Стратагема несгораемой пешки

28 декабря 2068 года. Люнебург. 13–25

С развитием европейской промышленности одному крохотному саксонскому городку пригрезилось, что он тоже станет современным и высоким. Сорок лет назад на его территорию даже заехали колонны бульдозеров, взметнулись ввысь подъемные краны, засуетились приезжие рабочие. Только вот прибыли они вовсе не для того, чтобы строить логистические терминалы или предприятия по производству соратобу.

Они прибыли, чтобы за считанные месяцы воткнуть вокруг крохотного Люнебурга десятки бетонных коробок на двести квартир каждая. Коробок некрасивых, холодных, но вместительных. Дерзких настолько, что вползли даже на территорию знаменитой заповедной Пустоши, облюбованной туристами. А затем техника ушла, а в коробках появились жильцы — тысячи новых люнебуржцев; с самыми разными оттенками цвета кожи, ни один из которых даже отдаленно не напоминал о Нибелунгах…

С тех пор иммигрантское гетто сначала невероятно разрослось, превратившись в перенаселенный хаотичный муравейник. Криминальный, нахальный, шумный, обманчиво-самобытный, вытесняющий самобытность саксонскую. А лет десять назад пузырь наконец лопнул. Эпидемии, безработица, погромы и деисламизация Альянса сделали свое дело, оставив коробки почти без обитателей. Превратив и без того не самый известный ганзейский городок в окончательно-спальный, к тому же умирающий, придаток Гамбурга…

Сейчас по его кварталам, будто блоха по шкуре умирающего пса, шустро пробирался «Форд-Бегемот», разом пузатый и элегантный. Внутри сидели трое, брезгливо рассматривавшие покрытые граффити бетонные стены, стихийные помойки и столбы костровых дымов, поднимавшихся над крышами многоэтажек, где давно отключили подачу электричества.

Мусоросортировочный завод, построенный, фактически, под приезжих, был закрыт. Пялились в небо холодные трубы, пластины солнечных накопителей были пыльны и зияли брешами. Всюду правила серость, нарушаемая лишь яркими ругательствами на заборах и фасадах. По улицам бродили подозрительные, закутанные в тряпье фигуры, а полицейскую машину в окрестных кварталах видели не чаще раза в месяц.

Несмотря на неприглядность района, Мартин осознанно выбрал его в качестве перевалочной базы и временного укрытия. Найти старый склад, брошенный и сдаваемый за сущие медяшки, оказалось проще простого. Связаться с Клубом и предупредить местную шпану, чтобы держалась подальше, тоже не составило труда.

Так у группы появился собственный трехэтажный форт из красного кирпича, одним бочком выходящий на гамбургскую магистраль 39/2; другим — на заброшенный складской квартал за Охтмиссер Кирхштайг. Место, несмотря на близость выезда из города, было пустынным и непопулярным даже среди местных банд. Водопровод не работал, но электричество было в наличии, как и точки выхода в инфоспатиум, а большего Доппельгангер и не требовал. Заплатить, правда, пришлось сразу за полгода вперед, но затраты оказались столь мизерны, что Данст едва сдержал смех.

Полчища местных бродяг и кочевые банды, конечно, требовали постоянно держаться настороже. Но Мартин был уверен, что такое положение только мобилизует его людей. Сон с винтовкой в руках всегда настраивал на рабочий лад. А когда пробьет час, они сорвутся с места, одним прыжком преодолеют тридцать миль, отделявшие их от объекта, и окажутся в Гамбурге…

«Бегемот» втянулся в серые кварталы. Люди в его салоне безрадостно взирали на трущобы, раскинувшиеся вокруг. Кто-то думал о необходимости срочной закупки оборудования, кто-то о последнем недостающем бойце отряда, кто-то о чашке горячего кофе и шелковых простынях. Минимум снаряжения и оружия, доставленный надежной курьерской службой Молтона, уже дожидался их на точке. И пусть сам Доппельгангер еще не видел обжитое гнездо своей группы, был уверен, что Варгас все сделал по уму.

Судя по отчетам, тот постарался на славу, за одни сутки раздобыв неидентифицируемый транспорт, провиант и средства связи. Также душу командира грел отчет об успешной доставке пенетратора в холодные северные воды, где тот сейчас трудился в виртуальном пространстве, окруженный холодом и одиночеством.

Сидевший за рулем Мартин был спокоен и умиротворен.

До возвращения домой, разумеется, еще очень далеко. Но череда прыжков по Альянсу, сборы и переговоры почти завершились, пророча долгожданный отдых без нейростимов и ранних побудок. Отдых на раскладной кровати, или, на худой конец, спальном мешке… но даже он был лучше сна в сидячих вагонах скоростных поездов.

После того, как Доппельгангер выспится, он еще раз проверит рабочие файлы. Тщательно, неторопливо, вдумчиво. Вместе с Тайпаном подготовит инвентарные списки, учтет каждую мелочь, подготовится к единственной — а он планировал разыграть партию в один шаг, — атаке на вершину корпоративного Олимпа.

