Шторм из тени

ГЛАВА 9

Мишель приняла свой берет из рук мастер-стюарда Биллингсли и, начав поворачиваться к двери и ожидавшему ее там аэромобилю Адмиралтейства, внезапно замерла.

– А это что такое? – спросила она.

– Прошу прощения, адмирал? – невинно спросил Биллингсли. – Что именно адмирал имеет в виду?

– Адмирал имеет ввиду это, – ответила Мишель, пальцем указывая на широкую остроухую голову, высунувшуюся из-за угла двери и оглядывающуюся по сторонам.

-Ах, это!

– Именно, – произнесла Мишель, складывая руки на груди и вперив в него не предвещавший добра взор.

– Это кот, мэм, – ответил ей Биллингсли. – Не древесный кот, а простой кот – со Старой Земли. Породы мейнкун (североамериканская полудлинношерстная – прим. пер.).

– Я знаю, как выглядят коты со Старой Земли, Крис, – сказала Мишель резко, не опуская рук. – Не знаю, видела ли хоть раз настолько крупного, но я с ними знакома. А чего я не знаю, так это того, что он делает в апартаментах моей матери.

Вообще то, сейчас и строение и парк при нем принадлежали Мишель, не ее матери, но это был дом Катрины Винтон-Хенке, даже если Мишель и пользовалась большей его частью, когда находилась на Мантикоре.

– Ну, честно говоря, мэм, он мой, – сказал Биллингсли с раскаявшимся видом.

– И когда именно произошел сей монументальный переход в статус отцовства? – немного едко спросила Мишель, когда остальная часть впечатляюще крупного кота появилась в фойе.

– Позавчера, – ответил Биллингсли. – Я… нашел его болтающимся возле Клуба мастер-стюардов. Он выглядел так, как будто ему нужен дом, прямиком направился ко мне и я просто не мог оставить его там, мэм!

– Понятно, – произнесла Мишель, глядя в его бесхитростные и невинные глаза. – Может быть у этой неуклюжей грозы мышей, хомяков, бурундуков и доверчивых маленьких детей есть имя?

– Да, мэм. Я зову его Задира.

– Задира, – произнесла Мишель с кроткой покорностью. – Ну конечно же.

Биллингсли продолжал смотреть на нее как ни в чем не бывало, но это имя предательски выдавало то, как именно этот кот на самом деле попал к нему в руки, подумала Мишель, разглядывая чудовищного кота. Это был первый земной кот, который был сравним с Нимицем по массе. Больше того, Задира был на добрых двадцать сантиметров короче Нимица в целом, и хотя он и был определенно длинноволосым, но далеко не столь пушистым, как древесный кот, что делало его еще более громоздким. Одно ухо несло отметину как будто кто-то отщипнул от него кусочек, а шрам, идущий поперек его дородной спины, оставлял видимый след на его мехе. Еще несколько она заметила на левой стороне его морды. Очевидно, он был бойцом, вдобавок, теперь, когда она задумалась об этом, что-то в нем неодолимо напоминало ей самого Биллингсли. Возможно, располагающая к себе определенно сомнительная репутация.

Она бросила взгляд на своего нового адъютанта, который наблюдал за все сценой с достойным похвалы невозмутимым видом. Однако же глубоко в зеленых глазах Арчера мерцали искорки. Дурное предзнаменование, подумала она. Ясно, что Гвен уже попал под неисправимое очарование Биллингсли.

Возможно, как и один определенный адмирал? задала она себе вопрос

– Ты осознаешь, сколько правил выступают против нахождения домашних животных на борту кораблей Ее Величества? – вопросила вслух спустя мгновенье.

– Правил, мэм? – безучастно повторил Биллингсли, будто впервые слыша это слово.

Мишель начала было говорить, но затем сдалась. Мудрая женщина всегда знает, когда признать поражение, а времени, достаточного для того, чтоб пробиться сквозь кроткое простодушие Биллингсли, у нее попросту не было. Кроме того, не было и желания.

– Надеюсь, ты понимаешь, что я не собираюсь ни на кого давить, чтоб выбить тебе разрешение таскать этого зверя с собой, – сказала она, стараясь чтоб ее голос звучал как можно тверже.

– О, конечно же, мэм, это я понимаю, – заверил ее Биллингсли без следа триумфа в голосе.

Они удосужились прибыть на 20 минут раньше назначенного срока.

Не самый лучший способ скрыть, что я грызу удила в предвкушении нового назначения, размышляла Мишель, пока их с Арчером препровождали в комнату ожидания. С другой стороны, я думаю, немного поздно пытаться убедить кого угодно, что именно этого я и не делаю. Кроме того, она оглядела просторную комнату, у меня есть время чтоб по достоинству оценить аромат новизны, не так ли?

