Скованный бог. Отражение

Глава 91 Бесценный

— Это…

Даже Атрей выглядел поражённым, что уж про меня говорить. Мы оба просто стояли с изумлёнными лицами, пытаясь осознать, что видим артефакт, за которым гналось всё человечество последние десять тысяч лет. И Коул явно наслаждался нашей реакцией:

— Величайшее сокровище, ради которого умирали триллионы и целые триллиарды. Даже самый малый образец СШК является драгоценнейшим даром, способным изменить всю галактику, что уж говорить про целую, пусть и несколько потрёпанную базу? Хранилище данных за тысячи лет сильно пострадало, отчего начало испускать волны смертельной радиации, однако ничего, с чем не справятся наши технологии экранирования, — произнеся это, Коул подошёл поближе, после чего металлической рукой коснулся силового поля. Сразу же стал видим поток ярко-синих искр, не дающих дотронуться до сокровища, но архидоминус явно знал, что делал.

Из него начали исходить звуки каких-то щелчков, а вокруг самой фигуры заискрили потоки чистой информации, каким-то образом материализовавшейся в реальности. И вот стоило им коснуться купола, как рука Велизария медленно прошла через поле и коснулась абсолютно гладкой серой серебристой поверхности куба. Тот начал несколько светиться, испуская зеленоватое излучение, однако аугментированному техножрецу было всё равно на него.

— Главной проблемой с его работой был Изуверский Интеллект, пытавшийся защитить дар предков, однако подобные мне жрецы давно научились бороться с ними, — начал с видимым трепетом в голосе пояснять Велизарий. — «Приверженцы догм» с Марса не любят говорить сколько разумных машин находится в их распоряжении, пусть те и очень сильно ограничены. Потому что если начать задавать подобные вопросы, то слишком высоки шансы скоро оказаться еретиком.

Судя по весёлому и явно позитивно настроенному тону архидоминуса, которым он произнёс последнюю фразу, того совсем не смущало, что его самого считают еретиком две трети приверженцев Омниссии. Однако оставшиеся признают его гений, а потому он всегда остаётся на грани между жизнью и смертью.

— Вам удалось достать этот образец из Некромунды, да? Были какие-то проблемы с местной аристократией и бандами подулья?

Коул лишь усмехнулся, услышав мои вопросы.

— Когда речь заходит об священной СШК, то никакие аристократики с кучкой бандитов ничего не смогут сделать. Власти Империума всегда удивлялись, почему этот посредственный мир-улей выдавал производственные нормы в несколько раз выше средних, однако все проверки заканчивались либо разведёнными руками подкупленных экспертов, либо неизвестно куда пропавшими моими коллегами. Все закрывали на это глаза, и просто считали, что местная власть выматывает народ и заставляет сервов работать до изнеможения. Ничего обычного, но не поощрается, конечно. Однако пока заводы производили оружие лучше других планет, всем было плевать. Но благодаря твоему донесению о местных взялись всерьёз, отправив на расследование полноценного инквизитора. Кажется, это был какой-то новичок? Эйзенхорн, если не подводят мои блоки памяти. Но это не важно, так как главное, что ему удалось достать сокровище, и затем Инквизиция передала его мне, удостоверившись в собственной неполноценности и невозможности раскрыть потенциал такого дара, — пояснил архидоминус.

Судя по тону Велизария, тот действительно снисходительно относился к учёным и инженерам инквизиции, однако также был благодарен за признание своих возможностей. Ну или просто был рад, что весь культ Омниссии, практически отказавшийся от древнего техножреца, оказался ни с чем, пока ему доверили работу над величайшей технологией человечества.

— И что теперь стало с той планетой? — явно уже о кое-чём догадываясь, спросил Атрей.

— Сокрытие СШК является преступлением высшей меры. Буквально невозможно сосчитать, сколько жизней погибло из-за такой растраты и глупого, практически животного желания выжить ценой чужих душ. И учитывая тот факт, что даже малейшее подозрение о нахождении СШК в руках инквизиции может расколоть Империум на две части, не говоря уже о более опасных внешних врагах, никто не мог позволить допустить просачение подобной информации. Поэтому была предпринята единственная мера, гарантирующая полную секретность, — спокойно ответил техножрец.