Команда будто пропиталась его настроением. Готовился к неизведанному имплицитор; сыпал свежими данными Гармоник; Сантейро и Кольт обустраивали временный штаб. Откалиброванный Данстом механизм наконец заработал, выверенный, добротно смазанный и боеспособный…

Завернув за угол покосившегося бетонного забора с шапкой колючей проволоки по краю, Мартин вдруг остановил машину. В одном квартале по курсу уже виднелось бледно-рыжее здание, арендованное им для ставки, примитивное и лишенное даже намека на архитектурные излишества. С боков его подпирали соседи-близнецы, спящие стариканы, пыльные, прикрывшие окна дощатыми ставнями. Вывески на складах и оградах поблекли до такой степени, что лишали возможности разобрать слоганы и логотипы. Многие фермы рекламных конструкций давно разобрали на металлолом.

Переулок слева от склада был еще вчера замурован Фаусто, выходы на свалку за домом тоже заблокировали. Напротив штаба через улицу раскинулся мертвый завод — законсервированный дюжину лет назад, сонный и неприглядный. Мимо изредка проезжали грузовики, тащившие сырье на те немногочисленные предприятия, где еще теплилась жизнь.

Данст облокотился на руль и понизил уровень тонировки лобового стекла. Он смотрел на узкий разбитый тротуар вдоль своего склада, на единственный свободный подъезд к гаражным воротам, на закрашенные изнутри окна.

Эйрин, сидевшая на пассажирском месте, вынырнула из размышлений. Осмотрелась, мгновенно оценив необычность остановки.

— Что-то не так? — негромко спросила она, расстегивая куртку.

Карим, дремавший на заднем сиденье, тут же вскинулся. Через электронное зеркало заднего вида Мартин заметил, как побледнел информационный контрабандист.

Данст не ответил, продолжая изучать пустую улицу. Сгоревший павильон закусочной на углу; синий фургон, припаркованный у заводского забора; взбитую подошвами слякоть тротуаров. Затем неспешно смотал с шеи шарф, укладывая его на приборную панель.

— Солдат почти не несет ответственности, — говаривал как-то Варгас, тогда еще молодой и не пристрастившийся к бутылке. — Топает себе вперед, находит препятствие, и послушно рапортует. Если, пойми меня правильно, ему прикажут отступить, он отступит. Если прикажут лезть на рожон, он полезет и схлопочет пулю. Даже если задницей чуял, что впереди ждут неприятности. С командиром, amigo, все чуть сложнее. Разумеется, в любой момент тот способен сменить решение, ни перед кем не отчитываясь. Но если командир начнет шарахаться любого своего предчувствия, подчиненные это заметят. А служить под параноиком не хочет никто…

— Ты что-то заметил? — уточнила Маршалл, следя за взглядом Доппельгангера. — Что именно?

— Интуиция, — расплывчато ответил тот, барабаня пальцами по рулю. — Мы почти на месте, но…

Лицо Эйрин перечеркнула кривая понимающая улыбка. Девушка вынула из-за отворота небольшой, но угрожающе-угловатый «Браунинг», без лишних вопросов досылая патрон в ствол. Повторив жест командира, стянула хиджаб и проверила, надежно ли спрятана за воротником коса. Найджел, почуявший нервозность спутников, подался вперед и тревожно замер.

Данст тоже полез за пазуху. Но вынул не оружие, а незарегистрированный смартком. Легкими щелчками по экрану набрал номер.

— Исмаэль? — спросил он, когда на другом конце соединения ответили. — Ты на точке? Защити эту линию, хорошо? Теперь слушай внимательно. Сбрось мне план улицы, актуальный, из тех, что вы составляли с Сантейро. Да, заводскую территорию тоже. Просканируй, изучи активность. Сверь номера всех проезжавших по Охтмиссер машин и соратобу. Да, я жду…

Доппельгангер прищурился. Вздохнул, отнимая смартком от уха, и вполголоса бросил Маршалл:

— Четыре машины в разной удаленности от здания. — Та кивнула, поигрывая плечами, будто разминающийся перед схваткой боксер. — Моторы холодные, кружили весь день, встали на позиции поздним вечером… Да, понял тебя, старина, поднимай группу… Со мной Карим и новенькая. Сотня ярдов на юго-восток, хамелеоновый «Бегемот». У нас только пистолеты, но мы прорвемся. Держи этот канал открытым, я предупрежу, когда выдвинусь.

Данст заметил, что имплицитор тоже обнажил оружие. И невольно усмехнулся, отметив, до чего разным, но свойственным характеру владельца оружием пользуется его подручные. Установив связь в режим ожидания, Доппельгангер отстегнул от смарткома наушник, вставил в левое ухо, спрятал прибор во внутренний карман корсетного плаща и тоже вынул пистолет.

