Starcraft. Сталь и пепел

Глава 3

Грохот боя не стихал. Вибрации от близких разрывов снарядов и тяжелой поступи более крупных форм зергов сотрясали землю под ногами. Воздух был густым от дыма, пыли и отвратительной, тошнотворной вони разлагающихся тел — как зергов, так и, увы, людей. Рана на моем плече горела огнем, каждый удар сердца отдавался пульсирующей болью, заставляя мир на мгновение меркнуть перед глазами. Но сейчас было не до этого. Слова Рейнора, брошенные в эту огненную купель, звенели в ушах, заглушая даже рев битвы.

«Или… вы можете подняться на борт „Гипериона“… Не как солдаты Доминиона. А как беженцы».

Беженцы. Слово ударило по мне с неожиданной силой. Я, рядовой Джакс Торн, солдат Вооруженных Сил Доминиона Терранов, мог стать… беженцем? Это казалось абсурдом, чем-то немыслимым. Присяга, устав, чувство долга, вбитые в нас месяцами муштры и пропаганды — все это восставало внутри, кричало о предательстве.

Но потом перед глазами вставали другие образы: разорванные тела колонистов на Веридии Прайм, ложь полковника Дрейка, приказ, бросивший нас в это пекло без малейшего шанса на успех, лицо Симмонса, исчезающее в пасти зерглинга… Какую безопасность, какой порядок защищал Доминион здесь, на Мар-Саре, когда отправлял своих солдат на верную смерть ради призрачного артефакта и амбиций далекого императора?

Я посмотрел на Килгора. Его лицо, всегда казавшееся высеченным из камня, сейчас было изрезано глубокими морщинами усталости и сомнения. Он тяжело дышал, опираясь на свою верную C-14, ствол которой был раскален от беспрерывной стрельбы.

— Сержант? — мой голос прозвучал хрипло.

Килгор медленно поднял голову. Его взгляд встретился с моим. В нем не было приказа, не было упрека. Только бесконечная усталость и… вопрос. Такой же, какой терзал и меня.

Лена Петрова стояла рядом, ее тонкие пальцы сжимали датапад так, что костяшки побелели. Ее глаза, обычно холодные и анализирующие, сейчас были полны какой-то сложной смеси эмоций. Она смотрела на Рейнора, на его людей, на огромный, медленно материализующийся в пыльном небе силуэт «Гипериона», который уже начал спуск, его посадочные огни пробивались сквозь дымную завесу.

— Они… они спасли нас, — тихо сказала она, обращаясь скорее к себе, чем к нам. — Без них мы бы уже были мертвы. Доминион нас бросил.

Джонсон-«Мертвый Глаз», наш молчаливый снайпер, стоял неподвижно, его лицо под шлемом было, как всегда, нечитаемым. Но я заметил, как он бросил быстрый взгляд на Райли, который корчился от боли на импровизированных носилках, сделанных из плащ-палатки. Медик Рейнора уже вколол ему обезболивающее, но рана на ноге была серьезной, кость была раздроблена. Если его не эвакуировать и не оказать квалифицированную помощь, он останется калекой. Если выживет.

— Рейнор, — Килгор наконец заговорил. Его голос был сиплым, но твердым. — Твое предложение… оно серьезно? Ты действительно возьмешь на борт солдат Доминиона? Даже если мы не… не присягнем тебе?

Рейнор шагнул ближе, его взгляд не дрогнул.

— Я сказал — как беженцев, сержант. Людей, спасающихся от войны и зергов. На «Гиперионе» сейчас много таких. Колонисты с Мар-Сары, которых мы вытащили. У них нет формы Доминиона, но они такие же люди, как и вы. Что будет дальше — решим потом. Сейчас главное — выжить. «Гиперион» не резиновый, и зерги не будут ждать, пока мы тут любезностями обмениваемся.

Из динамиков на броне Рейдеров раздался голос одного из пилотов челнока:

— Командир, приближаемся к точке эвакуации! Зерги лезут со всех сторон! Пора сваливать!

Тайкус Финдли сплюнул окурок сигары.

