Шторм из тени

ГЛАВА 31

– Вы хотели видеть меня, миледи?

– Да, – Баронесса Медуза подняла голову и махнула Грегору О'Шонесси заходить в ее кабинет. – Я боялась, что ты уже покинул резиденцию, – добавила она, когда он повиновался жесту и устроился в своем любимом кресле.

– Амброуз связался со мной, чтобы сказать, что он застрял на каком-то обсуждении анализа сил. Мы перенесли нашу встречу в графике на пару часов позднее.

– Только очень возможно, что эта встреча вообще не состоится, – О'Шонесси что-то кольнуло в тоне губернатора, и она несколько вымученно улыбнулась в ответ на невысказанный вопрос на его лице.

– Я предполагаю, что-то изменилось, миледи? – спросил он через секунду.

– Скорее это напоминает новое пятно на том, что нас больше всего волновало, – ответила она ответила. – Я только что получила официальную ноту от Алесты Кардот.

– М-мм, – нахмурился О'Шонесси. – Это как-то связано с тем, что происходит на Пекуоде, миледи?

– Это – то, что мне всегда в тебе нравилось Грегор, – сказала Медуза с иронией. – Ты быстро соображаешь.

– Врожденный талант, Миледи, – кратко улыбнулся О'Шонесси, а затем посерьезнел. – И… министр иностранных дел Новой Тосканы что-то говорила о своих беспокойных торговых пилигримах?

– Достаточно интересно, что как раз о них не было сказано ни слова. Но, с другой стороны, у нее нашлась пара слов о поведении нашего флотского персонала.

– Почему я не удивлен? – пробормотал О'Шонесси. Он откинулся назад в своем кресле, сложив руки на подлокотники и барабаня по ним кончиками пальцев, пока сам раздумывал.

Медуза оставила его в покое на нескольких секунд. Грегор О'Шонесси мог рвать и метать, когда действительно сосредотачивался на чем-либо. Несмотря на свои максимальные усилия, его врожденное интеллектуальное высокомерие прорывалось время от времени, и он, как было известно, часто выслушивал коллег со всепрощающим терпением, которое слишком легко производило впечатление снисходительности. Говоря начистоту, порой это и была снисходительность, хотя он, казалось, не понимал это. И иногда снисходительность превратилась во что-то значительно более уродливое и циничное, если он решал, что объект его ярости был особенно глуп, не успевая за ходом его мыслей. Но он был достаточно силен, чтобы противостоять подобным мизерным недостаткам. С одной стороны, Грегор был безжалостно прям и честен. С другой – всегда был готов признать, что ошибся, если кто-то указывал ему на это, и, каким-бы неистовым он ни был во время обсуждений, впоследствии он не держал зла против этого человека. А еще он был очень, очень умен.

– Я так понимаю, что позиция Кардот в том, что командующий Дентон и его люди не просто неуправляемые боеголовки?, – сказал он после паузы.

– О, напротив, – сухо заметила Медуза. – Она как раз именно это и имела ввиду. По сути, она настолько тонко говорит об этом, что никто не пропустит обстоятельство, что она считает эту вежливую дипломатическую писанину данью уважения нам – прикрыть фиговым листочком свое достоинство. Из тона ее ноты очевидно, что она намерена предоставить нам возможность наказать или сделать выговор Дентону, таким образом доказав, что мы бы никогда не санкционировали, и уж тем более – сознательно спровоцировали, подобный «распространяющийся образчик мантикорского преследования новотосканского торгового судоходства, всего лишь занятого мирным преследованием законных коммерческих интересов».

– Она что, так и сказала? – спросил О'Шонесси, а затем моргнул, когда Медуза кивнула. – Боже мой, что бы они ни писали, похоже, их не волнует, что их истинные цели выглядят несколько явно.

– Нет, и это волнует меня, – признала губернатор. Она откинулась в своем кресле и сжала переносицу между своим правым большим и указательным пальцами. – Это все настолько же тонко, как если зарядить кирпичом в окно офиса в рабочее время. О… – она выпустила нос и махнула рукой, – все надлежащие дипломатические процедуры соблюдены. По сути, под каким углом ни посмотри, это – вполне вежливо написанное письмо. Но я сильно сомневаюсь, что любой по-настоящему беспристрастный наблюдатель пропустит то, что она планомерно подводит фундамент, чтобы оправдать любое недружественное действие со стороны Новой Тосканы, маскируя это как самооборону.

