Смута

Глава 12. Переговоры

По Пустоши мы скакали уже седьмой день. В округе не был абсолютно ни-че-го, кроме вездесущей темно-желтой травы, растущей одним сплошным ковром. Даже зверья никакого не было и лишь пару раз я мельком увидел каких-то не в меру зубастых зайцев, сразу же скрывавшихся в норах при приближении нашего отряда. Двигались мы теперь не так быстро, ведь хоть и небольшой, но обоз нас тормозил, да и вести за собой табун лошадей было необходимо уметь. Нам ещё везло, что среди сплошных травяных зарослей часто пробивались ручьи, в которых можно было пополнить запасы и напоить коней. На каждой остановке я слезал со своего коня и щупал траву. Она казалась мне сильной сухой и ломкой, будто бы мы ехали по сухой саванне, но жарко при этом не было. Если сломать стебель травинки, то можно было обнаружить, что внутри есть белая влажная масса, консистенцией смахивающая на крем. Эта трава сильно меня интересовала, хоть я мало что понимал в ботанике. К тому же, уж сильно странным выглядели эти черноземные оазисы, отделенные друг от друга десятками километров откровенной бедной земли. Конечно, в Африке происходит процесс опустынивания центрального африканского региона, но там это происходит сплошным фронтом, не оставляя «зелёных» очагов, если те не укрыты высокими горами, а гор здесь не было совсем, да и лошади с удовольствием хрумкали этой жёлтой травой.

- Военаг, а у местных есть какое-то объяснение того, в каких они живут землях?

- За лекарскую точность перевода говорить не буду, но кое-что я слышал. Среди кочевников бытует история о неком великом вожде, власть которого распространялась на все земли Пустоши с Востока на Запад. Жил три тысячи или даже четыре тысячи лет назад. Под его рукой было столько скота, что когда их перегоняли, то вся земля, которую можно было увидеть с коня, была закрыта телами животных. По одному его зову он мог собирать десятки туменов воинов, каждый из которых готов был сложить свою голову во славу вождя. Имя этому вождю было Бахьяр, что с языка кочевников переводится как «сын Ветра». Задумал как-то этот Бахьяр стать равным богам и начал воздвигать город прямо посреди ещё тогда цветущих земель Пустоши. На стройку он созвал тысячи человек, каждый из которых трудился от рассвета до заката. Бахьяр рабочих не жалел и город его рос всё больше с каждым днём. В самом центре своей столицы он приказал построить башню такой высоты, чтобы можно было подняться туда, где не летает даже сам Ветер. Как ты понимаешь, такой расклад богам никак не мог понравится, а потому, когда башня поднялась к самим облакам, то Ветер обрушил на неё всю свою мощь. Дул он настолько сильно, что погубил не только своего сына, но и выдул всё плодородие из этих земель за Ярык, а потому они люто ненавидят всех тех, кто живут на западной стороне от реки.

- Очередной великий вождь, который хочет сравняться с богами. Мир никогда не изменится.

- В этот ты прав, Вадим. Меняется время, умирают и рождаются страны, да даже Боги и те сменяются, а всегда найдётся тот, кто захочет возвыситься среди людей.

- Где, ты говоришь этот их город?

- Да никто точно не знает. Степняки говорят, что прямо посреди Пустоши, но где вообще эта середина? Я ещё не встречал ни одного из кочевников, кто добирался до этой мифической столицы. Может быть так, что её и вовсе нет, а используется миф исключительно для того, чтобы разжигать ярость к нам сурам и собирать людей для походов.

Разговор прервался тем, что на горизонте показался один всадник. На наши глаза он попался всего лишь на одно мгновение, но хватило Военагу, чтобы мгновенно собраться и схватить лук. Я последовал его примеру, только взялся за пистоль, взводя курок и пытаясь высмотреть остальных конников. В этих пустых землях встреча с всего одним всадником значила либо большую удачу, либо же огромнейшую неудачу.

- Кто это? – неожиданно севшим голосом спросил я у Военага.