— Слыхали? Пора делать ноги, солдатики. Либо с нами, либо остаетесь кормить червей. Выбор за вами. И поторапливайтесь.

Килгор посмотрел на Райли, потом на каждого из нас. Я видел в его глазах мучительную борьбу. Вся его жизнь была связана с армией, с Доминионом, несмотря на все разочарования и несправедливости. Сломать эту связь, переступить через присягу… это было немыслимо тяжело.

Но потом он снова посмотрел на Райли, на его искаженное болью лицо. И я увидел, как что-то изменилось в глазах сержанта. Что-то сломалось. Или, наоборот, что-то родилось.

— Мы… мы идем с вами, — сказал он, и это прозвучало как приговор самому себе. — Ради моих людей. Тех, кто еще остался.

Рейнор кивнул, без тени триумфа или насмешки.

— Хорошее решение, сержант. Тайкус, помоги им с раненым. Остальные — к челнокам! Быстро!

Рейдеры немедленно взялись за дело. Двое подхватили носилки с Райли, бережно, но быстро. Тайкус махнул нам рукой:

— За мной, салаги! И не отставать, если жизнь дорога!

Мы двинулись за ним, отстреливаясь от последних, наиболее настырных зерглингов, которые пытались прорваться сквозь заслон Рейдеров. Я оглянулся на место, где мы только что приняли это судьбоносное решение. На растерзанные тела наших товарищей, на пылающие обломки «Голиафа». Это было поле нашего поражения. И, возможно, поле нашего… спасения.

Эвакуационные челноки «Геркулес» и «Медэвак» уже ждали с работающими двигателями, их рампы были опущены. В них спешно грузились измученные колонисты — женщины, дети, старики, мужчины с оружием в руках, их лица были покрыты пылью и отчаянием. Это были те самые люди, которых Рейнор спасал. Теперь мы были среди них. Такие же беженцы.

Нас затолкали в один из транспортников. Внутри было тесно, пахло потом, кровью и страхом. Я оказался рядом с Леной. Она схватила меня за руку, ее пальцы были холодными, как лед.

— Мы… мы сделали это, Джакс, — прошептала она, ее глаза блестели в полумраке десантного отсека. — Мы живы.

Я кивнул, не находя слов. Рампа поднялась, отсекая нас от мар-сарского ада. Челнок резко рванул вверх.

Стыковка с «Гиперионом» прошла почти незаметно после той тряски, что мы испытали в атмосфере. Когда открылся шлюз, и мы ступили на палубу легендарного крейсера, меня охватило странное чувство. С одной стороны — благоговейный трепет. «Гиперион» был символом, кораблем-легендой, бывшим флагманом Менгска, теперь ставшим оплотом повстанцев. С другой — острая неловкость. Мы, солдаты Доминиона, в форме, с оружием (которое, правда, у нас никто не отобрал, что удивило), находились в самом сердце вражеского лагеря.

Коридоры «Гипериона» были полны суеты. Мимо нас сновали техники, медики, вооруженные Рейдеры. На нас, в нашей серо-черной броне Доминиона, смотрели с нескрываемым любопытством, а иногда и с откровенной враждебностью. Особенно колонисты, которых мы встретили в коридорах. Их взгляды были полны ненависти и презрения. Для них мы были олицетворением того режима, который разрушил их жизни. Я старался не встречаться с ними взглядом, чувствуя, как горит лицо от стыда.

Райли немедленно отправили в медотсек. Рейнор, появившийся из командного мостика, коротко переговорил с Килгором.

— Ваши люди будут размещены во временных кубриках, сержант. Оружие пока оставьте при себе — на корабле всякое бывает, да и зерги могут попытаться взять нас на абордаж на орбите, пока мы не уберемся из этой системы. Но без глупостей. Один неверный шаг — и вы окажетесь за бортом без скафандров. Мой старпом, Мэтт Хорнер, объяснит вам местные порядки.

Мэтт Хорнер, молодой, но уже опытный офицер с серьезным взглядом, подошел к нам.