— Вероятнее всего, — как можно спокойнее произнес он, снимая оружие со взломанного дактилоскопического предохранителя и аккуратно оттягивая затвор, — это местные банды. Но не исключено, что наше местоположение стало известно противнику, и враждебный Статус решился на превентивный удар…

Он сам не очень верил в такой исход событий — данная тактика была нехарактерна для членов Шахматного Клуба. Потому что до того, как пешка выходила на настоящий огневой рубеж, она и пешкой-то в полном смысле слова не являлась. Однако история корпоративных войн знала массу примеров игры не по правилам, а потому…

— Я предполагаю, что на территории завода разместился снайпер, — продолжил Мартин. Подтянул небольшую дорожную сумку, открыл и начал рассовывать по карманам плаща пистолетные обоймы. — Фургон в зоне нашей видимости просел, в нем могут оказаться три-четыре человека. Еще один фургон стоит за северным углом склада. Вероятно, часть противников попытаются зайти со двора, но свалка заминирована, так что…

Эйрин слушала бесстрастно, Найджел играл желваками. Уж он-то, наверняка, и предположить не мог, что в первый бой им придется вступить уже так скоро…

— Карим? — обратился к нему командир, и тот вздрогнул. — Ты остаешься в машине. Что бы ни случилось, понял? Почуешь запах гари, вали, позже я найду тебя сам. А тебя, Эйрин, я приглашаю на прогулку. Увы, романтичной ее назвать будет сложно, но так уж повелось…

Он вдруг улыбнулся, чувствуя небывалый прилив сил. Девушка ответила на улыбку, из скуластой гром-бабы вновь превращаясь в милашку, и решительно кивнула. Имплицитор, вздохнув, подтвердил получение приказа. Сам Доппельгангер продолжал буравить взглядом синий фургон, будто собирался мысленно просканировать его содержимое.

Угроза, висящая над промышленными трущобами, безусловно не была ложной. Оставляя открытым вопрос — кому понадобилось брать в коробочку людей, за большие деньги выполняющих грязную работу на бхикшу всего мира. А может, их действительно вычислили люди Финукейна? Об этом Мартин подумает позже, когда в руке окажется теплая чашка кофе, а не прохладный черный «Глок». Подумает в спокойной обстановке, взвесив факты и предположения.

— Чего они ждут? — вдруг спросила Маршалл, снимая блокировку со своей двери, чтобы выбраться наружу одним рывком. — Почему не напали ночью?

— Это мы обязательно узнаем, Эйрин, — серьезно кивнул ей Данст. — Особенно если нам посчастливится взять пленного… — Он коснулся наушника и активировал канал связи. — Исмаэль? Есть новости? Да, хорошо, я проговорю вслух, чтобы слышали остальные: тепловизор показал двух стрелков в здании слева; снайпера на заводской вышке; троих на свалке напротив заднего входа; троих в фургоне у забора и двоих в фургоне за углом. Это все?

Конопатая, внимательно запоминавшая расположение противников, кивнула и подняла вверх оттопыренный большой палец. Мартин кивнул в ответ, вернувшись к разговору:

— Понял тебя, Тайпан. Тогда слушай — я хочу, чтобы ровно через девяносто секунд вы сняли стрелка на заводе. Шумно, без глушителя. Затем открывайте двери, пусть войдут… — Он поморщился, выслушивая ответную тираду, а затем повысил голос. — Я тебя умоляю, Тайпан, от такого приглашения не откажется никто. Задержите их на уровне второго этажа, затем до здания доберемся и мы. Работаем корректно, чтобы не зацепить друг друга, держим связь по прежней схеме… Начали!

Он выскользнул из машины, держа пистолет так, чтобы его не было видно. Эйрин, внешне спокойная и даже сонная, повторила его маневр. Имплицитор тут же перелез на переднее сиденье, кладя оружие рядом с собой и заводя мотор.

Неспешным шагом Данст и Маршалл двинулись вдоль заводского забора, не сводя глаз с фургона впереди по улице. Со стороны казалось, что двое просто идут по своим делам, настороженно оглядывая заброшенные кварталы, и только самый цепкий взгляд мог различить, насколько пешки собраны и готовы к бою.

В здании штаба открылось окно. Сразу за этим рявкнул выстрел, смелый, нахальный, как того и хотел Доппельгангер. В наушнике Данста щелкнуло запоздалое эхо, оно же заскакало по мешку улицы, отражаясь от забранных рольставнями окон и заколоченных дверей.

Мартин и его напарница тут же ускорили шаг, стараясь не оскальзываться в серой слякоти. Заскрежетал мотор, поднимающий дверь гаража, распахнулся главный вход, и Сантейро весьма правдоподобно изобразил попытку покинуть здание. Замешкался на мгновение, достаточное, чтобы из соседнего дома открыли огонь, и тут же юркнул обратно.

Фургон, приближавшийся с каждой секундой, закачался на рессорах. Его дверцы распахнулись прямо навстречу пенсам, наружу выпрыгнули двое с короткоствольными автоматами в руках. Еще один стек с водительского сиденья, бросившись к складу и даже не подумав бросить взгляд налево. Мартин и Эйрин сразу вскинули пистолеты и перешли на легкий бег, тут же начиная стрелять.

