Суворовец. Том 1

Глава 15

И снова в голове промелькнули давние события.

Душный кабинет, насквозь прокуренный вонючей "Примой". На столе — переполненная пепельница с ежиком окурков. Август девяносто восьмого. Леха Дорохин — еще не грузный полковник, а вполне себе поджарый майор милиции. Тогда еще не полиции.

Вот это новость! Первый день, как я вышел из отпуска — и такой подарок! Целый год, почитай, за ним гонялись. Ускользал сквозь пальцы. Точь-в-точь как фигурист, выписывающий пируэты на льду. Попробуй поймай!

— Да ты гонишь! — не поверили мы поначалу.

— Гонит бабка самогон!

Дорохин разговаривал сквозь зубы — держал во рту свежую сигарету. Затянулся, мастерски выпустил несколько колечек дыма и продолжил:

— Взяли его, говорю, мужики... Часа три назад. Только что позвонили. Прямо на хате у "Брежнева". В одних трусах. С бабой какой-то валялся.

"Фигуристом" прозвали местного криминального авторитета, главаря ОПГ. Было ему тогда, в девяносто восьмом... годков тридцать, почитай. Да, где-то так. К успеху пацан шел. Но, как говорится, не получилось, не фартануло.

И не далее как вчера я тоже видел этого "Фигуриста". Только не наголо стриженного мужика со шрамом на лице и взглядом исподлобья. А пацана лет десяти. Лихо скользя по льду — не хуже профессиональных спортсменов — он спешил к своей сестренке.

Я знал его историю. Сам потом "разрабатывал" "Фигуриста".

Юный Деня Корольков с малых лет жил фигурным катанием. Его не приходилось заставлять идти на тренировки — он туда летел по своей воле. Быстрее всех.

Еще совсем мелким пацаном Деня однажды случайно очутился на тренировке у старшей сестренки Насти. Увидел, как лихо крутятся на льду девчонки и мальчишки и мигом понял, что тоже хочет так же.

Другие бы забросили эту мечту тут же — после нескольких ранних подъемов на тренировки, жестких падений на катке, неудач или ора тренера, который за детскую психику совершенно не тревожился и не забивал себе голову "личными границами". Почти каждый месяц происходило одно и то же. То один, то другой залитый слезами ребенок покидал каток и больше туда не возвращался.

Но только не Денька. Он сам себе ставил будильник на пять утра. Сам собирался на тренировки. Сам получал от тренера за промахи. И никогда не жаловался. Без устали отрабатывал сложнейшие прыжки фигурного катания. Мечтал, что будет "как Горшков".

Другие пацаны со двора тоже почти не снимали коньки зимой. Только Денискины приятели сразу после занятий в школе хватали клюшку, коньки и неслись во двор, где их уже поджидала ледяная "коробка". Сам же Деня за все детство клюшку в руках держал раз десять, не больше. Он, упертый, шел к своей цели — стать профессиональным фигуристом и прославиться.

И правда "прославился". Только совсем по-другому.

Однажды группа, в которой занимался Денька, должна была ехать "за бугор" — на какие-то там соревнования. Тренер отобрал троих ребят, которые катались лучше всех. В их числе был и Настин брат. Но когда до вылета оставалось всего несколько дней, и счастливый до беспамятства Денька уже собирал в дорогу свои майки-тапки, раздался телефонный звонок.

Денька поначалу не обратил на него внимания: дома мама. Она и подойдет к телефону. Наверняка соседка какая-нибудь звонит — потрепаться про рассаду или банки одолжить.

Воодушевленный предстоящей поездкой мальчишка наспех покидал в объемистый и жутко неудобный чемодан свои майки со штанами. Уложил все мыльно-рыльное, специально купленное для поездки. А потом придирчиво осмотрел, проверил лезвия и стал любовно укладывать в сумку коньки, напевая: "Вместе весело шагать....".

Но тут в комнату вошла мама. Глядя куда-то в сторону, она тихонько сказала:

— Сынок, понимаешь... Тут такое дело...

А всего через пару секунд, услышав новость, Денька понял, что его жизнь рухнула.

Вместо Деньки в "забугорную" группу включили какого-то племяша кого-то там из начальства.

— Не расстраивайся... — мама погладила его по вихрастой макушке.

И добавила:

— Съездишь еще, сынок! Какие твои годы! Пойдем на кухню, я там картошечки нажарила!

Денька поначалу не поверил. Стоял, раскрыв рот. Даже не слышал, как мама вышла из комнаты и притворила дверь. А потом стиснул зубы, и по его лицу покатились злые слезы. Тем же вечером пацан молча зашвырнул коньки на шкаф и больше никогда их не надевал.

Собственно, и надевать было не на что.

