подтягиваюсь вверх. Перчатки из прочной кожи позволяют мне избежать скольжения, поэтому каждое поднятие по каменной стене сопровождается лёгкостью. Я залезаю на верхушку скалы, прячась за изогнутое дерево, ещё не потерявшее своих листьев. Снимаю лук, вытаскиваю стрелу, становлюсь в готовую стойку, а потом выглядываю на другую сторону, скрывавшуюся всё это время за каменной скалой.

А за ней Святые что-то празднуют. Мелодия из музыкальных инструментов струится под завывающее пение молодых девиц, пританцовывающих перед мужчинами. Эти Святые совсем отличаются от тех, кого видела я. На них нет лохмотьев, волосы приглажены, лица не запачканы грязью, на пальцах кольца, а на шеях висят изящные украшения.

Я крепче натягиваю тетиву, когда обнаруживаю идущих внизу к центру празднества Убийц. Я вижу, как ловко они перепрыгивают с куста на куст, оставаясь совершенно незамеченными. Вижу, как сверкают их серебряные наплечники. Моя задача – прикрывать их. Это я и делаю, когда внимательно вглядываюсь в темноту под собой и вдруг замечаю Дарки. За ним следует некто в тёмной мантии, один из Святых. Он, к счастью, не спешит поднимать шума, видно, ошибочно решив, что сможет потешиться над одиноким чужаком. Однако я, немедля, целюсь в его движущееся тело и выпускаю стрелу прямо в его спину. Она пронзает человека насквозь.

Оказалось, убить достаточно легко. У меня рука не дрогнула выпустить тетиву и дать стреле вылететь навстречу ещё горячей плоти.

Дарки оборачивается на звук упавшего тела и, подняв голову, кажется, улыбается мне, поблагодарив меня взглядом. Удивительно, что он тут же подумал именно обо мне, когда обнаружил убитого только что человека за своей спиной.

Я продолжаю следить, задержав дыхание. На моих плечах большая ответственность. Дать Убийцам пройти внутрь, убить всех, кто решит помешать и навредить им.

Дарки, возглавляя Наземную группу, прошмыгивает к обставленным пряностями столам и теряется в тени стоящих домиков. Пьяные танцоры и весёлые музыканты ни одного из них не замечают.

– Не смей шевелиться и медленно повернись.

От удивления я едва не выпускаю очередную натянутую на тетиву стрелу и замираю на месте.

Грубый голос Эфры за моей спиной повторяет:

– Повернись, девчонка! И брось лук у моих ног!

Я оборачиваюсь очень медленно. Настолько медленно, что в голове гудят страхи и обязательства перед Убийцами, положившихся на меня. Я надеюсь только, пока я занята Эфрой, мои задачи выполнит другой поставленный в позиции наблюдения сверху человек.

– Зачем ты… – начинаю я, но замолкаю. Яд. Они использовали его и против неё. Конечно. А в чём тут ещё может быть дело? – Эфра, ты сейчас не в себе.

– Бросай лук! – Она сверкает жёлтыми глазами, её когтистые руки крепко держат за рукоять сверкающего меча, направленного в мою сторону. Львица – одна из самых ловких Охотниц. Ей хватит сделать один взмах, чтобы разрубить моё тощее и маленькое тело напополам.

Я бросаю лук, ведь сейчас он мне всё равно не понадобится. Боюсь сделать резкое движение. Но на случай обнаружения в моём рукаве запрятан клинок, выбрасывающий в воздух клуб дыма при помощи специального механизма. Мистлок поделился его чертежами, которые притащил с собой из Сальшана. В его плаще всегда был специальный карман для чернил и свёртков бумаги. «Никогда не узнаешь, когда придёт новая очешуительная идея!» – говорил он мне.

Я поддеваю клинок пальцем, и при этом это движение такое незаметное и выглядящее со стороны естественным, что Эфра, и без того одурманенная ядом, совсем не замечает то, как достаётся клинок. А затем и то, как я выбрасываю его вперёд на землю. В воздух поднимается серый дымок, ослепляющий жертву, не готовую к подобному. Не собираясь тратить времени, я бегу вперёд и толкаю Эфру. Сил прикладывать пришлось не так уж и много, учитывая её полную растерянность, поэтому уже в следующее мгновение она падает на землю, совсем рядом с резким спуском вниз.

Не навредить, – напоминаю себе я.

Она просто под воздействием яда, мне нельзя ей вредить. Никому из них нельзя.

