Смута

Глава 17. Засада

Я с детства любил наблюдать за разного рода парадами. Я обожал смотреть на храбрые лица солдат, разглядывать оружие войны и воображать, как армии топчут своих врагов, не встречая даже малейшего сопротивления. Но сейчас всё было иначе. Я как раз таки успел на этот своеобразный парад лояльных Могуте сил. Он и окружавшая его "Пятибоярщина", как я назвал собрание якобы «нашедших» его бояр, действовали неожиданно быстро, не в пример того, как делал это Владислав, до сих пор чего-то ждавший. Естественно, свежих вестей из столицы у меня не было и быть не могло, ведь нельзя было просто так вытянуть телефон и посмотреть, что происходит на другом краю мира или даже страны. Хотя, уже несколько недель не было даже весточки о том, что хоть какие-то силы Владислава готовы выступить противодействием мятежникам, бывшим сейчас на пике своих сил и уверенности. Моё ухо успело даже уловить слухи, что Владислав находится в оцепеняющей панике перед старшим братом, который обязательно восстановит справедливость и скинет того с сурского трона. Другие вовсе говорили, что Владислава убили верные Могуте люди в Ратиборске, и сейчас все крепости на пути южного воинства приветливо откроют свои ворота пред настоящим властителем.

Верил ли я этим слухам? Ни одному звуку. Я хоть и знал сурского царя не то, чтобы очень долго, но он точно был человеком расчётливым и способным к правлению, а потому абсолютно точно сейчас жив и ждёт времени для выступления. Даже если кто-то попытается напасть на царя, то его телохранители из "медведей" порвут на британский флаг любого, если каждый из них хоть на толику столь же верен сурскому государю, как верен своим друзьям Сезар. Этот бородач, когда я ещё не был ему командиром, бросался спасать меня от ночных разбойников, хотя и сам мог положить свою голову в худшем из сценариев. Впрочем, этот самый сценарий вряд ли бы развился, ведь в боевых качествах "медведей" мне удалось убедиться сполна. Да, хотелось бы мне сейчас иметь рядом с собой хотя бы одного из собственных воинов, чтобы можно было опереться на крепкое дружеское плечо.

Что же касается войск Могуты, то они разделились на три практически равные части. Сделано это было для того, чтобы начать наступление по всему «фронту», да и мятежникам играл на руку тот факт, что основные фортификационные сооружения останутся за их спиной, а потому серьёзных крепостей на пути их следования не должно было встретится. Я же, с остатками переданной мне сотни, был отправлен в третью из армий мятежников, которой было приказано продвигаться по левому берегу реки Ярык. Здесь были сосредоточены наименее боеспособные части мятежников. Что же касается количества, то в этой армии сейчас было чуть более двух тысяч человек, состоявшая из наёмников и самых бедных из бояр. Ещё по меньшей мере полторы тысячи человек должны были присоединиться к нам по дороге. Пожалуй, единственным отрядом, что мог назваться боеспособным, так это две сотни царского охранения Могуты, состоявших в большей части из воинов боярина Звяга.

Честно говоря, этот вынужденно молчаливый аристократ пугал меня больше других. Несмотря на то, что он не мог говорить, один его взгляд заставлял тело покрываться тысячами мелких мурашек, что носились с загривка до пят. Как мне стало известно, Звяг был человеком, род которого веками богател на том, что многие другие суры презирали, а где-нибудь в Ларингии и вовсе можно было бы лишиться головы. Род Ростовищских поднялся на ростовщичестве, держа один из немногих и по совместительству самый крупный банк во всей Сурии. Многим жителям страны это не нравилось, ведь ростовщичеством можно было разгневать богов, а потому поговаривали, что это боги отняли у Звяга возможность говорить, а потому его имя звучало ещё забавнее.

Вот только отсутствие возможности говорить ни коим образом не мешала Звягу вести за собой почти две сотни воинов, каждый из которых снаряжен по последнему слову сурского военного дела. Одни только их рекурсивные луки стоило целое состояние, а уж о превосходной броне, сбруе коней и остальном оружии даже не стоит говорить. Если он способен из своей собственной казны снарядить царскую гвардию первоклассными ратниками, то трудно было представить, насколько же богат его род. Заведено стало даже мне, хотя моё собственное снаряжение тоже стоило немалых денег. Захотелось оттяпнуть из его казны немалый кусочек на свои нужды, но это желание ушло на второй план и померкло в тени возложенного на меня задания.