Больше слов было не нужно, ибо всё и так понятно. Инквизиция, безусловно, волнуется о мирах и потому действительно не любит прибегать к «особым» средствам, однако готовы на это, если на кону стоит нечто куда большее. А потому уверен, что планета хоть и не уничтожена, но явно в карантине.

Подозреваю, сейчас там миллионы агентов слуг Золотого Трона рыщут в поисках новых остатков археотека, который могли создать с помощью древней Системы. Однако уверен, что как только всё перевернуть вверх дном, планету ждёт только одна судьба — яркая и короткая, как вспышка ядерного пламени.

Было несколько неприятно осознавать, что именно я виноват в подобном, но это чувство быстро прошло. Честно говоря, они сами виноваты, что не поделились с Империумом этим сокровищем. Коул прав в том, что из-за их действий минимум тысячи миров оказались потеряны, и неизвестно, было бы положение в галактике столь мрачным, если бы не их действия.

Однако уже ясно, что даже таких мер защиты оказалось недостаточно. И об этом нужно как можно скорее сообщить архидоминусу. Потому что может он и достаточно силён и влиятелен, но силы Хаоса несут опасность всему и вся:

— Боюсь, наши враги уже догадываются о наличии этого сокровища, — аккуратно начал я. — И, учитывая, кто это, вам точно не понравится…

Дальше шёл подробный пересказ всего, что произошло на Мальфи, и что мы смогли узнать от эльдар. Коул слушал внимательно практически не двигаясь, и после всего рассказа ему потребовалось пару минут, чтобы всё обдумать. Однако вскоре он пришёл к какому-то выводу, и вновь заговорил с нами:

— Хаотические силы действительно являются довольно неприятной проблемой. Я встречался с несколькими их чемпионами, однако никогда даже не слышал, чтобы вся четвёрка разом пыталась чего-то добиться, собираясь вместе. Если забыть про Ересь, конечно же… — архидоминус на некоторое время замолчал, уставившись в сторону, и явно вспоминая что-то. — Но СШК действительно является величайшей угрозой их власти. К счастью для всех, «Железный Призрак» хорошо защищён от подобного психического воздействия, а моих боевых систем хватит, чтобы защитить от более примитивных средств атаки. А потому они могут сколько угодно за мной гнаться, но точно не смогут остановить.

— В каком смысле? — нахмурившись, спросил я.

— Хаоситы хотят сжечь Каликсиду? Ну и пусть с ней. Окраина галактики, где нет ничего важного, кроме кучи религиозных миров Экклезиархии, да потенциального прохода дальше в космическую глубину. Но Вольные торговцы способны найти себе и новое место дислоцирования. А я всегда могу отправиться на другой край галактики, или прямо на Терру, к Золотому Трону, куда культисты точно не пробьются.

Слова архидоминуса были логичны, но даже чересчур. Моё настроение резко ухудшилось от одной мысли, что он предлагал. Ничего важного?..

— … А что насчёт десятков триллионов людей, живущих здесь? Что насчёт сотен планет, верно служащих Империуму? Бросить их только потому что мы боимся сражаться с пагубными силами? Может в таком случае сразу поднимем руки и сдадимся? Хаос всё равно ведь в конце победит…

— Габриэль.

Тяжёлое слово Атрея, сжавшего кулаки и холодно смотревшего в мою сторону, остановило мою речь. Его ледяные глаза показывали, что он думает о всех обычных людях и их жизнях.

Большую часть времени я думал о нём как о достойной защитнике человечества, тысячи лет сражавшемся за Империум, но в голове всегда оставалась мысль, что он является воином Императора, но не людей. Всё человечество для него не больше, чем очередная линия обороны, защищающая его создателя.

— СШК является сокровищем, которое спасёт всю галактику, и, чисто теоретически, является шансом даже помочь Владыке всего человечества. И этот факт уже стоит больше десяти секторов, не говоря уже о каком-то захолустном месте на краю Империума. Потеря его неприятна, но ничего кардинально не изменит, — сурово ответил Кустодес.