Я едва делаю шаг в сторону, как Эфра хватает меня за ногу. Из горла у меня вырывается что-то похожее на рык, а воздух вышибает наружу, когда я падаю на твёрдую каменную поверхность на грудь. Эфра тянет меня в свою сторону, её когти вонзаются мне в ногу, и даже через ткань одежды я их чувствую. Я негромко вскрикиваю от боли.

– Никто не встанет у нас на пути! Никто не смеет мешать нашим планам! Ни ты, ни те из вас, кто посмеет что-то ещё предпринять!

Её руки хватают меня за горло и сжимают. Я понимаю, что совершенно беспомощна против её сил, против мощной хватки, против её массивных рук и зла в глазах. Воздух вытесняется из лёгких так легко и так быстро, что руки у меня слабеют, несмотря на то, что я пытаюсь держать в голове одну единственную мысль: Керан, Керан, Керан…

И вдруг что-то случается.

Хватка у меня на шее ослабевает, а Эфра, качнувшись, падает в сторону. Кашляя, задыхаясь и пытаясь втянуть побольше воздуха, я не сразу соображаю, что вижу перед собой Дарки.

– Ну что, krasya, нелегко быть Убийцей? – улыбается он, подходя ближе и снимая с меня тело Эфры.

– Ты убил её? – спрашиваю я, чувствуя ползущий по спине страх.

– Niyak nite, – отвечает он, и я дожидаюсь, когда он заговорит по-человечески. – Она жива, конечно. Я всего-то усыпил её своим шипом.

Я гляжу на флейту в его руке, которую он, прокрутив в воздухе пару раз как фокусник, возвращает на пояс. Дарки протягивает ладонь, я её принимаю и встаю на ноги.

– Как ты тут оказался? Ты был внизу.

– Я видел, как ты остолбенела на месте. Велел ребятам двигать дальше, а сам пошёл тебя спасать.

Кивнув в благодарность и хмыкнув, я хватаю свой лук и возвращаю его за спину.

– Что будем с ней делать? – спрашиваю я.

Дарки пожимает плечами:

– Она нам не нужна. Нам нужен Керан. Мы ведь за ним только пришли. Так что… пусть она здесь поваляется, проснётся затем, или заберут её остальные.

Я неуверенно перевожу взгляд на бессознательную Эфру, ощущая, как меня гложет вдруг совесть. И это так глупо! Она всегда была одной из тех, кто не верил в меня. Кто не воспринимал меня как равного себе человека. Считала меня дурашливым ребёнком.

А мне сейчас почему-то её жаль.

– Разве мы можем оставлять их здесь? Они ведь не виноваты в том, что поддались влиянию яда.

– Ты думаешь, мы сможем утащить всех Охотников? – насмешливо спрашивает Дарки.

Он снимает свой капюшон с таким видом, будто он ему очень мешает. Так что его светлые волосы тут же лезут ему на разноцветные глаза. Цветочки на груди тоже всё ещё на месте.

– Нет? – неуверенно отзываюсь я.

– Нет, – отвечает уверенно он. – Нас восемь. Восемь людей утащат только одного – Керана. Так что больше ни слова, малышка, а то буду уже ругаться.

И хоть мне не нравится его тон, я всё же соглашаюсь с ним. По крайней мере, он спас мне жизнь.

Дарки выпрямляет свой чёрный с серебристым блеском плащ, чтобы легче было сесть на корточки перед Эфрой. Касается пальцами её тёмно-коричневой шеи.

– Нужно быстрее убираться, – сообщает он мне, выпрямляясь. – Планы меняются. С воздуха контролировать нашу тайную операцию будет один Микк, второй лучник спустится позже по моему приказу, так что ты пойдёшь со мной. Держи руку на своём кинжале, готовься вытащить в любой момент и держись поближе ко мне.

Я киваю на его указания.

Мы спускаемся вниз вместе: обувь Убийц оснащена специальными шипами, позволяющими как карабкаться по вертикали, так и спускаться по резкому спуску вниз, не поддаваясь страху вдруг свалиться на груды острых скал.

Луна встаёт ближе к горизонту. Её бледное сияние бросает в черноту небес свои серебристые узоры. Ещё чуть-чуть, и одна Луна уже останется позади, а значит помолвка Керана с принцессой Вессой приблизится. Нужно спешить.

– Керан сейчас находится в одной из лачуг, – говорит Дарки, пока мы скрываемся в кустах поближе к празднованиям Святых. – Но вот в какой – пока неясно.

– И что будем делать? – шепчу я.

– Устроим налёт. Их не так много. Но отвлекая всех остальных, можно будет выкрасть Керана прямо из-под их носа.

