Шрам: ЧЗО

Глава 3

На третий день после вылазки с Соколовым Дюбуа вызвали в штаб. Вечер, сумерки, на базе тихо. Легионер оделся, взял Кольт, пошёл через плац. Дождь моросил мелкий, холодный. Лужи отражали свет прожекторов.

В штабе коридор пустой, лампы тусклые. Дверь кабинета Левченко приоткрыта. Пьер постучал, вошёл. Полковник сидел за столом, рядом стоял мужчина незнакомый.

Крепкий, лет пятидесяти пяти, рост средний, плечи широкие. Камуфляж старый, потёртый, без нашивок. Волосы седые, коротко стрижены. Усы густые, седые, аккуратно подстрижены. Лицо обветренное, морщины глубокие, кожа загорелая. Глаза серые, острые, внимательные. Руки в мозолях, пальцы короткие, сильные. Неприметный с виду, но что-то в нём армейское, жёсткое.

Левченко кивнул.

— Дюбуа, это профессор Лебедев. Работает на базе постоянно. Изучает зомбированных, артефакты, псионику. Ему нужен снайпер для экспедиции. Я рекомендовал тебя.

Лебедев протянул руку. Рукопожатие короткое, сухое, крепкое. Ладонь тяжёлая, как у рабочего.

— Лебедев, — представился он. Голос низкий, хрипловатый, без интеллигентских интонаций Соколова. — Без имени-отчества, просто Лебедев. Легче запомнить.

— Дюбуа.

— Знаю. Легион, Мали, семьдесят подтверждённых. Хорошо стреляешь.

— Стараюсь.

Лебедев усмехнулся, сел на край стола. Достал сигареты, закурил. Левченко не возражал.

— Завтра иду в зону номер двадцать три. Старый военный госпиталь. Там зомбированные, много. Хочу взять образцы — кровь, ткани, может живого поймать. Изучаю что с мозгом делает психополе. Нужен снайпер для прикрытия. Рашид занят, Костя говорит ты надёжный. Пойдёшь?

Наёмник посмотрел на Левченко. Тот кивнул.

— Идёт в рамках контракта. Оплата стандартная. Откажешься — найдём другого.

Дюбуа подумал секунду.

— Пойду. Условия?

Лебедев затянулся, выдохнул дым.

— Вдвоём. Ты и я. Охрана — твоя задача. Исследования — моя. Я беру приборы, инструменты, контейнеры для образцов. Ты — винтовку, автомат, боезапас. Идём пешком, три километра от границы периметра. Госпиталь трёхэтажный, полуразрушенный. Зомби там человек двадцать, может больше. Агрессивные, но медленные. Твоя задача — держать их на расстоянии, пока я работаю. Убивать если подходят близко. Время на месте — час, может два. Возвращаемся до темноты.

— Радиация?

— Высокая. Противогазы обязательны. Дозиметр будет визжать постоянно. Но на пару часов выдержим.

— Если зомби больше двадцати?

Лебедев пожал плечами.

— Отстреливаемся и сваливаем. Я не самоубийца.

— Сталкеры?

— Редко ходят туда. Зомби много, артефактов мало. Но если встретим — решать по обстановке.

Пьер кивнул.

— Оружие какое брать?

— Винтовку твою и автомат. Я возьму дробовик. Зомби на близкой дистанции лучше картечью. И гранаты возьми, пару штук. На случай если окружат.

Левченко встал, подошёл к карте на стене. Показал пальцем точку.

— Зона двадцать три, здесь. Старый военный городок. Госпиталь в центре. Местность открытая, деревьев мало. Подходы просматриваются хорошо. Вертолёт высадит вас на границе, заберёт там же через четыре часа. Связь по рации постоянная. Если что-то пойдёт не так — вызывайте, прикроем огнём с воздуха.

— Вертолёт зависать будет? — спросил Дюбуа.

— Нет. Слишком шумно, спугнёт зомби. Высадит и улетит. Вернётся по вызову.