Последнее расширение здания Адмиралтейства было санкционировано меньше чем через месяц после того, как правительство Высокого Хребта заняло свой пост. Предыдущее было выполнено – вовремя и в рамках бюджета – всего за год до этого дочерней компанией картеля Гауптмана. Очевидно, что правительство, внутренняя политика которого так основательно базировалась на проверенном временем и отлично зарекомендовавшем себя создании подобия активной деятельности, обеспечивавшем ему поддержку, не могло оставить без внимания столь широкий простор для… распила средств. Так что очередное расширение было быстро санкционировано… несмотря на тот факт, что Адмиралтейство Яначека было очень занято сокращением Флота. К моменту своего завершения через несколько месяцев, оно должно было добавить зданию еще 40 этажей и Мишель даже думать не хотелось о том, каков окончательный счет, выставленный Индустриальным Концерном «Апекс».

Может мне и было бы все равно, если бы «Апекс» не принадлежал дорогому кузену Фредди, подумала она.

Не могло быть и речи о том, что кто-то, столь же оппозиционный Высокому Хребту как Клаус Гауптман, получит контракт на строительство. Даже и без своих политических предпочтений, Гауптман был известен за яростное противодействие маленьким шалостям типа искусственных производственных издержек, а его экономисты и бухгалтера были смертью для всего, что даже отдаленно походило на откаты и «удобные» взаимоотношения с коррумпированными политиканами.

Досточтимый Фредерик Джеймс Винтон-Трейвис, председатель правления и главный акционер Индустриального Концерна «Апекс» был рыбкой намного меньшей, чем Гауптман, но больше подходил по вкусу шайке Высокого Хребта. Во-первых, он был полноправным членом Ассоциации Консерваторов, пополнившим политические закрома некоего Мишеля Жанвье, также известного как барон Высокого Хребта, более чем тремя миллионами мантикорских долларов. Пока подобные взносы отражались в общественных отчетах – законом это не запрещалось, и не было сомнений – к сожалению – что этим взносом Винтон-Трейвис отразил свои политические пристрастия. Хенке, однако же, вообще находила рассматриваемые политические пристрастия в достаточной степени отталкивающими. А тот факт, что последним проектом «обновления» здания Адмиралтейства Высокий Хребет решил отплатить за взнос – с изрядными процентами – просто добавил сделке тошнотворный привкус, что так волновал Мишель.

Ну а родство с подлым ублюдком не улучшает дела, призналась она себе. Однако же, я не думаю, что стала бы так переживать, если бы это не было общеизвестно, но недоказуемо. Если бы был хотя бы шанс отправить дорогого Фредди в тюрягу, то я бы смотрела на все это более философски. И дело даже не в том, что нам не нужно больше места. Как раз напротив! Однако сам проект от этого не становится менее откатным и бессмысленным, потому что все вовлеченные в его принятие и представить себе не могли в тот момент, что дополнительное пространство нам понадобится на самом деле. И каждый раз, когда я вспоминаю о том, как отрабатывался контракт, мое кровяное давление …

– Прошу прощения, адмирал.

Мишель, услышав обращение старшины, отвела взгляд от улиц и зеленых насаждений центра Лэндинга, находящихся двумя сотнями этажей ниже ее кристопластового окна

– Да, старшина?

– Сэр Люсьен готов Вас принять, мэм.

– Благодарю, старшина

Ей удалось удержаться от почти непреодолимого порыва позволить своим нервным пальцам в последний раз пробежаться по мундиру, от тревожного облизывания губ или веселого посвистывания, призванного скрыть нервозность. Но когда старшина нажал кнопку, открывшую дверь в роскошный офис сэра Люсьена Кортеса, было похоже, что, несмотря на всю ее нервозность, необычайно большие бабочки начали вальсировать в ее животе.

Она благодарно кивнула и прошла в приемную, следуемая по пятам Арчером.

– Адмирал Золотой Пик!

Кортес был человеком небольшого роста, облаченным в мундир Зеленого адмирала. Во многом, даже несмотря на форму, он выглядел скорее как удачливый школьный учитель или банковский клерк, нежели как флотский офицер. И во многом, как предположила Мишель, он и был клерком. Но очень важным клерком – Пятым Космос-лордом Королевского Флота Мантикоры и шефом Бюро кадров. Именно его работой было удовлетворять ненасытные аппетиты бешено расширяющегося, зверски переутомленного Флота, и никто – включая и Мишель – даже и не предполагал, как это ему удается так хорошо. И так долго. В рамках предвоенной системы ротации старшего командного состава от командования к бумажной работе с целью проверки соответствия занимаемой позиции, Кортес был поставлен на эту должность давным-давно. Однако, никто в твердом уме не стал бы предлагать сменить его в условиях военного времени.

А сейчас он поднялся на ноги, и, приветливо улыбаясь, протянул ей через стол руку, равно как и другой мужчина, коммандер со знаками отличия Управления Военно-Юридической Службы, до этого сидящий за кофейным столиком.

– Доброе утро, милорд, – ответила Мишель на приветствие Кортеса и твердо пожала протянутую руку. Затем она вежливо приподняла бровь в отношении ожидающего коммандера, и Кортес улыбнулся.

– О, вам не требуется официально представляться друг другу, миледи, – заверил он ее. – Это коммандер Гал Роуч, и здесь он ради Вас, но не потому, что Вы что-то натворили. Если, конечно, Ваша совесть не велит Вам признаться мне в чем-то, чего я не знаю.