– И каково же ее видение всего этого, миледи?

– По существу это – формальный протест, утверждающий, что коммандер Дентон – и, очевидно, весь экипаж КЕВ «Реприза» – систематически оскорблял, затруднял и беспокоил новотосканские торговые суда, ведущие свой законный бизнес в системе Пекуод. Она перечислила все инциденты, о которых Дентон сообщил нам, и добавила еще много. По крайней мере несколько их произошли – согласно ее словам – после отправки сообщения Дентона адмиралу Хумало, что, по-видимому, объясняет, почему мы пока ничего не слышали о них. Другие же… – она покачала головой. – Такое ощущение, Грегор, что все они шиты белыми нитками. Мне вообще кажется, что их, на самом деле, и не происходили.

– Вы имеете в виду, что они приписали фиктивые столкновения, равномерно размазав их среди настоящих?

– Именно это я и имею в виду, – мрачно проговорила Медуза. – Также, очень похоже, что они делали записи всех наших официальных корабельных инспекций. Согласно же их утверждениям, «так уж случилось», у них есть съемка всего лишь горстки инспекций. Ты понимаешь, никто и не думал специально делать запись. И только по чистой случайности внутренние системы упомянутых судов работали в тот самый момент. Очевидно, они изучили те записи вдоль и поперек прежде, чем очень бережно отобрали материал, который Кардот и включила в свою ноту, и я не сомневаюсь ни на мгновение, что все замечания наших людей были вырваны из контекста и, по крайней мере, некоторые из них подтверждены данными видеосъемки. И эта одна из причин, из-за которых сама мысль о фиктивных инцидентах тревожит меня все больше и больше. Я имею в виду, они не могли не понимать, что мы распознаем их ложь о тех… эпизодах, тогда чье внимание они рассчитывали эти привлечь? Это должна быть третья сторона, и, я думаю, это также объясняет тот факт, что они представили данные съемки нам. Ты же знаешь, как порой видеозаписи могут обосновать любые, даже самые возмутительные обвинения, для некоторых людей.

– Под некоторыми людьми вы подразумеваете Пограничную Безопасность?

– Это – то, чего я боюсь,– признала она. – А еще больше я боюсь того, что они вряд ли пошли на это, если бы не чувствовали чьей-то поддержки у себя за спиной.

– Вы думаете, что за всем этим может стоять «Рабсила»? – спросил О'Шонесси, вспомнив одну беседу на побережье с Амброузом Чандлером, и Медуза несчастно пожала плечами.

– Я не знаю. И если все же да, то они ужасно легки на подъем. Даже подразумевая, что Новая Тоскана, как спелое сливовое яблоко, должна была сразу свалиться к ним в руки, как, черт возьми, такое возможно, развернуть все это так быстро? И где, во имя Господа, они успели набраться наглости, что попробовать что-то вроде этого после грохота, который они подняли на Монике? – она покачала головой. – То, что им следовало сделать, – это уткнуть свои головы в песок и ждать, пока ветер с Моники не переменится, а не играться с чем-либо, что может вновь вызвать шквал прямо им в лицо. И, даже если они и были слишком глупы, чтобы понимать это и рисковать всем, я по-прежнему задаюсь вопросом, возможно ли свести все концы с концами так быстро!? Это же почти триста шестьдесят пять световых лет от Мезы до Новой Тосканы. Даже для курьерского судна, это – сорокапятидневная поездка, в один конец, а ведь с убийства адмирала Вебстера прошло всего лишь три месяца. Да что уж говорить, Битва при Монике была каких-то пять месяцев назад. С трехмесячной коммуникационной петлей туда и обратно, как такое возможно?

– Если только они не обрабатывали Новую Тоскану с самого начала, миледи,– медленно произнес О'Шонесси, уйдя в себя. – Вы думаете, что Андрьё Иверно действительно все время пытался саботировать принятие Конвенции?

– Нет, – Медуза снова покачала головой, еще более решительно. – Я уверена в этом, Иверно всегда был таким же большим идиотом, каким и казался. Кроме того, мне не верится, что новотосканские олигархи стали бы работать плечом к плечу с кем-то вроде Норбрандт. Да даже и с Вестманом! Они были слишком напуганы опасностью прецедента Нордбрандт в их собственном положении.