Легионер посмотрел на карту. Три километра пешком, час работы, возвращение. Стандартная операция. Видел такие в Мали — зачистки, рейды, засады. Только там были живые враги, здесь мёртвые.

— Вопросы? — спросил Лебедев.

— Зачем тебе образцы зомби?

Профессор затушил сигарету о пепельницу, посмотрел прямо.

— Изучаю механизм зомбирования. Психополе выжигает определённые участки мозга, оставляет другие. Хочу понять какие именно и почему. Может быть найду способ защиты. Или наоборот — научусь делать зомби искусственно. Военных интересует второе. Меня — первое.

— Военных?

— Те кто платят за эту базу и эти экспедиции. Думаешь ЧВК на частные деньги работает? Это военный проект, засекреченный. Официально изучаем радиацию и экологию. Неофициально — псионику, аномалии, возможность применения в боевых условиях.

Наёмник молчал. Левченко тоже не комментировал. Лебедев усмехнулся.

— Не нравится? Впрочем, я и мой проект не обязан кому-то нравиться. Ты солдат, выполняешь задачи. Моральная сторона — не твоя забота.

— Не моя, — согласился Пьер.

— Вот и хорошо. Тогда завтра в шесть подъём. В семь вылет. Готовься.

Профессор вышел, дверь закрыл тихо. Левченко сел обратно за стол, посмотрел на легионера.

— Лебедев странный, но толковый. Три года в Зоне работает. Знает её лучше всех. С ним безопаснее чем с Соколовым. Соколов учёный кабинетный, Лебедев полевой. Бывший военный, спецназ ГРУ. Потом в науку ушёл, но повадки остались.

— Понял.

— Слушай его команды. Он знает что делает. И не задавай лишних вопросов про исследования. Это засекречено выше нашего уровня.

Дюбуа кивнул, вышел. Коридор пустой, холодный. Вернулся в казарму. Рашид спал, храпел. Легионер разложил снаряжение на столе. Винтовка, автомат Калашников взятый на складе, магазины, гранаты две штуки, нож, дозиметр, фонарь, аптечка. Шлем с черепом. Кольт на бедре, наган на спине.

Проверил всё дважды. Винтовка чистая, затвор работает. Автомат смазан, магазин полный. Гранаты боевые, чеки затянуты. Всё готово.

Лёг на нары, закрыл глаза. Думал о завтрашнем дне. Вдвоём с Лебедевым в зону с зомби. Старый госпиталь, двадцать мертвецов, высокая радиация. Образцы крови и тканей. Военный проект, псионика, зомбирование искусственное.

Не первый раз работал на военных в грязных проектах. В Мали видел эксперименты с пленными — допросы, пытки, психотропы. В ЦАР легион работал на французскую разведку — убийства, диверсии, подставы. Везде одно и то же. Армия использует науку для войны. Учёные работают на армию за деньги. Солдаты выполняют приказы за зарплату.

Мораль не его забота. Его забота — стрелять точно и выжить. Остальное не важно.

Но Лебедев был другим. Не как Соколов — взволнованный, интеллигентный, увлечённый. Лебедев спокойный, жёсткий, прагматичный. Армейский, но с мозгами. Опасный тип. Такие выживают везде.

Снайпер открыл глаза, посмотрел в темноту. За окном дождь усилился, барабанил по крыше. Ветер выл в щелях. Зона готовилась к ночи. Зомби бродили по развалинам, мутанты выли в лесах, аномалии мерцали во тьме.

Завтра он пойдёт туда снова. С профессором без имени, который изучает мёртвых. В госпиталь, где двадцать зомби ждут. Чтобы Лебедев взял образцы, а военные получили данные.

Работа как работа. Грязная, опасная, хорошо оплачиваемая.

Седьмой патрон в нагане напомнил о себе тяжестью на спине. Пока не выстрелил — значит работать дальше. Когда выстрелит — работа закончится.

Легионер закрыл глаза, уснул под шум дождя. Без снов, без кошмаров. Тяжёлый сон солдата перед боем.