Я колеблюсь, глядя на него, несмотря даже на ту уверенность, что отражается в его глазах.

– Ты точно знаешь, что делать? – шепчу я, и мой шёпот остаётся только там, где нужно. – Ну, то есть, разве если мы устроим налёт, не укрепят ли они свою оборонительную силу? Разве не окружат тогда Керана, чтобы защитить его? Он ведь нужен им.

Дарки усмехается так, будто у него запрятан грандиозный план.

– Мы уже будем около него, когда ребята начнут нападать, – сообщает он тихо. – Придётся, конечно, всё же убить парочку Святых, но это ведь куда лучше, чем когда нас схватят толпой, верно? А пока идём скорее к Керану.

И тогда я сдаюсь. Наверняка опыта в таких делах у этого парня куда больше, учитывая то, что я никогда ничем подобным не занималась. Так что мне остаётся лишь смиренно следовать за ним.

Святых действительно, к счастью, не так много, к тому же многие из них пьяны и слишком веселы для того, чтобы что-то осознавать в здравом уме и замечать крадущихся среди них чужаков.

– В честь чего ведётся этот праздник? – спрашиваю я, ткнув Дарки в плечо.

– Именно сегодня сотни лет назад погиб Эдорн-Норт и «возродился Богом». Они празднуют это событие как одержимые каждый год.

– Хуже ничего и не придумаешь.

Он со смешком кивает. Мы движемся дальше.

Земля под ногами не издаёт вообще никаких звуков, мы шагаем совершенно бесшумно, и я восхищаюсь мастерством того, кто изобрёл эти костюмы. Была бы моя воля, наверняка я бы и ткань на себе неотрывно рассматривала, но, к сожалению, сейчас не самое подходящее время.

Луна бросает блеклые тени любых существ и созданий. Кусты походят на силуэты, деревья с сухими ветвями напоминают костлявые кривые руки и пальцы, а лачуги Святых смотрятся гораздо привлекательней, чем те пещерные дома, которые были в Святыне. Сейчас мы в их лагере, разбитом неподалёку от Гривинсхада и Когатта, оттого-то здесь их так немного и опасности большой не представляют. Однако мне становится интересно, знают ли о существовании подземного логова Убийц Святые. Или вообще кто-либо из других людей. Прежде я никогда не слышала о подземных пещерах, населённых людьми из разных слоёв Шиэнны. На картах Гривинсхад не отмечен, на его месте – скалистые пустующие горы и больше ничего.

Мы с Дарки ныряем под стол, обставленный горячими блюдами. Запах притягающий, но стоит мне вспомнить о том, что встречалось мне в тарелке не так давно, моё лицо мигом искажается в тошнотворном позыве.

– Чем питаются Святые? – спрашиваю я тихо.

Дарки достаёт свою флейту, снова ловко взмахивая ею в воздухе, как искусный жонглёр.

– Тем же, что и другие люди, в основном, но часто питаются своими умершими сородичами. Они верят, что так передаётся силы и мудрость старых поколений.

Значит те волосы и зубы были и в самом деле человеческими. Равно как и плававшее в супах мясо.

Я прикрываю рот ладонью, чтобы ненароком не вырвать всё, что успела съесть в Гривинсхаде. Дарки замечает мою реакцию и слегка усмехается:

– Теперь на одну причину избавляться от кучки этих больных людей у тебя, думаю, стало больше.

Я с ним соглашаюсь, хоть и не высказываю этого вслух.

Он выглядывает наружу, глядя на лачугу, пристроенную около скалистой стены. Вглядывается в широкую щель вместо окна, поворачивает голову в сторону, всматриваясь в толпу. Я сжимаю рукоять кинжала на поясе.

– Он здесь, – сообщает Дарки.

– Откуда такая уверенность?

– Его меч.

Я подползаю ближе к нему и выглядываю наружу за ним. Меч Керана воткнут в землю – оружие, с которым он никогда не расстаётся. На меч накинут чёрный плащ с золотыми узорами.

– Откуда вы вообще узнали, что Керан будет здесь?

– Легко, – отвечает Дарки, глупо улыбаясь. – Понимаешь ли, мы не просто кучка бунтовщиков. Мы серьёзно спланированная огромная группа людей, решивших восстать против короля и его козней против народа. И у нас есть для этого всё – натренированные люди, лучники, шпионы, всадники, вот прибавилась и ещё одна Охотница. – Он кратко окидывает меня взглядом. – А также у нас есть своя разведка. Вот они обычно выходят из Гривинсхада и чистят ближайшие территории, осматриваются, наблюдают за тем, что происходит снаружи. Они-то и увидели проезжающий конвой.