– В то время они могли просто заигрывать, – указал О'Шонесси. – Вы правы – они бы ни за что сознательно не стали бы работать в одной связке с Норбрандт. Но что если они не знали об этом, также как не знал Вестман, тогда все переменные нашего анализа меняются.

– Я думаю, что это возможно, – Медуза плавно покачивалась в кресле, покусывая нижнюю губу и размышляя, – возможно, но маловероятно. По одной причине – я не считаю Иверно достаточно тонким – или достаточно умным – чтобы на него в этом вопросе сделали ставку самые реакционные олигархи Скопления. А ведь он не сидел на месте. Я думаю, что, если бы его реальные приказы состояли в том, чтобы саботировать Собрание, он был бы более конфронтационным с самого начала вместо того, чтобы пытаться подмазаться к процессу составления Конституции, чтобы протолкнуть свой вариант. И давай смотреть правде в глаза, его требования были гораздо более умеренными, чем у Тонкович. Если бы он действительно хотел прализовать работу Собрания, почему не пошел до конца и не выступил под ее флагом? Почему конечный, более умеренный, проект Констиуции был выдвинут им?

– Я боюсь, что вы правы, – вздохнул О'Шонесси. – Он должен бы быть намного более умным, чем является на самом деле, чтобы пытаться вести подобную тонкую игру, одновременно ратуя за Конституцию. По крайней мере, если кто-то еще не дергал за его ниточки.

– И вот ты снова вернулся к временным ограничениям, – указала Медуза. – Ты просто не можешь перемещать информацию на межзвездные расстояния достаточно быстро, чтобы это также было и практично. Кроме того, если Новая Тоскана участвовала в первоначальном плане, то почему же они столь рьяно боролись за место у кормушки? Не вызывает никаких вопросов тот факт, что большинство новотосканских олигархов хотели бы первыми со своими рисовыми чашками, когда Звездное Королевство начало вкладывать капитал в Скопление. Именно поэтому в начале они поддерживали аннексию, по крайней мере, пока они не выясняли, насколько вероятно они бы потеряли политический контроль у себя дома, если бы согласились принять условия Ее Величества.

– Тогда возможно они и в правду достаточно писали кипятком, не получив ожидаемого, раз решили попробовать переиграть все, но уже на своих условиях, – пожал плечами О'Шонесси.

– Нет, Генри прав насчет этого. Иверно может быть идиотом – а он и есть идиот – но должны же быть, по крайней мере, некоторые люди на его планете и в его правительстве с IQ выше, чем у тушеного чернослива. Уж теперь-то, если не раньше, они должны были понять, что «Рабсила» всего лишь заигрывала с ними, как ты выразился. Им следовало отказаться поддерживать тех, кто спустил с цепи Норбрандт, как мне кажется. И особенно учитывая пример Нордбрандт, способный воспламенить их бедные слои, вряд ли бы они действительно хотели убрать нас подальше. Если только они не решили, что у них есть некая мощная поддержка – мощная достаточно, чтобы спасти свои головы от праведного возмездия с нашей стороны и помочь им удержать бедные слои населения под каблуком – где-то.

– Где-то, но ближе чем Меза. Миледи, вы подумали о том же, о чем и я?

– Да, – признала Медуза, состроив гримасу. – Мейерс ближе к Новой Тоскане, чем Меза, и у Пограничной Безопасности имеется в распоряжении намного больше ресурсов, чем у «Рабсилы». И, я боюсь, у нее есть угнетающее количество опыта помощи непопулярным политическим режимам в подавлении их оппозиции. Для Новой Тосканы это могло бы стать более привлекательной альтернативой, чем пытаться урвать куски от наших капиталов. И это если не вспоминать, что Пограничная Безопасность глубоко проникла в звездные системы внутри и около Сектора, намного больше, чем «Рабсила» когда-либо будет. Все, что посол Корвизар обнаружила на Монике, предполагает, что УПБ выступало посредником в соглашении между «Рабсилой» и «Джессик Комбайн» и другими участниками, такими как Норбрандт и президент Тайлер. Я не думаю, что существует хоть одна причина, что комиссар Веррочио занимался этим полностью бескорыстно и из альтруистических побуждений. И если есть кто-то, кого, возможно, задело еще больше, чем «Рабсилу», то, как Терехов сорвал их операцию на Монике, то это – Лоркан Веррочио.