Завтра в шесть подъём.

Вертолёт поднялся в шесть тридцать. Рассвет серый, небо низкое, туман плотный. Лопасти резали воздух с воем, кабина тряслась. Дюбуа сидел у открытой двери, ноги свисали наружу. Ветер бил в лицо, холодный, сырой. Внизу лес мёртвый, серый, бесконечный. Зона просыпалась.

Лебедев сидел напротив, проверял рюкзак. Приборы, пробирки, скальпели, контейнеры. Дробовик поперёк колен, старый помповый «Ремингтон», ствол укороченный. Патроны картечные. Лицо профессора спокойное, усы неподвижны. Надел противогаз, проверил фильтры. Кивнул пилоту.

Легионер тоже надел шлем. Череп оскалился мёртво. Включил ПНВ, мир стал синим. Винтовка на ремне за спиной, автомат в руках. Магазины полные, гранаты на разгрузке. Дозиметр на груди уже щёлкал тихо. Фон рос.

Вертолёт снизился. Впереди показалась поляна — открытая, заросшая бурьяном. Края леса чёрные, деревья обгоревшие. Пилот завис над землёй метрах в трёх, не садился. Слишком рискованно. Лебедев спрыгнул первым, рюкзак на спине, дробовик в руках. Пьер следом. Приземлился тяжело, согнул колени, покатился на бок. Встал, автомат на изготовку.

Вертолёт взмыл вверх, развернулся, ушёл на запад. Грохот лопастей затих. Тишина. Ветер, шелест травы, щелчки дозиметра. Больше ничего.

Профессор достал компас, сверился, показал направление. На север. Пошёл первым, уверенно, без суеты. Снайпер за ним в пяти метрах. Прикрывал, смотрел по сторонам. Трава высокая, по пояс, жёлтая, мёртвая. Земля под ногами серая, твёрдая. Деревья редкие, стволы чёрные, ветви голые.

Дозиметр щёлкал чаще. Радиация росла. Фон высокий, но не смертельный. Противогаз фильтровал воздух, но лицо уже потело. Дышать тяжело, жарко.

Прошли километр. Впереди развалины — бетонные коробки, остатки домов. Военный городок. Стены полуразрушенные, окна пустые, двери сорваны. Крыши провалены, балки торчат. Всё серое, мёртвое, тихое.

Лебедев остановился за стеной низкой, присел. Достал бинокль, осмотрел местность. Наёмник рядом, автомат направлен вперёд. Профессор показал на здание в центре. Трёхэтажное, длинное, окна узкие. Госпиталь. На стене облупленная надпись: «Военный госпиталь № 126».

— Там, — сказал Лебедев тихо. — Зомби внутри сидят. Днём от света прячутся, ночью вылезают. Зайдём с востока, окна разбиты, первый этаж. Я работаю, ты стреляешь. Если больше десяти сразу навалятся — валим. Понял?

— Понял.

— Пошли.

Двинулись вдоль стены. Пригнувшись, быстро. Дюбуа оглядывался постоянно. Развалины слева, справа, сзади. Каждое окно — потенциальная засада. Каждая дверь — опасность. Тишина обманчивая.

Дошли до госпиталя. Стена восточная с пробоиной большой — взрыв когда-то. Края оплавлены, бетон почернел. Лебедев заглянул внутрь, подождал, махнул рукой. Пролез в пробоину. Пьер следом.

Внутри темнота, вонь. Гнилое мясо, моча, химия. Коридор длинный, узкий. Пол в мусоре, стены ободраны. Двери открыты, ведут в палаты. Кровати ржавые, матрасы сгнили. Медицинские столы опрокинуты, инструменты разбросаны.

Дозиметр визжал. Радиация высокая. Легионер включил фонарь на автомате. Луч резал темноту. Лебедев шёл впереди, дробовик на уровне груди. Шаги тихие, осторожные.

