Стратагема несгораемой пешки

Бремен. 25 декабря 2068 года. 10−00

Древние города похожи на стариков — так же рьяно отвергают и неуступчиво принимают все новое, навязываемое модой и современными тенденциями. Ворчат на высотки, неодобрительно посматривают на многоэтажные трассы, презрительно фыркают, демонстративно задыхаясь в выхлопах соратобу.

Таким был и Бремен — до сих пор небольшой, до сих пор относительно уютный городок в немецкой части Альянса. Один из упорных. Дольше иных сопротивлявшийся веяньям. Упирающийся и исподволь препятствующий новой волне архитектуры и культурных преобразований, затопившей города Европы во второй половине XXI века. Но, в конечном счете, все же начинающий проигрывать.

И вот уже прорывали небо воздвигнутые на окраинах иглы небоскребов; старинные, вымощенные булыжником улочки из двух-трехэтажных домиков насуплено старели, великодушно позволяя покрывать древние камни специальными реагентами и лаками. Молодые гиганты из черного тонированного стекла взирали на них с презрением и жалостью.

Берлин, Мюнхен или Гамбург сдались много десятилетий назад — прошли переломный период, позволив стеклу и бетону завоевать себя. Некоторые осмелились на бо́льшее — целая сеть западных городов Дортмунд-Дюссельдорф-Дуйсбург-Эссен и прилегающие пригороды вовсе объединились в огромный, раскинувшийся на сотни квадратных километров муравейник Центрально-Германской Агломерации, вступившей на трон экономической столицы Альянса.

Бремен на их предательство смотрел с пониманием и тревогой. Он тоже впустил внутрь небоскребы, но в его черте они оставались одинокими титанами, сиротливо возвышавшимися над черепичными крышами карликов-соседей. Город упорно цеплялся за самобытность и историю, позволив войти в свою жизнь лишь соратобу, многоуровневому движению над узкими улицами, парящим голографическим экранам с рекламой и нескольким Санктуариумам. Однако и он понимал, что в век процветания Статусов прежняя самобытность скоро даст трещину. Любая новая постройка была лишь очередным троянским конем, за которым в размеренную жизнь скоро ворвутся великаны, поглотившие архаическую архитектуру…

Заселение произошло минувшим вечером.

Киллиан Финукейн собрал свой отряд недалеко от Байн Индустриахафен, в двух шагах от вод Везера и портовых комплексов, поросших однотипными складами и ангарами. Приземистое двухэтажное здание из кирпича, неприметное и с виду заброшенное, как нельзя лучше подходило целям ирландца. Аренда была минимальной, патологическим любопытством хозяева не страдали.

Зимний ветер задумчиво хлопал оторванными листами кровельной жести; меланхолично отколупывал краску старых рекламных щитов; шелестел бумагой, гоняя водовороты желтых силиценовых газет вокруг машин, оставленных под навесами. С реки тянуло гарью, гнилыми водорослями, маслом и тухлой рыбой.

Шестеро, хранящие на банковских счетах огромные деньги «на старость», с недоумением переглянулись — командир деловито снял с входной двери здоровенный амбарный замок. Шестеро ничего не сказали — пешки были людьми привычными и к роскоши, и к тяготам рабочих контрактов.

Снимая медмы, семь человек вошли внутрь серого дома. С тоской осмотрели просторные помещения без внутренних перегородок, пыль и битое стекло. Затянутые паутиной углы и крысиное шебуршание в подвале вызывали у них первобытный, давно забытый трепет. Дети высоких технологий морщили носы, но комментировать не спешили. Вытянувшись в нестройную цепочку, все они последовали за ирландцем, по узкой лестнице поднявшись на второй этаж.

Осторожно ступая по вышарканным бетонным ступеням, привыкшие к эскалаторам и лифтам люди осматривались. Обычная деревянная дверь, скрипу которой могли бы позавидовать армейские акустические орудия, открылась неохотно. Пропустила наемников в длинный зал, правую стену которого занимали огромные панорамные окна, давно позабывшие о мойке. Весной под высокими стропилами наверняка гнездились птицы…

До того, как по распоряжению Шлейзинга сюда завезли офисную кофемашину и кухонный терминал, единственными предметами интерьера можно было с натяжкой считать старое костровище, несколько разломанных стульев и три тонких матраца.

Теперь же помещение преобразилось: два дня назад молчаливые и не задающие вопросов работники собрали десяток офисных кресел, пару столов, подвесили под потолком голографический проектор. Подлатали крышу, починили водопровод, установили десять переносных обогревателей, а также возобновили подключение здания к городской электросети.

Через те самые два дня, пересекая просыпающийся после гуляний город, по улицам пролетели два черных обтекаемых автомобиля. Прошли систему электронной идентификации у ворот, въехали на припортовую территорию и заглушили моторы у дверей серого здания…

Вошедшие нерешительно столпились у дверей.

Пенсы удрученно рассматривали просторный холл, не торопясь выпускать из рук однотипные армейские сумки. Рыжеволосый первым швырнул свою ношу прямо в пыль, отходя на пару шагов и разводя в стороны руки.

— Добро пожаловать домой! — Он широко улыбнулся, несмотря на усталость и щетину вдруг став чертовски привлекателен. — Именно здесь нам предстоит скоротать ближайшую пару дней.

Киллиан был на боевом взводе. Блестящими глазами пробегаясь по лицам бойцов своей команды, он с облегчением чувствовал, как открывается второе дыхание. Пешки, весьма вяло отреагировавшие на пламенную речь, все еще не торопились чувствовать себя как дома или наводить уют.

— Ну что, кто первым задаст вопрос? — Вожак продолжал скалиться, прохаживаясь по помещению и включая обогреватели. Мимоходом пнул остатки костровища, оставив на бетоне извилистый пепельный язык. — Не стесняйтесь!