– Противная мысль, – признал О'Шонесси, задумчиво скривив губы. Но затем покачал головой. – Пусть это так, но она наталкивает на более серьезные размышления, миледи. А я вот тут подумал, а ведь жесткие временные рамки, которые вы упомянули, говоря о Мезе, можно также отнести и к Веррочио. Время в пути для курьерского судна между Мейерсом и Новой Тосканой всего лишь на одну стандартную неделю меньше, чем между Мезой и Новой Тосканой. На весь путь туда и обратно это экономит им всего-то половину стандартного месяца.

– Согласна. Но я думаю, что «Рабсила», вероятно, не начала бы снюхиваться с Новой Тосканой, пока они не убили адмирала Вебстера. Во всяком случае, не раньше. В этом случае, у них не было бы достаточно времени даже, чтобы предложить союз Новой Тоскане прежде, чем новотосканцы начали фабриковать эти «инциденты». Но если Веррочио начал действовать сразу же после того, как узнал, как рванула Моника, у них было время для двух полных двухсторонних коммуникационных обменов перед первым настоящим инцидентом в Пекуоде. Даже если предположить, что «Рабсила» начала действовать точно в то же самое время, максимум, что они способны были выжать, – это полтора коммуникационных обмена за тот же срок. В дополнение ко всему, Веррочио не нужно было тратить время на согласование с руководством УПБ, в отличие от «Рабсилы». В этой области космического пространства, он и есть УПБ.

– Я согласен с вашей логикой, – кивнул О'Шонесси. – Но, со всем должным уважением, миледи, это всего лишь домыслы. Ни у вас, ни у меня нет достаточно информации для любого вида анализа, а один из первых принципов анализа – это…

– Если начинаешь строить домыслы слишком рано, со слишком малым количеством информации, то ставишь себя в ситуацию, когда всю позднюю информацию пытаешься уместить в рамки первоначальных гипотез, – прервала Медуза, одарив его замечательной усмешкой. – Ты видишь? Я была способной ученицей, Грегор.

– Да, миледи, вы правы, – ответил он слегка подавленно.

– Мне бы сейчас очень хотелось, чтобы ты поработал с информацией, которую я получила, развив мои собственные предположения перед тем как мы начнем совещание с Хумало и Чандлером. Мне совсем не импонирует идея перекрестного мозгового штурма с ними, но я полагаю, что нам совсем не повредит, если ты предварительно поработаешь с информацией.

Он понимающе кивнул, и она взглянула на электронное табло дисплея на краю стола, показывающее дату и время.

– И, говоря о совещании с Хумало и Чандлером, мы должны закруглиться с ним за полтора часа.

* * *

– В целом, мадам губернатор, – произнес Аугустус Хумало по меньшей мере три часа спустя, – по большей части, я согласен с вами.

– Правда? – ослепительно улыбнулась Медуза. – На сей раз, Аугустус, я не столь уверена в вашей поддержке! – она покачала головой. – Я прогоняла это у себя в уме столько часто, что, боюсь, похоже, уже сама запуталась в собственных теориях!

– Да, я заметил, что вы можете слегка отвлекаться, миледи, – ответил Хумало с сердечностью, которую ни он, ни Медуза не могли бы предсказать еще несколькими стандартными месяцами ранее. – Но позвольте мне подвести итог. По существу, я думаю, что мы все согласны, что подозрения Военного Министра Крицмана о Новой Тоскане полностью подтвердились. Я думаю, что все мы также согласны, что они не пошли бы на это без некой гарантии поддержки, чтобы пресечь любое возмездие, которое мы могли бы быть обрушить на них. И это, они не стали связываться с подобным геморроем, фабрикуя эти их так называемые инциденты, если бы не планировали вынести их в качестве своих «доказательств», по крайней мере, на суд общественного мнения.

– И, я думаю, также можно также добавить, что наш спор с Республикой Хевен по довоенной корреспонденции, вероятно, также сыграл свою роль в появлении на свет этой идеи, кто бы это ни придумал, – вставила Амандина Корвизар.

