Наследник чародея. Часть 4. Школьная осень

Глава 9

Глава 9.

Светка, самбо и Альбина

— Слышал, блонда, к которой мы за макулатурой ходили, — сообщил, хихикнув, Мишка, — с квартиры съехала?

Утром, как всегда, я зашел за ним по пути в школу, и он порадовал меня этой новостью.

— Когда? — спросил я.

— Во вторник, — ответил Мишка. — Майка вчера напела. Ты ж в курсе, что у неё мать в ЖЭКе работает.

— Понятно, — кивнул я.

По пути мы «подобрали» Андрэ.

— Ты как?

— Нормально! — ответил я и, предупреждая возможный вопрос насчет вчерашнего отсутствия в школе сообщил. — Вчера в прокуратуру на допрос вызывали. Как свидетеля. Кстати, соседку мою тётю Машу освободили.

— Вот как? — Мишка встал, посмотрел на меня, и спросил, намекая. — Ты про неё?

— Ну, да. Соседка, которая цыгана подстрелила. Только это, Миш, вечерком я к тебе сегодня заскочу, мы с тобой кое-что возьмем, отдадим. Кое-что оставим. Вдруг там что. Ладно?

Со стороны мои «кое-что» и «там что» прозвучали весьма двусмысленно и непонятно. Мишка понял, кивнул. Андрэ нахмурился, понимая, что мы от него что-то скрываем, но допытываться не стал.

Первым уроком был русский язык. Нина Терентьевна зашла в класс, поздоровалась, усадила нас и, остановив свой взгляд на мне, поинтересовалась:

— У нас опять перестановки?

Я демонстративно вздохнул, развел руками и произнес:

— Старик Шекспир был прав, Нина Терентьевна, прав на все сто! О, женщины, непостоянство имя вам!

— В некоторых переводах звучит по-другому, — заметила Лавруха. — Отродье сатаны и крокодилов.

На моем месте рядом со Светкой сидел Олежка Тараскин. Обнаружив это, я не стал ругаться и, уж тем более, выяснять отношения, а просто пересел на пустую заднюю парту, где никто никогда не садился.

— Тараскин! — скомандовала Лавруха. — Пересядь на своё место. Мне здесь удобнее видеть Ковалёва.

Олег со вздохом встал, собрал учебник, тетрадь, дневник и побрел за парту к Никитину Юрке, с которым он сидел раньше.

— А ты, Быкова, — продолжила Нина Терентьевна, — можешь пересесть к нему, если уговоришь Никитина уступить себе место.

Светка вспыхнула, вскочила, смахнула свои вещи в сумку и направилась к Никитину. Шатен, вечно спокойный как удав, Никитин Юрий, невысокий крепыш, спортсмен-бадминтонист, по прозвищу Никитос, невозмутимо собрал вещи и пересел на её место.

— Ковалев! — продолжала Нина Терентьевна. — Марш на своё место!

— Есть!

Конечно, я пересел на свое прежнее место рядом с Никитиным.

Перестановки, устроенные Лаврухой, дали тему для очередных пересудов и сплетней в классе. В основном, конечно, девчонки поглядывали на Светку, Олежку, меня. Светка, когда ловила любопытные взгляды, краснела. Я девчонкам подмигивал, ребятам многозначительно кивал, вгоняя и тех, и других в недоумение. Даже невозмутимый Никитос, и тот не выдержал, спросил:

— Слушай, что случилось-то?

— Любит она его, — ответил я, демонстративно вздохнув. — И всегда любила. Только скрывала.

Никитос помолчал, переваривая услышанное, потом сдавленно то ли хихикнул, то ли хрюкнул. Помолчал, едва сдерживая смех, а потом, уже успокоившись, заметил:

— Любила… Я вас умоляю, сударь!

Ну, вообще-то да… Олежка Тараскин, в принципе, неплохой парень, но внешне… Вы видели на картинке неандертальца? Вот добавьте туда еще передние железные зубы да вечно немытые сальные жиденькие черные волосы…

Вторым уроком была литература, здесь же, у Лаврухи. На перемене ко мне подошла Ленка-Жазиль и, жеманно улыбаясь, сказала:

— Антош, я уборку в квартире делала перед переездом. Мы ж теперь в городе живём. И вот нашла. Это же твои?