— Зуб даю, это шлюз, — наконец подал голос Порох, неуверенно посматривая на остальных. — Я угадал?

Байн угрюмо молчал, Марго уставилась в одну точку. Зентек нервно приглаживал лакированную прическу, Эджиде потирал подбородок. Поддержка русскому досталась лишь от Радольского, уже представившего, как в этих холодных стенах его станет одолевать ненавистный кашель.

Финукейн разглядывал своих людей, столпившихся у входа, будто первоклашки в начале дебютного учебного года. Эхо шагов гуляло по холлу, привыкая к возвращению обитателей.

— Совершенно верно, — рыжий кивнул. — Это граница, отделяющая любую пешку от мира, в котором каждый из вас живет в перерывах между партиями. Черта, за которой костюмы добропорядочных граждан — журналистов, менеджеров инфоспатиумных магазинов, коллекционеров и меценатов остаются на вешалках, сменяясь на боевые комбинезоны из наносинты. Порог, за которым комфорт и вольготная жизнь сменяются на тяготы контракта. Я отнимаю у вас свежую клубнику на завтрак. Отнимаю виртуальных секретарей, подогрев унитазов и экспресс-доставку пиццы. Отнимаю интимное освещение спален и ортопедические виброкровати. С этой минуты вы не те, кто указан в идентификационных чипах госреестра — вы безликие пешки Шахматного Клуба, нанятые на выполнение сложной задачи.

Киллиан вздохнул, и сам заражаясь энергией, звучащей в произнесенных словах. Глаза Марго засверкали, Бесарт и Алексей одобрительно кивнули, Аметист неопределенно покривился, а Анджей вздрогнул, словно по холлу пробежался сквозняк.

— С этого момента вы — моя собственность, — отчеканил ирландец, звонко ударив кулаком в раскрытую ладонь. — Полезный инвентарь ТрансСтата «Конро», любимые игрушки бхикшу из совета директоров. Избранные, способные сделать работу «на отлично». Забывшие о мире вовне. Забывшие о родне, любовниках, уютных квартирах и роскоши. И лишь когда я подтвержу, что работа окончена и все справились, вы сможете упасть на свои любимые шелковые простыни, чтобы с замиранием щемящего сердца вспоминать дни, проведенные под командованием Киллиана Финукейна!

Команда одобрительно зашумела.

Зентек демонстративно поаплодировал, Ландау задумчиво улыбнулась. Байн решительно кивнул, а русский и Радольский стукнулись кулаками. Ни одному из них уже давно не требовалась мощная психологическая накачка. Но напутственные слова лидера все равно что-то затрагивали в душе, превращая рутинную работу наемника в нечто таинственное, возвышенное, требующее полнейшей концентрации и самоотдачи. Механизм, в котором каждый боец являлся важной и незаменимой шестерней, наконец пришел в движение, набирая мощь…

— Располагаемся, — Киллиан хлопнул в ладоши. Эхо удара улетело ввысь, теряясь под высоким потолком. — Эджиде, Зентек — соберите мешки и устройте спальную зону. Порох — первые три раза жрачку готовишь ты. Марго, вот ключи от южных ворот, загони машины внутрь. Байн, я хочу, чтобы ты закрасил окна вот этой краской. Радольский, в сейфе подвала тайник с оружием и оборудованием. Код замка сброшен на твой новый смартком. Подключай систему наружного наблюдения. Визуальный контроль, сигнализация, минирование черных ходов… Аметист, как закончишь — поднимай сюда стволы.

Радольский скупо кивнул, прижимая к губам носовой платок и сотрясаясь от сдерживаемого кашля. Порох обреченно пожал плечами и неохотно двинулся в угол, где громоздились коробки с полуфабрикатами и темнел кухонный терминал, завернутый в пленку. Темнокожий обошел остальных пенсов, собирая мягкие цилиндры спальных мешков.

— Где можно отлить? — брезгливо осматриваясь, осведомился Зентек, не спеша ему помогать.

— Туалеты в северном крыле, — Киллиан выбил из пачки сигарету с таббабинолом. — Там же душевая кабина.

Группа разбрелась по помещению. Обогреватели исправно справлялись с работой, отчего внутри с каждой минутой становилось все теплее. Леандро, потряхивая баллончиками с краской, неуверенно подступился к ближайшему окну. Казалось, что слой пыли на стекле обвалится вместе с новым напылением.

Русский, напевая под нос, деловито распечатывал коробки, оценивая ассортимент запасенных продуктов.

— Почему именно бомжатник? — подступив поближе, негромко поинтересовался у него Байн. — Это ж настоящая дыра…

Алексей поднял голову, глядя на новенького с откровенным непониманием.

— Неужто еще не привык, что Килли склонен к позерству и контрастам? — Он подмигнул Леандро, взвешивая на ладони брикет синтетической индейки. — Но поверь, парень, оно того стоит. Финукейн не преувеличивал — вернувшись домой, ты будет с сожалением вспоминать эти дни. И горевать, что все так быстро закончилось…

— И тогда Статус соглашается на устранение. Вы все знаете, как редко бхикшу прибегают к подобным решениям… Удаленный противник уже никогда не станет партнером, не сможет принести дохода, и так далее. — Байн одним глотком допил кофейный напиток, поморщился и захрустел бумажным стаканчиком, ломая его в пальцах. — В общем, как бы то ни было, ТрансСтат инсценирует захват пассажирского лайнера. Кавказским сепаратистам, его захватившим, про инсценировку, разумеется, ничего не известно, они действуют из самых искренних побуждений…

Леандро обвел взглядом сидящих напротив, с удовлетворением убедившись, что сумел завладеть вниманием коллег. Отложил скомканный стакан на бетон пола рядом с коленом, удобнее устроился на расстеленном спальном мешке.