Сэр Энтони Лэнгтри, Министр иностранных дел Звездного Королевства Мантикора, занял тот же самый пост и в Звездной Империи Мантикора, поскольку внешняя политика осталась одной из прерогатив имперского управления, вместо того, чтобы быть переданной, как и многие другие функции, местному самоуправлению. Корвизар уже многие годы была одним из лучших специалистов по разрешению проблем Министерства иностранных дел, что и предопределило, почему выбор пал именно на нее, когда возникла необходимость «с пылу-с жару» разгребать последствия абсолютно несанкционированного вторжения Айварса Терехова в систему Моники. Когда приказы линейным крейсерам Квентина О'Мэлли о возвращении к Терминалу Рыси достигли Моники, и она также получила свежие инструкции от Лэнгтри, который приписал ее к штату баронессы Медузы. Одно из курьерских судов О'Мэлли отклонилось от кратчайшего пути домой ровно настолько, чтобы высадить ее на Шпинделе, к радости имперского губернатора.

– Хорошая мысль, Амандина, – кивнула Медуза. – Мне она почему-то не пришла голову, хотя должна бы. Взаимные обвинения между Лэндингом и Новым Парижем аукнутся в любом споре между нами и Новой Тосканой, ведь так?

– Особенно, для солли, миледи, – согласилась Корвизар. – На сегодняшний день дипломатические воды настолько темны, что любой наблюдатель солли увидит в них ровно то, что захочет увидеть. Почему они должны предпочесть нас Новой Тоскане, тем более, что мы уже вовлечены в еще один дипломатический спор? Даже если у новотосканцев были свои причины делать записи, которые бы подтвердили бы их обвинения. Я сомневаюсь, что кто-либо особо впечатлится их «доказательствами», но это и в правду не имеет значения. И взгляните на это с точки зрения Веррочио. Если он сможет все обстряпать как надо, мы оглянуться не успеем, как внезапно окажемся вероломными угнетателями… что только, случается же такое, подкрепит подозрения солли о наших «империалистических» замашках, по сравнению с которыми злодеяния Нордбрандт окажутся соринкой. И не только это, но если он сможет при этом выставить себя рыцарем на белом коне, хотя бы в этом случае, который, в чем он и собирается убедить всю галактику, представляет собой самостийный инцидент с очевидно невинным третьим лицом, – тогда все, что мы нарыли на Монике автоматически попадет под сомнение.

– Что позволит ему реабилитировать себя в новостных таблоидах солли, – медленно кивнул О'Шонесси.

– И предоставит возможность ни с чем несравнимого удовольствия продемонстрировать бревно в нашем собственном глазу, – сморщился Хумало.

– Стоп, давайте лучше не будем лишний раз увлекаться теориями заговора, – отрезвила всех Медуза. – Как Грегор уже говорил мне сегодня, у нас пока нет достаточно информации насчет этого, чтобы подкрепить любые умозаключения.

– Ну, если доказательства – это все, чего нам не хватает, тогда, я думаю, мы должны их получит, миледи, – криво улыбнулся Амброуз Чандлер.

– Я согласна с коммандером Чандлером, – сказала Корвизар. – И в то же время, как мне кажется, мы не должны забывать, что, если кто-то и вправду пытается дергать за ниточки, управляя ситуацией, – и нами – чтобы поставить нам мат, худшая вещь, на которую это может нас толкнуть, – это попытаться нанести упреждающий удар в условиях информационного вакуума. По мне, эта одна из тех головоломок, в которых не стоит пытаться свести концы, пока в руках не окажется достаточно кусочков мозаики.

– Вы намекаете, что стоит повременить с официальным ответом на ноту Кардот? – спросил Хумало с умеренно несчастным выражением лица.

-Да, адмирал. Я не имею в виду, что мы абсолютно ничего не должны предпринимать на других фронтах – вроде попыток получить дополнительную информацию коммандеру Чандлеру. Я просто считаю, что это была бы ошибкой одарить Новую Тоскану официальным ответом под любым соусом, которым они смогут вертеть по своему усмотрению.

– Я думаю, это звучит превосходно, – согласилась Медуза. – Что подводит нас к вопросу, как мы должны построить свои действия, чтобы получить дополнительную информацию. У кого-нибудь есть предложения?