— Добро пожаловать на борт «Гипериона», — его голос был спокоен, но официален. — Сержант, рядовые. За мной. Я покажу вам, где вы можете расположиться и получить необходимое. Понимаю, ситуация для вас непростая. Но пока вы здесь, вы — гости. Постарайтесь вести себя соответственно.

Нас провели в небольшой, но чистый отсек с несколькими койками. Это было далеко от спартанских условий доминионских казарм, но и не роскошные апартаменты. Скорее, временное убежище.

— Располагайтесь, — сказал Хорнер. — Пищу сможете получить в камбузе. График дежурств по кораблю мы вам сообщим позже, если решите остаться и… быть полезными. А пока — отдыхайте. Вам это нужно.

Он ушел, оставив нас одних. Мы — Килгор, Лена, Джонсон и я — молча оглядывали наше новое «жилище». Чувство нереальности происходящего не покидало.

— Ну, вот мы и здесь, — наконец прервал молчание Килгор, тяжело опускаясь на одну из коек. Он снял шлем, и я увидел, как сильно он постарел за последние дни. — На борту корабля «террориста номер один». Кто бы мог подумать.

— Мы живы, сержант, — сказала Лена, садясь рядом. — И Райли получит помощь. Это главное.

Джонсон молча снял свою снайперскую винтовку и аккуратно прислонил ее к стене. Затем снял шлем. Его лицо было, как всегда, непроницаемым. Но в его глазах я уловил тень облегчения.

— Что дальше, сержант? — спросил я, чувствуя, как рана на плече снова начинает ныть. — Что нам делать?

Килгор долго молчал, глядя в пол.

— Я не знаю, Торн, — наконец произнес он. — Я, честно, не знаю. Мы больше не солдаты Доминиона, это ясно. Дрейк нас списал, как только отдал тот приказ. Возвращаться нам некуда. Разве что на гауптвахту или под трибунал за дезертирство и сотрудничество с врагом.

— Значит, мы теперь Рейдеры? — спросила Лена.

Килгор покачал головой.

— Рейнор сказал — беженцы. Он не требовал от нас присяги. По крайней мере, пока. У нас есть время подумать. Осмотреться. Понять, что это за люди, за что они борются. И решить, готовы ли мы связать с ними свою судьбу.

Он посмотрел на нас.

— У каждого из вас есть право на свой выбор. Я никого не неволю. Если кто-то захочет покинуть «Гиперион» при первой же возможности, попытаться вернуться… я пойму. Хоть и не думаю, что это хорошая идея.

Я сел на свою койку, чувствуя невероятную усталость. Физическую и моральную. Путь рядового Джакса Торна привел меня в совершенно неожиданное место. Из лояльного солдата Доминиона я превратился в… кого? В перебежчика? В дезертира? В беженца на борту мятежного крейсера?

Мысли путались. Нужно было отдохнуть, обработать рану, которую мне уже наспех перевязал один из медиков Рейнора в челноке. А потом… потом нужно было решать. Что делать дальше.

В иллюминатор нашего временного кубрика была видна удаляющаяся, красно-бурая поверхность Мар-Сары, окутанная пылевыми бурями и дымом пожаров. Мы покидали эту проклятую планету. Но ее пыль, казалось, навсегда останется на нашей форме и в наших душах.

В последующие несколько дней, пока «Гиперион» совершал прыжок в другую систему (куда именно, нам не сообщали), мы пытались адаптироваться к новой жизни. Райли пошел на поправку в хорошо оборудованном лазарете корабля. Его навещали по очереди, принося новости и просто поддерживая морально. Он был подавлен, понимая, что его военная карьера, скорее всего, окончена, но благодарен за спасение.

К нам, бывшим доминионцам, отношение на корабле было… настороженным. Рейдеры Рейнора, в большинстве своем закаленные в боях ветераны, относились к нам с определенной долей профессионального уважения — мы выжили там, где многие погибли, и держали оружие уверенно. Но полного доверия не было. Колонисты же, как я уже говорил, откровенно сторонились нас, видя в нас представителей ненавистного режима. Лишь некоторые, более молодые или более прагматичные, иногда заговаривали с нами, расспрашивая о службе в Доминионе, о том, что происходит на «той стороне».