– Милорд, моя совесть чиста как свежевыпавший снег, – ответила она, протягивая руку Роучу, и коммандер, признательно улыбнувшись, пожал ее. Он был крепко сложен, темноволос и, возможно, в возрасте середины 40 лет, прикинула Мишель.

– Рад встрече с Вами, миледи, – заверил он ее.

– Юрист, да еще и с манерами, – заключила Мишель, а затем кивнула в сторону лейтенанта Арчера. – Милорд, коммандер, это Жерве Арчер, мой адъютант.

– Лейтенант, – произнес Кортес, приветствуя его кивком, затем жестом указал на комфортные кресла, обращенные к столу.

– Прошу вас обоих присаживаться, – сказал он.

– Благодарю, милорд, – пробормотала Мишель, и уселась в указанное кресло, Арчер, с верными инстинктами младшего помощника, занял кресло слева и чуть позади Мишель, а Роуч опустился в свое кресло после того, как Кортес вновь поместил себя за свой стол. Затем адмирал немного откинулся назад, наклонил набок голову и вперил в Мишель взгляд глубоко посаженных темных глаз, светящихся интеллектом.

– Как я понимаю, Вы донимали капитана Шоу, миледи, – произнес он.

– Я бы не стала называть это «дониманием», милорд, – ответила она. – Возможно, я и связывалась с капитаном раз или два.

Капитан Терренс Шоу был начальником штаба у Кортеса, что делало .его «ключником» в делах, где было замешано БЮКАД (Бюро Кадров)

– Капитан Шоу, в свою очередь, тоже это так не называл, – сказал Кортес, ухмыляясь. – С другой стороны, миледи, семь звонков за восемь дней все же выглядят чуточку… энергичными.

– Что? Неужели я действительно так часто связывалась с ним? – сморгнула Мишель, всерьез удивленная, и Кортес фыркнул.

– Да, миледи. Именно так. Можно подумать, что Вам просто не терпится оставить земную твердь. Хотя Вы могли бы найти чем заняться на больничном.

– Возможно, милорд, – признала Мишель. – С другой стороны, я отсутствовала не столь долго, и мне не составило труда разобраться с делами, когда я вернулась домой. И, – улыбка смягчила ее тон, – вернуться как раз вовремя, чтоб заняться тем, чем действительно хотела.

– Вы о рождении сына леди Александер-Харрингтон, миледи? – спросил Кортес ласково.

– Да, – ноздри Мишель раздулись, когда она глубоко вдохнула, снова вспоминая тот момент, снова видя перед собой струящуюся счастьем Хонор и разделяя с лучшей подругой ее радость.

– Да, милорд, – повторила она. – Заметьте, бракосочетание я пропустила, как и все Звездное Королевство, но, по крайней мере, к рождению Рауля я успела.

– А затем снова начали атаковать Бюро Медицины, – закончил Кортез. – Итак, скажите-ка мне, миледи, как Ваша нога?

– Превосходно, милорд, – немного с опаской ответила она.

– Бюро Медицины с Вами согласно, – сказал он, покачиваясь в кресле. – Честно говоря, они подтвердили Вашу пригодность в очень позитивных выражениях. – Мишель хотела с облегчением выдохнуть, но веселье вспыхнуло в глазах Кортеса, когда он продолжил, – Хотя капитан Монтойя и подчеркнул, что Вы целенаправленно были… скажем так, не до конца откровенны о степени физического дискомфорта, который Вы продолжаете испытывать.

– Милорд, – начала она, но Кортес покачал головой.

– Поверьте мне, миледи, – сказал он ей, и глаза его теперь были предельно серьезны. – Сейчас, чтоб мы начали волноваться, Монтойя должен будет доложить о чем-то намного более серьезном, чем то, что кое-кто слишком упрям, чтоб воспользоваться заслуженным больничным.

– Я… рада слышать это, сэр, – прямо сказала Мишель, и Кортес фыркнул.

– Я отнесу Ваши слова к тому, что Вы рады заступить на командование, чем на тот счет, что у нас до зарезу не хватает людей и мы вынуждены закрывать глаза на мелкие медицинские несоответствия.

Ну, на это мне нечего ответить, подумала Мишель, а Кортес усмехнулся.

– Прошу меня простить, миледи. Боюсь, что за последний стандартный год мое чувство юмора стало несколько кривоватым.

Он встряхнулся и позволил своему креслу снова стать прямо.

– На самом деле, – сказал он ей, – главной причиной того, что я уклонялся от ваших звонков – а, говоря откровенно, я от них уклонялся, – стало то, что мы не могли решить, что делать с этим Вашим обещанием не участвовать в войне. Никто в Адмиралтействе не осуждает слово, данное Вами президенту Причарт, особенно учитывая обстоятельства, – быстро продолжил он, увидев, что Мишель начинает открывать рот. – Это скорее вопрос к нам, какие прецеденты его должным образом регулируют. И вот для этого здесь присутствует коммандер Роуч.