– Первое, что приходит мне на ум, – это то, что мы должны отправить кого-то старше коммандера Дентона в Пекуод, миледи, – вставил Хумало через несколько секунд. – Заметьте, я не подвергаю критике действия Дентона. По сути, я думаю, что он справился просто замечательно. Но факт в том, что он – всего лишь коммандер, а «Реприза» – всего лишь эсминец, уже порядком поварившиеся во всей этой ситуации. Это совсем не походит на ситуацию на в Сплите, когда мы послали туда «Гексапуму», – он одарил Медузу вымученной улыбкой, – потому что нам не нужно было беспокоиться о реакции системного правительства Пекуода, что означало, что, при необходимости, мы всегда можем позволить себе отправить достаточно кораблей, чтобы выполнить работу. В некоторой степени, мне очень жаль, что мы не назначили Пекуоду более высокий приоритет, когда распределяли ЛАКи, но Пекуод имеет намного меньшее право голоса, чем Нунцио или Говард, и, если уж быть честным, системе и в правду самой под силу обеспечить свои собственные таможенные инспекции, даже с закономерно увеличившемся движением в области. «Реприза» там скорее как дань имперской поддержки местных жителей, чем что-либо еще.

Медуза кивнула. Несмотря на приоритет в получении ЛАКов с целью дальнейшего развертывания в Секторе, оно могло проводиться только в такой спешке. Ограничения накладывались не только носителями ЛАКов, чтобы доставлять их местам приписки, но также и острой потребностью в кораблях снабжения после того, как они будут доставлены на место. Адмиралтейство обеспечивало переоборудование кораблей для этих целей настолько быстро, насколько только возможно, и Картель Гауптмана начал поставку первых модульных баз снабжения, предназначенных для независимого развертывания, после доставки до места назначения и сборки. Но все это все еще занимало время, а Хумало и Крицман пытались решать проблемы по мере поступления. Пекуод занимал очень солидарную позицию к Рембрандтскому Тоговому Союзу, достаточную чтобы системы-члены РТС без лишних колебаний при необходимости послали корабли собственных флотов – которые были значительно более сильными, чем относящиеся к любым других звездным системам Талботта – чтобы выручить в чрезвычайной ситуации, и это давало Пекуоду намного более низкий приоритет в соответствии с первоначальными планами развертывания.

– Да, именно это нам и следует сделать, – продолжил Хумало, – с одной стороны, приписанному офицеру необходимо будет остужать пыл Дентона, а с другой – дать понять Новой Тоскане, что мы знаем об их лжи и не намерены повзволять им выйти сухими из воды.

– Я думаю, что соглашусь с вами, – медленно произнесла Медуза. – Но, положим, мы примем это, кого вы предлагаете отправить, адмирал?

– Я думал отправить одну из «Ник» коммодора Онасис, – ответил Хумэло. – Я не думаю, что согласился бы отправить Онасис лично. Мало того, что это значило бы лишить себя ее присутствия здесь в Шпинделе, если бы что-то еще случится, но это задание – не для ее звания, как мне кажется. Мы хотим продемонстрировать свой манифест, а не плохой спектакль, как нас все это напугало.

Медуза хмуро кивнула. События прошлых семи месяцев определенно способствовали укреплению уверенности в себе Хумало. И она уже для себя решила, раз уж собиралась быть до конца честной перед самой собой, что он всегда демонстрировал лучшие инстинкты относительно политической и дипломатической стороны его обязанностей, чем она сначала готова была признать.

– Извините меня, адмирал, мадам губернатор, – вставила капитан Шоуп осторожно, и Медуза с Хумало перевели взгляд на начальника штаба адмирала.

– Да, капитан? – сказала Медуза.

– Со всем должным уважением, я не уверена, что отправка любой из «Ник» коммодора… оптимально бы соответствовала текущему моменту.

– Почему нет, Лоретта? – вопрос Хумало был прямым, не подразумевавшим отмашку, выраженную в виде вопроса, несмотря на то, что она только что публично указала, по крайней мере, на частичное несогласие с одним из предложений своего адмирала, поняла Медуза.

– По крайней мере, по двум причинам, сэром, – ответила Шоуп. –Во-первых, я думаю, отправка корабля размера «Ники» к маленькой, бедствующей звездной системе, вроде Пекуода, в качестве образцово-показательного таможенного бульдозера, мягко говоря, похожа на чрезмерную реакцию. Как-то не совсем вяжется с вашей идеей о демонстрации манифеста, не показав, что мы можем быть напуганы. И, во-вторых, на текущий момент подразделение коммодора Онасис – единственная реальная концентрированная боевая мощь в вашем непосредственном распоряжении. Я не думаю, что отправка восвояси двадцать пять процентов из нее до того, как, по крайней мере, мы узнаем новости от адмирала Золотого Пика о ее посещении Моники, будет идеальным решением.