— Левого, — успел скомандовать Данст, двумя точными выстрелами вышибая мозги своей цели.

Убитый завертелся на пятке, поскользнулся и рухнул на распахнутую створку, чуть не сорвав.

Маршалл тут же прикончила второго — с дистанции, весьма ощутимой для ее короткоствола, но безупречно-метко и без лишней траты патронов. Тот завалился обратно в салон. Водитель, только на середине проезжей части сообразивший, что к чему, запоздало обернулся, поднимая оружие. Его раскосые глаза прищурились, превращаясь в совсем уж крохотные щели, ствол автомата поплыл вверх. Чуть присев, Доппельгангер выпустил в него четыре пули, три из которых попали в плечи и торс, и одна — в левую щеку. Раскинув руки, азиат шлепнулся в серую дорожную жижу из песка, промышленных осадков и ночного снега…

— Трое легли, — отчитался Мартин остальным, пока они с Маршалл занимали позицию за опустевшим фургоном. Голос его дрожал от возбуждения, кровь стучалась в виски. — Доложить ситуацию!

В этот момент на заднем дворе склада приглушенно ухнуло, взметнув в воздух клок грязного дыма. Кто-то заверещал, словно ему наживо отрезали ногу. Посыпалось разбитое стекло.

— Двое набросили трап из соседнего дома, вошли окном, — ответил Исмаэль, и его слова тут же перечеркнуло стрекотание автоматической винтовки. — Тыловой отряд нашел вуду-подарок, они вне игры… Еще двое поднимаются от гаража, мы их придерживаем…

— Выдвигаемся, — командир кивнул Эйрин, и они быстрым шагом пересекли улицу.

В ноги бросались полуистлевшие силиценовые лохмотья газет — их на улицу с ближайшей свалки забрасывал холодный хулиганистый ветер; слякоть чавкала и воняла выхлопами заводов; хрустели под подошвами пустые ингаляторы из-под пыли и других полулегальных наркотиков.

Мартин прижался к стене справа от входа. Сбросил плащ, ограничивающий подвижность, сменил пистолетную обойму; девушка чуть задержалась, чтобы подхватить из рук убитого на дороге снаряженный к бою автомат. Догнала Данста через секунду, жестом подтвердила готовность. Щеки девушки оставались бледны, казалось, азарт боя обтекает ее, как приливная волна — острую каменную скалу.

— Мы входим, — сообщил старший пенс Исмаэлю, — попробуйте одного живьем…

Напарники нырнули в полумрак первого этажа. Выше и левее, на лестницах, глухо щелкали полимерные затворы автоматического оружия, нежно стучали по бетону цилиндрики разлагаемых гильз. Помещения наполнял запах забвения и резкий, химический аромат жженого пресс-пороха. Что-то голосили противники, причем явно не на католингво — нападавшие переговаривались рваными, лающими фразами, невольно вызывая в сознании образы диких монгольских кочевников…

Штурмовики — проникшая через гараж парочка — определенно не ожидали нападения с тыла. Один из них время от времени поливал огнем лестницу, все еще собираясь перед рывком наверх и выбирая момент для броска гранаты; второй замер на нижних ступенях, подрагивая, будто сидящий на привязи охотничий пес. Он успел заметить угрозу, но Данст и девушка уже брали пару на прицел.

— Уан ба дань[31]… — выдохнул боевик, но автоматная очередь уже раздирала бронежилет на его груди, шею, прикрытую корсетной накладкой щеку и присоску-смартком под ней.

Мартин расстрелял второго — пули «Глока» вгрызлись в бедро азиата, заставив того вскрикнуть, упасть на колени и выронить гранату; еще двумя выстрелами Данст пробил левое плечо врага, а затем — приблизившись и целя почти в упор, — правую кисть, окончательно лишив возможности сопротивляться. Скуля и бормоча проклятья, штурмовик сполз со ступеней, барахтаясь в луже собственной крови. Его непослушные пальцы все еще тянулись к пистолетной кобуре на бедре, но порванные мышцы не позволяли крепко ухватиться за рукоять.

В этот же момент в противоположном крыле склада взорвалась граната. Шоковая, судя по тонкой звуковой волне, пронзительной настолько, что крошила зубные коронки. Пара, вошедшая через окно, сразу рванулась в прорыв.

— Живого взял, — пробормотал Мартин, морщась и похлопывая себя по заложенному уху, — убирайте остальных…

Однако канал связи молчал — брошенный штурмующими «имп» вырубил всю электронику в заданном радиусе. Оглушил терминалы наружного наблюдения и подключенные к инфоспатиуму смарткомы. Выдергивая наушник, Данст мимолетно порадовался, что оставил имплицитора в машине — сбой его крипты накануне операции отряду был совсем не нужен…

Нависнув над убитым, Мартин рывком перевернул того на спину. Присел, несколькими быстрыми прикосновениями обшарив тело. Обнаружил бронежилет среднего класса защиты, несколько более прочных корсетных вставок из «умной» наносинты. Вооружен боевик был российским штурмовым «Ятаганом», на бедре обнаружился восьмимиллиметровый «Намбу-200». Ни идентификационных чипов, ни документов, конечно же, не нашлось. Однако прямо под пулевыми отверстиями, сверкая сквозь кровавые потеки, виднелись характерные татуировки, заставившие челюсть Доппельгангера отвиснуть.