— Самолет аккуратно сажают в одном из южно-русских городов, — продолжил он, припоминая детали. — Горцы выдвигают требования, федералы готовят штурм. Излишне упоминать, что среди пассажиров находится парень, который насолил Статусу…

— Да не тяни, — недовольно, но миролюбиво протянул Аметист, сидевший слева. Темнокожий тоже допил кофе. Встал, подбирая оставленный Байном мусор, и направился к полиэтиленовому мешку, заменявшему корзину. — И без того понятно, в чем смысл театра. Но ты обещал байку про юрэя, а не репортаж о сгоревшем самолете…

— Никаких сомнений, друг мой, юрэй обязательно появится, — Леандро примирительно поднял руку. — Более того, я ручаюсь за правдивость и достоверность данной истории, ибо слышал ее от одного из непосредственных участников!

Порох хмыкнул, недоверчиво и саркастично. Эджиде вернулся на прежнее место, с интересом уставившись на рассказчика и призывая завершить повествование. В дальнем конце зала — где на одном из столов разместились дисплеи системы наружного наблюдения, — раздался сухой сдавленный кашель Радольского.

— Ох, совсем тяжко парню… — с сочувствием протянул Леандро, но тут же продолжил рассказ о лайнере. — Так вот, дело идет к штурму. «Витязи» врываются на борт, начинается возня. Террористы подкошены, среди гражданских есть потери. Начинают подсчитывать, и тут выясняется, что искомый ТрансСтатом объект словил шальную пулю в шею. Может быть, от рикошета. Может и нет. Говорят, когда его ранило, он приподнялся на кресле, сказал «ожидаемо» и рухнул замертво, но это уж точно не проверить…

Русский снова хмыкнул. Перевалился на другой бок, поправил подвернувшийся край спальника и сунул в рот щепоть чипсов. Трое пешек были похожи на детей, рассказывающих друг другу страшные истории во время дачной ночевки.

— Гладко… — похвалил Дрейфус. — Объект был устранен юрэем? — на всякий случай уточнил он, подтягивая алую шапку.

— Вот о том и речь, — Байн пожал плечами. — Мои русские друзья говорили, что да. Дескать, непонятно как, но юрэй внедрился в спецназ…

— Невозможно это, — Порох наконец подал голос, для убедительности замотав головой. — Там система такая, что любого члена Шахматного Клуба вычислят еще на подлете…

— За что купил, за то и продаю, — парировал Леандро. — Но считается, что на Статус сработал как раз юрэй — невидимый одиночка. А потом исчез, словно и не существовало. Говорят, это был латыш по имени Беляк. Арабы были высокого мнения о его талантах…

— Вспомнил! — внезапно вскинулся Алексей. — Вспомнил похожую историю, так что не заливай. И не латыш этот юрэй был, а русский, из наших, зуб даю. Андрей Атчин его звали, и не Статус ликвидацию заказывал, а «кофейники» из Корпуса Федеральной Безопасности. Но про то, что в самолете сработал призрак, я тоже слышал…

— Наверное, в этом и есть особенность юрэя, — Аметист пожал плечами и вздохнул о чем-то своем, — чтобы иметь сто имен и все ненастоящие. И появляться только в самый нужный момент…

К развалившимся в спальной зоне пенсам подошел Зентек. В черном армейском комбинезоне до горла он был как никогда похож на мокрую, прилизанную, только что выбравшуюся из водоема выдру.

— Кончайте завтрак, командир вернулся, — с чувством собственной значимости сообщил поляк, с легкой завистью рассматривая посиделки, на которые не был приглашен. — Брифинг через десять минут.

И удалился с чувством выполненного долга. В центре зала встретился с Марго. О чем-то спросил, но девушка ответила так коротко и четко, что Анджей отшатнулся. На его подвижном лице промелькнули сразу несколько гримас, и пешка отступил. Эджиде, Байн и Порханов поднялись на ноги, собирая пустые тарелки и упаковки от пудингов.

Заскрипела входная дверь, в холле появился Киллиан. В гражданском, одетый стильно, но неброско. Стянул мокрую от снега кепку, скомкал на шее медму, украшенную беззаботными рождественскими картинками.

Ландау, опустив глаза в пол, тут же подошла к командиру, отчитываясь о ситуации. Рыжий кивал, с довольной улыбкой обозревая изменившийся за ночь этаж — расставленные стулья, змеящиеся по бетону провода и силовые кабели, рядок спальных мешков, центр управления системой безопасности и закрашенные темно-бежевым окна.

Из кухонной зоны тянуло ароматами недавно приготовленного завтрака. Уголок Радольского издали был похож на фрагмент алхимической лаборатории — там постоянно что-то сверкало, переливались голографические панели, а системы наблюдения выдавали ежеминутные голосовые отчеты. Отсветы дисплеев плясали на бледном лице Бесарта, из тяжелобольного превращая его в ходячего синекожего мертвеца.

— Доброе утро, малыши! Собираемся! — Финукейн хлопнул в ладоши и направился в угол зала, где был установлен проектор, а на стене повисла сенсорная доска, похожая на школьную. — Хватайте стулья и давайте-ка наконец узнаем, за что получаем деньги.

Черными тенями пешки заскользили по этажу, стягиваясь на зов командира. За прошедшие часы все они успели сменить гражданскую одежду на однотипные комбинезоны из хамелеоновой наносинты и ботинки, теперь отличаясь друг от друга лишь ростом, прическами и шириной плеч. Выделялся лишь русский, демонстративно повязавший на шее темно-зеленый камуфляжный платок-бандану.

