Стратагема несгораемой пешки

30 декабря 2068 года. Местонахождение неизвестно. 19−00

— Чем ты живешь, Кольт?

— Прошу про-ощения?

— Ну… — Она замялась, но больше для наглядности — дескать, я хорошо понимаю, что подобные разговоры в нашей среде не приняты, но унять любопытство не могу. Совершенно мужским жестом потерла подбородок, а затем пояснила: — Спрашиваю, чем наполнена жизнь Джастина Кольта, когда тот не находится на работе?

Он изогнул бровь.

— Хочешь сходить со-о мной в театр?

Эйрин рассмеялась. Искренне, по-настоящему, на миг вернув себе привлекательность.

— Нет… просто… любопытно.

— Сколько лет ты в деле?

— Слишком много, — девушка пожала плечами. Сменила позу, подняла к ободранному потолку глаза. Стул скрипнул, предупреждая, что не потерпит излишне резких телодвижений. — Запах пороха знаком мне с детства, если ты об этом…

— Думал, шахматному этикету учат на самых первых по-орах.

— Этикет ни при чем… — Маршалл смутилась. — Он лишь предписывает, но не диктует. Мной же движет обычное любопытство. Стремление развеять смертную скуку и поддержать разговор. Меня всегда раздражали мутные завесы, безликость и смена паспортов. Как думаешь, может Данст в мирное время работать, скажем, школьным учителем?

— Для таких, как Доппельгангер, не бывает мирного времени.

— А сам ты давно в бизнесе?

— До-остаточно.

— Тебе по нраву?

Джастин хмыкнул. Настойчивость Конопатой сбивала его с толку, и даже заставила отложить портативную рацию, в недрах которой он ковырялся. Парень невольно прикоснулся к тюремной татуировке, украшавшей левую половину шеи.

— Признайся, что нравится! Мне вот тоже сначала нравилось…

— Жить войной?

— Ага, — она совершенно серьезно кивнула. Поежилась и уткнулась взглядом в пыльный пол, по углам покрытый росчерками изморози. — Хотя это и войной-то не назовешь… Вот у нас в Ирландии, когда я еще пешком под стол ходила, вот это была война. Или на Кавказе. А партии Клуба? Просто способ заработка, не хуже и не лучше иных.

— Для многих он становится смыслом бытия, — туманно ответил австралиец. — Взгляни, например, на Сантейро-о. Для него Клуб — это жизненный путь. Я, конечно, не хочу скатываться на мистические размышления о предназначении чело-овеческом, но иногда ловлю себя на мысли, что здоровяк во многом прав. Государственная армия лишь немногим дает стать лично-остью. В нашей работе это вполне возможно. Почет, слава, большие деньги, почитатели и поклонники. По-осмотри, какие титаны выплавляются в этом го-орниле: Данст, Варгас, Сантейро…

— Хочешь быть таким же?

— Почему нет?

Джастин пожал плечами и оглянулся, не слышит ли беседы чернокожий. Но Фаусто, казалось, дремал — развалившись на стуле и забросив ноги на подоконник. В одной его руке был зажат дробовик, в другой банка приторного лимонада.

— Быть выше войн, армий и ядерных битв — отличный стимул, — продолжил молодой пенс. — Достичь про-офессионализма. Индивидуального и неповторимого стиля работы. Ни один со-оциальный институт, будь то хоть армия, а хоть цеха менеджеров по продажам, никогда этого не позволят. Толпа и масса затягивают и обезличивают. Мы же приблизились к бхикшу-небожителям так сильно, что большего нельзя и желать. Уверен, многим это позволяет обрести себя…

— Да ты романтик, Кольт… — Эйрин откинулась на спинку и снова улыбнулась. Джастин, не до конца уверенный, как расценивать сказанное, нахмурился и почесал русую бородку. — Для вчерашнего конскрипта у тебя уже подведена весьма зрелая теоретическая база. Видимо, на случай более весомого оправдания собственных поступков в будущем?

— Если хочешь продолжать, — с едва-едва заметным оттенком шутки предупредил тот, снова возвращаясь к изучению радиостанции, — покажи-ка диплом мозгоправа…

Сейчас Джастин откровенно недоумевал над человеческой натурой. С самого детства уяснив, что сколь бы закрытой ни была социальная группа — будь то зэки, наемники или наркоторговцы, — в коллективе обязательно объявится такой вот индивид, мечтающий установить близкий контакт. А еще он свято верил в примету — пустая болтовня пророчит неприятности. Особенно — задушевная.