— Китайцы… — побормотал он, покосившись на лестницу, с которой еще неслись звуки боя. — Какого черта⁈

Он живо представил, что сейчас происходит наверху. Отлетающую от стен штукатурку, бьющиеся стекла, отработанные перемещения пешек, заманивавших противника в ловушку. Варгаса, натянувшего бронекуртку поверх домашней серой майки; азиатов, пытавшихся прорваться внутрь и безуспешно вызывающих подкрепление снизу; шквал заградительного огня и суетливость автоматных затворов, плюющихся объедками патронов…

— Гот… контра… — пробились сквозь оживающий канал слова Исмаэля, и Мартин вскинул голову. — Аль-Арм… ран…

— Пора подниматься, — приказал Доппельгангер, забирая у убитого «Ятаган» и проверяя электронный счетчик патронов. — Прикрой тыл…

И застыл, уставившись в черный срез автоматного ствола.

Девушка целилась прямо в него.

На ее лице при этом по-прежнему не мелькало ни единой эмоции.

Время замедлилось. Звуки, запахи, висящая в воздухе пыль — все словно отодвинулось, стало далеким и маловажным. Мартин вдохнул сквозь стиснутые зубы, непроизвольно отшатываясь, а Маршалл сместилась на полшага влево и потянула спусковой крючок. Автомат в ее руках содрогнулся, пламегаситель расцвел пурпурными лилиями вспышек.

Данст почти поверил, что пули напарницы входят в его тело… но уже через мгновение сообразил…

Обернулся, услышав короткий вскрик — расстрелянный им ранее китаец безжизненным кулем оседал на ступенях. В его руке, так и не активированная, оказалась зажата боевая противопехотная граната. Все-таки дотянулся, гаденыш… Цилиндр «Громобоя» выпал из омертвевших пальцев, со звоном отсчитав ступени и застыв возле правой ноги Доппельгангера. Эйрин, наконец переведя взгляд на командира, прищурилась, словно прочитала его мысли. Недостойные мысли, пахнущие подозрениями, угрозой и возможностью превентивного удара…

— Можешь не благодарить, — негромко произнесла она, скупо улыбаясь и оставаясь все такой же непривлекательной.

— Хорошо, — сухими губами прошептал Мартин, пряча «Глок» в нательную кобуру, — не стану. Пошли…

Когда они поднялись, последние штурмовики оказались уничтожены.

Все еще не сообразившие, что угодили в западню, они до последнего не оставили попыток прорваться вглубь здания и нанести максимальный ущерб. Наглотавшиеся наркотических порошков, они с остервенелым фанатизмом продолжали выполнять задачу, даже не помышляя об отступлении. И пусть уничтожить группу Данста им не удалось даже отчасти, определенный урон Доппельгангеру и его людям они нанести сумели.

Осколками «Громобоя» был ранен аль-Арманд, повреждена часть развернутого оборудования. Боеприпасы группы были истрачены больше, чем на половину. Не теряя времени, Сантейро и Кольт тут же взялись за свертывание штаба — несмотря на острое нежелание полиции посещать район, столь масштабное сражение могло привлечь в кварталы как минимум разведывательные соратобу. За которыми, в чем Данст был уверен, последуют штурмовые группы Интербюро…

Бум.

Гулкое эхо, проглоченное железным ящиком.

Тишина. Словно фон — на заднем плане говорят и суетятся люди.

Бум.

Снова эхо, откатываясь от жестяной стенки, возвращается в высокий ботинок из непромокаемой наносинты. Нога, словно маятник, раскачивается сама по себе, пяткой мерно отвешивая глухие удары в стенку ящика.

Что-то пошло не так…

Бум.

Люди говорят громче, но их все-таки не слышно. Они торопятся, выполняют приказы, слаженно работают на полную. Нога отмеряет удары.

Сигарета таббабинола стареет на глазах. Медленно умирает, осыпаясь собственным прахом. Взгляд бездумно скользит по короткому белому стержню с угольком на конце. Затяжка — облегчение, сладкая горечь на губах и давящая, неприятно грызущая изнутри боль… словно эхо железного бака. Затяжка — и сигарета умирает в режиме реального времени.

Что-то пошло не так.

Мартин бросил беглый, полный внешнего равнодушия взгляд на собственную группу, в данный момент спешно грузящую оборудование и снаряжение в два просторных черных фургона.

Если ситуация выходит из-под контроля, это означает, что пришла пора сменить угол зрения.

Бум.

Нога живет сама по себе, она монотонно долбит пяткой в железный полый ящик, на котором восседает ее хозяин. Затяжка, щелчок пальцев, окурок отлетает в лужу крови, уже щедро залитую стирающим ДНК раствором. Облегчение? Горечь…

Что-то пошло не так.