Он посмотрел на Роуча и поднял руку. – Коммандер?

– Конечно, милорд, – ответил Роуч, а затем обратил свое внимание на Мишель.

– По вполне очевидным причинам, миледи, в течение последней войны не было случаев, подобных Вашему, и боюсь, что мы также и не наладили надлежащих каналов с Республикой с момента падения Комитета Общественного Спасения. Упущение, которое нам стоило исправить давным-давно, как только мы избавились от Госбезопасности. К сожалению, у предыдущего правительства были на уме другие заботы, какими бы они ни были, а с момента… ухода барона Высокого Хребта мы были несколько заняты. Так, что, откровенно говоря, решая как поступить в Вашем случае, мы в Управлении Военно-Юридической Службы буквально ходили по кругу в раздумьях.

– И не только юристы, – добавил Кортес. – Бюро по Связям с Общественностью тоже ломало над этим голову, принимая во внимание то, как в межзвездных СМИ обмусоливается предложение о проведении конференции. Учитывая Вашу близость к Ее Величеству, а также то, как феерично было обставлено Ваше возвращение, крайне важно принять правильное решение, как, я уверен, Вы понимаете.

– Да, сэр, конечно, – согласно кивнула Мишель.

– Существовало единичное мнение, – сказал ей Роуч, когда Кортес кивнул ему, призывая продолжать, – что дословное понимание Вашего обещания фактически удаляет Вас с любой активной службы до тех пор, пока Вы не будете обменяны соответствующим образом на равного Вам по рангу офицера хевенитов. Оно основывается на том, что позволив Вам нести службу где-либо, не участвуя напрямую в военных действиях против Республики, мы все равно освободим какого-либо офицера, который нес эту службу до вас, для участия в боевых столкновениях. Это, однако же, очень строгое толкование статьи Денебских Соглашений, которую Звездное Королевство так официально и не акцептовало. Это же, честно говоря, и толкование, которое адмирал Кортес не особо одобрял, так что меня попросили провести дополнительное расследование, возможно потому, что в настоящее время я являюсь исполнительным офицером Чарльстонского Центра Адмиралтейского права.

Мишель кивнула. Чарльстонский Центр был одним из признанных лидеров межзвездного адмиралтейского права. Изначально причиной его основания 160 стандартных лет назад послужила, главным образом, необходимость разобраться с военными толкованиями общепринятых юридических практик, претерпевшими изменения за века с начала Эры Расселения. Но, несмотря на тот факт, что Центр оставался под управлением военных, грандиозный размер торгового флота Звездного Королевства придавал его решениям огромное влияние и там, где был замешан межзвездный гражданский трафик.

– Как любой хороший адвокат, я принялся за поиск прецедентов, наиболее подходящих случаю моего клиента – самых сильных и обоснованных прецедентов – и я обнаружил искомое в решениях, относящихся к старой войне Гринбриар против Шантеклер. В 1843 году э.р. они согласились передать дело об обещаниях офицеров на рассмотрение обязательного к исполнению арбитража Солнечной Лиги. Решением арбитра любой должным образом давший слово офицер может нести службу, если только он или она напрямую не противостоит стороне, взявшей с него слово. Работа в штабе, тыловое обеспечение или медицинская служба напрямую направленные против врага, взявшего с него слово, являются противозаконными, но несение службы в другом астрографическом регионе или же против другого оппонента, являются легальными для офицера, связанного обещанием. Другими словами, миледи, до тех пор, пока Вы не начнете активно палить в хевов или не станете помогать кому-то еще делать это, Адмиралтейство может послать Вас куда угодно.

– Что он и описал гораздо более подробно в своем окончательном заключении о том, что мы абсолютно легально и с честью можем послать Вас нести службу или в Силезии или в Скопление Талботта, даже если Вы и замените там какого-то контр-адмирала, которого мы пошлем бить хевов вместо Вас, – сказал Кортес. – И, откровенно говоря, в нынешних обстоятельствах – это наилучшее решение.

– Понимаю, милорд, – произнесла Мишель, когда он замолчал.

Не похоже, что она вернулась в Звездное Королевство в наилучшее время за последние два стандартных месяца. Новости об ошеломляющей – и дорогостоящей – победе капитана Айварса Терехова в Битве при Монике прибыли только спустя девять дней после ее возвращения, и все Звездное Королевство испытало почти невообразимое облегчение. Цена, заплаченная наспех сколоченной эскадрой возможно и была смертельной, но никто не строил иллюзий, что могло бы произойти, если бы ему не удалось разнести линейные крейсера, предоставленные Союзу Моники. Никто не сомневался и в том, что тот, кто предоставил Монике эти корабли, не был ярым сторонником интересов Звездного Королевства, хотя и не было до конца ясно, что именно замышлял этот «кто-то». Честно говоря, Мишель была одной из тех, кто сильно сомневался, что даже Патриция Гивенс сможет собрать воедино все части этой головоломки. Хотя разведка доложила контр-адмиралу Хумало, вице-адмиралу О’Мэлли и Особому посланнику Амандине Корвизар, что накопала достаточно, чтоб полностью оправдать все подозрения Терехова… равно как и его действия.