Подтащив стулья, бойцы составили их подковой. Расселись, словно курсанты на академической лекции. В стороне остался лишь Радольский — на перепутье между доской для брифинга и своим столом, поближе к мониторам и терминалам обороны, если те подадут сигнал. В центр подковы вышел Финукейн, успевший налить себе суррогатного кофе. Дуя в стаканчик, он внимательно рассматривал команду через его дымящийся край.

— Начнем, коллеги, — наконец кивнул он. Глотнул напитка, отставляя стакан на стол, натянул на правое запястье браслет управления голографическим пространством проектора. Широко расставив ноги, словно находился на плацу, сцепил руки за спиной и внимательно уставился на притихших пенсов. — Вводный брифинг. Все вопросы держим при себе до окончания базовой части.

Байн, Порох, Зентек и Эджиде смотрели в лицо командира. Марго изучала ногти, старательно не глядя на Киллиана. От девушки исходило почти физически ощутимое напряжение, которое не укрылось от новичка.

— И давно она так? — Леандро наклонился к Аметисту, подбородком указав на Ландау. Эджиде проследил за жестом, приглушенно хмыкнул и покачал головой.

— Долгая история, малыш. Если переживешь эту партию, я расскажу…

— Команда, — Киллиан крутанул на запястье браслет управления, активируя терминал проектора. Перед доской вспыхнул шар дисплея, пестрящий закладками файлов. — Пришло время окунуться в волшебный чан, наполненный зельем предстоящей работы. Все готовы внимать?

Дрейфус, успевший отодвинуться от Леандро, поднял тяжелую руку.

— Говори, — вздохнув, разрешил Киллиан.

— Освободи русского от готовки, — совершенно серьезно пробасил темнокожий, вызвав улыбки на лицах Байна и Зентека. — Он умудряется испортить даже подогрев армейских пайков…

Ирландец смерил его недовольным взглядом, все же позволив себе тень улыбки. Затем двинулся вперед, неспешно прохаживаясь по пространству перед стульями.

— Ценю твое желание разбить лед, Аметист… Но предлагаю решать организационные вопросы после брифинга. Итак, друзья, начинаем. Сначала несколько слов о вопросе, не имеющем прямого отношения к партии. — Он сосредоточился на Порохе, от неожиданности открывшем рот и нервно вцепившемся в шейный платок. — Затем вы услышите плохие новости. Затем хорошие.

Рыжеволосый все еще казался смертельно-уставшим. Осунувшееся лицо, тени под глазами, щетина и дерганная поступь. Пешки, жадно ловящие каждый жест лидера, с недоумением покосились на Алексея.

— Как вы знаете, — продолжил Киллиан, прохаживаясь по внутренней стороне подковы, — все мы принадлежим к профессиональному интернациональному сообществу корпоративных наемников, обладающему собственными неписанными правилами и подобием устава. У нас существует собственный профсоюз, страховки, бонусы и пул работников, чутко реагирующий на колебания рынка.

Финукейн прошел между Аметистом и Порохом, покручивая браслет. Бойцы сидели неподвижно, не стараясь следить за командиром и послушно уставившись в пустой шар голосферы.

— Наша организация не указана в каталогах ООН. Не проходит сертификацию ИСО, во многом полагаясь на основы внутренней корпоративной этики и правил игры, разработанной во времена расцвета Статусов. Несмотря на полулегальность Клуба, любой его член, я полагаю, прекрасно осведомлен о необходимости соблюдения правил и недопустимости их нарушения.

Ирландец остановился за спиной Пороха, разглядывая его коротко остриженный затылок. Алексей сидел ровно и прямо, и лишь его плечи невольно напряглись. Аметист, бросив на соседа короткий взгляд, невзначай отодвинулся в сторону.

— Каждому из вас известно, — продолжил Финукейн, покачиваясь на пятках, — что профессия подчас сводит нас с коллегами, которых в иное время удобнее величать конкурентами. С себе подобными, в которых мы сегодня стреляем, а уже завтра берем в напарники. Потому особенный интерес менеджеров Клуба всегда вызывают ситуации, когда отношения между пешками выходят за рамки контрактных партий. Иными словами, когда один наемник поднимает на другого руку, исходя из личных обид или иных субъективных мотивов…

Тишина стала непроницаемой и вязкой. От изучения маникюра отвлеклась даже Маргарита, теперь внимательно прислушивавшаяся к речам рыжеволосого. Порох замер, начиная понимать, куда катится разговор.

— С недавнего времени я располагаю информацией, — Киллиан протянул левую руку, кладя ее на плечо русского. Тот вздрогнул, но головы не повернул, — что на одного из наших коллег, пусть и не самого хорошего парня — более того, с недавних пор я считаю его своим личным врагом, — было совершено покушение. Бездарное и неудачное. Нет, это не было попыткой сделать имя на убийстве матерого игрока, чтобы доказать собственную профпригодность… Мы знаем, что это не одобряется Клубом. Но изредка подобные случаи все же попадают в хронику нашей организации… В ситуации же, о которой идет речь, удар по нашему коллеге был нанесен извне. Ты ведь понимаешь, Алексей, о чем я толкую?

И он сжал пальцы, лежащие на плече Порханова. Тот подался вперед, стараясь мягко уйти от захвата, но командир уже наваливался сзади, бросая правую руку под его подбородок и одним движением замыкая борцовский замок. Порох дернулся, едва не ударив в ответ, но затем спохватился и покорно обмяк, дыша тяжело и хрипло. Киллиан наклонился к самому его уху, но продолжил говорить с прежней громкостью, чтобы слышали все, и даже сидевший в отдалении Бесарт.