Мне до сих пор нужно было подобраться к Могуте, но дело шло со скрипом. Причиной этому был Звяг. Свою немоту он с лихвой компенсировал умом и осторожностью, которой хватило бы на десятерых. Боярин напоминал мне осторожную рысь, которая просчитывает будущее на несколько десятков шагов. Живи Звяг не на излёте средневековья, а в веке этак двадцатом, то из него точно вышел бы хороший шахматист или глава какой-нибудь конторы на манер ФСБ. Не смотря на свой недуг, он не только лично командовал царскими телохранителями, но и всей многочисленной свиты самоназванного монарха. К шатру царя Могуты был допущен только узкий круг людей и даже на привале палатки остальных людей располагались на значительном расстоянии от царской, вокруг которой псами рыскали его телохранители. Невозможно было просто подойти к царю и поведать ему новость или доложится о ситуации в войске - вся информация должна была проходить через Звяга. Что было особенно важно, так это тот факт, что мой отряд отправили в арьергард, а впереди поставили проверенных людей, но легче вооруженных ратников, хотя на них мог обрушиться самый тяжёлый удар. Похоже, не смотря на привычку жертвовать наёмниками как расходным материалом, боярин не очень доверял перебежчику в моём лице, видимо полагая, что я могу завести всю западную группу в засаду. Хотя, спланировать засаду было бы сложно из-за того, что это направление считалось самым спокойным за счёт большого количества лояльных Могуте людей. Собственно, именно потому Могута и передвигался именно с этой армией.

Впрочем, ни один человек не мог рассчитать всё до последнего элемента и Звяг не был исключением. Несколько дней наша армия шла без особенных проблем и даже пополнялась новыми людьми, но наш спокойный путь прервал лес. Я слишком хорошо помнил опыт римских легионов под руководством Квинтилия Вара в Германии, а потому каждый раз, как только мы приближались к абсолютно любому лесному массиву, то моя нервозность повышалась в разы. Радовал лишь тот факт, что я нахожусь в относительной безопасности в окружении воинов.

Мы успели углубиться в лес на добрый десяток километров, и я уже успел успокоить страх внутри себя, но слуха достиг страшный звук, заставляющий сердце замереть на мгновение – треньканье отпущенной тетивы. Время застыло, потянулось будто переваренный кисель, и я буквально по кадрам увидел, как тяжёлый арбалетный болт ударил в висок скачущего впереди меня воина. Калёный четырёхгранный наконечник промял металл шлема и вошёл в череп всадника, оставив снаружи только окровавленное оперение. От переданного ударом импульса, конник стал заваливаться набок, выпадая из седла. Ноги его запутались в стременах из-за чего он ударился об землю, но испуганный конь понёс тело своего хозяина дальше, прокапывая толстую борозду тяжёлым одоспешенным телом. Дальше начался форменный хаос. Засада была организованна грамотно, ведь колонна подверглась нападению сразу на «голову» и «хвост», из-за чего вся попавшая в лес армия была парализована. Со всех сторон в колонну полетели болты и стрелы, а пение тетив слилось в похоронный марш.

Я едва успел дёрнуть с бока коня свой щит, закрываясь от летящих в мою сторону смертоносных снарядов. Щит пронзила стрела, влетевшая точно между досок и словно подмигнувшая мне заточенными гранями, намекая о том, что удача бесконечной быть не может. Я было хотел крикнуть своим воинам приказывая разворачиваться, но вовремя сообразил, что сзади нас подпирает немалая часть обоза, развернуть которую быстро точно не представляется возможным. «Голова» армии тоже забуксовала, не сразу поняв необходимость прорыва вперёд, поскольку мало кто ожидал нападения, а летящие со всех стороны заточенные куски металл вносили ещё больше паники. Кто-то, ведомый не то лихостью, не то глупостью, даже попытался рвануться в лес, с обеих сторон подпирающий растянувшуюся армию, желая порвать на куски атаковавших, но как только они скрывались в деревьях, то судьба их становилась нам неизвестной. Пока что, единственное что нас спасало, так это то, что все были в доспехах, а потому неожиданная атака привнесла больше паники, нежели потерь.