К сожалению, любой, кто думал, что Звездное Королевство наконец-то видит свет в конце тоннеля, возможно, просто принимает желаемое за действительность, подумала она хмуро. Да, Флот Моники был выведен из игры, но Моника никогда и не представляла настоящей угрозы. Опасность нес ее статус сателлита Солнечной Лиги, и еще было слишком рано, чтоб строить прогнозы, какой ответ предпримет Лига. Правительство барона Грантвилля и Флот всегда это осознавали, а за последний месяц это начало доходить и до разума простых обывателей.

Черт его знает, когда именно Пограничная Безопасность использует кучку преступников вроде «Рабсилы» и втянет нас в войну с самой мощной когда-либо существовавшей звездной нацией, подумала она. А еще большая боль в заднице – то, что мы не уверены, что они не преуспеют даже сейчас, когда мы начали выкорчевывать змей из-под камней. Не удивительно, что все так рады известию, что мы, по крайней мере, снова начали диалог с Хевеном!

– Я знаю, что адмирал Гивенс уже провела с Вами инструктаж, – продолжил Кортес. – Так как она уже ввела Вас в курс о последних политических нюансах и развертывании сил на текущий момент, я сосредоточусь на основных моментах комплектования личным составом и проблемах, к нему относящимся.

– Вы, наверняка, не в курсе о том, что первая партия супердредноутов нашей ускоренной программы строительства будет готова уже через несколько месяцев, – продолжил он и Мишель прищурилась. Он это увидел и фыркнул. – Вижу, что не в курсе. Хорошо. Верфи творят практически чудеса – честно говоря, «срезая углы», на что в мирное время мы бы никогда не закрыли глаза – стараясь сократить время постройки, и мы уже значительно обгоняем график по большинству строящихся кораблей. Мы сделали все возможное, чтоб скрыть реальное количество готовых к спуску кораблей, и искренне надеемся, что Хевен не просек что к чему. Но, будем откровенны, в этом и заключается причина, почему здесь, в Адмиралтействе, все вздохнули с облегчением, когда Ее Величество согласилась на встречу с Причарт и Тейсманом. Безусловно, мы все очень обрадуемся мирному договору. Но даже если ничего и не выгорит, мы сможем протянуть переговоры на пару месяцев после того, как Ее Величество и Причарт прибудут на Факел. И это даже без учета времени на отправку всей корреспонденции, необходимой, чтоб организовать нечто подобное. Все это попросту купит нам время. Время, необходимое, чтоб ввести в строй все эти корабли стены. А это, адмирал Золотой Пик, вкупе с новейшим нашим оружием, готовым к запуску в серию, означает, что численное превосходство Республики уже не будет столь сокрушающим, как считают в Новом Париже.

Он тонко ей улыбнулся, но затем улыбка увяла и он покачал головой.

– Все это прекрасно, когда мы говорим о Хевене. Но если мы окажемся в войне с Солнечной Лигой, история будет совсем другая. Как всегда говаривала моя матушка, на всякий луч надежды найдется своя туча (первоначально поговорка звучит «Every dark cloud has a silver lining» – т.е. «Нет худа без добра», но Кортес переиначил поговорку, сказав «Every silver lining has a cloud», отчего она приобрела противоположное значение – прим. пер.), и в нашем случае все именно так. Рассматривая нашу с Лигой ситуацию, у нас нет выбора, кроме как продолжать наращивать программы рекрутинга, подготовки специалистов и строительные программы пока мы в состоянии это делать, невзирая на встречу на высшем уровне и всю ту отсрочку, что она может предложить на хевенитском фронте. И невзирая на все преимущества автоматизации и уменьшения количества требуемого персонала, обеспечение экипажами такого большого количества кораблей растягивает наши людские ресурсы до предела. К примеру, большинство наших новых супердредноутов уже настолько близки к завершению, что мы уже начали готовить для них команды. К счастью, мы можем списать множество устаревших судов, которые мы были вынуждены ввести в строй после Грендельсбейна, и это освободило огромное количество обученного персонала. И мы уже отошли от сокращений, затеянных Яначеком и Высоким Хребтом. Но нам все еще не хватает всех необходимых нам людей, а для легких сил ситуация еще хуже. В частности, – он открыто и ровно посмотрел на нее, – для новых линейных крейсеров.

Кортес замолчал, и Мишель кивнула. Реальности войны диктовали свои приоритеты, и программы военного строительства были сконцентрированы на строительстве стольких новых кораблей стены, подвесочных супердредноутов вроде «Императора» Хонор, как только возможно. Выхода попросту не было, учитывая то преимущество, которое обеспечивал новый «подвесочный» класс. Из-за этого, более легким судам, вроде крейсеров и эсминцев, был присвоен меньший приоритет строительства. Множество из них было спроектировано и, действительно, заложено, но только после того, как были выполнены программы по строительству супердредноутов. И только после того, как дополнительные рассредоточенные верфи, на которых и проводилась закладка их корпусов, были введены в строй. Все это отрицательно сказывалось на скорости строительства легких типов кораблей.