— Некто… — улыбнулся Финукейн, — некто находящийся в этом зале, проявил самодеятельность, граничащую с грубым нарушением профессиональной этики. — Он помотал головой, отвергая любые попытки оправдать поступок. — Этот некто связался со своими американскими родичами из преступных группировок Нью-Йорка. Попросил об услуге. Вложил еще один булыжник в дорогу благих намерений, ведущую в преисподнюю.

— Я… посчитал, что… — Рука Пороха машинально опустилась на пистолетную кобуру на бедре. Отдернулась, словно рукоять оказалась раскаленной железякой. Пальцы прикоснулись к локтю командира, но он так и не решился помешать тому душить себя. — Так будет… лучше…

— Лучше? — Киллиан усилил захват, а его воспаленные от недосыпа и нейростимов глаза вспыхнули. — Смерть пешки от руки бандита, Порох — великое горе для любого из членов Клуба. — Русский захрипел. — Если я захочу свести с Данстом счеты, сделаю это сам. Ты хорошо понял меня, bastún[25]?

Порох попытался жадно втянуть воздух, но лишь захрипел. Попробовал кивнуть, но сделал еще хуже. Замычал.

— Ты сломаешь ему кадык, — неожиданно произнесла Маргарита. Равнодушно, но повернувшись к экзекутору и его жертве.

— Заткнись, — Финукейн даже не удостоил ее взглядом. Его сухие губы касались уха Алексея. — Надеюсь, Порох, ты меня понял… Надеюсь, — он исподлобья осмотрел всех присутствовавших, — это поняли все.

Он рывком разомкнул замок, отступая от кресла, на котором сидел Порханов. Тот пошатнулся, едва не рухнув вперед, но удержался и потер шею. На его пунцовое лицо было жалко смотреть, но вместо злости в глазах пешки плескалась искренняя вина.

Ровным шагом Киллиан Финукейн вернулся к столу. Поднял стакан с остывающим напитком, сделал глоток. Аметист вел себя так, словно ничего не произошло. Марго покусывала губу, но явно не по причине сочувствия русскому. Радольский оставался в тени, задумчивый и бледный. Байн — темная лошадка, новичок в команде, — определенно призадумался. Зентек, еще один дебютант, занервничал и даже позволил себе прикоснуться к лакированным волосам. Он единственный из всех позволил себе открыто показать, что впечатлен расправой над штрафником, встретив наказание коллеги с неприязнью и страхом.

Русский, кару перенесший с достоинством римского легионера, потирал шею под платком. Багрянец с его лица ушел, но взгляда на окружающих он так и не поднимал.

— Когда партией управляю я, — вожак подхватил одноразовый стаканчик. Словно бы невзначай перевел взгляд на Байна и Зентека, продолжавших смотреть в стену, — существуют два пути. Мой. И скоростная магистраль, ведущая в противоположном направлении. Выбирать, конечно же, вам… На этом вопрос закрыт и сейчас мы перейдем непосредственно к брифингу… Но сначала прошу угощаться…

Он сунул свободную руку в карман штанов, внезапно зазвенев россыпью монет. Вынув, подставил под свет ламп горсть мелких кругляшей, темно-медных от времени, похожих на необычные пилюли. Раскрыв ладонь, прошел перед всеми, протягивая и позволяя взять одну. При ближайшем рассмотрении монеты оказались английскими пенни, выпущенными в конце прошлого века.

Поляк, брезгливо вертя музейную денежку перед носом, с недоумением уставился на Марго.

— Причастие от Финукейна, — без намека на шутку произнесла та, вдруг отправляя зависть нумизмата в рот. — Так мы роднимся с тем, чем, по сути, и являемся — со старыми разменными монетами…

— Совершенно верно, душа моя, — расслышав, оскалился Киллиан и выдал Радольскому предпоследний пенни. Последний же опустил на собственный язык, бережно и аккуратно, будто имел дело с растворимой «маркой» ЛСД. — Теперь мы — единое целое. Надеюсь, Харон окажется непривередлив, если одному из нас придется рассчитаться этим…

И он с улыбкой сглотнул. Аметист и Ландау последовали его примеру. Порох, все еще морщась от боли в шее, всасывал медь с трудом. Байн несколько секунд с интересом рассматривал лежащий на ладони диск.

— Любопытно, — негромко и задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь, вдруг пробормотал он, — почему самым желаемым из металлов считают золото, а человеческой кровью пахнет именно медь?..

— Аминь, — совершенно серьезно ответила ему Маргарита, и наемник проглотил талисман.

Радольский запил водой, с трудом удержав рвотный позыв, но стойко справившись. Анджей Зентек, все еще осматривая остальных, будто умалишенных, наконец тоже решился. Но наперво старательно протер монетку гигиенической салфеткой. Казалось, он все еще не верит, что во второй половине XXI века кто-то может следовать столь нелепым ритуалам, и подозревал, что выданные деньги несут в себе крохотный чип слежения…

— Теперь мы готовы, — подытожил рыжий.

Отставив кофе, он вытянул вперед правую руку и покрутил браслет. Настраивая систему и вводя в светящийся шар необходимые данные, командир краем глаза изучал реакцию подчиненных пенсов. Затем вернул внимание голографическому шару, внутри которого вспыхнули картинки — курносый лайнер, карта Средиземного моря, несколько официальных отчетов и передовицы новостных ресурсов инфоспатиума.

— Внимание на экран, деньгоглоты, — отчеканил Киллиан. — Минувшей ночью неподалеку от Сардинии потерпел крушение один из пассажирских самолетов, принадлежащих арабскому Статусу «Рухаб». Черный ящик еще не обнаружен, Интербюро ведет поиски уцелевших и проводит подсчет потерь. Последние сводки с борта 14−03–099 поступали в 00–23. После этого судно потерял связь с землей, а еще через полчаса итальянские станции зафиксировали взрыв и падение с высоты примерно пять тысяч метров.