Единственными, кто оказались полностью готовы к атаке, так это царское охранение, сразу сплотившееся вокруг своего монарха, прикрывшее его своими телами и щитами, из-за чего поразить Могуту можно было разве только чудом.

Наконец, кто-то в "голове" колонны допер, что нас тут просто нашпигуют стрелами и повёл армию вперёд. Вот тут я почувствовал проблему в построении всей колонны, ведь подразделения были разделены между друг другом обозом. Для походного порядка это было удобно, ведь никто не отставал, но именно сейчас это не позволяло подразделениям спокойно идти вперёд.

Сам же я, оставив своих бойцов, метнулся к царской охране, чуть ли не ломая ноги своему коню. Со всех сторон били стрелки из леса, и я подметил тот факт, что стрельба переместилась на животных внутри обоза, которых выбить можно было куда как проще, чем закованных в сталь воинов Могуты. Кто-то из воинства даже старался отстреливаться в ответ, но не достигали хоть какого-то успеха, ведь попасть в скрытого зелёной стеной человека крайне сложно, ведь буквально каждая веточка могла отклонить снаряд с заранее рассчитанной траектории.

У меня в голове возникла одна цель, которую воплотить в общей суматохе хоть и становится легче, но даже так напрямую выполнение связано с огромнейшими рисками. Я схватился за пистоль и сразу же его тяжесть привела мысли в норму, сдувая остатки страха. Именно с этим оружием я чувствовал себя куда как увереннее, чем если бы держал саблю. Всё-таки, пороховое оружие стёрло практически всю честь на поле боя, поскольку от индивидуального умения каждого воина всё меньше зависит исход битвы. Но даже так я никогда не перестану использовать пистоли, ведь заключённая в порохе сила ещё не нашла своего противодействия.

Сейчас вся сила моего оружия была направлена на затылок шлема Звяга, выделявшийся красивым красным султаном на вершине. Его перепутать хоть с кем-то было сложно, ведь шлем имел явно иностранное происхождение. В суматохе мало кто сможет оперативно распознать причину смерти этого «молчаливого» боярина и этим необходимо воспользоваться. Однако дорога искривлялась вокруг подножья крутого холма, поросшего низким зелёным кустарником. Я было успел выдохнуть, не заметив на нём ни одного воина и одновременно расстроится из-за того, что упустил момент для внезапной атаки, но почти сразу сердце замерло. В мгновение ока стало понятно, что обстрел в лесу был всего-навсего разминкой перед настоящей засадой.

Хоть дорога и тянулась вокруг основания холма, но напротив него в лесу явственно сияла проплешина, куда могло уместиться не меньше десятка конников, если те будут скакать нога к ноге. Не успела голова «колонны» объехать холм, как его вершина показала свою истинную сущность. Воины, организовавшие засаду, были грамотными, а потому тщательно замаскировали свои позиции ветками и дёрном. Удар оказался страшным и неожиданным одновременно. Они начали стрелять с жалких двух десятков метров и с этого расстояния арбалеты с железными луками, имеющие огромную силу натяжения, без особенной сложности прошивали даже самые крепкие доспехи, а незащищённые кони умирали за считанные мгновения. Помимо арбалетов стреляли из обычных луков, повышая и без того высокую плотность «огня» из засады. Были замечены даже давно невиданные мною метательные копья-сулицы. К этому времени они перестали пользоваться практически везде, за исключением только самых дремучих мест, но против ездовых животных и защищённых только стёганками воинов они показывали высокую эффективность.

Часть войск мгновенно решила начать штурм холма, дабы разогнать терзающих армию засадников, но сразу же встретили их ожесточённое сопротивление. Мало того что нужно было взбираться по крутому склону, где было сложно не то, что биться, а даже стоять, дак ещё и засевшие там воины хорошо знали своё дело. Они постоянно отоваривали по головам лезущих воинов длинным древковым оружием, а те, кто всё же умудрялись достичь выкопанных позиций, больше оттуда не возвращались.

Армия, осознав тщетность попыток продвижения вдоль холма, сразу же в беспорядке устремилась в лесную проплешину, совсем позабыв о безопасности и разумности. Первыми туда ломанулся отряд Звяга, понёсший меньшие потери и желавшие сейчас увести Могуту из-под опасного обстрела. Я ломанулся за ними через поле, рискуя поломать ноги своего коня, но вместе с тем понимал, что другой попытки у меня может и не быть. Разумом я понимал, что точно неспроста организатора засады оставили этот проём пустым, а сердце поддакивало этим размышлениям.