С другой стороны, было нужно намного меньше времени, чтоб построить эсминец или крейсер – даже новый линейный – чем занимало строительство корабля стены. Что означало наличие необходимого времени для обновления их типов и поставки на конвейер нового линейного крейсера класса «Ника» и эсминца класса «Роланд». А также и то, что, несмотря на позднее начало строительства, действительно большое количество новейших кораблей «достеночного» уровня были готовы к вводу в строй. Но несмотря на то, что благодаря автоматизации между требуемым супердредноутом и линейным крейсером количеством сержантов и рядовых пролегла целая пропасть, линейный крейсер требовал почти такого же числе офицеров, как и корабль стены. И если новые носители и ЛАКи и могли освободить кучу кораблей, прежде занятых в пикетах, патрулях или антипиратских рейдах, то каждый из них также требовал офицеров и команды, что еще сильнее напрягало людские ресурсы Адмиралтейства.

– Вот что мы имеем, миледи, – сказал Кортес, облокотившись на спинку кресла и сложив руки перед собой на столе. – Изначально мы предназначали что-то около двух третей наших новых крейсеров адмиралу Сарнову в Силезию. Но это, к сожалению, было до того, как ситуация в Скоплении взлетела на воздух. Так, что похоже, мы изменим первоначальные пропорции и, вместо этого, отправим две трети крейсеров в Скопление. Включая Вас, адмирал.

– Меня, милорд? – спросила она, когда он замолк, призывая как-то отреагировать.

– Вас, – подтвердил он.– Мы отдаем Вам 106-ю эскадру.

Какой-то момент это не укладывалось у нее в голове. Затем ее глаза вспыхнули в изумлении. Он не мог говорить серьезно! Это была ее первая мысль. А затем пришла и вторая.

– Сэр Люсьен, – начала она, – я не…

– Сейчас не время для дискуссии, миледи, – прервал ее Кортес. Она закрыла рот, продолжая сидеть в своем кресле и он вперил в нее суровый взор. – Вы требовали у капитана Шоу назначения, и теперь оно у Вас есть, и это решение не имеет ничего общего с тем, что Вы кузина королевы. Оно было принято исходя из того, что Вы многоопытный офицер, только что вернувшийся с демонстрации своих талантов, и кого – будем говорить откровенно – мы не можем послать туда, где Вы нам наиболее нужны. Но если мы не можем дать Вам подразделение или эскадру СД(п) и вернуть в Восьмой Флот, то 106-я, по убеждению Адмиралтейства, наилучшее решение.

Мишель прикусила язык, припомнив беседу с Хонор на эту же тему. Несмотря на все уверения Кортеса, она все же не была до конца уверена, что фаворитизм не сыграл своей роли в принятии Адмиралтейством этого решения. Но она должна была признать, что и в словах Хонор был резон. Тот факт, что Мишель слишком долго боролась даже против малейших проявлений патронажа, которым была так прискорбно известна предвоенная Мантикора, возможно сделал ее, в некотором отношении, излишне чувствительной.

– Говоря об этом, – продолжил Кортес, – буду до конца откровенен. – Есть некоторые факторы, которые не имеют отношения к Вашим талантам командующего. Это относится не к решению отдать Вам 106-й, но к решению куда Вас направить – и зачем.

Мишель прищурилась, в ожидании неизбежного, и Кортез криво усмехнулся.

– Нет, миледи, мы не заключали сделок с Короной, – сказал он ей. – Но, изначально, мы, по множеству причин, знали, что не можем постоянно держать вице-адмирала О’Мэлли в Талботте. Среди них и та, что он созрел для своей третьей звезды. Еще одна – что, когда он ее получит, его ждет эскадра СД(п). Так, что мы должны как можно скорее отозвать его к Терминалу Рыси и вернуть прикрывающие корабли Блейна остальной его оперативной группе. Но нам необходимо его заменить, и мы собираемся возвращать Грейсону заимствованные для него подвесочные линейные крейсера. Мы заменяем их 106-й, а его заменяем Вами… вице-адмирал Золотой Пик.

Мишель застыла в своем кресле, и Кортес широко улыбнулся.

– Вы уже были в списке, прежде чем случился Солон, – сказал он ей. – Фактически, комиссия по присвоению званий уже приняла решение прежде чем «Аякс» был потерян, хотя бумаги все еще обрабатывались. Ну а затем, когда мы думали, что Вы мертвы, дела немного усложнились. Однако же, все разъяснилось, и сейчас вступают в силу некоторые факторы, не имеющие отношения к Вашим боевым навыкам. Во-первых, было решено, что адмирал Хумало также будет повышен. Вообще-то, он уже получил извещение о повышении в вице-адмиралы. Дата присвоения ему нового звания предшествует Вашей, так, что он остается Вашим командиром и главой станции Талботт.

Мишель продолжала удерживать рот закрытым… не без труда, и на этот раз Кортес позволил своей улыбке перерасти в короткий смешок. Затем он собрался.