Обозленный и расстроенный Денька в тот вечер впервые за долгое время пошел во двор к пацанам. Просто так. Он совершенно не знал, куда ему деваться.

А пацаны — возьми и да соберись поразвлечься. Зацеперы хреновы. Поперлись на станцию и решили покататься на поезде. Сзади.

В общем, тем же вечером Денька, которому едва-едва стукнуло одиннадцать, лишился не только поездки за границу, но и половины стопы. Повезло еще, что жив остался.

Выйдя из больнички и кое-как став на крошечные детские костыли, Денька набрался смелости и вышел во двор. Сам спустился без лифта на первый этаж, резко отвергнув робкие предложения матери и сестры помочь.

— Отцепитесь! — рявкнул он, когда Настя с мамой хотели было помочь ему спуститься по лестнице. — Сам справлюсь!

С того дня у Деньки пошла совсем другая жизнь. Лишившись возможности заниматься любимым делом, он вошел, как говорится, "не в ту дверь". Сам не заметил, как примкнул к компании местной шпаны. Суровые и хмурые ребята "мелкого", конечно, всерьез не воспринимали. Но и не гнали. Инвалид же. Жалко все-таки.

И теперь Денька вместо тренировок сидел на бревнышках во дворе вместе с "пацанами", почтительно слушая их речи.

Речами, естественно, посиделки не ограничивались. Сигаретки, пивко, водочка... Слово за слово, и вот — к шестнадцати годам бывший фигурист был уже заядлым выпивохой. Попался на краже продуктов из магазина и отмотал срок по малолетке. Вышел оттуда уже настоящим уркой. Погулял пару лет и снова сел — за разбой.

"Развернулся" бывший фигурист в девяностых, уже отмотав второй срок. К тому времени к нему уже прочно прилипла кличка "Фигурист".

Появилась у "Фигуриста" и своя "крыша". Какой-то криминальный авторитет по кличке "Череп" перебрался из Казани в московское Измайлово. Под свою "крышу" "Череп" мигом собрал несколько дворовых банд. И бывшие раздолбаи, которые просто пили пивко у подъездов и стреляли у прохожих мелочь и сигареты, превратились в самых настоящих отморозков.

В их числе был и Денька. Бывший сиделец приглянулся "Черепу" и стал, что называется, его правой рукой. От прежнего улыбчивого пацаненка с пухлыми губами, которого я видел на катке, не осталось и следа. Денька теперь стригся налысо, набил себе несколько тату в тюрьме и слыл крайне жестким и несговорчивым типом.

Банда "Черепа" сначала промышляла грабежами и разбойными нападениями. Было там... чтоб не соврать... несколько сотен гопников точно. Сначала она вся состояла из местной шпаны. А потом туда подтянулись и ветераны Афганской войны, не нашедшие себя в мирной жизни.

Ребят из банды "Черепа" члены остальных ОПГ не трогали. Были тому причины. Вроде как с другим авторитетом — "Тайванчиком" — "Череп" дружил. А "Тайванчик", в свою очередь, дружбу с тренером Ельцина водил. Так что у ребят была серьезная "крыша".

Но рано или поздно и эта "крыша" дала течь.

***

В памяти всплыло еще одно воспоминание.

Темная, мрачная комната... Казенная мебель с инвентарными номерами.

За столом, ощерившись на весь белый свет, сидит мужик. Заскорузлые руки с обломанными черными ногтями — в татуировках. Башка — наголо бритая. Лампа в ней отражается. Темные, кустистые брови нахмурены. Будто сведены в одну линию.

— Деня... — осторожно обращается к нему миловидная женщина лет тридцати пяти, сидящая напротив. — Ну ты скажи хоть что-нибудь...

Я знал, кто была та женщина.

Это Настя.

Повзрослевшая, исхудавшая, измотанная выкрутасами братца. Но все так же любящая его. Взрослая Настя смотрела на этого урку так же покровительственно, как тогда, на катке, на мелкого пионера Деньку.

Я тогда проникся сочувствием к Насте. Не помню уже, как и где, но мне удалось устроить ей свиданку с братом.

Но, видимо, зря. Родственной беседы по душам так и не вышло.

Мужик продолжал молчать.

— Деня! — сестра сделала еще одну попытку его разговорить.

Снова молчок.

— Деня! — Настя, теряя терпение, повысила голос. — Я с тобой разговариваю! Не со шкафом!

— Да идите вы все на...! — наконец подняв голову, злобно процедил мужик. — Все идите!

По лицу его покатились злые слезы.

***

Фото: https://t.me/p_daleko_istoria/5098

— Слышь! — толкнул меня в бок Колян Антонов. — Че смурной такой? Лычки на погоны давят?

— А? — рассеянно переспросил я.

— Че такой квелый, говорю? — повторил Колян. — Смотри, нам девчонок привели! Радоваться надо!