Килгор большую часть времени проводил в задумчивости, иногда подолгу разговаривая с Мэттом Хорнером. О чем они говорили, он нам не рассказывал, но я видел, что сержант пытается понять новую для себя обстановку, взвесить все «за» и «против».

Лена, как обычно, погрузилась в работу с информацией. Получив доступ к нефильтрованным новостным каналам и базам данных Рейдеров (под присмотром корабельного техника Свонна, ворчливого, но гениального инженера), она часами изучала историю конфликта, биографии ключевых фигур, альтернативные взгляды на события, которые мы привыкли видеть лишь через призму пропаганды Доминиона. Ее лицо становилось все более серьезным.

— Ты не представляешь, Джакс, — сказала она мне однажды вечером, когда мы сидели в почти пустой кают-компании, где обычно собирались члены экипажа для отдыха. — Сколько всего нам не рассказывали. Или рассказывали… совсем не так. Тарсонис… Чау-Сара… Братская Война… Действия Менгска. Это… это чудовищно.

Я понимал, о чем она. Тот чип, что дал мне Килгор на Веридии, содержал лишь малую толику этой информации, но и ее хватило, чтобы посеять в моей душе зерна сомнения. Теперь, имея доступ к более полным данным, картина становилась все мрачнее и однозначнее.

Джонсон нашел себе занятие в тире, часами оттачивая свои снайперские навыки. Он почти не разговаривал, но я чувствовал, что и он находится в процессе принятия какого-то внутреннего решения.

Меня самого несколько раз вызывали на мостик. Не на допрос, нет. Скорее, на… ознакомительную беседу. Рейнор, когда не был занят планированием следующей операции или решением текущих проблем корабля, иногда находил время, чтобы поговорить с нами, бывшими доминионцами.

В один из таких разов я стоял у тактического стола, где голографическая карта звездной системы мерцала перед моими глазами. Рейнор подошел, держа в руке кружку с чем-то дымящимся.

— Ну что, рядовой… как тебе жизнь на вольных хлебах? — спросил он без своей обычной усмешки, скорее, с какой-то усталой серьезностью.

— Непривычно, сэр, — ответил я. Титул «сэр» вырвался сам собой, по привычке. Рейнор чуть заметно усмехнулся, но ничего не сказал.

— Многое здесь отличается от того, к чему вы привыкли в Доминионе, да? Нет муштры с утра до ночи, нет полковников, орущих в ухо. Зато есть работа, которую нужно делать, если мы хотим выжить и… может быть, что-то изменить в этом секторе.

— Что вы собираетесь делать дальше, сэр? С этим артефактом?

Рейнор посмотрел на карту.

— Это… долгая история, сынок. И опасная. Артефакт — это ключ. К чему — пока неясно. Но он важен. Очень важен. И не только для нас. За ним охотятся и другие силы. И зерги не просто так за ним лезли.

Он помолчал, потом посмотрел мне в глаза.

— Я вижу, ты парень неглупый, Торн. И стрелять умеешь. Сержант Килгор хорошо о тебе отзывался. Сказал, что на Веридии ты не растерялся. На «Гиперионе» такие люди нужны. Люди, которые могут думать своей головой и делать то, что должно, а не то, что приказали. Мы не армия в привычном понимании. Мы… группа единомышленников. Кто-то сражается за свободу, кто-то — за месть, кто-то — просто потому, что больше некуда идти. Но все мы хотим одного — остановить Менгска и дать людям шанс на нормальную жизнь.

— Я… я не знаю, сэр, — честно ответил я. — Я всегда был солдатом Доминиона. Сложно вот так сразу…

— Я понимаю, — кивнул Рейнор. — Я не тороплю. Но помни одно, Джакс. На этой войне нет чистых и белых. Есть только выбор. И его последствия. Подумай, на чьей стороне ты хочешь быть, когда пыль уляжется. Если она вообще когда-нибудь уляжется.