– Прошу прощения, миледи. Мне не следовало смеяться, но выражение Вашего лица…

Он снова покачал головой.

– Нет, милорд, Я прошу прощения, – произнесла она, – Я не имела ввиду…

– Миледи, Вы не единственная, кто годами… не впечатлялся Аугустусом Хумало. Должен признаться, до ситуации с Моникой было серьезное обсуждение намерения отозвать его с Талботта. И, по правде говоря, в нем больше от администратора чем от боевого офицера. Но он продемонстрировал огромное нравственное мужество – стыжусь признаться, но я не думал, что он на такое способен – когда поддержал Терехова. Его инстинкты не подвели его в тот момент, да и администратор он отличный. Следует надеяться, что это окажется более важным, чем тактическое чутье, предполагая, что мы сможем избежать войны с Лигой. И его с Тереховым реакция на то, что каждый талботтец убежденно расценивает, как попытку УПБ аннексировать все Скопление, сделало их обоих чрезвычайно популярными в Талботте. Множество людей будут очень огорчены если мы заменим их именно сейчас.

– Все это так, но нам в Адмиралтействе кажется, что ему понадобится заместитель, обладающий реальным боевым опытом, которого Хумало не хватает. Учитывая, что Вы свободны – и тот факт, что не можете более участвовать в операциях Восьмого Флота – Вы отлично подходите для этой должности. И, будем честны, тот факт, что вы так высоко стоите в очереди престолонаследования, не говоря уже о том, что Вы приходитесь ему родней по линии Винтонов, должен обеспечить Вас дополнительным влиянием на Хумало. Упомянем еще и то, что Ваши близкие отношения с Ее Величеством должны подчеркнуть поддержку правительства новой Конституции Скопления.

Мишель медленно кивнула. Кортес только что подтвердил, что, все же, решения Адмиралтейства были продиктованы ее родственными связями и политическими требованиями. С другой стороны, она не могла не согласиться ни с одним из его доводов, и, хотя она и не любила политику, она всегда знала, как тесно переплетены политические требования и военная стратегия. Как указывал тот древний военный историк со Старой Земли, которого любит цитировать Хонор, национальные цели достигаются политическими решениями, а война есть продолжение политики другими средствами (Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц, 1 июля 1780 – 16 ноября 1831, – известный военный писатель, произведший своими сочинениями полный переворот в теории войны – прим. пер.).

– Хочу заранее предупредить, – продолжил Кортес, – боюсь, что у Вас не будет времени подобрать Ваш собственный штаб. Также у Вашей новой эскадры не будет времени сработаться и отладить взаимодействие. Из последних полученных мною докладов, не совсем ясно, успеют ли все Ваши корабли пройти приемную проверку до времени Вашего отлета. Хотя, я сделал все что было в моих силах, чтоб собрать для Вас наиболее сильную команду.

Он взял со стола планшет и протянул Мишель. Активизировав его, она задумчиво поджала губы, просматривая информацию. Многие имена она не узнала, хотя некоторые были ей определенно известны.

– Капитан Лектер стала доступна почти столь же неожиданно, как и Вы, миледи, – произнес Кортес. – По меньшей мере полдюжины флагманов запросили ее услуг, но я подумал, что больше всего в качестве начальника штаба она подойдет Вам.

Мишель кивнула в смешанном чувстве понимания и благодарности. Капитан Синтия Лектер – только тогда она была коммандером Синтией Лектер – была лучшим старпомом, что был у Мишель. Она была рада повышению Синтии, и у нее не было никаких сомнений в ее пригодности занять должность начальника штаба эскадры.

– Не думаю, что Вам доводилось служить вместе с коммандером Аденауэр, – продолжил Кортес, – но у нее заслуживающий внимания послужной список.

Мишель снова кивнула. Насколько она была уверена, она никогда не встречала коммандера Доминику Аденауэр, не то, что служила вместе с ней, но приложенный к файлу перечень боевых операций, в которых она принимала участие, был впечатляющ. Не каждый одаренный тактик становился столь же успешным операционистом эскадры, но, на первый взгляд по крайней мере, Аденауэр выглядела многообещающе. А у Кортеса действительно было чутье подбирать каждому офицеру его нишу.

– Я думаю, что коммандер Кастерлин и лейтенант-коммандер Эдвардс, также Вам понравятся, – сказал ей Кортес.

– Мы знакомы с коммандером Кастерлин, – сказала Мишель, подняв глаза от планшета. – Я не знаю его так хорошо, как хотелось бы в этих обстоятельствах, но то, что мне о нем известно, мне нравится. А вот об Эдвардсе я ничего не слышала.

– Он молод, – ответил Кортез. – На самом деле, лейтенант-коммандера он получил всего два месяца назад, но я был впечатлен им на собеседовании. И он только что оставил работу в Бюро Вооружений, был одним из помощников адмирала Хемпхилл. Он слишком молод, чтоб занять должность операциониста, но даже если бы не был, он все же связист, не тактик. Вот почему операционистом у Вас Аденауэр, а Эдвардс возглавит секцию связи. Но он занимался как разработками лазерных боеголовок, так и новых систем управления и контроля, так, что, я думаю, Вы – и коммандер – Аденауэр – найдете его близкое знакомство с новыми игрушками адмирала очень полезным.