Сегодня и впрямь было чему порадоваться. Наша учительница танцев Мария Федоровна, видимо, решила, что мы уже более-менее превратились в людей и пригласила на занятия девушек.

— А ты чего так намарафетился-то? — я нюхнул воздух и ненароком чихнул. — Фу, надушился! Как барышня!

— Ничего не как барышня! — обиделся Колян. — Нормальный одеколон! Я еще в увале у бати попросил! И притом, я один, что ли?

Наши "мужики" сегодня и впрямь были при параде. Надушился почти каждый. Я будто не в клубе училища стоял, а в парфюмерном магазине.

Новость о том, что нашему второму взводу на урок танцев приведут девчонок, разлетелась быстро. А посему сегодня туфли у суворовцев были тщательно вычищены, да так, что в них, как в зеркало, можно было смотреться. Воротнички у всех подшиты аккуратно, а бляхи сияли, словно медный самовар. Леха Пряничников, кажется, даже волосы какой-то вонючей дрянью намазал, чтобы пригладить непослушные вихры. Да и другие мокрыми расческами что-то вроде укладки на башке соорудили.

Мы все были уже не такие коротко стриженные, как в первый день. Обросли чуток.

А девчонки из бальной студии — очень даже ничего! Худенькие, стройные... Все как на подбор! Хоть сейчас бери и на свиданку зови!

Но меня со вчерашнего вечера волновала только одна. И ее здесь не было. Но я был твердо уверен, что найду ее!

— Движения вальса нужно совершать в три такта, — начала вещать хорошо поставленным голосом Мария Федоровна.

А затем она плавно, почти не касаясь паркета, пролетела по квадрату фойе, вслух считая: "Раз, два, три! Раз, два, три!".

— Во дает! — с восхищением пробормотал Миха Першин. — Ну как так у нее получается? Всякий раз удивляюсь!

— Запал, что ль? — поддел его Тимошка Белкин.

— Отвали! — насупился Миха.

— Начали! — скомандовала Мария Федоровна.

А дальше началась суматоха. Зуб даю, наша учительница мигом пожалела, что девчонок позвала. Суворовцы, которых девочки, разумеется, волновали гораздо больше, чем танцы, ринулись к партнершам. Будто дембеля, вернувшиеся из армии.

Илюха, Миха и один из "ТТ-шек" — Тимур — затормозили рядом с черноволосой красавицей, стоящей крайней слева. Щелкнули каблуками, как учили, и предложили руку. Красавица удивленно вскинула брови.

А Леха так и вовсе чуть не подрался с Коляном. Им обоим приглянулась другая девица — рыженькая и веснушчатая.

— Уйди! — прошипел Колян.

— Сам уйди! — не остался в долгу Леха. — Ты же у нас по училкам! На "Красотку" запал! Вот к ней и иди!

— За такие шутки в зубах бывают промежутки!

— А ну попробуй!

— Э! — вмешался я. — А ну разошлись! Без увала хотите остаться?

Солидного и спокойного Егора "Бати" с нами больше нет. Придется мне теперь такие косяки разруливать. Я ж вице-сержант.

Вот олухи-то! Будто десять лет девок не видели!

Может, самому их по парам разбить?

К счастью, не потребовалось. Не первый год преподававшая уроки танцев Мария Федоровна прекрасно справилась сама.

— Пряничников! — бодро скомандовала она.

— Я! — выкрикнул Леха. Он с огорчением рассматривал пуговицу, которую ему чуть ли не с мясом в пылу ссоры вырвал Колян.

— Вот ваша партнерша! Антонов! Вот Ваша! Белкин... Тимур, не Тимофей! Вот ваша партнерша на сегодня! Второй Белкин...

Через пять минут все уже стояли по парам.

Я выдохнул. Кажись, обошлось. Начинать службу в училище вице-сержантом с драки — такое себе...

— Начали! — бодро скомандовала бывшая балерина. — С правой ноги! Раз-два-три, раз-два-три.

Мы осторожно начали двигаться по фойе вальсовым шагом. Елки-палки, как же это трудно! Еще похлеще строевой на плацу! Только там, если что, ты товарищу ногу оттопчешь. А тут — девчонке... И пол, зараза, как назло, скользкий! Не завалиться бы, не растянуться прямо посредине зала или где-нибудь у колонны.

Мне в пару досталась Марина — симпатичная, русоволосая девочка. С милой родинкой на щеке. На мою соседку чем-то смахивает...

— У тебя очень хорошо получается! — шепнула она вдруг.

— Рад стараться! — заученно отрапортовал я и тут же поправился: — То есть... Спасибо!

Марина стрельнула глазками и смущенно улыбнулась.

Ну вот... обошли фойе! Ни разу не поскользнулся, партнершу не уронил и даже почти никого не задел!