Их вычислили. Не отследили — за это Мартин был готов отдать левую руку, — именно вычислили. Безумные в своем упорстве азиаты… Незнакомые, молчаливые, вооруженные. Навалившиеся на базу Данста словно снег в июльский день, неумело, но угрожающе…

Мимо, стараясь не трясти раскладные носилки, прошли Сантейро и Кольт. Аль-Арманд, бледный, будто свежевыстиранная простыня, пытался улыбаться. Раненного осторожно поместили в фургон, протолкнули носилки внутрь, закрепили на карабинах. Пилот что-то сказал, носильщики вежливо улыбнулись.

— Бум, — сказала нога.

Сигарета зашипела в пене растворителя, едва жидкость дотянулась до уголька.

Раненый китаец, которого нашли на заднем дворе среди ошметков его товарищей, ничего не сказал. Напичканный боевыми наркотиками, он лишь все отрицал и сыпал проклятьями на тайваньском диалекте. Тайпан чуть не прикончил бедолагу, окончательно опустив руки; но за дело взялся Сантейро.

Здоровяк провозился с пленным еще минут пять.

Вышел из закутка, где жертву приковали к железяке в стене, старательно отряхнул испачканные в зеленом порошке руки. Не улыбнулся, не кивнул. Скупо пересказал то, что перед смертью успел выложить один из нападавших Детей Дракона.

Им приказали. С самой верхушки семейства. Приказали напасть на группу из пяти-шести гуайло с известной дислокацией и не ожидающих атаки. Они выполняли приказ. И никак не думали наткнуться на столь спланированное сопротивление тапицзы. На этом поток информации иссяк — пленный в итоге собрался с духом и откусил себе язык. Это все…

Сантейро равнодушно пожал плечами, тщательно вытер руки и отправился помогать остальным с погрузкой. Мертвого китайца тут же залили кислотной пеной…

Пыхтя от натуги, к ближайшей лестнице протащились Эйрин и Варгас, согнувшиеся под тяжестью длинного оружейного ящика. Мартин, проводивший их бесцветным взглядом, отвернулся в стену. Никто не любит, когда его переигрывают. Особенно профессиональные пенсы, предпочитающие рассчитывать каждый шаг.

Финукейн осмелился на поступок, если запретным и не считавшийся, то уж репутации не добавлявший точно. На стремительный удар чужими руками, предвосхищающий события. И, подумать только, умудрился заручиться помощью Триады… Помощью китайцев, то вытесняемых с территории Альянса, то вновь возвращающих себе позиции. Но, даже несмотря на рискованность решения, Финукейн не был Богом. А это означает, что выследить группу Данста без посторонней помощи ирландец явно не мог.

Подошел Карим, сутулый, подавленный, растерянный. Постоял, виновато рассматривая собственные ботинки. Так ничего и не сказал, потопал помогать товарищам. Мартин облизнул горькие, пересохшие губы. Что-то пошло не так…

Оперативная проверка на средства слежения, самая жесткая и строгая, какую смог придумать Данст, ничего не принесла. Конечно, Гармоник сразу же получил новый заказ на отслеживание спутника наблюдения, но Доппельгангер был уверен, что пенетратор ничего не найдет. Слежки за группой не было. А было то, чего командир опасался и ненавидел едва ли не больше всего в своей работе.

Была крыса.

Серая, неприметная, умелая и приведшая таки воинов Дракона на этот старый заброшенный склад. Крыса среди них. Флегматичный, демонстративно тусклый взгляд Данста без устали скользил по лицам своих подчиненных.

Варгас? Нет… Этот — спина Данста, его вторая голова, выдернутая из алкогольного параноидального ада посреди заснеженных скал. Перекуплен? Это стало бы крайне неприятным вариантом… Но, подозревая ближайшего из бойцов, можно начать подозревать и себя.

Сантейро? Человек, обреченный выполнять. Религиозный, по-своему, фанатик. Фигура непредсказуемая, получившая работу спонтанно и без лишней шумихи. Оценка его психопрофиля также не позволяла Мартину поверить, что он подрабатывает серым вредителем. Впрочем, кто даст гарантию, что первым контракт гаитянину не принес сам Киллиан?

Маршалл? Девчонка, только что сохранившая его шкуру в целости. Резковатая, мужеподобная, в случившейся перестрелке показавшая себя молодцом. К ней, пожалуй, стоит присмотреться. Хотя и ее кандидатура маловероятна — имея возможность помочь китайцам и ударить изнутри, если не уничтожив отряд, то хотя бы обезглавив его, она не воспользовалась шансом.

Аль-Арманд? Ранен. А крысы обычно умны хотя бы для того, чтобы не соваться под дружеский огонь. Теперь предстоит выяснить, не было ли ранение инсценировано, чтобы отвести подозрения.

Кольт? Молодой, дерзкий, перспективный… Подвижно-перспективный, как сказал бы Варгас. Этот напрямую завязан на Бенджамина Молтона. Как и Маршалл. И тоже заслуживает дополнительной проверки. По всем возможным каналам.