– Не сомневаюсь, – согласилась Мишель.

– Я все еще пытаюсь подобрать Вам заместителя по тылу, и мне все еще нужен начальник отдела РЭБ эскадры. Опыт Эдвардса, возможно, и помог бы, но, опять же, его готовили не совсем для этого. Все-таки, надеюсь, что к концу дня я найду подходящих людей. Конечно же, все они – не более чем предложения, и если у Вас есть свои люди или же имеются серьезные возражения против моих кандидатов, мы сделаем все возможное, чтоб поспособствовать Вам. Хотя, боюсь, времени все же недостаточно, чтоб проводить серьезные замены.

– Понятно, милорд, – произнесла Мишель бодрым голосом, хотя и не испытывала никакого подъема. Мантикорская традиция всегда заключалась в том, что БЮКАД (Бюро Кадров) всегда шло навстречу флагманам в их обоснованных запросах на штабистов, и ни один командующий эскадрой или оперативной группой не обрадовался бы работе с людьми, подобранными кем-то еще. Не сказать, что обрадовалась и она, но подозревала, что в настоящее время слишком много других флагманов находятся в таком же положении.

С Синди во главе, мы справимся, сказала она себе. Хотя, я хотела бы быть знакомой с Аденауэр получше. У нее достойный послужной список, насколько я могу судить сейчас, но все же это просто досье… А Эдвардс, похоже, был бы счастлив заниматься тестированием новинок…Господи, я надеюсь, что первое впечатление, в данном случае, обманчиво! Но Кастерлин – отличный выбор на должность астрогатора! Он и Синди должны удержать всё в узде. И если возникнут сложности, моей работой будет только убедиться, что они… исчезли.

– Понимаю, милорд, – снова произнесла она, уже тверже. – Все же у меня есть вопрос.

– Конечно, миледи.

– Из всего, что вы сказали, я сделала вывод, что Вы стараетесь развернуть эскадру как можно быстрее.

– Вообще-то, миледи, я планирую развернуть ее еще быстрее, – произнес Кортес с легкой усмешкой. – Это я и имел ввиду, говоря, что Вы можете быть направленной в Скопление еще даже до того, как все Ваши корабли пройдут приемочные испытания. Вы же помните мои слова о том, что верфи вынуждены «срезать углы», стараясь ускорить время строительства? Отлично, одним из этих «углов» стал полный спектр приемо-сдаточных тестов и подготовки к ним.

Глаза Мишель распахнулись в первой с момента пересечения порога его кабинета нешуточной тревоге, и Кортес пожал плечами.

– Миледи, мы сейчас между молотом и наковальней, и у нас просто нет выбора, кроме как постараться… приспособиться. Не скажу, что это радует хоть кого-то, но мы постарались компенсировать отказ от тестов усилением контроля за качеством производственного процесса. Пока что у нас не случалось отказов основных компонентов, но я бы ввел Вас в заблуждение не признав того, что время от времени, после схода корабля со стапелей, случаются поломки более-менее значимых деталей, которые следует устранять корабельными ресурсами. Надеюсь, что с кораблями Вашей эскадры этого не случится, но ничего гарантировать не могу. И, если придется, мы отправим Вас с представителями верфи на борту. Так что, в ответ на Ваш незаданный вопрос, дата Вашего вылета составляет одну стандартную неделю начиная с сегодняшнего дня.

Против воли губы Мишель вытянулись в линию. Кортес, увидев это, покачал головой.

– Я искренне сожалею, миледи. Я прекрасно понимаю, что одной недели недостаточно уладить все Ваши личные дела, разобраться в капитанах Ваших кораблей и представителей Вашего штаба. Если бы могли, дали бы Вам больше времени. Но что бы ни происходило в наших отношениях с Хевеном, Скопление Талботта – это пороховая бочка, ждущая малейшей искры. Пороховая бочка, которую кто-то, по своим собственным причинам, о которых мы можем только догадываться, уже старался поджечь. Нам нужно там сильное длительное присутствие, и оно должно быть на месте до того, как любые подкрепления солли отреагируют на события в Монике и склонят чашу весов на свою сторону. Господи, да там и так полно надменных командиров солли, даже если опустить тот маленький факт, что мы все еще пытаемся выяснить кому – кроме «Рабсилы» – Терехов вставил палки в колеса. Я надеюсь, что все мы вздохнем с облегчением, когда разберемся в этом вопросе, но не стал бы на это очень уж сильно рассчитывать. И нам, пока мы работаем над этим, уж точно не нужен какой-нибудь коммодор или адмирал солли, решивший, что он обладает достаточным превосходством в боевой мощи, чтоб сотворить какую-нибудь глупость, о которой мы все будет потом сильно сожалеть.

– Я понимаю, сэр, – снова произнесла Мишель. – Не могу сказать, что ожидала услышать хоть что-то из сказанного, когда я входила в Ваш кабинет, но я понимаю.