— И все ж таки? — не унималась Маршалл. Побарабанила ладонями по коленям, призывно кивнула. — Ну, расскажи. Не будь букой. Теперь мне стократ интереснее, чем ты живешь.

— А ты? — уже не скрывая угрюмости, парировал Кольт.

Если бы в этой всеми Святыми забытой дыре было чем заняться, он бы уже давно оборвал беседу и ушел, сославшись на занятость. Но дыра была безнадежной. И провоцировала излияние душ…

Эйрин приняла встречный вопрос весьма спокойно, словно ждала.

— Рыбалка. Просто обожаю. Спасибо деду, он меня воспитывал. Вот и научил, старый пердун. Сотнями способов. Всегда и везде. — Маршалл задумалась и тяжело, будто перестав контролировать себя, вздохнула. — Рыбалка здорово лечит нервы… А деда убил bastaird Béarla[34] из САС-Две-Двойки. Он у меня был «фением»…

— Фением? — Кольт хмыкнул, а затем у него невольно вырвалось: — Учил рыбачить, а в перерывах — стрелять?..

Он запоздало спохватился, но затем задумался, что если девушка сейчас обидится и уйдет, в этом тоже будут свои плюсы. Но Эйрин очнулась от грез, внимательно взглянув на австралийца. Не оскорбилась, не вспыхнула. Лишь покривила губой.

— Почти угадал. И за то, и за другое, я ему благодарна от души…

В наступившей тишине оглушительно рыгнул Фаусто.

Словно дождавшись этого бесхитростного сигнала, из-за мобильного терминала решительно поднялся Данст. Обогнул жестяную бочку, на которой был установлен мобикомп, шагнул к центру зала.

В щелястое, кое-как заколоченное окно ворвался порыв зимнего ветра.

Трупы закачались на прутьях, словно в очередной раз попытались спрыгнуть и вернуться в мир живых. Двое мучеников, давно забытых, так и не преданных земле…

Едва группа разместилась на территории фермы, Кольт захотел снять висельников. Сантейро, блеснув зеркалами очков, ему не позволил. Теперь гнилые лохмотья шуршали на ветру; старые кости, отполированные ветрами и птичьими клювами, постукивали, навевая недобрые мысли. Соседствовать с мертвяками было неуютно, но Доппельгангер решение «не трогать» поддержал. А потому скелеты продолжали пялиться на пешек из-под потолка, заставляли неуютно ежиться и напоминали о бренности сущего…

Местоположение заброшенного хутора члены группы могли вычислить лишь приблизительно — Данст привез их сюда в условиях жесточайшей конспирации, запретив любой выход в инфоспатиум.

Главный дом восседал на пологом холме, окруженный сверкающей заснеженной пустыней. Сейчас ее пересекли свежие следы шин, но более ничего не нарушало забвения, опутавшего саму ферму, руины сожженных амбаров и покосившуюся изгородь из пластиковой сетки. Когда-то обжитой и рассчитанный сразу на множество семей, в канун шестьдесят девятого года двухэтажный домина мог похвастать лишь следами старинной схватки.

Варгас предположил, что лет десять назад тут жила то ли религиозная секта, то ли банда. Вероятнее всего, почти не контактируя с городом и окружающим миром. Неведомый конфликт вычистил здание — может быть, это была правительственная операция; может быть, разборка криминальных кланов. Хозяева определенно отбивались — об этом свидетельствовали пыльные гильзы на полу, многочисленные следы от пуль в стенах и обугленные взрывами ворота. Но не выдюжили, не оставив после себя ничего, кроме двух жмуриков под балками центрального холла.

Основную массу защитников пешки обнаружили на заднем дворе — их похоронили второпях, будто бы нехотя, свалив в общую яму и спалив в пламени химического костра. Оставили лишь двоих повешенных. Вероятнее всего, в назидание. С тех пор территорию хутора не рисковали посещать даже самые отчаявшиеся бродяги и наркоманы.

Большинству прибывших пенсов место показалось донельзя зловещим. Не предвещавшим ничего хорошего. Населенным призраками и дурными воспоминаниями. Эти впечатления не смогло изгнать даже пламя огромного камина, сразу по прибытии растопленного предприимчивым Варгасом. Но ферма надежно укрывала беглецов, не привлекала внимания Интербюро, имела весьма бледное информационное досье в недрах мирового спатиума, а потому отлично подходила для нужд Мартина…

Гнетущее настроение усугублял и сам командир.