Профессор остановился у первой палаты. Заглянул. Пусто. Вторая тоже пустая. Третья — что-то зашевелилось в углу. Лебедев поднял дробовик.

Зомби. Мужчина лет сорока, в лохмотьях. Сидел в углу, спиной к стене. Голова опущена, волосы всклокочены. Руки на коленях, неподвижно. Дышал хрипло, тяжело.

— Один, — шепнул профессор. — Спокойный. Подойду, возьму кровь. Стой у двери.

Пьер встал в дверном проёме, автомат направлен на зомби. Лебедев вошёл в палату медленно. Достал шприц из рюкзака, большой, с толстой иглой. Приблизился к зомби на два метра. Тот не шевелился.

Профессор шагнул ближе. Метр. Зомби поднял голову резко. Глаза мутные, пустые. Рот открылся, издал стон протяжный, нечеловеческий. Попытался встать.

Лебедев шагнул вперёд быстро, ударил прикладом в висок. Зомби упал на бок, дёргался. Профессор сел на него сверху, вогнал иглу в шею. Набрал шприц крови тёмной, почти чёрной. Вытащил иглу, перелил кровь в пробирку, закрыл пробкой. Убрал в контейнер.

Зомби внизу хрипел, дёргался слабо. Лебедев достал скальпель, сделал надрез на руке зомби. Вырезал кусок кожи, положил в другую пробирку со спиртом. Зомби завыл, попытался укусить. Профессор ударил снова, сильнее. Череп хрустнул. Зомби обмяк.

Лебедев встал, вытер скальпель о штаны зомби. Убрал инструменты в рюкзак. Кивнул снайперу.

— Один готов. Надо ещё троих. Разных стадий. Пошли глубже.

Вышли в коридор. Двинулись дальше. Второй этаж по лестнице разбитой. Ступени скрипели, бетон крошился. Наверху коридор шире, палат больше. Темнее.

Шум впереди. Шарканье, стоны. Дюбуа остановился, поднял кулак. Лебедев замер. Слушали. Шум ближе. Из дальнего конца коридора выползли двое зомби. Женщина и мужчина, оба в больничных халатах грязных. Шли медленно, покачиваясь. Женщина без глаза, пустая глазница чёрная. Мужчина без руки, культя обмотана тряпками.

Легионер прицелился. Лебедев остановил жестом.

— Подожди. Если мимо пройдут — не стреляй. Шум привлечёт остальных.

Зомби шли ближе. Десять метров, восемь, пять. Женщина повернула голову, увидела их. Остановилась. Мужчина тоже. Стояли неподвижно, смотрели. Мутные глаза, пустые, мёртвые.

Тишина долгая. Секунды тянулись. Пьер держал перекрестие на голове женщины. Палец на спуске.

Зомби развернулись, пошли обратно. Медленно, покачиваясь. Исчезли в темноте коридора.

Профессор выдохнул.

— Повезло. Днём такие сонные, заторможенные. Ночью — совсем другое дело. Быстро, пока тихо.

Прошли в следующий коридор. Палата справа. Лебедев заглянул, свистнул тихо. Показал внутрь. Снайпер подошёл, посмотрел.

Трое зомби. Лежали на полу, друг на друге. Куча тел гниющих. Двое мужчин, одна женщина. Все в военной форме, лохмотья. Шевелились слабо, стонали.

— Отлично, — сказал Лебедев. — Разные стадии. Этот свежий, — показал на верхнего, — тот средний, нижний старый, почти труп. Беру образцы со всех.

Вошёл в палату. Наёмник за дверью, контроль коридора. Профессор работал быстро, чётко. Шприц, скальпель, пробирки. Зомби стонали, дёргались, но слабо. Лебедев безжалостный, методичный. Как хирург на операции.

Через пять минут закончил. Контейнер полный, шесть пробирок. Вышел, вытер руки.

— Готово. Хватит. Сваливаем.

Развернулись к лестнице. Сделали три шага.

Вой. Долгий, протяжный, громкий. Снизу, с первого этажа. Потом ещё вой, ещё. Много голосов.