Этот разговор оставил глубокий след в моей душе. Рейнор не давил, не вербовал. Он просто говорил как человек, который многое видел и многое понял. И это вызывало уважение.

В кают-компании я часто пересекался с другими членами экипажа. С тем же Свонном, который, несмотря на свою ворчливость, оказался неплохим собеседником и мог часами рассказывать о технических новинках или травить байки о своих былых приключениях. С пилотами и техниками. Даже с Тайкусом Финдли, который, когда не был пьян или не задирал кого-нибудь, мог выдать пару дельных советов по выживанию в бою.

Постепенно лед недоверия начал таять. Мы все еще были «бывшими доминионцами», но нас уже не воспринимали как врагов. Скорее, как потенциальных союзников. Людей, оказавшихся на распутье.

В один из дней Килгор собрал нас троих — меня, Лену и Джонсона — в нашем кубрике.

— Ну что, орлы, — сказал он, оглядев нас. — Пора определяться. Хорнер дал понять, что «Гиперион» скоро прибудет в точку назначения, где их ждет следующая операция. И им нужно знать, на кого они могут рассчитывать. Тех, кто не готов остаться, высадят в ближайшем нейтральном порту. Без оружия Доминиона, конечно, но с кое-какими припасами. Дальше — сами.

Он сделал паузу.

— Я свое решение принял. Я остаюсь. Не потому, что верю в Рейнора как в мессию. А потому, что здесь… здесь есть шанс бороться за что-то настоящее. Не за лозунги и портреты императора, а за людей. За тех, кого Доминион бросил и предал. И потому что я не хочу, чтобы мои парни, такие как Райли, гибли зря из-за тупых приказов самодуров-полковников.

Он посмотрел на нас.

— А вы?

Лена первой нарушила молчание.

— Я остаюсь, сержант. Здесь я могу принести больше пользы, чем где-либо еще. Мои навыки… они нужны здесь. И я хочу знать правду. Всю правду.

Джонсон коротко кивнул.

— Я с вами, сержант. Где вы, там и я. К тому же… — он усмехнулся одними глазами, — здесь цели интереснее.

Все посмотрели на меня. Я чувствовал на себе их взгляды. Я вспоминал Веридию, Мар-Сару, глаза Рейнора, слова Лены о правде, решимость Килгора. Я больше не был тем наивным новобранцем, который верил в непогрешимость Доминиона. Война сорвала с меня эту шелуху.

— Я остаюсь, — сказал я твердо. — Я не знаю, что ждет нас впереди. Но бежать больше некуда. И я устал выполнять приказы, в которые не верю.

Килгор кивнул, и на его лице впервые за долгое время я увидел что-то похожее на улыбку. Слабую, усталую, но искреннюю.

— Что ж, команда… похоже, у нас начинается новая глава. И, сдается мне, она будет еще похлеще предыдущих.

Так мы, четверо бывших солдат Доминиона, стали частью команды «Гипериона». Не по принуждению, а по собственному выбору. Выбору, который был сделан в огне, пыли и под рев зергов. Выбору, последствия которого нам еще предстояло узнать.

Прошло несколько стандартных суток с тех пор, как мы, бывшие солдаты Доминиона, сделали свой выбор и остались на «Гиперионе». Крейсер мчался сквозь безмолвную черноту космоса, неся нас к новой, неизвестной точке на звездной карте. Рана на моем плече затягивалась благодаря умелым рукам корабельных медиков, но фантомная боль все еще напоминала о себе, как и горький привкус пыли, казалось, навсегда въевшийся в легкие. Напряжение первых дней немного спало, сменившись рутиной корабельной жизни. Нас еще не привлекали к полноценным боевым операциям, давая время освоиться, прийти в себя и, что самое главное, определиться — кто мы теперь и каково наше место в этом пестром, разношерстном коллективе, объединенном под флагом Джима Рейнора.