Она протянула мне коробку духов «Шанель № 5». Очевидно, с учетом разрыва отношений со Светкой и с намеком, мол, могу их теперь себе оставить?

Я отрицательно покачал головой:

— Не, Ленчик, не мои. Это, — я показал кивком в сторону Светланы, — ихние! А что, хочешь такие же?

Тут смутилась даже Ленка.

— Хорошо, подумаем, — улыбнулся я. — Решим. Обязательно.

С треском отлетел в сторону стул. Светка вскочила и выбежала из класса.

— Отдай ей, — вполголоса сказал я. — Я тебе подарю такие же.

И тут же поймал злобный взгляд Зеленчука. Жазиль отошла, повернулась ко мне спиной и нагнулась, чтобы положить коробочку Светке на стол, то ли случайно, то ли умышленно оттопыривая свою попку, туго обтянутую платьем прямо мне на обозрение. Я мысленно вздохнул. У Светки, что ни говори, филейная часть тела не в пример была соблазнительней — небольшая, но круглая, упругая. У Жазиль она была побольше, но слишком уж плоская. Не дружила Ленка со спортом, совсем не дружила.

Опять поймав Димкин взгляд, я ему озорно подмигнул. В ответ он растерянно показал мне кулак.

На следующих уроках мы остались сидеть так же — я с Никитосом, Светка с Тараскиным. Кстати, духи она убрала в сумку, выкидывать не стала.

После уроков меня ждала секция. Я не стал дожидаться друзей, только пообещал на бегу Мишке зайти вечером и рванул домой — переодеваться.

У ворот ограды меня ухватил за рукав Зеленчук.

— Тоха, ты… — начал он.

— Ой, Дим, отстань, а? — срывая его руку, начал я. — Только вас мне не хватало! Всё, блин, есть, а тебя вот и Жазиль нету! Некогда мне.

— Так ты… — растерянно попытался сказать он.

— Нет, Дим, — отрезал я. — Я её не люблю! Ухаживай на здоровье.

— А…

Но я уже бежал домой — шестой урок закончился в 14.10, а занятия в секции начинались в 15.00.

На этот раз сразу же после разминки, проведенной самолично, несмотря на присутствие помощника, Смирнов выдернул меня из строя и повел к себе в тренерскую.

— Мы тебе задним числом третий разряд присвоили, — сообщил он.

— Взрослый? — удивился я.

— Нет, блин, детский! — передразнил меня тренер. — Так надо для соревнований. Ты же хочешь защитить честь «Динамо», грамоту получить или вообще медаль?

Я пожал плечами:

— Как скажете…

— Чего? — удивился Смирнов. — Ты что, пацан, совсем уже сбрендил? Через месяц «город» будет. Ты от нас по «юношам» пойдешь в весовой категории до 79 кг. Понял?

Я опять кивнул.

— Вот с этого дня мы с тобой будем заниматься по особой программе.

Особой программой оказалась отработка бросков в стойке. Мне в спарринг-партнеры, а точнее, мальчиком для битья, был определен Сашка Сорокин.

Я привычно прогнал силу по организму вниз-вверх, встал в стойку. В течение часа мы, а если быть точнее, то я, отрабатывали приёмы, а Смирнов стоял рядом и комментировал (или поправлял) каждое моё телодвижение, каждое движение рукой-ногой-туловищем, положение тела и т.д. Задняя подножка под левую ногу, задняя подножка под правую ногу. Передняя подножка под левую ногу, передняя подножка под правую ногу. Передняя подсечка, передняя подсечка с падением. Боковая подсечка…

Через час, когда время тренировки вышло, он сожалеюще вздохнул, но заявил:

— Теперь я на сто процентов уверен, ты возьмешь первое место на «городе». У тебя и техника есть, и силёнок хватает, и гибкости. В субботу я тебя тоже жду.

— В субботу проблематично, — задумчиво ответил я. — У нас четыре урока, заканчиваем в 12.15. А у вас начало занятий в 12.00.

— Приходи, как сможешь, — отозвался Смирнов. — Всё равно будем заниматься. Хоть по индивидуальной программе, но будем.

Сашка зашел в раздевалку, практически волоча ноги. Посмотрел на меня. Я, в отличие от него, чувствовал себя превосходно — сидя на лавочке в раздевалке, пару минут гонял «живую» энергию по телу. Усталости как не бывало.