– Раз, два, три, – повторяла Мария Федоровна, бдительно следя за нашими неуклюжими движениями – Хорошо, очень хорошо... Все, вернуться в исходную позицию.

Неужто перерыв?

Как бы не так!

— А сейчас попробуем начать движение с левой ноги! — бодро скомандовала учительница. — Настоящий офицер должен уметь танцевать вальс как в одну, так и в другую сторону. Начали!

Да елы-палы!

С левой ноги хорошо в строю начинать. А в вальсе — ничего подобного! Это как будто справа налево буквы писать!

Вдруг...

Ба-бах!

Неуклюжий Миха Першин таки рухнул на пол. Прямо спиной. Падая, схватил за форму Илюху "Бондаря". Ну а тот, в свою очередь, уцепился за Леху.

Взвод повалился на паркет фойе, как костяшки от домино. На ногах остались из наших, кажись, только человек семь. А вот девчонки, надо отдать им должное, почти все удержались на ногах. Кроме Михиной партнерши — черноволосой волоокой красавицы, которая рухнула прямо на него.

— Перерыв! Перерыв! — мигом закричала Мария Федоровна. И кажется, едва сдержалась, чтобы весьма непедагогично выругаться.

***

— Ну что, пацаны? — спросил Колян, когда мы, мокрые и взмыленные, вернулись после уроков в расположение. — Кто-нибудь еще хочет потанцевать вальс с левой ноги?

— Не! — категорически поднял руку "Бондарь". — Я — пас! Мне Миха чуть плечо не выбил, когда падал.

— Мужики! Мужики! — вдруг воодушевился Колян. — А я вот что подумал! Когда парень танцевать умеет — это ж реально уважуха!

— А смысл? — возразил Димка Зубов. — Где танцевать-то будешь? В местном ДК? Танцы-шманцы — это прошлый век. Я вот "физухой" всерьез занялся. — И суворовец напряг тощий бицепс. — Вот это тема!

— Не скажите, мужики! — возразил Колян. — Послушайте умудренного жизнью человека.

— Ну давай трави, старче! — насмешливо сказал кто-то из "ТТ-шек". — Жги!

— Короче, мужики! Я перед поступлением в училище в пионерский лагерь ездил.

— И че? — равнодушно отозвался Тимоха Белкин. — Мы все туда ездили. Удивил кота сосиской. Хочешь нам про королевскую ночь рассказать? Как девок зубной пастой мазал?

— Да вы слушайте! У нас там в отряде один парень был. Мы его "Библиотекарем" прозвали. В очках и худющий... В общем, всю смену он с книжкой в обнимку просидел. Читал все, что на лето задали. А потом... А потом у нас танцы начались. И зуб даю, мужики — на танцах девчонки к нему в очередь выстроились. Он двигался... ну прямо как кошка... нет, как тигр! Во!

— Что-то в этом есть... — подумав, согласился "Бондарь".

— Да... — поддержал приятеля Леха Пряничников. — Почти как парад! Только еще красивше! Я как-то по телеку кино смотрел. Там вальс танцевали. Красота неимоверная! Слушайте, пацаны! А ведь до революции офицеры-то и на рояле играть умели, и петь... И по-французски шпарили — будь здоров! И от дам у них, говорят, отбоя не было!

— То-то и оно! Так что учись танцевать, "Пряник"! — резюмировал я. — И про французский не забудь! Глядишь, и найдешь себе какую-нибудь Мирей Матье...

— Зачем мне какая-то Матье? — изумился "Пряник". — Я уже нашел!

И, достав из кармана формы крохотный листочек, помахал им перед нами:

— Во! Два пять семь... ну, в общем, неважно... Лиза!

Леха, рисуясь, нежно поцеловал листочек с номером телефона, а потом любовно спрятал его в карман.

— Ого! — восхитился Тимур и попытался было выудить из рук у приятеля листок, но тот ловко отдернул руку. — Лиза? Это рыженькая такая? Из-за которой ты с Коляном на уроке сцепился? Ты уже и телефон у нее взял? Когда успел?

— Долго ли умеючи! — снисходительно поглядывая на нас, сказал Леха. — В воскресенье с ней в кино идем!

— Ладно! — радушно отмахнулся Колян. Он, кажись, и забыл уже о недавней стычке с однокашником. — Кино, вино, домино... Забирай. Все равно мне вблизи ее нос не понравился... А Миха у нас и вовсе сегодня отжег. Да, Миха?

Детдомовец Миха, до этого молча сидевший на тумбочке и не принимавший никакого участия в беседе, вдруг отвернулся, спрыгнул на пол и вышел в коридор, никак не отреагировав на оклик однокашника.

— Чего это с ним? — недоуменно спросил Колян.