В шаре завертелось изображение «Аирбаса-450» с арабской вязью на фюзеляже. Ему на смену пришли обрывки любительских записей, выложенные в инфоспатиум — догорающие обломки валятся в море в нескольких километрах от берега. Столбец слева запестрел фамилиями членов экипажа и пассажиров.

— Казалось бы, не произошло ничего интересного или экстраординарного, — задумчиво произнес Финукейн, разворачиваясь на пятках. — Взорвать борт могли еврейские сепаратисты. Или другие арабы. В конце концов, атака на лайнер могла быть частью партии, о которой Комитет пока говорить не вправе…

Командир развел руками, призывая смириться с фактом, что время от времени где-то взрываются самолеты, тонут корабли и сходят с рельсов скоростные поезда.

— Известно, что на рейсе 14−03–099 в Европу направлялся один из отделов «Рухаба». Почти в полном составе. Сорок шесть человек, не считая службу эскорта, охрану и экипаж. Инженеры, проектировщики, аналитики и безопасники, еще недавно занимавшиеся разработкой нового небоскреба в Бурайде. Пока трудно сказать, был ли лайнер сбит с воздуха, или его поразили с земли… или на борту оказалась бомба, вживленная в одного из пассажиров. Это, собственно, и не важно. Казалось бы, причем здесь наша партия? — пожав плечами, спросил Киллиан сразу у всех и одновременно ни у кого конкретно. — Дело в том, что, как нам стало известно, вместе со своим отделом на борту находился его начальник — некий Аарон Донахью, в свое время возглавлявший корпус строительства, фортификации и архитектурной политики ТрансСтата «Конро».

Над головой ирландца возникло объемное изображение улыбчивого пожилого мужчины, сидящего за рабочим столом в окружении самых современных систем трехмерного проектирования.

— Это, конечно же, не может оказаться совпадением, — Финукейн кивнул сам себе. Взгляды пешек не отрывались от его лица, и даже Порох, оправившийся от удушения, внимал с почтением и настороженностью. — И пусть мы не знаем, с какой целью был устранен человек, когда-то работавший на наших актуальных нанимателей, определенные выводы я сделать сумел. Во-первых, с высочайшей вероятностью противостоящая нам группа уже сформирована и вышла на уровень применения тяжелого и дорогостоящего оборудования. Также осмелюсь предположить, что мистера Донахью вовсе не ликвидировали, а крушение — не более, чем инсценировка. Сам же проектировщик, скорее всего, похищен нашим врагом.

Аметист хмыкнул. Зентек змеиным движением облизал губы. Байн изогнул бровь, а Ландау согласно кивнула.

— Службе внутренней безопасности «Рухаба» еще предстоит уточнить детали и выяснить, действительно ли во время взрыва архитектор находился в самолете, — продолжил Киллиан, поигрывая браслетом и бросая в шар то одно новое изображение, то другое. — Но я уверен в своей правоте. Более того, бхикшу «Конро» согласились с моими опасениями. Прямо в эту минуту они проводят глобальную перетряску внутренних систем, меняя коды безопасности, протоколы шифрования и прочую шелуху, способную дать доступ в любое из помещений Статуса, когда-либо построенных Аароном Донахью.

— Противник уверен, что мы уже на позиции, — не спросил, а констатировал Аметист, задумчиво пожевав губу. — И полагает, что теперь в его руках детальные планы проникновения на объект.

— В точности так, Дрейфус, — согласился Финукейн, словно не заметив, что его перебили. — И я обязательно сделаю так, чтобы эта информированность сыграла на руку нам, а не им. С осознанием этого факта, друзья, я готов перейти к фактической части брифинга и, наконец, посвятить вас в детали предстоящей партии.

Ирландец окаменел. Замер, глядя точно перед собой, и пешки догадались, что тот настраивается на длительную речь. Шепотки утихли, и даже Зентек оставил в покое свои прилизанные волосы, сосредоточившись на командире.

— Что нам известно? — спросил Киллиан сам себя. И тут же ответил, не взглянув в экран. За его спиной начали мелькать слайды с изображениями логотипов, схем, карт и газетных заголовков. — Почти год назад Транснациональные Статусы «Конро», «Хитоде» и «Макромел-Астра» объединили усилия для работы над крупным научным проектом. Речь шла о разработках в области криогенных исследований для дальнейшей перепродажи результатов руководству НАСА и Гоцзя Хантьян Цзюй — Китайскому национальному космическому управлению. Сотрудничество столь высокопоставленных конкурентов позволяет утверждать — цель стоила затраченных усилий.

Марго куснула кончик ногтя, Байн сел поудобнее, закинув ногу на ногу. Порох задумчиво игрался с узлом шейного платка. Эджиде оставался неподвижен.

— Разработки продолжались два месяца прошлого года и шесть текущего, — продолжил рыжий. — На территориях Альянса были собранны несколько рабочих групп, ведущими специалистами в которых стали японцы из «Хитоде». Финансирование программы ложилось на плечи европейцев. В конце лета косоглазые умники у себя на острове неожиданно совершили на исследовательском фронте прорыв. Он ставил бетонный крест на прежних разработках, но давал совершенно новые и ошеломляющие перспективы. Для объединения усилий двух независимых отделов из Токио вылетел имплицитор-криптоконтрабандист, переправлявший своим коллегам из Старого Света ценнейшую и свежайшую информацию. Только вот поделиться этим открытием с партнерами японцы отчего-то забыли. Когда новость просочилась к бхикшу «Конро», альянс Статусов затрещал по швам…

Русский хмыкнул, Ландау прищурилась, Леандро нервно сменил позу.