Гармоник? Наверное, единственный, кого Данст не подозревал совершенно. Если другие неохумы узнают, что пенетратор взялся играть на две стороны, сами вырвут имплантаты из его лысой башки. У них — самих себя считающих мистическим орденом служения цифровому божеству, — так не принято. Кто остается? Карим Найджел. Пожалуй, лишь одно по-настоящему слабое звено. Погрязший в долгах. Пешка лишь наполовину, вор и контрабандист, для которого кодекс воина может быть лишь набором пустых рекомендаций. Любопытно, что неприятности начались, как только в группе появился именно этот человек. С другой стороны, неужели его карточный долг настолько велик, чтобы портить себе репутацию и идти на открытое предательство?

Бум, бум…

Нога отмеряет секунды. Последние ящики погружены в черные пузатые фургоны; трупы, пятна крови, брошенное оружие, оставшиеся на стенах провода и камеры, остатки взрывчатки — все опрыскано умными коктейлями, уничтожающими не только отпечатки, но и любые следы ДНК. Пора уходить. Заметать следы.

И главное, теперь нет доверия. Практически никому…

Все они, корпоративные наемники, иногда похожи на крыс. На хитрую, живучую и сильную стаю, умеющую заработать под пристальным оком Интербюро, местных полицейских подразделений, собственных служб безопасности Статусов, армии и национальных гвардий. В теории у каждого из них сто шансов из ста оказаться предателем и остаться при этом сухим. Под подозрением может оказаться любой.

Конечно, еще оставался вариант отсутствия предателя — на группу Доппельгангера могли выйти и другим, менее вероятным способом. Но то же самое чутье, что полчаса назад заставило Мартина остановить «Бегемота» в квартале от штаба, шептало — ищи самый простой ответ…

Бум.

К командиру подошел Тайпан. Скукожившийся, поникший, еще не снявший бронежилет со следами скользнувших пуль. Устало и весьма бесцеремонно подвинул Мартина, усаживаясь рядом.

Остальная группа практически закончила погрузку — амуниция, боеприпасы, терминалы, запасы медикаментов и провианта были рассортированы по двум фургонам и внедорожнику, загнанному в гараж Найджелом сразу после боя. Мимо, покачивая канистрами бензина, протопали Сантейро и Маршалл. Мексиканец лениво покопался в кармане, извлек механический дозатор и выщелкнул на ладонь ядовито-желтую пилюлю. Проглотил, стараясь не морщиться.

— Что скажешь? — Данст едва шептал, но Тайпан разобрал и пожал плечами.

— Пойми меня правильно, — так же тихо ответил он, — но это была не слежка. Razonable[32]?

— Разумно, — согласился Доппельгангер. — Мы бы об этом узнали.

— Значит… крыса?

— Есть такие мысли… — уголок рта Мартина дернулся, и он предпочел отвернуться, чтобы Исмаэль не видел его лица. — Причем хладнокровная. Предатель так и не засветился, в результате этого боя еще плотнее слившись с группой. Умно́.

— Есть предположения? — осторожно поинтересовался мексиканец.

— А у тебя? — столь же осторожно спросил его Данст.

— Черт его знает, — честно сознался Варгас. В его голосе слышалась усталость, словно курс реабилитации вдруг дал сбой, и пешка вновь погрузился в пучину высокоградусной депрессии. — Ты не думал, что нас мог сдать Молтон? Чтобы, так сказать, заработать на пенсию, ему же пора…

— Бенджи? — с недоверием протянул Мартин, хотя в душе что-то екнуло. Взяв себя в руки, он тут же вернул голосу твердости, сам себе пообещав подумать, но озвучив совершенно иное: — С его-то верованиями в каноны Клуба? Сомневаюсь… поверенный, замешанный в нечистой игре, умирает наиболее мучительно…

— Пойми меня правильно, — Тайпан примирительно показал раскрытые ладони, — я просто перебирал варианты…

— Ты сам учил меня, Исмаэль, что паранойя должна иметь строгие и очерченные здравым смыслом рамки. — Дансту было дурно. Хотелось напиться. Или разогнать группу и начать все заново. Выть хотелось, чего уж там… Но виду он не подавал. — Это не может быть Молтон.

— Он уже в курсе случившегося?

— Пока нет. — Мартин вдруг услышал в голосе напарника что-то знакомое и тревожное. Отодвинулся, взглянув искоса, и приказал: — Выкладывай.

— Ты о чем, amigo? — Варгас непонимающе нахмурился, но позы не изменил.

— Слишком хорошо тебя знаю, старый пройдоха. А потому вижу, что у тебя есть предположения. Выкладывай.

Несколько секунд Исмаэль молчал, глядя в пол. Этажом выше Фаусто и Эйрин заливали полы горючкой, внизу Джастин и Карим выводили машины во двор. Наконец боевой товарищ ответил. Так тихо, что больше напоминало вздох:

— Номер один в моем списке, это австралиец.