Килгор, Лена, Джонсон и я держались вместе. Мы были чужаками в этом мире, осколками разбитой системы, и только взаимная поддержка помогала не потеряться окончательно. Сержант много времени проводил с Мэттом Хорнером и другими офицерами «Гипериона», вникая в тактику Рейдеров, изучая их методы ведения войны, которые разительно отличались от строгих, часто бездушных уставов Доминиона. Лена, получив доступ к нефильтрованной информации, буквально жила в библиотеке данных, по крупицам восстанавливая истинную картину событий, которые привели сектор Копрулу к его нынешнему состоянию. Ее лицо с каждым днем становилось все серьезнее, но в глазах появился новый огонек — огонек понимания и, кажется, какой-то новой цели. Джонсон, наш молчаливый снайпер, нашел себя на стрельбище и в оружейной мастерской Свонна. Старый инженер, хоть и ворчал на «доминионских щенков», но уважал профессионализм и быстро нашел общий язык с Джонсоном, позволяя ему модифицировать свою винтовку и даже давая советы.

Я же… я много думал. Разговоры с Рейнором, наблюдения за жизнью на «Гиперионе», рассказы колонистов, которых мы спасли с Мар-Сары, — все это складывалось в мозаику, сильно отличающуюся от той картины мира, которую мне рисовали всю мою сознательную жизнь. Пропаганда Доминиона представляла Рейдеров как безжалостных террористов, разрушителей и убийц. Но здесь, на борту этого крейсера, я видел других людей. Людей, которые потеряли все из-за войн и тирании. Людей, которые сражались не за абстрактные идеалы «великого Доминиона», а за свои дома, за своих близких, за право просто жить. Да, среди них были и жесткие наемники, и отчаявшиеся головорезы, но стержнем команды Рейнора были те, кто верил в него и в то, что он делает.

Однажды утром нас всех — Килгора, Лену, Джонсона и меня — вызвали на мостик. «Гиперион» как раз выходил из очередного гиперпрыжка, и на главном тактическом экране перед нами раскинулась панорама новой звездной системы. В центре ее сияла голубоватая звезда, а вокруг нее вращалось несколько планет. Одна из них, третья от звезды, была подсвечена красным — Агрия.

— Доброе утро, команда, — Рейнор стоял у тактического стола, рядом с ним Мэтт Хорнер. На мостике также присутствовал Свонн и несколько ключевых офицеров. — У нас новая задача. И она требует немедленного вмешательства. Это Агрия, — он указал на подсвеченную планету. — Одна из наиболее плодородных агроколоний сектора. Вернее, была таковой. Пару дней назад сюда нагрянули наши старые «друзья».

На экране появились изображения — дрожащие кадры с орбитальных спутников и, похоже, с наземных камер наблюдения. Огромные, извивающиеся массы зергов покрывали поверхность планеты, как отвратительная, пульсирующая язва. Полыхали города, сельскохозяйственные угодья были выжжены, превращены в склизкие, хитиновые поля. Сердце сжалось от знакомого ужаса. Это была Веридия, это была Мар-Сара, только в куда более чудовищных масштабах.

— Зерги атакуют Агрию по всему фронту, — продолжал Хорнер, его голос был напряженным. — Колониальное правительство эвакуировало большую часть населения, но многие остались отрезаны в отдаленных поселениях и на фермах. Силы обороны Доминиона на планете… ну, скажем так, они проявили себя «во всей красе». Бросили колонистов на произвол судьбы и спешно ретировались, как только запахло жареным. Классика жанра.

— Мы получили сигнал бедствия от доктора Ариэль Хэнсон, — Рейнор взял слово. — Она руководит группой выживших колонистов, которые укрылись в старом научном комплексе «Эдем». Зерги окружают их, и у них почти не осталось боеприпасов и продовольствия. Наша задача — прорваться к комплексу, эвакуировать доктора Хэнсон и как можно больше гражданских, пока зерги не сожрали их всех.

Я посмотрел на Килгора. Его лицо было мрачным. Снова спасательная операция, снова гражданские, попавшие в мясорубку войны. Только на этот раз мы были не по ту сторону баррикад.

— В чем подвох, Джим? — спросил Свонн, почесывая свою рыжую бороду. — Просто так слетать и забрать кучку фермеров? Не похоже на тебя. Должна же быть какая-то выгода.