За несколько часов, прошедших со времени отступления группы из старой базы в предместьях Люнебурга, он резко замкнулся в себе. Помрачнел, осунулся и стал немногословен, словно собственные подчиненные его более совсем не интересовали. Не выпускал из рук мобикомп и смартком. Что-то активно просчитывал, с кем-то связывался, не забывая напоминать остальным о строжайшем запрете на любые контакты. Подопечных снабжал скупым минимумом данных, приказы раздавал сухо и сурово.

Если пешки и остались недовольны переменой его настроения, распоряжения послушно исполняли, почти не комментируя. Все понимали — что-то пошло не так, и ждали минуты, когда вожак сумеет разобраться в ситуации…

Они покинули старый склад.

Они оперативно выдвинулись на юго-восток.

Прошли более шестидесяти миль.

Пользовались только старыми, почти непроходимыми дорогами, давно не синхронизированными с инфоспатиумом.

Напряженные. Готовые к новому бою. Не расстающиеся с оружием. Усталые, голодные.

Мартин молчал.

Машины путали следы и не пользовались сетевыми передатчиками. Все спутниковые карты в навигационных приборах внедорожника и фургонов были заблокированы.

В итоге колонна ушла на опустошенные сельским хозяйством земли. В холод, подальше от городов, в точку вне пространства. В пустыню, глушь, какую нечасто встретишь в перенаселенной Европе. Кровь, разогретая перестрелкой с азиатами, вновь густела, мысли густели вместе с ней. Люди цепенели от бездействия и неопределенности. Главная цель партии потускнела и отдалилась.

По сути, бегство на новую точку прошло в считанные часы. Но для группы, пытавшейся стать единым целым, они растянулись неделями. Все хорошо понимали — еще немного, и командир снова станет прежним. Разгадает все загадки, раздаст новые приказы, что-то предпримет и защитит партию. Но мысли — лишь блеклые тени мыслей, ибо вслух такого озвучивать не решался никто, — о возможном предательстве витали в затхлом холодном воздухе, мешая сосредоточиться. Заставляя подозрительно коситься на коллегу: а не он ли пошел на отчаянную сделку с Дьяволом, решившись запятнать репутационный лист посулами утроенного бонуса?..

Едва Данст замечал, что напряжение достигает критического уровня, как тут же начинал загружать своих людей работой. Способной переключить внимание, требующей разобщенности и повышенной концентрации. Замести следы на подъездах. Обработать корпуса машин хамелеоновой краской. Установить на втором, разрушенном стихией этаже средства слежения за полем, небом и ближайшей опушкой. Провести полное сканирование техники и амуниции в поисках средств слежения. Приготовить бесхитростный обед и сварить горячее питье. Подсчитать оставшиеся боеприпасы. Сменить повязки аль-Арманда…

Это помогало, хоть и на время. А пока же Доппельгангер что-то затевал. И дело было даже не в доставке персональной амуниции, за которой этим днем Данст отправлялся лично. Он затевал нечто большее. Может быть, собирался выкурить крысу. Может быть, доказать, что ее не существует, и тем самым снять бремя, повисшее над отрядом…

Мартин решительно обогнул бочку, превращенную в жалкое подобие тактического стола. Внимательно осмотрел машины, загнанные прямо на первый этаж сквозь разобранный фрагмент стены примыкающего амбара. Бойцов, изнывающих от скуки и тягостного ожидания. Вооруженных, все еще готовых к любым неприятностям. Готовых лить кровь ради золота, как повелось давным-давно.

Они были преданными отпрысками военизированной коммерции. Живым воплощением тех, на кого хотели походить в детстве. Наноуглеродными мускулами и титановыми клыками Транснациональных Статусов. Не хватало только глянцевого пластикового блеска на лицах — и хоть в музейный шкаф выставляй да бирку пиши.

— Давайте-ка все сюда… — громко сказал Мартин, и сам удивился опустошению, прозвучавшему в своем голосе. Откашлялся: — Сантейро, оставайся на позиции.

Здоровяк кивнул, и не подумав оторваться от стула. Даже ног с подоконника не сбросил, продолжая пялиться в щель меж досок, перекрывающих окно.

Варгас покинул фургон, в котором дремал последние пару часов. Или делал вид, что дремлет. Маршалл и Кольт прервали рваную беседу, судя по лицам, не доставлявшую удовольствия обоим. Охотно подтянули кресла поближе к командному пункту. Карим, слушавший музыку из собственной имплиционной крипты, открыл глаза и остановил запись; плотнее запахнул пальто и, брезгливо переступая через крысиные косточки на полу, тоже приблизился. Даже аль-Арманд, хромоногий, но улыбчивый, поднялся со своей лежанки, неловко опираясь на импровизированный костыль из старой метлы.