Я хлопаю глазами:

– Конвой? Вы называете конвоем кучку каких-то сектантов?

– Нет-нет-нет, krasya. Это не просто сектанты. У них есть вооружённые силы. Их ведь финансирует сам король. Вокруг Керана вечно ошиваются их солдаты, поэтому наша разведка и предупредила нас о том, чтобы мы притихли, пока они будут проезжать мимо. Вот, что они здесь делают.

– Откуда они здесь?

– Из Святыни пришли, конечно. Скорее всего, они направятся в Каильту, потому что, как мы слышали, там сейчас проводится грандиозная очистка от тех, кто против. Они поселяют Святых во всех уголках Шиэнны. Происходит какой-то конец света, короче говоря. А воздействие яда превратит всех в ходящих идиотов, прислуживающих Двору Полнолуния. Остальные два Двора вообще исчезнут.

У меня в голове всё ещё не укладывается всё услышанное. Мне кажется, это какой-то бредовый сон, не имеющий никакого отношения к реальности. Но нет, вот, я собственными глазами видела, как яд превратил Керана в кого-то другого. Видела шагающего среди них короля Триадана, видела сошедших с ума людей в странных лохмотьях, держащих чудищ как домашних питомцев над своими домами. И вот сейчас вижу это празднование в честь умершего человека, которого они считают своим Верховным Богом.

Так что не доверять собственным глазам у меня оснований нет.

– Почему все эти солдаты пьяны и отдались веселью? – спрашиваю я.

– Святой праздник, – пожимает плечами Дарки. Но потом вдруг усмехается и добавляет: – Ну, и немного той ерунды, которую мы изготовили в Гривинсхаде, а потом подлили в их питьё.

Их разведка, видно, подлила нечто в бочки с напитками Святых, которые я вижу прямо сейчас недалеко от лачуг, а не ограничилась одной слежкой. Видно, это нечто пьянящее.

– Они сейчас не в своём уме. Галлюцинации тоже входят в комплект всего того, что умеет делать наше снадобье. Легче будет выкрасть Керана. Они особо сопротивляться не будут. Так что остаётся только отвлечь.

– Керан тоже пьян, как и они, получается? – интересуюсь я.

– Боюсь, что нет. Он носит с собой флягу со своей собственной водой. Либо это такое совпадение, либо Святые могли догадаться, что кто-то может чем-то его напоить. Терять будущего… эм, Лорда Двора Полнолуния они не хотят.

Значит, Керан остаётся в своём уме. Конечно, если хотя бы из головы убрать факт того, что в его крови течёт этот странный яд.

– Пошли? – спрашивает Дарки.

Я киваю.

И тогда он прикладывает к губам флейту и издаёт звук, похожий на щебетание птиц.

Я слышу, как поднимается шум. Убийцы с криками врываются в празднование. Я не вижу, что там происходит, потому что лежу под столом, глядя на лачугу.

– Как только он выйдет на шум, – говорит Дарки, – я стреляю в него шипом, а ты как можно быстрее выбирайся и готовься тащить его к Лиону, понятно?

– Да.

Дверь лачуги дёргается, ручка шевелится под чьими-то руками с другой стороны. Я напрягаюсь, готовая выскочить наружу. План ведь уже есть. Чётко составленный. Четверо Убийц нападают, отвлекая всё внимание, два лучника остаются на высоте, чтобы в случае чего прикрывать наши спины, а мы с Дарки выхватываем Керана после того, как Дарки стреляет в него из своей флейты усыпляющим шипом…

Всё чётко и ясно. Никаких сложностей возникнуть не должно.

Но вот дверь открывает не Керан, а Микаэль.

Голос Керана я слышу уже потом, после того, как стол резко опрокидывают в сторону. После того, как хватают и меня, и Дарки. Его флейта летит в сторону, а меня прижимают к стене лачуги.

– Так-так! – довольно усмехается Микаэль, хлопая в ладоши. – Как здорово, что вы нас посетили!

Я прижата к стене руками Керана, он держит меня за шею. Его глаза почернели.

– Керан… – хриплю я, пытаясь убрать его руки с шеи. – От-пусти…

– Тебя он не будет слушаться, – говорит Микаэль. – Он ведь наш послушный пёсик. Керан, отпусти её.

Я падаю на землю, когда Керан выпускает меня. Кашляю, пытаясь вернуть воздух в лёгкие. Вспоминаю о кинжале на поясе.

Итак, парней всего двое. Одного убивать нельзя, второго – можно, и я с удовольствием это сейчас сделаю.