– Гм, – Медуза царапнула кончик своего носа на мгновение, а затем кивнула. – С вами сложно не согласиться, капитан. Но если мы не собираемся отправлять линейный крейсер, что же мы отправляем?

– Ну, – сказала Шоуп, взглянув на Хумало, и, получив его одобрительный кивок, продолжила, – я склонна предложить, чтобы мы все еще дожидаемся получения первой эскадры «Роландов», миледи. Конечно, пока не пришло ни одного, и я понимаю, что графики развертывания, которые мы получили, до сих пор являются временными и подвергаются постоянному пересмотру. Но «Роланд» – крупнее большей части легких крейсеров, и я сильно сомневаюсь, что Адмиралтейство выбирает их шкиперов, просто вытаскивая имена из шляпы.

– В общем-то, не плохая идея, Лоретта, – сказал Хумало одобрительно. – Он будет достаточно крупным, чтобы продемонстрировать, как мы серьезны, но официально – «всего лишь» эсминцем. И, как вы и говорите, адмирал Кортес дотошно подойдет к отбору их капитанов. Не думаю, что нам повезет выиграть второго Терехова, но, кого бы мы ни получили, они будут одними из достойнейших.

– А отсрочка, пока мы не получим дополнительные единицы с Мантикоры, ясно покажет, что мы принимаем сознательные решения, не вдаваясь в панику, – согласилась Медуза.

– И как не упомянуть, что адмирал Золотой Пик, вероятно, оценит, раз уж мы не начали дербанить ее эскадру прежде, чем она хотя бы вернется сюда, таким образом, мы можем, по крайней мере, обсудить это с нею, – хихикнул Хумало. – И без реальной угрозы, чтобы оправдать это!

* * *

Вице-Адмирал Джессап Блэйн пытался подавить скуку, строча стандартные отчеты и документы. Конечно, было замечательно иметь собственную оперативную группу под своим командованием, а кроме того иметь на подхвате две полных эскадры подвесочных кораблей стены. И просто отлично, что линейные крейсеры Квентина О'Мэлли вернулись к нему с Моники.

А еще это было невыносимо скучно. Просто для командующего флотом оставалось не так много дел, при условии, что у него был компетентный штат (а у Блэйна он был), а он был ограничен обязанностями несения пикета, и неважно, насколько крупным или важным этот пикет был. Он просто не мог искать неприятностей на свою голову, а ведь существовало так много военных игр, симуляций и учений, который он мог придумать. Учения против фортов, защищающих Терминал Рыси, две трети из которых были полностью запущены в эксплуатацию, были бы намного более интересными, и он был впечатлен возможностями фортов. Но он должен влачить свое существование, маясь где-то рядом, наблюдая и… наблюдая, в то время как его штат и его эскадра и капитаны кораблей занимались обучением и управлением своих экипажей.

«О, да заткнись уже, Джессап! – мысленно огрызнулся он себе. – Когда ты был капитаном, то думал, что все плюшки достаются старпому. И когда был старпомом, то думал это же о начальниках отделов. И когда был начальником отдела, завидовал офицерам подразделения. Что, теперь я понимаю, верно, было не столь далеко от истины».

Его губы дернулись в усмешке при этой мысли, и он, завизировав своей электронной подписью и считав отпечаток большого пальца через блок подписи, отправил еще один захватывающий отчет о статусе переданных ему запасов ремонтных судов эмиттеров для лазерных кластеров. Похоже, вопрос, почему же именно на НЕГО свалилось такое счастье, так и останется одной из нераскрытых тайн мироздания.

«Держу пари, что адмирал Д'Орвилль вряд ли подписывался на запасы запчастей, –. Блэйну наслаждался извращенным удовольствием от этой мысли. – Должно быть, он разворошил весь свой флагман, чтобы избавиться от них. Ну, он обязан был это сделать. А теперь, мне нужно внимательнее осмотреться и найти того счастливчика, на которого я смогу вывалить…

Его мысли были прерваны аляповатым символом приоритета, высветившемся внезапно в углу его дисплея. Он смотрел на него, не мигая, в течение одного-двух ударов сердца. За все время его карьеры во флоте он никогда не видел этого особого символа, кроме как на учениях или тренировке, наконец что-то сработало на уровне подкорки мозга, и его рука подскочила, чтобы нажать клавишу приема.