- Разведчик. Нас заметили. Тут к югу от нас гряда холмов и если там спрятался отряд, то нам дадут бой.

- Ну и зачем им вообще нас здесь ждать? Если хотя бы один человек здесь пройдёт за год, то это уже будет большим чудом, а ты говоришь, что здесь отряд целый нас «счастливых» поджидает.

- По холмам проходит граница пастбищ. Они её охраняют.

- Я думал, что у местных столь мало людей, что все они всегда при деле.

- По-разному бывает. Есть те у кого только своя семья кочует, когда другие на своём счету по несколько сотен всадников имеет. Это не часто, но всё равно бывает, и лучше с ними не спорить. Это кочевники, а не хуторяне – эти как начнут свой хоровод водить, то никакой доспех не защитит. Так что надо бы нам быть осторожнее, если не хотим, чтобы наши головы не отправились на съедение шакалам. Хотя, могут ещё и к хуторянам отправить в рабство. Те любят невольников покупать из тех, что покрепче будут.

Предостережение мною было принято целиком и полностью, а потому все мои ратники скакали на конях, вертя при этом головами так, что те, казалось, должны были слететь с плеч, но ночь оказалась спокойной и нас никто не стал преследовать, а потому мы, выставив охранение, спокойно ушли на боковую.

Проснулся я от того, что кто-то усердно вылизывает меня, при этом издавая странный звук, пробивающийся сквозь полусонное сознание. Не успел я проснуться, как тело на рефлексах схватилось за рядом лежащий пистоль, ствол которого тут же ткнулось во что-то мягкое передо мной, но даже так существо пред мной не перестало лизать. Наконец я проморгался и понял, что перед мной стоит баран, который тыкается в моё лицо мордой и рассматривает меня своими маленькими глазками.

Я медленно убрал пистоль в сторону и перевёл взгляд на Военага. Он стоял и спокойно разговаривал с неизвестным мне всадником, который, завидев моё пробуждение, приветственно кивнув, приложив при этом к своему лбу ладонь на манер козырька. Я ответил ему тем же жестом и сел на своей лежанке, почёсывая любопытного барана по загривку. Остальные мои ратники тоже были спокойны. Кто-то завтракал, другие чистили своё снаряжение, а третьи чесали коней щётками, совсем не замечая окружавшей нас оравы овец.

- Военаг, ты не потрудишься объяснить, что здесь вообще происходит?

- Этот добрый кочевник говорит нам о том, что рядом к востоку есть целое становище, откуда он прибыл. Говорит, что там есть пленники-суры, которых везут на продажу в один из рядом стоящих хуторов.

- И что ты предлагаешь? – встав и отпив из фляги спросил я, продолжая гладить понравившегося мне барана, который завалился на мою лежанку.

- Предлагаю съездить и посмотреть. Если там есть кто-то из знатных и богатых, то можно их выкупить, да вернуть в Сурию за награду. Может быть, что на этом даже удастся заработать.

- А не нашпигуют ли нас стрелами, как только мы покажемся рядом. Если там много людей, то шансов на победу не так уж и много.

Военаг обменялся ещё несколькими фразами с всадником и вновь повернулся ко мне, - Говорит, что его вождь не злой, и если прийти к нему с миром, то он тоже ответит миром.

- Конечно же. А пленников он по дороге собрал? – усмехнулся я.

- Он говорит, что их вождь выиграл пленников в споре с другим вождём, который решился поединком.

- «Добрый» хан получается. Ладно, своих здесь оставим, а сами поскачем-посмотрим. Может и вправду что-то дельное из этого выйдет.