Мартин молчал, ожидая продолжения. Если бы Варгас не имел хоть намека на доказательства, языком бы трепать не стал. Во всяком случае, прежний Варгас, каким Доппельгангер помнил его по минувшим партиям.

— Он иной, — так же тихо продолжил обвинитель, глядя в закрашенное серой краской окно. В левом нижнем углу виднелись два пулевых отверстия. — Сует нос в чужие дела. Нервничает больше положенного. Недоволен твоим отношением к заданию. Высказывал недовольство твоим стилем командования.

— Это не аргументы, Исмаэль, — Мартин, внимательно раздумывающий над словами напарника, неохотно покачал головой. — Это эмоции, помноженные на личную неприязнь. Если девчонка тебе не дала, это еще не повод обвинять ее в колдовстве…

— Я просто озвучил, что было на душе…

— Не оправдывайся, прошу. Мы все иные, Исмаэль. Все подчас позволяем себе лишнего… Мы дикие звери, состоящие на службе технического прогресса. Мы нервничаем, особенно если нам едва за двадцать и мы идем штурмовать небоскребы. Мы неспокойны. Мы никому не доверяем. Восстаем против собственных командиров лишь для того, чтобы попробовать самим занять место альфа-самца стаи… Примерить отцовские ботинки, так сказать. И мы вечно недовольны жизнью: нам постоянно мало — денег, популярности и славы, крови, признания коллег, самых вкусных заказов. Ты такой. Я такой. Джастин тоже такой. Пока. Мне кажется, в будущем из него вырастет отличный командир…

— Рассуждаешь так, пойми меня правильно, — Варгас устало улыбнулся, — будто тебе эта баба все-таки дала… — Данст ответил на улыбку, хотя никакой радости в данный момент не испытывал совершенно. Мексиканец, тем временем, вздохнул и тяжело спрыгнул с ящика. Добавил, почесав кончик носа: — Но ты мои слова не отметай, ладно? Подумай, хорошо? Вспомни, что Кольт попал в группу, потому что нам срочно требовался еще один пенс для воздушного штурма. Вспомни, что другие кандидаты вдруг потерялись или отпали без объяснения причин. Вспомни все, что знаешь о методах внедрения, сопоставь и…

— Хорошо, — прервал его Доппельгангер, завершая тягостный разговор. — Я подумаю.

Исмаэль прищурился, выдержав прямой взгляд командира. Сообщивший о том, что проверку пройдет каждый — в том числе, и сам мексиканец. Проверку полную, включающую, в том числе, сканирование на предмет гипномодулей или блокираторов правды. Кивнул, соглашаясь с законностью такого решения, слез на пол и направился к лестнице.

Ему навстречу, завершив приготовления к эвакуации, спускались Сантейро и Маршалл. Кивнув обоим, Данст мягко спрыгнул с ящика и тоже отправился в гараж.

— Внимание!

Чтобы слышали те, кто уже забрался в машины, Мартин вышел на общий канал комспата, не отключаемый с момента перестрелки.

— Покидаем гнездо через одну минуту. Конечный пункт, вплоть до прибытия на место, на этот раз будет известен только мне. В машине с раненым пойдут Кольт и Варгас, фургон в середину колонны. Сантейро, ты ведешь первую машину с основным снаряжением, с тобой Маршалл. Найджел со мной в «Бегемоте», мы замыкаем. Скорость не превышать, я буду сообщать, где свернуть. Правила движения соблюдать, словно вы на экзамене. Также запрещаю использование любых видов связи кроме этого канала. Смарткомы, терминалы, почтовые голуби, дымовые сигналы и узелковые письма отныне под запретом. Оружие держать наготове, оснастить глушителями. Стекол не опускать и установить максимальный уровень тонировки. При разрыве колонны все используют резервный план отхода. Никаких импровизаций, никаких остановок в пути — всем незамедлительно облегчиться.

Пешки молчали, угрюмые, подавленные, но готовые к действиям.

— В случае угрозы огонь открывать только по моему приказу, — добавил Мартин, повернувшись к гаитянину и взглянув в собственное отражение его зеркальных очков. — Все готово?

— Фургон узкоглазых подогнан к главному входу, — отчитался громила. Тряхнул косичками дредов, схваченными в многохвостый пучок. — Второй я втиснул на свалку, напротив запасного. Детонаторы активированы…

Данст кивнул. Еще раз внимательно осмотрел застывших перед ним людей. Детей современной войны. Продажных псов. Ландскнехтов будущего. Свою собственную когорту, один из бойцов которой мог оказаться врагом…

— По машинам! — скомандовал он, садясь за руль «Форда».

Ушли пешки быстро и слаженно, как хорошо умели.

Через какое-то время возле покинутого склада взорвалась пустая припаркованная машина. Словно подхватывая поданный пример, на заднем дворе склада рванул второй фургон, в салоне которого покоились несколько трупов. Внутри самого здания тоже что-то хлопнуло, выдавив наружу стекла, крашенные непрозрачно-серым. Поле недавней битвы, скача по ступеням, стенам и потолкам, принялся вылизывать очищающий огонь пожара…