Рейнор криво усмехнулся.

— Не в этот раз, старина. Иногда… иногда нужно просто делать то, что правильно. Эти люди — они не солдаты. Они просто хотят жить. И если мы им не поможем, никто не поможет. Доминиону на них плевать. — Он обвел нас взглядом. — Вопросы?

— Какие силы зергов нас ожидают? — спросил Килгор. — Есть ли информация о наличии крупных особей или специфических штаммов?

— Стандартный набор, сержант, — ответил Хорнер, выводя на экран тактические данные. — Много зерглингов, гидралисков, муталисков в воздухе. Есть сведения о наличии ультралисков в некоторых секторах, но, надеюсь, мы с ними не столкнемся. Главная проблема — их численность. Они просто давят массой.

— Хорошо, — Рейнор хлопнул ладонью по столу. — Значит, так. Формируем два десантных отряда. Первый — под моим командованием, ударная группа. Второй — под командованием сержанта Килгора, группа прикрытия и эвакуации. — Он посмотрел на нас, бывших доминионцев. — Килгор, Торн, Петрова, Джонсон — вы пойдете со мной. Хочу посмотреть, на что вы способны в деле, а не только на словах. Заодно познакомитесь с некоторыми из моих лучших бойцов.

Я почувствовал, как внутри все напряглось. Это был наш первый настоящий шанс проявить себя. Доказать, что мы не просто балласт. Доказать самим себе, что наш выбор был правильным.

— Свонн, — Рейнор повернулся к инженеру. — У тебя есть кое-какие игрушки, которые могут нам пригодиться в этой заварушке. Думаю, пришло время их опробовать.

Свонн хитро улыбнулся.

— О, да, командир. Есть у меня тут парочка модифицированных боевых костюмов. Тяжелая броня, сдвоенные огнеметы «Адское пламя»… Наши старые-добрые «Огнеметчики». Если придется пробиваться сквозь толпы этой хитиновой нечисти, они подойдут как нельзя лучше. Пара штук уже готова. Можно будет вооружить кого-нибудь из ваших парней, Джим. Ну, или из… этих. — Он кивнул в нашу сторону.

Огнеметчики… Я вспомнил учебные фильмы Доминиона, где этих солдат в тяжелой броне показывали как эффективное средство против легкобронированных целей и скоплений пехоты. Но это были доминионские огнеметчики. А эти, от Свонна… это было что-то новое.

— Десантные челноки будут готовы через тридцать минут, — подытожил Хорнер. — Полная боевая выкладка. Задача ясна. Вольно.

Когда мы вышли с мостика, Килгор остановил нас.

— Слушайте сюда, орлы, — его голос был серьезен. — Это не Мар-Сара. Здесь все будет еще хуже. Рейнор доверяет нам, раз берет в свою ударную группу. Не подведите. Ни его, ни меня, ни себя. Действуем как одно целое. Прикрываем друг друга. И помните: наша главная цель — спасти этих людей. Не геройствовать, не лезть на рожон, а выполнить задачу и вернуться живыми. Джакс, — он посмотрел на меня, — твоя рана… ты уверен, что справишься?

— Так точно, сержант, — ответил я, хотя плечо все еще побаливало при резких движениях. — Я в порядке.

— Хорошо. Тогда — к оружейной. Проверить снаряжение. И да поможет нам… кто-нибудь.

В оружейной царила привычная суета. Рейдеры готовились к высадке, проверяя оружие, пополняя боекомплект. Тайкус Финдли, уже облаченный в свою массивную броню морпеха, похлопал меня по здоровому плечу так, что я чуть не присел.

— Ну что, салага, готов понюхать настоящего зерговского дерьма? Сегодня будет жарко!

Я лишь криво усмехнулся в ответ.

Мне выдали стандартную гаусс-винтовку C-14, несколько гранат и дополнительный боекомплект. Мой старый доминионский CMC-300 был починен и приведен в порядок, но по сравнению с броней некоторых Рейдеров он выглядел довольно скромно.

Свонн подозвал меня и Килгора.