Лебедев выругался коротко.

— Стая проснулась. Бегом.

Побежали к лестнице. Снизу шум, топот, стоны. Зомби поднимались. Дюбуа увидел их — толпа, человек пятнадцать. Лезли по лестнице, давили друг друга, падали, поднимались. Быстрее обычного. Агрессивные.

Легионер остановился, открыл огонь. Автомат затрещал, гильзы посыпались. Первый зомби упал, второй, третий. Толпа замедлилась, но лезла дальше. Четвёртый, пятый. Магазин опустел. Пьер сменил его, продолжил стрелять.

Лебедев рядом, дробовик гремел. Картечь рвала мясо, кости, черепа. Зомби падали, но новые лезли по их телам.

— Их дохрена! — крикнул профессор. — Наверх, быстро!

Побежали на третий этаж. Лестница узкая, ступени крутые. Наверху коридор короткий, тупик. Окна узкие, зарешёченные. Ловушка.

Снайпер обернулся. Зомби лезли по лестнице. Человек десять уже на втором этаже, ещё пятеро поднимаются. Автомат зарычал снова. Головы взрывались, тела падали. Но не останавливало.

— Гранату давай! — крикнул Лебедев.

Дюбуа сорвал гранату с разгрузки, выдернул чеку, швырнул в толпу. Взрыв гремел, бетон затрясся. Зомби разорвало, куски мяса по стенам. Пятеро мёртвы. Остальные замедлились, но идут.

Профессор по рации:

— База, Лебедев! Зомби, много! Нужна эвакуация! Госпиталь, третий этаж!

Левченко в динамике:

— Вертолёт в пути, десять минут! Держитесь!

— Десять минут, — Лебедев посмотрел на лестницу. — Держим.

Легионер вставил последний магазин в автомат. Тридцать патронов. Больше нет. Винтовка за спиной, но для зомби бесполезна на такой дистанции. Достал Кольт. Семь патронов Гидрошок.

Зомби ближе. Метров десять. Пять. Первый вышел на площадку третьего этажа. Мужчина огромный, под два метра, широкоплечий. Лицо разложившееся, челюсть висит на коже. Руки длинные, когти грязные. Зарычал, побежал.

Пьер выстрелил из Кольта. Пуля попала в грудь, раскрылась, разорвала лёгкие. Зомби упал, но полз дальше. Второй выстрел в голову. Череп взорвался. Зомби обмяк.

Второй зомби, третий. Лебедев дробовик качнул дважды. Оба упали. Перезарядил, два патрона. Ещё двое зомби. Ещё два выстрела. Пали.

Автомат Дюбуа зарычал, последние патроны. Четыре зомби на лестнице упали. Магазин щёлкнул пусто. Легионер бросил автомат у ног, достал вторую гранату. Выдернул чеку, бросил вниз. Взрыв. Лестница рухнула, бетон посыпался. Трое зомби под обломками.

Тишина. Дым, пыль, запах пороха и гниющего мяса. Снайпер дышал тяжело, сквозь фильтры противогаза. Кольт в руке, три патрона. Лебедев перезаряжал дробовик, шесть патронов осталось.

Шум снизу. Стоны, топот. Ещё зомби. Лезут через завал.

— Сколько их там, блядь? — выругался профессор.

— Много, — ответил Пьер. — Больше двадцати было.

Первый зомби вылез из-под обломков. Нога сломана, волочит. Полз по лестнице, хрипел. Наёмник выстрелил. Голова разлетелась.

Второй, третий. Лебедев стрелял. Оба упали. Четвёртый быстрый, молодой. Добежал до площадки. Дюбуа выстрелил. Попал в живот, зомби упал, корчился.

Кольт щёлкнул пусто. Последний патрон. Легионер убрал пистолет в кобуру, достал нож. Длинный, боевой, пятнадцать сантиметров. Рукоять в ладони легла удобно.