Данст хмуро осмотрел группу, отмечая серость лиц и поджатые губы.

— Команда, — произнес он, кивнув для решительности, — порученная нам работа входит в новую стадию. Короткий нелицеприятный итог таков: база, запланированная мной в качестве отправной точки для нанесения финального удара, уничтожена. Превентивная атака противника провалилась, но сделала свое гадкое дело — заставила нас менять планы. Отныне и до перехода группы на линию фронта мы не будем базироваться вовсе. Нигде. Теперь наш дом — мобильные передвижные пункты с остановками для проведения брифингов и оперативной подготовки. Дату начала операции вы узнаете позже. Индивидуальное оборудование, за небольшими исключениями, получено полностью.

Он мотнул головой, подбородком указав на неприметный грязно-серый фургон, в котором прибыл на ферму после обеда. Машина, предоставленная Бенджамином Молтоном, была не только лишена любых идентификационных маяков, но и выглядела так, что угонять ее не решился бы и вконец обнищавший воришка.

Пешки молча слушали. Каждый из них понимал, что вполне могло случиться так, что по окончанию своей речи Данст мог запросто отдать команду для выдвижения на объект…

— Мной только что была получена важная информация, — продолжил Мартин, вздохнув и заложив руки за спину. Командир не хотел, чтобы остальные видели, как крепко он стискивает кулаки. — Информация, необходимая для проведения операции непосредственного захвата. Наш пенетратор переправил мне обработанный пакет данных, включающий в себя полную информацию о структурах и особенностях Кей-Джи-8621, более известного, как «Фоертурм». Это, дамы и господа, хорошая новость: информационная операция «Совиный крик» на этом завершена и мы во всеоружии. Известный кое-кому из вас Аарон Донахью действительно помог: в нашем распоряжении отныне имеются детальные планы небоскреба, систем его питания, отопления, водоснабжения и вентиляции. Также Гармоник смог заполучить схемы ключевых узлов управления зданием, базовые коды и частоты систем наблюдения, слежения и охраны, программу обновления шифров и ключей доступа. Они, безусловно, уже сменены и обновлены. Но полная перезагрузка такого крупного объекта — задача не из простых. А значит, кое-какие козыри легли в наш карман…

Мартин помолчал, задумчиво вдыхая затхлый воздух мертвой фермы. На втором этаже монотонной нотой гудел сквозняк; его заблудшие отголоски заставляли покачиваться трупы, висевшие в дальнем углу бывшей гостиной.

— Подходы к зданию, графики дежурств за несколько лет, другая полезная статистика, — продолжил перечислять Данст, старательно сцеживая слова, словно опасался сболтнуть лишнего, — численность смен и данные по ЧВК[35], охраняющим «Фоертурм» в мирное время. Также мы знаем, что Киллиан Финукейн активно создает собственную систему безопасности… впрочем, не имея прямой возможности отключить глаза и уши небоскреба, отныне работающие на нас. Облегчая нам работу, в момент непосредственного проведения партии Гармоник также станет управлять подконтрольными терминалами здания.

Декабрьский ветер усилился. Загудел в промерзших каминных трубах, раскидал по двору поземку и мусор. Стукнул открывшейся ставней, скрипнул ржавым флюгером на крыше. Новая перевалочная база боевой группы вызывала такую тоску, что впору было начать подвывать ветру или прилаживать веревку к тем двум, что еще не перегнили от старости…

— С вероятностью 80 %, — продолжил Доппельгангер, невольно вспоминая недавние намеки Молтона на то, что партию необходимо срочно свернуть, а группу — переформировать, — противник выберет тактическую схему, известную, как «Темучин». Полагаю, что нас встретит мобильная, частично закрепленная на точках оборона с отлаженной сеткой перекрестного огня и частой сменой огневых позиций. Насколько мне известно, Финукейн практически не использует тяжелого вооружения, предпочитая маневренность. Исходя из этого, я взял на себя смелость отчасти скорректировать ваши заказы…

Мартин снова бросил взгляд на серый фургон, под которым уже натекло целое талое озеро.