— Мы не знаем точно, кто совершил нападение на имплицитора. Скорее всего, это были люди из «Конро», желающие перехватить информацию и использовать ее в собственных разработках. Как бы то ни было, перевозчик угодил в засаду и был серьезно ранен. Доставленная в Европу информация, зашитая в его крипте, оказалась под угрозой уничтожения. Медики Статуса сохранили жизнь курьера, но лишь на вегетативном уровне. Сейчас имплицитор в искусственной коме, балансирует на грани света и тьмы. А высоколобые из нашего ТрансСтата до сих пор ломают головы, как вскрыть крипту, не разрушив ее содержимое…

Киллиан перевел дух, осмотрев подчиненных пешек. Чем ближе он подбирался к сути партии, тем гуще становился воздух этажа, тем более волнительным казалось ожидание.

— В данный момент раненый находится в одном из корпоративных небоскребов «Конро», — Финукейн кивнул и плавно качнулся на каблуках.

Повертел браслет, и за его спиной материализовалось объемное и полупрозрачное изображение многоэтажной башни. Различные уровни строения были выделены разными цветами и снабжены краткими текстовыми комментариями.

— Там экстренно развернут мобильный медицинский сектор, позволяющий удерживать дух япошки в его бренном теле. Копирование информации, как я уже упоминал, до сих пор невозможно. Транспортировка рискованна и может добить перевозчика. «Хитоде», понятное дело, настаивают на незамедлительном возвращении их собственности. «Конро» официально не признали факт захвата, так что все отрицают и клянутся вот-вот найти пропавшего курьера. А также понимают, что установка местонахождения имплицитора — вопрос времени, после чего азиаты попытаются или выкрасть раненого, или устранить. Союз концернов разваливается. Но обрывки имеющейся информации позволяют установить, что «Макромел» по-прежнему поддерживает косоглазых, и даже готов финансировать операцию по возвращению собственности. Говоря проще — штурмовая команда уже формируется…

Ирландец замолчал, оборачиваясь к проектору. Глотнул остывшего кофе, поморщился и сплюнул обратно в чашку. Пешки, убедившись, что основная информация командиром уже выдана, зашевелились, переглядываясь и пожимая плечами.

— Мы охраняем курьера? — зачем-то спросил Байн, и Порох неодобрительно покачал головой. Новенький, смутившись, тут же постарался исправить оплошность: — Я имел в виду, охраняем лабораторию и медблок до тех пор, пока врачи «Конро» не вскроют крипту или почтальон не умрет, верно?

Киллиан снизошел до кивка. Затем в воздух поднялась тяжелая рука Аметиста.

— Какова вероятность, что японцы попытаются убрать своего человека? — Он вздохнул, подаваясь вперед. — Если в их приоритетах стоит ликвидация, оборонительной командой партию не выиграть. Более того, я бы очень не хотел окончить жизнь под руинами, если в лабораторию угодит ракета или орбитальный удар…

— Ликвидация маловероятна, — тут же ответил Киллиан, подготовившийся к возможным вопросам. — Самураям, конечно, все равно. А вот «Астра», взявшая на себя финансирование спасательной миссии, не меньше конкурентов заинтересована в получении данных. Полагаю, если дело дойдет до ликвидации, они попытаются взять операцию в свои руки, сыграть в темную и лично завладеть содержимым крипты. Даже если это, в итоге, угробит их союз с Токио.

— Сколько времени могут продолжаться попытки проникнуть в сознание имплицитора? — хрустя тонкими пальцами, спросил Анджей. — Нам будут платить, даже если взлом затянется на месяцы?

— Совершенно верно, — Киллиан улыбнулся. — В настоящее время мой поверенный ведет переговоры о процентном увеличении оплаты. Пропорционально потраченным на охрану суткам.

— Мы можем перепрятать объект? — негромко вставила Марго.

— Все относительно. С учетом недавнего похищения мистера Донахью, противник наверняка осведомлен о месте содержания курьера, — не глядя на девушку, ответил Финукейн. — Любая перевозка подвергает его дополнительному риску. Оборона в одном из корпоративных зданий даст нам куда большие возмо…

— Мы получим право устранить объект, если партия встанет на грань срыва? — хищно прищурившись, перебил командира Зентек. Тот молча кивнул, глядя на пенса без приязни. Но тот еще не закончил: — Если имплицитор умирает по вине медиков «Конро», мы все равно получаем свою оплату?

Киллиан снова кивнул, старательно скрывая раздражение.

— Выходит, — снова нахмурился Аметист, — противник, скорее всего, попробует выкрасть агента?

— Не исключено. Но аналитики Статуса оценивают такую вероятность всего в 7 %. Более ожидаемо копирование имплиционной крипты, несмотря на состояние раненого…

— Копирование? — Поляк опять вскинул голову. — Не хочу показаться наивным, но я всегда считал, что крипта — это не просто болванка, вживленная в голову. Поправите меня, если не прав, но про крипты говорят, что это инструмент, основанный на свойствах ДНК хранить инфомассивы и позволяющий пользоваться скрытыми возможностями человеческого мозга…

— Снова верно, — снисходительно согласился Финукейн. — Но возможности для копирования на внешний носитель существуют. И мы не должны отбрасывать вероятность, что противник воспользуется ими… Еще вопросы?

Больше уточнений не последовало.

Погрузившись в раздумья, наемники в тишине раздумывали над услышанным.

Перед тактической доской все еще бесшумно вертелся шар, наполненный разноцветными проекциями. Пощелкивал старинной бензиновой зажигалкой Байн. Марго все еще посасывала ноготь. Зентек разминал пальцы.