Зомби пятый на лестнице. Пьер шагнул вперёд, ударил снизу вверх под рёбра. Клинок вошёл по рукоять, нащупал сердце. Зомби захрипел, осел. Наёмник выдернул нож, оттолкнул тело.

Шестой, седьмой. Лебедев дробовик разрядил. Оба упали. Кончились патроны. Профессор достал свой нож, длинный, армейский.

— Ближе не подпущу, — рыкнул он.

Восьмой зомби полез через завал. Худой, быстрый. Добежал до Пьера. Легионер уклонился от когтей, ударил ножом в шею. Артерия. Кровь брызнула чёрная, густая. Зомби упал, бился в конвульсиях.

Девятый. Женщина, волосы длинные, грязные. Лебедев встретил, вогнал нож в глазницу. До мозга. Дёрнул, выдернул. Женщина упала мешком.

Десятый, одиннадцатый вместе. На снайпера. Пьер нож в живот первому, провернул, кишки вывалились. Второго в лицо ножом, разрезал щёку до кости. Зомби отшатнулся. Удар ногой в колено, хруст. Добил ножом в затылок.

Двенадцатый на Лебедева. Огромный, руки толстые. Схватил профессора за горло. Тот ударил ножом в живот, раз, два, три. Зомби не отпускал. Четвёртый удар в пах, пятый в бедро. Отпустил. Лебедев рухнул на колени, задыхался. Зомби шагнул вперёд. Дюбуа прыгнул, ударил ножом в основание черепа. Позвоночник. Зомби рухнул.

Профессор поднялся, вытер кровь с горла. Синяки, но дышит.

— Живой?

— Живой, — хрипло ответил Лебедев.

Тринадцатый зомби полез через завал. Дюбуа шагнул к нему, ударил ножом в глаз. Глубоко, до мозга. Провернул. Зомби дёрнулся, обмяк.

Тишина. Больше никто не лезет. Дым, пыль, кровь на стенах. Трупы на лестнице, в коридоре, на площадке. Тринадцать. Плюс те что взрывами убило — ещё человек десять. Около двадцати трёх.

Грохот лопастей. Вертолёт. Низко над крышей, лопасти рвут воздух. Пулемёт на борту открыл огонь. Трассеры резали сумрак, пули вгрызались в бетон. Зомби внизу разрывало, толпа редела. Пулемёт косил, безжалостно, методично.

Стрельба стихла. Тишина. Зомби мёртвы. Все.

По рации пилот:

— Лебедев, на крышу! Быстро!

Профессор схватил рюкзак, побежал по коридору. Дверь в конце, ржавая. Пнул, открылась. Лестница на крышу, узкая, винтовая. Полезли вверх. Люк наверху приоткрыт. Выбрались на крышу.

Вертолёт завис рядом, дверь открыта. Верёвка спущена. Лебедев схватил её, полез. Дюбуа следом. Руки в крови зомби, скользят. Подтянулся, ухватился за край двери. Руки втащили внутрь. Профессор уже сидит, дышит тяжело. Лётчик помогает.

Вертолёт взмыл вверх, развернулся, ушёл на запад. Госпиталь остался внизу, серый, мёртвый, окружённый трупами зомби. Пожар начался — от взрыва. Дым чёрный поднимался.

Легионер сел у стенки кабины, стянул шлем. Лицо мокрое, волосы слиплись. Лебедев рядом, снял противогаз, вытер усы. Достал рюкзак, проверил. Контейнер целый, пробирки не разбиты. Кивнул удовлетворённо.

— Образцы целы.

Пьер посмотрел на него молча. Профессор усмехнулся.

— Больше двадцати было. Думал пятнадцать максимум. Стая большая оказалась. Стреляешь хорошо. И ножом работаешь.

— Едва успели.

— Но успели. Поэтому живы.

Наёмник вытер нож о штаны, убрал в ножны. Достал Кольт, проверил. Пустой. Достал запасной магазин из подсумка, вставил. Семь патронов Гидрошок. Убрал пистолет в кобуру.