— Каждый из вас получит пистолет «Зиг-Зауэр Р-315», модель для спецподразделений. Девять миллиметров, магазин на пятнадцать патронов, лазерные целеуказатели, системы координации с тактическим комспатом и глушители. Армейскую боевую винтовку «Штайер Ультракомбат». Модификация рассчитана на четыре вида ведения огня, емкость магазина составляет тридцать шесть бронебойных оперенных пуль калибра 5,56. Оборудована лазерным целеуказателем, глушителем и ночным прицелом. Также в кузове ждут хозяина российский снайперский автомат «Девятый Вал», пулемет «Брен АС 70/90» с набором наствольных сорокамиллиметровых гранат; осколочные «Громобои» с ограниченным радиусом поражения, шоковые и дымовые гранаты. Индивидуальные ПНВ, дополнительная оптика, осветительные приборы, ножи, тактические шлемы и бронекомбинезоны класса «Кирасир» с упрощенной системой цифровой мимикрии…

Группа внимательно слушала.

Каждый в мыслях уже перебирал затвор тяжелой винтовки, начиная догадываться, что именно затевает Мартин. Мощное, способное сокрушать и пробивать дорогу оружие вполне прозрачно намекало, что стремительного захвата не планируется. Вероятнее всего, Данст рассчитывал войти в хаос мелькающих в прицелах людей Финукейна, и огнем расчистить путь к объекту.

— Партии присваивается протокол «Слепец», — наблюдая за бойцами, размеренно продолжал командир, — окончательный брифинг состоится ровно за три часа до начала операции. Все вы получите сугубо индивидуальные информационные пакеты с инструкциями, снабженные особым классом защиты и доступа, планы персональных огневых рубежей и временные предписания. Будьте готовы к тому, что всем вам предстоит действовать, не подозревая о предписаниях напарника… Вопросы?

Ответом ему было молчание и тяжелые, насупленные взгляды.

Но они были готовы. Даже несмотря на атмосферу недоверия, ржавчиной подтачивающую днище их общей лодки.

— В 23−00 сворачиваем точку, — подытожил Данст. — Водители получат подробные указания и координаты следующей точки прибытия. Также мной разработан краткосрочный протокол «Флейта», реализовать который нам предстоит в течение ближайших суток. Инструкции получите непосредственно перед операцией. Вооружение рекомендую легкое, форму одежды — гражданскую. Зоной выполнения операции станут жилые кварталы. Цель — засекречена. Сопротивление — среднее, уровень стажерской группы, возможно, полицейские части. Предполагаемый уровень потерь — 0 %. Вопросы?

Теперь пешки зашевелились, переглядываясь. Даже Сантейро оторвался от изучения мониторов системы наблюдения, установленных на подоконнике, и повернул дредастую голову. Казалось, Мартин наконец-то озвучил план, над которым так долго и тайно корпел последние часы. Но вопросов, однако, по-прежнему не нашлось.

— Отлично. — Доппельгангер хлопнул в ладоши и глубоко вдохнул запах тлена. — За оставшееся до старта время вы пройдете ряд физиологических и психологических тестов на наличие следов тяжелых наркотических препаратов. Также анализу на предмет возможных неполадок будут подвергнуты ваши биоимплантаты. Еще один тест будет проведен на общую стрессоустойчивость. Варгас, поможешь мне. Остальным разойтись.

Группа подчинилась, сидящие поднялись на ноги, оттаскивая стулья. Все еще не спеша комментировать сказанное, пенсы направились к оружейному фургону. Задержался лишь Найджел Карим, неуверенно переминающийся на месте. Дождался, пока остальные сгрудятся вокруг машины, и негромко спросил:

— Мне тоже полагается бронекомбинезон?

Мартин, взглянув в его юное, сейчас казавшееся особенно беззащитным лицо, чуть заметно улыбнулся. Постарался, чтобы вышло не обидно, а ободряюще.

— Была бы моя воля, имплицитор, на тебя я бы надел два.

Карим вздохнул, больше вопросов не имея. Шагнул было к фургону, но передумал и направился к заколоченным окнам, на ходу вынимая из пальто портсигар и знакомую зажигалку. Варгас, дождавшись, пока информационный контрабандист удалится, подсел чуть ближе.

— Пойми меня правильно, но ты темнишь…

Мартин отошел к импровизированному рабочему месту, закрывая крышки мобикомпов. Посмотрел на боевого товарища, а затем вдруг едва заметно подмигнул. Тайпана это, вероятно, не удовлетворило, потому что он покачал головой.

— Что ты задумал, Мартин? Протокол «Флейта»? Пойми правильно, но если я намекну, что эта операция не входит в условия моего контракта?