Упрашивать долго Военага не пришлось, и мы поехали в указанную кочевником сторону. Слишком долго двигаться не пришлось и спустя всего три часа скачки мы оказались на границе становище. Они и вправду было обширно и слёту мною было насчитано пять десятков юрт, расставленных тут и там. Протапливали юрты сухим кизяком, отчего около становища аромат был неописуемый. Кочевникам этот запах ничуть не мешал и встречать нас выехало аж трое. Эти были снаряжены куда как лучше жителей разграбленного более недели назад хутора. Тела всех троих были закрыты пластинчатыми доспехами, набранными из небольших, но длинных стальных пластинок. Доспех доходил до ног и прикрывал бёдра практически до колен. Шлем был создан по той же технологии, что и остальной доспех. Такая броня могла достаточно спокойно держать выпущенную из лука стрелу, а может даже и арбалетный болт. Всадники поприветствовали нас всё тем же «козырьком» и сразу выдали ряд вопросов. Слов их я понимал, но судя по тону те требовали незамедлительно ответить зачем мы здесь. Ответ Военага похоже их удовлетворил, и кочевники встали по обе стороны от нас, после чего этаким конвоем провели нас в центр становища, где стояла самая большая и красивая юрта, тканные стены которой были украшены замысловатыми мотивами. Один из всадников, склонившись в почтительном поклоне, заглянул внутрь и, передав сообщение, пулей выметнулся обратно.

Хан этого становища вышел на улицу меньше, чем через пять минут. Был он невысок и худ, отчего совсем не вызывал хоть какого-то страха у меня в душе. Он долго и молчаливо рассматривал нас, скрестив свои небольшие ладони у себя на животе. Хан был одет в дорогой халат небесного цвета, пояс которого был вышит великим множеством перламутровых жемчужин.

- Вы далеко забрались, суры. – проговорил хан на сурском, хоть и с некоторым акцентом, - Зачем вы прибыли сюда?

- Один из ваших людей рассказал нам, что у вас в плену находятся несколько наших соотечественников. Мы хотели бы вернуть их обратно на Родину.

- Что вы можете мне предложить? – спросил невысокий хан, совсем не меняя позы, лишь поправив жемчужный пояс.

- Золото и серебро. Если мы договоримся за разумную цену, то постараемся выкупить всех. Правда, хотелось бы сначала их посмотреть.

- Нет-нет-нет! – покачал головой хан, - Серебро и золото я могу получить у людей земли. Такое предложение меня не интересует.

«Людьми земли» кочевники Пустоши звали тех, кто жил сельским хозяйством в своих укреплённых хуторах. Не знаю сколько они платят за крепких пленников, но хан явно намекает на другое.

- Нам было рассказано, что вы получили этих пленников вы получили не в битве, а путём схватки с другим ханом. Что если я поставлю головы своих воинов, против всех ваших пленных? Победитель получает всё.

Глаза хана загорелись и моё предложение его явно заинтересовало. Для вида он немного постоял и подумал, но уже заранее было понятно, что хан будет согласен. Стоило ли мне его боятся? Честно говоря, этого я не знал, но становилось понятно, что раз он настолько готов к схватке, то точно имеет необходимые для битвы навыки. Военаг же, услышав моё предложение, удивляться не стал и просто продолжил наблюдать за

Хан кивнул, - Мне нравится твоё предложение. Я согласен на это. Сражаться будем до смерти одного из нас. Ты человек с другого берега, и я готов сразиться с тобой пешим. – хан посмотрел на одного из конвоирующих нас воинов, - Брат Нахви, созови всех сюда. – хан кивнул в мою сторону, - И его воинов приведи. Сейчас они наши гости и не смей их трогать пока он не проиграет. Если же я умру, то отпусти их согласно нашему уговору и не думай после этого трогать их, чтобы не порочить памяти нашего рода.