Лебедев смотрел, молчал. Потом достал флягу, сделал глоток. Протянул. Дюбуа отказался. Профессор убрал флягу, закурил.

— Седьмой патрон не понадобился?

— Нет.

Лебедев затянулся, выдохнул дым.

— Каждый солдат носит смерть с собой. У кого в голове, у кого в патроне. Главное когда выстрелит.

— Не сегодня.

— Не сегодня, — согласился профессор. — Сегодня повезло. Завтра посмотрим.

Вертолёт летел над Зоной. Внизу лес, развалины, туман. Солнце садилось, небо краснело. Сумерки наползали. Зона засыпала, готовилась к ночи.

Снайпер закрыл глаза, прислонился к стенке. Усталость тяжёлая, руки дрожат от адреналина. Тринадцать зомби ножом и пистолетом за минуты. Плюс взрыв двух гранат, ещё человек десять. Около двадцати трёх. За полчаса боя.

В Тессалите за шесть часов больше. Но там были живые, здесь мёртвые. Разница только в скорости. Убийство остаётся убийством.

Лебедев рядом перебирал пробирки, записывал что-то в блокнот. Учёный, исследователь, профессионал. Но бывший спецназовец. Видно по тому как держал оружие, как двигался, как не паниковал в бою. Такие не умирают легко.

База показалась через двадцать минут. Забор, вышки, прожекторы. Вертолёт сел на площадку. Лопасти замедлились. Двигатель заглох.

Вышли. Левченко ждал с группой. Костя, Гриша, ещё четверо. Все вооружены, на случай если бы понадобилось прикрытие.

Полковник коротко:

— Доклад.

Лебедев:

— Образцы взяты. Контакт с зомби, около двадцати пяти убито. Живы оба.

— Хорошо. Свободны.

Группа разошлась. Дюбуа пошёл в казарму. Разгрузился, сложил снаряжение. Автомат у ног бросил на третьем этаже госпиталя, пусть горит. Кольт перезарядил. Наган достал из кобуры на спине, открыл барабан. Семь патронов. Все семь. Седьмой на месте. Не выстрелил.

Закрыл барабан, убрал наган обратно. Винтовка цела, не пригодилась. Нож вытер, заточил.

Рашид встретил у двери.

— Слышал по рации. Жарко было?

— Жарко.

— Двадцать пять зомби. Ножом половину?

— Примерно.

— Хорошо работаешь.

Наёмник сел на нары, устало. Таджик протянул флягу с водой. Легионер сделал глоток, долгий. Вода холодная, чистая. Смыла привкус пороха и крови.

Рашид сел напротив, закурил.

— Лебедев странный. Три года в Зоне, ничего не боится. Говорят, раньше в спецназе был. ГРУ. Афганистан, Чечня. Потом учёным стал. Но повадки остались. Опасный.

— Видел. Дрался как солдат, не как профессор.

— Все они здесь такие. Соколов один интеллигент. Остальные военные или бывшие. Зона слабых не прощает.

Пьер кивнул. Лёг на нары, закрыл глаза. Видел перед глазами лестницу, толпу зомби, взрывы, кровь. Стрельбу, крики, хрип умирающих. Нож в руке, скользкий от крови. Седьмой патрон в нагане, нетронутый.

Смерть прошла рядом. Опять. В третий раз за неделю. Зомби, мутанты, сталкеры. Зона показывала клыки постепенно, методично.

Но седьмой патрон всё ещё ждал. Не сегодня выстрелил. Завтра? Послезавтра? Неделю спустя?

Не важно. Главное работать, пока не выстрелил. Это и есть жизнь солдата. Отложенная смерть. Функция до седьмого патрона.

Волк среди мертвецов выжил ещё раз. Стая держится. Но Зона голодная. Всегда голодная.

Легионер открыл глаза, посмотрел в потолок. За окном сумерки, ветер, тишина. Завтра снова патруль. Послезавтра снова. Месяц контракта тянется медленно.