— Пока вы перевариваете данные, — добавил вожак, снова привлекая к себе общее внимание, — давайте я скажу пару слов о здании, в котором нам предстоит работать… — По сигналу браслета прозрачный скелет небоскреба надвинулся, распадаясь сотнями слоев. — Пункт назначения — Гамбург. Небоскреб Статуса, известный в народе, как «Фоертурм». 88 этажей, общая высота составляет 430 метров без шпилей, антенн и прочих конструктивных элементов. Медицинский комплекс развернут на 66 и 67 совмещенных этажах.

Виртуальная башня «Фоертурма» в сверкающем шаре продолжала распадаться на фрагменты, обнажая нутро под управлением браслета на запястье Финукейна. На лицах сидящих в полумраке людей плясали разноцветные всполохи.

— Жилая зона, как таковой, в комплексе весьма примитивна, — Киллиан приподнял одно плечо, словно призывая смириться с неизбежным. — Врачи и медицинские пенетраторы живут в апартаментах на тридцатых этажах, ограниченные возможности по выходу вовне имеются лишь у руководителей рабочих групп. Мы зону покидать права не имеем также, так что не забывайте свои мешки. Имплицитор находится здесь, — на объемной карте вспыхнула выделенная подсветкой территория. — Это лаборатория высоколобых, где и разместилась мобильная больница. По соседству расположен зал силовых установок. Радольский, забирай данные и начинай обработку. Помните, что мы не только стережем японца, но и не мешаем мудрецам из «Конро» с ним работать. Под ногами не путаемся, в душу не лезем, с ассистентками не заигрываем…

Зентек заерзал. Было заметно, сколь непривлекательной кажется ему перспектива работать бок о бок с гражданскими, способными помешать или отвлечь, дойди дело до боя. Эджиде нахмурился еще сильнее.

— Медики надежны? — спросил он.

— Их отбором и проверкой занимается служба внутренней безопасности Статуса. А еще все они имеют инструкции, как действовать в случае начала крошева. — Киллиан поднял раскрытые ладони. — Хочу, чтобы все уяснили — мы для них невидимки, как и наоборот. Никто никому не мешает. Если загремит пальба, они сами отвечают за свою сохранность, это ясно?

Все шестеро кивнули, и даже Бесарт со своего дальнего насеста.

— У тебя, конечно, уже есть план, — вздохнула Ландау, исподлобья взглянув на вожака. — Поделишься деталями?

— Ты как всегда проницательна, милая Марго, — без тени улыбки ответил ирландец. — Итак… противник располагает планами здания. Будет принимать решения, исходя из этого, и не предполагая, что нам известна его стратегия. Значит, мы поймаем его на этом всезнании. Красным цветом на карте выделены предположительные пути проникновения на контролируемые нами этажи. Свой финальный план я озвучу по прибытию на место, но пока хочу, чтобы каждый внимательно изучил схемы и поделился со мной личными наблюдениями. Особенно это касается специалиста по средствам обороны и диверсанта…

Команда тяжело молчала. Подключаясь к внутреннему спатиуму штаба, они уже сливали карты на персональные смарткомы, чтобы уже сегодня вдумчиво изучить каждый закуток. Светло-зеленая схема, вертящаяся в воздухе, бросала на их серьезные и напряженные лица слабые отблески света, резко вычерчивая морщины. В ее отблесках зеленый платок русского казался черным, а красная шапка Дрейфуса светилась, словно неоновая. Бесарт, перебирая ногами, с дребезжанием покатился на своем кресле в угол.

Раздав цифровые ключи доступа, Киллиан выключил проектор и снял браслет управления.

— Радольский, к шести часам ты предоставишь Марго список необходимого оборудования, — распорядился он, стягивая теплый блейзер и бросая на стол. — Не скупись и не скромничай. Если понадобится портативный ядерный заряд под каждым унитазом, я хочу об этом знать…

Финукейн устало поплелся в спальную зону, где несколько часов назад Маргарита расстелила и его спальный мешок. Прыгая на одной ноге, рыжий расстегнул застежку ботинка.

— Аметист, Байн: на вас составление списков персонального боевого снаряжения. — На ходу избавившись от ботинок и носок, Киллиан босиком прошлепал до лежбища, грузно опускаясь на колени. — Противник отказался от стремительного набега, избрав тактику тщательного планирования. Значит, полуголые ниндзя нам не угрожают. Делайте упор на защиту, скорострельность и бронебойные боеприпасы…

Речь ирландца становилась все медленнее, но он не спешил отключаться. Старательно, словно впервые в жизни, взялся расстегивать лаз в мешок. Замер, обернувшись, и уставился на команду, все еще сидящую на прежних местах в ожидании последних распоряжений.

— Зентек, присоединись к Бесарту, — негромко сказал командир, сонно проведя по лицу рукой. — Продумай, как бы ты действовал на месте противника, какие системы бы применял и чем их можно покрыть. Составь список необходимых армейских терминалов. Порох — на тебе провиант, инструменты и медикаменты. Не считайте гроши, господа, нам представлены обширные фонды…

Он заполз в теплое синтетическое нутро спальника, подкладывая под голову упругую надувную подушку. Говорил все медленнее, но еще не бормотал — команда хорошо слышала каждое слово.

— Ландау, на тебе окончательное составление индивидуальных заказов… Ровно в 15–30 вы все вручите ей подготовленные списки. Узнай, что кому нужно, вплоть до салфеток и порнографических открыток. Помните, что изоляция может затянуться, и не особенно рассчитывайте на штатные поставки Статуса…

Командир зевнул, стремительно проваливаясь в дрему.

— Марго, ты за старшего… Каждый час на связь будет выходить представитель «Конро» с отчетом о состоянии имплицитора. В пять вечера свяжешься с человеком Шлейзинга, он обработает ваши хотелки. Ах да… — Ирландец полусонно вскинулся, словно вспомнив что-то важное, а затем опустился обратно. — Если кто-то посмеет разбудить меня до семи вечера, я выстрелю ему в ногу…