Я переводил хмурый взгляд с техножреца на великана, и даже не знал, как реагировать. Безусловно, в их словах был смысл и логика, однако столь холодная и расчётливая, что даже я, человек, отправивший на тот свет слишком много душ, не мог её принять.

А значит… У нас появилась проблема. И учитывая ещё и присутствие Райкхуса, разрешить её будет далеко не так просто.

...

Варп являлся непознаваемым измерением, где возможно всё и вся. Законы физики отсутствовали в бесконечных потоках Океана душ, и вместо них здесь правила другая сила. Хаос.

Величайшие сущности Имматериума редко покидали свои родные измерения, где никто не мог им противостоять, однако каждый раз, когда они так делали, это были действительно эпохальные события. И чувствуя грядущие изменения, проклятый пантеон впервые за десять тысяч лет вновь стал играть всерьёз.

Первым из них действовал тот, для кого беспорядок и постоянное движение были нормой и частью его самой сути. Повелитель перемен не имел одной формы, а потому его существование было связано с постоянными изменениями, полезными и нет.

Сейчас же он представлял собой бесконечную мешанину рук, щупалец и ещё самых разнообразных конечностей всех форм, большинство из которых человеческий разум даже представить не мог себе. И каждая из них сейчас распространилась по всему варпу, собирая осколки своего чемпиона.

Вообще, Тзинч среди всех своих коллег был единственным, кто не любил заниматься воскрешением своих слуг, однако подобная стабильность была противна ему. А потому впервые за множество лет, он решил самолично вернуть пешку, пусть и несколько… преобразив её. Наконец-то придать ей тот вид, который она заслуживала.

Бывший великий чернокнижник и чародей с каждым мгновением вновь обретал плоть и кровь, однако он не был тем же существом, что и до своей погибели. Его тело преображалось, приобретай новые, совершенно безумные черты, а на место недостающих кусков души вставало всё, что только доставал разум божества истинного хаоса.

Совершенно по другому вело себя воплощение разложения и вечного перерождения. Посреди уродливого сада, где в гнилой земле в вечной пытке пребывали пленённые божества, в одном из котлов Великий Царь Чумы воскрешал своего любимого воина. Истинно верующего и выполняющего волю своего бога с улыбкой на омерзительном лице, Тифус испытывал невозможное наслаждение, смешанное с приятной болью, когда гниль формировала его новую плоть.

Принц Удовольствий был последним, кто помог своему самому уморительному слуге. Первое время просто развлекаясь, смотря на бегущего по вечного лабиринту Люция, со временем даже это надоело богу, и оно решило наконец-то помочь своему слуге, отправив того в более забавное место.

Потребовалась всего одна мысль высшего существа, чтобы Вечный Астартес распался на кучу сиреневой слизи, и затем переродился в новом теле, за сотни световых лет. Крики «бессмертного», появившегося в тело похожего на крысу мутанта, обитавшего в подулье Сцинтиллы, ещё долго радовали Слаанеш.

Только одному из Чемпионов Хаоса не нужна была помощь своего божества. Кхарн, с ног до головы покрытый кровью орков, На последнем своём оставшемся корабле наконец-то выбрался из ловушки безумного ваиводы, неделями истреблявшем хаоситов и постепенно забиравшем все их ресурсы.

Даже чемпион бога войны не желал больше иметь дел с этим сумасшедшим, а потому переместился прямо в варп, кратчайшим путём направившись к Сцинтилле. Хаос помогал ему странствовать быстрее, однако этого всё равно было недостаточно.

Лишь одна сторона праздновала победу. В отличие от всех других рас в галактике, война только делала орков сильнее. С каждым днём их становилось всё больше и больше, как рос Ваагх, зовущий зеленокожих со всего космоса присоединиться к великой бойне.

И стоило последним врагам пропасть, как великая армада орков наконец-то пришла в движение. Они двигались в самое сердце сектора, неся с собой благословление двух настоящих богов войны. Только холодный разум их ваиводы знал, что планирует делать самый воинственный народ в истории галактики.