— Не буду больше с тобой бороться! — заявил Сорокин. — Кирюхина бери! Ноги, блин, не держат.

Он ругался вполголоса под теплыми струями душа. Я наслаждался «теплым дождичком» за перегородкой, в соседнем отсеке. Надо было ему «подкинуть» чуток «живой» энергии. Только потихоньку, незаметно. Чтобы более-менее оклемался.

— Блин горелый! — выругался он, уже выходя из раздевалки. — Никогда так…

Я положил ему руку на плечо, пустил мягкий поток силы.

— Фу… — выдохнул Сашка. — Вроде отходит. Полегче стало.

Разумеется, он ничего не понял, более того:

— Убери руку! И так тяжело.

— Пойдём, перекусим? — предложил я. Недалеко от спорткомплекса находилась кафешка под редким названием «Блинная», где делал круг-разворот троллейбус 6-го маршрута. Иногда после секции мы там перекусывали.

— Денег нет, — отмахнулся Сашка.

— Угощаю, — сообщил я. — Пойдешь? Одному неохота.

— Я тоже хочу! — рядом оказался Леха Чудинов по прозвищу «Леша-Чудной», весельчак и балагур, младше нас на год, но упорно занимавшийся в нашей группе.

— Пошли! — согласился я.

Троллейбус подошел быстро, ехать было всего две остановки. Зал в «Блинной» (15 квадратных столиков, 60 «посадочных» мест, две искусственных пальмы у входа, один фикус у «раздатки») почти пустовал. Мы быстро сделали заказ (3 порции пельменей со сметаной по 36 копеек, з порции блинов с повидлом по 16 копеек, 3 компота по 5 копеек), благо не было очередей. Уложились в два рубля. Сравнительно немного. Хотя раньше для меня это было бы много.

Мы заняли столик, скинули на стул куртки. Подвинули еще один стул, на который сложили сумки (не ставить же их на пол!). Потом сходили к раздаточному окну. Процесс здесь был такой же, как и везде в советских кафе: сначала пробиваешь чек, потом идешь с ним к раздаточному окну — «раздатке», где получаешь то, что заказал.

Жаловаться было грешно — пельмени фабричные, вкусные, порции большие. 2 блина-лепешки, щедро политые повидлом, тоже порадовали своим вкусом.

А ведь в меню были и фирменные блюда — блины из гречневой муки, из манной… Только такой заказ приходилось долго ждать — пока замесят тесто, пока напекут…

— Теперь тебе прямая дорога — в институт физкультуры, — сказал Лешка, отодвигая пустую тарелку. — Возьмешь «город», без экзаменов возьмут.

— Нет, — махнул головой я. — Не хочу. До нового года, что успею, то возьму…

Я усмехнулся.

— А там выпускные экзамены на носу. Да и неохота по физкультурным делам идти… Кем потом работать? Тренером в ДЮСШ?

— Ну, почему же тренером? — возразил Сашка. — Ты вполне после городских соревнований и областные выиграть. Ты ж даже этого абрека положил! А его Смирнов себе в помощники сам подбирал. А там…

Он вздохнул.

Тут я почувствовал вдруг возникшую ни с того, ни с сего непонятную приятную слабость в организме, истому, предвкушение наслаждения. Тело само вдруг расслабилось, растеклось словно тесто, мысли стали путаться…

Совершенно на рефлексах я скастовал на себя «каменную кожу». Практически сразу все эти ощущения пропали начисто. Слабость, хоть и приятная, исчезла. Посмотрел на Сашку и Лешку. Мои товарищи, видимо, испытывали то же, что и я секунду назад. И смотрели в одну точку куда-то мне за спину. У Сашки вообще струйка слюны потекла из открытого рта.

Я быстро обернулся. За моей спиной через столик сидели две молодых женщины, девушки лет 20-и, блондинка и брюнетка. Брюнетка мне была незнакома, а вот блондинка… Блондинкой оказалась та самая очаровательная молоденькая ведьмочка Альбина, которую я фактически выжил из квартиры. И эта ведьмочка пристально смотрела на нас. Кажется, я физически ощущал чарующую теплую волну, которую она излучала в нашу сторону.