— Вот, парни, оцените, — он указал на два массивных боевых костюма, стоявших на специальных стойках. Они действительно впечатляли. Толстые бронепластины, мощные сервоприводы, и, конечно, сдвоенные сопла огнеметов, закрепленные на предплечьях. — Это моя гордость. Броня выдержит прямое попадание из плазменной винтовки, а огнеметы превратят любую толпу зерглингов в шашлык. Кто из вас хочет примерить?

Килгор посмотрел на костюмы, потом на меня.

— Думаю, Торн, тебе это сейчас нужнее. Твоя винтовка хороша, но если придется прорываться… дополнительная огневая мощь и защита не помешают. Особенно с твоим плечом. Ты как?

Я посмотрел на костюм огнеметчика. Он был огромен, устрашающ и… притягателен. Я вспомнил, как зерглинг пропорол мне броню на Мар-Саре. Этот костюм казался несокрушимой крепостью.

— Я готов попробовать, сержант, — сказал я.

Облачение в костюм заняло некоторое время и потребовало помощи техника. Когда все системы были подключены, и шлем загерметизировался, мир изменился. Я чувствовал себя внутри могучей боевой машины. Дисплей шлема выводил гораздо больше информации, чем мой старый CMC-300. Системы наведения, датчики температуры, уровень топлива в огнеметах…

— Ну как, удобно? — спросил Свонн, подходя ко мне. — Пройдись немного, привыкни к весу.

Я сделал несколько шагов. Костюм был тяжелым, но сервоприводы компенсировали большую часть веса, позволяя двигаться на удивление свободно, хоть и несколько неуклюже поначалу.

— Неплохо, — ответил я, мой голос через динамики шлема звучал гулко и искаженно. — Мощно.

— Еще бы! — Свонн хлопнул меня по бронированному плечу. — Теперь ты не просто морпех, парень. Ты — ходячий крематорий! Иди, покажи этим тварям, где раки зимуют!

Когда наш десантный челнок «Хищник» оторвался от палубы «Гипериона» и устремился к охваченной пламенем и хаосом Агрии, я чувствовал странную смесь волнения и… предвкушения. Предвкушения не битвы как таковой, а возможности сделать что-то действительно важное. Спасти людей. Поверить, что все это — не зря. Что наш выбор остаться с Рейнором был правильным. В огнеметных баках плескалось топливо, готовое вырваться очищающим пламенем. И я был готов направить это пламя на врага. Ради тех, кто ждал помощи на горящей планете внизу.

Информация с вики старкрафта.

Огнемётчик(сленг — файэрбэт) — наземный юнит ближнего боя, эффективный против скоплений войск противника.

Для пополнения своей армии Конфедерация провела преступников, убийц и политических заключенных через процедуру нервной ресоциализации, или же химической лоботомии, превратив их в послушных солдат с заложенным набором воспоминаний. Те, кто проявлял склонность к пиромании, были призваны в войска огнеметчиков, где они вооружались огнеметами и отправлялись на передовую.

На более ранних стадиях программы, огнемётчики носили броню первого поколения CMC-660. Её дизайн был схож с дизайном брони морпехов, однако на их спинах были установлены баки с горючим. Также известно об экспериментах, в которых к броне огнеметчиков пытались приделать реактивный ранец, но эта затея быстро провалилась. Огнемётчики вооружены двумя смертельными огнеметами, которые могут выпускать во врагов потоки плазмы, способной легко просачиваться под панцири зергов и броню, чтобы буквально выжечь врага изнутри. Однако, костюмы данных солдат были весьма опасны для них самих, из-за чего морпехи предпочитали держаться на расстоянии от этих маньяков.

После падения Конфедерации в Доминионе прошли изменения огнемётчиков. Была введена новая модификация брони CMC-660, в которой горючее было менее взрывоопасным, а сама броня стала крепче. Эти солдаты также были вооружены двумя огнеметами, а на шлеме были установлены термозащитные линзы, которые должны были защищать глаза. Некоторые огнемётчики были оснащены «Покрытием Джаггернаут», которое укрывало слабые места в броне.