Воин из нашего конвоя кивнул и поскакал к вкопанному в землю металлическому щиту. Подскочив к нему, всадник выхватил из петли на поясе топор и обухом ударил по щиту несколько раз подряд. Стан сразу же пришёл в движение и все люди стали стекаться к ханской юрте. Вскоре людей стало столь много, что сложно было протолкнуться, а Военаг затерялся в толпе. Сам хан вернулся минут так через десять, держа в руках аж четыре топорика-чекана на длинных рукоятках. Рукоятки чеканов были украшены разноцветными верёвочками, тогда как лезвие покрыто искусной гравировкой с животными мотивами. Сам хан покрыл своё тело уже знакомым пластинчатым доспехом, дополнив его накладными наплечниками на манер того, как это делали римляне моего мира. Шлем его тоже немного отличался, имея на вершине своего шлема целых хвост из разноцветных нитей, опускающийся прямиком до лопаток. Два чекана он кинул мне, и я примерился к весу и балансу оружия, после чего отцепил от пояса ставшие лишним весом ножны, после чего передал их нашедшему нас Военагу, который затесался в толпе, наблюдая за приготовлением к схватке.

Нас окружили кольцом из телег, куда тут же залезли самые знатные из наблюдавших за нашим поединком людей. Они что-то кричали на местном языке, поддерживая своего вождя. Сам хан стоял, опустив руки и смотрел в небо, дожидаясь сигнала к началу схватки. Долго ждать не пришлось и раздалось три гулких удара в металлический щит. Паузы между ними было секунд этак десять и как только прозвучал третий удар, хан рванулся в атаку.

Оказался он быстрым и двигался по земле стремительно, несмотря на то что всю свою жизнь прожил в седле. К такому его быстрому манёвру я был готов и успел отшагнуть назад, пропуская удар чеканом мне в голову. Разница в росте позволяла мне держать противника на дистанции и что бы её разорвать, я с усилием пнул хана в грудь. Приложиться удалось знатно, и невысокий степной вождь отлетел на добрый метр, хоть и удалось ему устоять на ногах. Пальцы на ноге заныли, но на это можно было закрыть глаза и атаковать. Обееруким боем я не владел, а потому старался атаковать правой, что не осталось незамеченным для хана. Удары мои были быстрыми и сильными, но я старался не открываться, чтобы не получить шальной удар в грудь или голову. Хан же наоборот, бросался в бой словно овеянный злыми духами, разрубая воздух перед мной с бешенной скоростью. Приходилось постоянно маневрировать, ведь отбивать топор топором дело не самое простое. В один момент мы достигли невероятной скорости, обмениваясь ударами, редко когда достигающими доспехов, но гомон наблюдавших за поединком людей поднимался с каждым взмахом чеканов. Мы чувствовали злость и ярость друг друга, понимали, что оба мы умелые воины и победа принесёт каждому из нас множество славы, а потому никто не желал отступать. Где-то на задворках сознания у меня даже появилось уважение к этому юркому воину. Мне удалось пару раз попасть по хану, проломив пластины в его доспехе на груди, а он умудрился в ответ разорвать кольца на плече, впивающиеся мне сейчас в плоть и вызывающие кровотечение. В целом, бой шёл на равных, но было понятно, что закончить его надо. Лишь военный опыт предыдущий столкновений позволял мне раз за разом пресекать стремительные атаки хана. Пытаясь удивить меня, он чуть ли не бегал по нашему рингу, волком бросаясь с неожиданных сторон, только сильнее выматывая самого себя. Сколько бы вёртким он не был, но доспех его был тяжёл и заставлял тратить лишние силы.

Последняя ханская атака сильно меня поразила. Пустошный вождь, в очередной раз отступив после очередной атаки, неожиданно метнул в меня чекан левой рукой. Топор, бешенно вертясь вокруг своей оси, чуть не прилетел мне в голову и будь я сантиметров на двадцать ближе, то уже сейчас бы лежал мёртвым. Но хан, похоже, не рассчитывал меня так убить, только отвлекая моё внимание. Метнув своё оружие, он отпрыгнул от стенки одной из телег и прыжком взмыл в небо, занося оставшийся топор над головой. Из-за слепящего солнца его тень была похожа на летящего орла. Я успел заметить его в последний момент и отступить в сторону, пропуская удар. Его топор вгрызся в мой латный панцирь, оставив там глубокую царапину, но сам хан призмелился на одно колено, открывая свою голову для удара. Перехватив чекан «клювом» вперёд, я вонзил чекан прямо в манящий затылок. Удар пришёлся самый затылок и чеках, врубившись между пластин, с лёгкостью пробил череп невысокого хана. Его тело мгновенно обмякло и отпустил рукоять чекана, подбирая топорик противника и сразу же готовясь к продолжению боя. Но схватки не последовало. Наблюдавшие за нами были поражены, а тот из наших конвоиров, которого мёртвый хан называл своим братом, накричал на наблюдающих и те сразу же разошлись по лагерю. Сам он повёл махнул мне рукой, призывая следовать за собой. Спорить я не стал и двинулся за ним, пытаясь оттереть кровь с ладоней переданной мне Военагом тряпкой.