– Блэйн! – он вытянулся перед появившимся у него на экране офицером связи его флагмана. Офицер выглядела нелепо молодой для своего звания старшего лейтенанта, а ее юное лицо было белым как бумага.

– Мне очень жаль, что потревожила вас, адмирал, – запинаясь выпалила она. – Мы только получили приоритетное сообщение от Адмиралтейства. Это – код Зулу, сэр!

На мгновение Блэйн ощутил дыхание холода у себя в груди. Она, должно быть, ошиблась кричал голос внутри него. Или так, или он, скорее всего, неправильно понял ее. Во флоте у кода Зулу было только одно значение – неизбежное вторжение. Но мог ли кто-нибудь, даже хевы, быть достаточно сумасшедшим, чтобы решить испытать на себе обороноспособность домашней системы Мантикоры!

– К сообщению приложена оценка вражеских сил, лейтенант?

Блэйн был изумлен тем, насколько спокойно прозвучал его голос. Конечно, отнюдь не потому, что он чувствовал себя особо спокойно! На самом деле, краешком подсознания он понимал, что это была просто ответная реакция на выражение лица лейтенанта и напряженность, клокочущую как коротящий силовой кабель под поверхностью ее голоса.

– Да, сэр, есть, сэр, – офицер связи глубоко вздохнула, и несмотря на все, Блэйна позабавила ее непроизвольная реакция на успокаивающее влияние его голоса. Но развлечение длилось не долго.

– По первоначальным оценкам Адмиралтейства – не менее трехсот кораблей стены, сэра, – произнесла она. – Начальные проекции курса указывают, что они направляются к Сфинксу на полной скорости.

Блэйн почувствовал как что-то засосало у него в животе. ТРИСТА кораблей стены? Но это… это же чистое безумие. Лишь одно Томас Тейсман всегда отказывался принимать на себя как Военный Министр Республики Хевен – это отправлять мужчин и женщин под своим командованием в самоубийственные атаки, что Комитет Общественного Спасения когда-то требовал от них.

«Но что если это – не самоубийственная атака, – мысль Блэйна ледяным ветром пронзила его насквозь. – Триста кораблей стены… вероятно, под завязку забитые подвесками… и Д'Орвилль, взявший на себя охрану Центрального Узла…»

«Господи Иисусе, – внезапно понял он. – Это может сработать в их пользу! И если так…»

– Незамедлительно, передайте сигнал всем эскадрам и командирам подразделений, – он услышал свой голос, отдающий приказ лейтенанту на своем дисплее.

– Да, сэр, – облегчение молодой женщины от необходимости выполнять что-то утешительно знакомое было очевидно. – Включаю запись, сэр, – кивнула она мгновение спустя.

– Люди, – произнес Блэйн в свой микрофон, – мы нужны дома. Действуем по Плану незамедлительного возвращения домой. Поднимайте импеллерные клинья, выдвигаемся через тридцать минут. Блэйн, конец связи.

Лейтенант проверила запись, а затем оглянулась на него.

– Все записалось, сэр, – подтвердила она.

– И приложите полный текст сообщения Адмиралтейства, – добавил он.

– Да, сэр!

– И отправляйте, лейтенант, отправляйте наконец.

Блэйн вырубил связь только для того, чтобы начать отбивать код вызова начальника штаба с пометкой чрезвычайной важности, похоже, его предыдущие мечты об учениях быстро улетали за горизонт. Что ж, по крайней мере, они смогут осуществить План незамедлительного возвращения домой, приказ, разработанный на случай чрезвычайной ситуации. Вряд ли кто-нибудь ожидал, что он действительно понадобится.

Как папа всегда говорил, ты никогда не поймешь важность чего-либо… пока тебя не припрет. Забавно. А я-то считал его чрезмерно пессимистичным.

– Да, сэр? – его начальник штаба появился на дисплее в футболке, вытирая пот с лица полотенцем для рук. Позади него Блэйн видел замершую баскетбольную игру.

– Я боюсь, твоя игра только что закончилась, Джек, – сказал ему Блэйн. – Кажется, у нас появилась небольшая проблемка.