Сбоку я влетел в строй царской охраны. Хоть в руках моих и не было оружия, но меня чуть было не изрубили саблями, лишь в последний момент осознав, что Могуте я не враг и стоит бы сохранить жизнь случайному наёмнику.

- Иди сражайся! – рявкнул мне один из гвардейцев, но я просто двинул ему укрытым в перчатку кулаком.

Ратник этого определённо не ожидал и позволил мне протолкнуться глубже внутрь строя, после чего исполнить не так давно придуманную маленькую шалость.

- Враги с тыла!

Мало кто ожидал моего крика и это привело к секундному замешательству, пока часть отряда перестраивалась в другую сторону. Этой заминки мне хватило, чтобы подобраться к царю и упереть между его лопаток пистоль.

- Не дёргайся и будешь жить, государь! Иначе твой позвоночник будешь по лесу собирать!

Могуте угрожать больше не понадобилось и он послушно стал исполнять мои приказы. На несколько секунд гвардейцы потеряли нас из поля зрения и мне даже удалось вытянуть Могуту из строя окружающих его охранников. Только замешательство не могло продолжаться бесконечно, и ратники охранения всё же обратили на нас внимание, приготовившись нашпиговать меня стрелами, словно ежа иголками.

- Не преследуйте нас или я прикончу вашего царька!

В ответ на меня посыпались проклятья, желания скорой смерти и что-то о сношении со всей моей семьёй. Этого я не слышал, поскольку всё быстрее и быстрее утаскивал царя в ближайший лесок, понимая, что только деревья скроют нас от возможного преследования и засадных полков. Лес был достаточно плотным, а потому на конях у нас просто нет шансов прорваться сквозь густую растительность. Выхватив из седельных сумок свой неприкосновенный запас продовольствия, я закинул своеобразный «сидор» на плечи, после чего спешил Могуту и погнал его по лесу вперёд, до сих пор не веря в удачу своего странного предприятия. Впрочем, ещё слишком рано было предполагать, что нам удалось вырваться из западни, поскольку обе стороны развернувшейся битвы нам не друзья.

Почему же я не решился переметнутся к воинам в засаде прямо сейчас? Ну, не стоит забывать того факта, что я наёмник и выгода для меня далеко не пустой звук, а потому отдавать Могуту какому-то случайному боярину или его людям не хотелось, хотя это серьёзно могло бы облегчить мою задачу, ведь до Ратиборска путь предполагается не самый короткий.

Неожиданно на меня налетел воин. Времени понимать к кому из лагерей он принадлежать просто не было, а потому пришлось оттолкнуть Могуту и схватиться за саблю. Воин не был одет в крепкий доспех, ограничившись крепким кафтаном-тегиляем. Мне не хотелось убивать его, но он явно претендовал на моего пленника, а отдавать Могуту я не собирался. Воин налетел на меня с топориком на длинной рукояти, пытаясь достать меня в голову, но я рванулся в его сторону, всаживая клинок под рёбра. От удара воин раскрыл рот, пытаясь вдохнуть побольше воздуха, который стремительно со свистом выходил из пробитого лёгкого. Воин умирал бы долго, давясь кровью и я добил его ещё одним ударом, протыкая саблей сердце сура, ставшим лишь случайной жертвой. Мысленно взмолившись пред местными богами о том, чтобы этот воин оказался в лучшем из миром, я завертел головой в поисках Могуты, который потерялся из вижу всего лишь на мгновение.

Могута, похоже, совсем не собирался бежать и ждал окончания схватки всего в нескольких метрах от меня. Самозванец даже не стал вытягивать своей сабли из ножен и просто смотрел на меня, не проявляя даже намёка на агрессию. Подхватив Могуту под локоть, я быстро потянул его вперёд, прорываясь через заросли, понимая, что бежать надо быстро и останавливаться не стоит, если мы не хотим лишиться своей жизни. Могута же совсем не сопротивляйся, послушно топая впереди меня, будто бы был не могучим царём, а не готовым к взрослой жизни отроком, вызывая у меня всё больше и больше подозрений.