— Лучше не стоит, — Данст сложил закрытые терминалы стопкой, наклонился и поднял на бочку массивный черный футляр. — Потому что тогда мне придется либо показать тебе полный рабочий план предстоящих операций. Или на дверь…

Варгас демонстративно фыркнул, оглядываясь на остальных. Пенсы с довольными лицами извлекали из фургонного нутра длинные ящики, сбивая пломбы с логотипами британских Статусов.

— Джоны Булли воспользовались нашим бедственным положением, заломив совершенно скотскую цену… — С недовольством заметил Мартин, проследив его взгляд. — Вероятно, после завершения партии мне придется заново налаживать связи со скандинавами…

— Хватит дуть мне в уши, Доппи, — скривился Варгас и щелкнул пальцами, привлекая внимание командира. — Какие еще, к черту, тесты?

Мартин не ответил. И совсем не обиделся на повышенный тон вопроса. Взвесив в руке матовый футляр, он лишь многозначительно улыбнулся. И кивком поманил за стоянку остальных машин, подальше от теплого каминного дыхания, где чернело застарелое бродяжье костровище. Варгас шумно задышал. Как бык, разозленный тореадором. Оглянулся на Фаусто, на остальную группу, и с откровенным недовольством последовал за командиром.

Однако за ближайшим фургоном Данста уже не оказалось.

Встревоженный и заинтригованный, Исмаэль обогнул борт. Холл заброшенной фермы наполняло щелканье затворов новеньких «Штайеров» — прилизанных и компактных, будто фантастические бластеры.

Доппельгангер появился неожиданно и бесшумно. Бесшумно настолько, словно не передвигался по грязному бетонному полу, а волшебным образом парил над ним. Вышел навстречу приятелю, сверкая победной улыбкой, и замер, опираясь на зеркало заднего вида.

Варгас замер, совершенно не понимая, чему лыбится старший пешка. Развел руки, призывая к объяснениям, но Данст молчал. Просто стоял возле фургона, склонив голову на бок, и рассматривал удивленного товарища.

— Qué caramba[36], Марти! — наконец вспылит тот. — Так и собираешься играть в молчанку? Что за секре…

— Просто было любопытно проследить за реакцией, — ответил еще один Мартин из-за его спины.

Исмаэль едва не подскочил. Рука его машинально опустилась на набедренную кобуру, и ему стоило немалого труда не обнажить оружие. Мексиканец отшатнулся и замер, переводя взгляд с одного Мартина Данста на другого.

Один Доппельгангер стоял у задних дверей фургона. По-прежнему улыбающийся, даже как будто бы посвежевший. У его ног в пыли лежал, посверкивая индикаторами, раскрытый футляр, отдаленно напоминающий портативный проектор.

Мартин слева поднял руку. Его жест повторил близнец возле кабины. Мартин слева подмигнул, и двойник послушно прищурил глаз.

Варгас убрал руку с пистолета. Командир нагнулся, отключая прибор, и захлопнул футляр. Снял с пальцев несколько пластиковых колец, управлявших цифровой марионеткой.

Голограмма мигнула. По телу «правого» Данста пробежала тонкая прозрачная полоса, изображение зарябило, словно на старом телевизоре. Еще мгновение двойник стоял у фургона, будто что-то выискивая на полу у ног, а затем растворился в воздухе.

Тайпан хмыкнул и кивнул сам себе.

— Впечатляет… — проворчал он, оглядываясь, не заметил ли представления кто-то еще.

— Меня тоже. — Доппельгангер подхватил футляр и внимательно посмотрел напарнику в глаза, — больше не знает никто.

— Indudablemente[37], — Тайпан совершенно серьезно кивнул. — Где ты это раздобыл, дружище?

— Люди, продавшие мне эту штуку, весьма скрытны, — ответил Мартин. — Ни маркировок, ни логотипов, ни армейских кодов. Черный рынок во всей его красе.

— И сколько стоит твоя новая игрушка? — с сомнением поинтересовался Варгас.

Данст ответил. Мексиканец поперхнулся и приподнял бровь.

— Полагаешь, она нам понадобится?

Данст нежно провел ладонью по черному футляру, неопределенно дернул плечом. Исмаэль, все еще настороженный и недоверчивый, выглянул за фургон, где остальные пенсы увлеченно изучали знаменитый русский автомат.

— Чего еще я не знаю, hombre?

— Самого интересного, — лицо Доппельгангера вытянулось в улыбке, более присущей карикатурному злодею на пороге величайшего злодейского открытия. — Очень и очень интересного…