Оказалось, что привели нас к пленникам, которые при появлении своих соотечественников были немало удивлены. Что было отчётливо понятно, так это то, что среди них не наблюдалось ни одной представительницы прекрасного пола. Все были крепкими как на подбор, но это было не странно, ведь слабый пол не сможет работать от заката до заката, а именно хорошие работники нужны хуторянским властителям.

- Это все твои. – на очень кривом сурском сказал воин, - Забирай и уходи!

- Только мужчины?

- Да. Они как вы – разбойники.

Бывшие пленники смотрели на нас молча, и я жестом головы приказал им двинуться к моим всадникам, ожидающим продолжения ситуации. Всё также без единого слова мы посадили их на коней и сразу же двинулись в сторону только недавно покинутого нами лагеря. Их была всего дюжина и тем самым количество людей в отряде перевалило за три десятка. Раз уж они достались мне большой кровью, но с нулевыми затратами золота, то стоит постараться их вытащить обратно в Сурию.

- Ладно, хлопцы, меня Вадимом звать, а вы рассказывайте давайте кто вы вообще такие и что забыли в плену кочевников? – задал ключевой вопрос я, оказавшись в нашем своеобразном лагере.

- В поход пошли за Ярык. Сначала всё нормально шло, а потом эти пустошники как налетели, что мы просто не ожидали. Их было раз этак в пять больше нашего. Сразу атамана застрелили, да много наших побили, а нас самих в полон забрали. – ответил мне один из недавних пленников, которого я окрестил как «старшего», - Уж думали, что холопами будем у хуторян, а тут ты, Вадим оказался. Большое тебе спасибо за помощь!

- В погоне за длинным рублём чуть не приобрели для себя короткую жизнь. – подытожил я, - Ладно, ребята, человек я не злой, и никто из вас в плен больше не попадёт. В Сурию вернёмся, а дальше посмотрим, что делать будем с вами дальше. Сейчас ешьте и пейте, но сильно не переусердствуйте – припасы нужны для возвращения за Ярык. – хлопнув себя по коленям, я поднялся на ноги и хотел было двинутся к своей лежанке для отдыха, но разговор не закончился.

- Вадим, у меня к тебе предложение есть. – заявил старший, - Выслушаешь?

- Валяй.

- Я вижу, что воин ты славный, да и ратники твои хоть и молодые, но боевитые, раз при вас добыча есть и вы так далеко забрались. Я тебе хочу предложить на лагерь кочевников напасть. Я готов руку на отсечение дать, что завтра они перегрызутся и это будет лучшим временем, чтобы ударить по ним.

- Ты отомстить за пленение хочешь?

- Не только. Хан, которого ты зарубил, при себе казну немалую имел и к харисиндцам вёз её. Мы если её заберём, то ты не просто все затраты на свой поход отобьёшь, но и ещё в большом прибытке останешься.

- А не врёшь ли ты? Там людей куда как больше, чем у меня и если они крепки духом останутся, то я там весь отряд положу.

- Не вру. Я эти сундуки сам своими глазами видел. Там злата, серебра, украшений и монет множество великое. Мы в бой под твоим командованием пойдём, так что и сами своими жизнями рискуем.

- Ладно. Посмотрим завтра.