Наследник чародея. Часть 4. Школьная осень

Глава 35

Глава 35

Подготовка ко Дню рожденья

В четверг, благодаря Лаврухе, уже весь класс знал, что в субботу я выступаю на городских соревнованиях по самбо.

Одноклассники то ли сговорились, то ли решили мне вскипятить мозги и по очереди подходили ко мне, интересовались временем и местом проведения соревнований, можно ли прийти посмотреть, поболеть и т.д. Даже отнюдь не спортолюбивый Мишка и тот высказал желание за меня поболеть. В конце концов я не выдержал.

— Без проблем, вход свободный в 9.00 в ЦСК, — объявил я на перемене между первой и второй геометриями, устав отвечать на вопросы. — Желающие за меня поболеть могут присоединиться.

— Сядь на место! — оборвала меня Наташка — Наталья Михайловна Гревцова, чьё появление в классе я проворонил.

Я послушно опустился на своё место. Первым и вторым уроком в четверг нам в расписании поставили сдвоенную геометрию.

Домашку по геометрии Наталья Михайловна обычно не проверяла. Не проверила она и на первом уроке. А тут, то ли я своим объявлением испортил ей настроение, то ли еще что, но сразу после начала второго урока она пошла по рядам да еще и с журналом в руках.

Как результат шесть двоек (я, Мишка, Севка Щеглов, Колька Артамохин и, как ни странно, близняшки Селезневы). Я попытался оправдаться, мол, вчера отборочные были. На что Наталья Михайловна заметила:

— Мог бы домашнюю работу, в таком случае, и позавчера сделать!

Обижаться оставалось только на себя. Геометрию на перемене списывать было сложновато — чертежи и всё такое. Алгебру на коленке списывали, ничего сложного. Кривые цифры можно на почерк списать. С геометрией сложнее.

Кстати, в ауре Натальи Михайловны периодически мелькали багровые вспышки. Или её что-то беспокоило, или настроение было плохим. Болячек у неё никаких вроде не наблюдалось. Может, настроение и послужило причиной шести двоек?

После урока у нас по плану был завтрак. Столовая уже работала в обычном режиме. Одноклассники все как один, включая девчонок, после звонка поспешили на трапезу к булочкам и какао.

Я задержался, остановился у учительского стола. Наталья Михайловна прекратила что-то писать в журнале, подняла голову, посмотрела на меня:

— Ну, что еще, Ковалёв? Ты мне что-то хочешь сказать?

Я поставил перед ней на стол синюю коробочку:

— Это вам! Прошу прощения, что вчера не принес.

— Сколько я тебе должна? — совсем равнодушным тоном спросила она.

— Нисколько! Подарок ко дню учителя!

Я развернулся и, не дожидаясь реакции учительницы, вышел (фактически, сбежал) из класса. Закрыв дверь, рванул в столовую — а то ведь всё сожрут, обжоры, без меня!

На завтрак были плюшки с какао и одинокая сосиска в целлофане с зеленым горошком. Мою порцию Мишка придержал.

— Реально собираешься придти за меня поболеть? — поинтересовался я.

— Кто нас с уроков отпустит? — скривился Мишка. — Лишний раз нарываться неохота. И так с предками тёрки. Кстати, ты, говорят, богат? Одолжи «петрофан».

— С собой нету, — я развел руками. — Если только завтра или пойдем ко мне после уроков домой.

Подошел довольный Андрей с плюшкой в руке.

— Что, еще одну урвал? — засмеялся Мишка.

— Ага, — ответил тот. — Ленка фигуру бережет. Пожертвовала вот нуждающимся.

— Вот! — вспомнил я. — Чуть не забыл. У меня ж завтра День рожденья. Самый оптимальный вариант, собраться часа в три. Вы как?

— Не рано? — спросил Андрей.

— Нормально, — отмахнулся я. — Maman на работе. Успеем по рюмке чая выпить. А она уж подойдет, так шампанское на стол поставим.

— Кто еще будет? — поинтересовался Мишка.

— Не знаю, я еще никого не звал.

— Может, Ленку пригласишь?

— И Лариску! — встрял Андрей.

— Нет, — отмахнулся я. — Если хотите, зовите сами. Типа, от моего имени.

В нашем классе как-то сама собой сформировалась традиция: именинник в День рождения приносит в класс какие-нибудь вкусняшки и на первом уроке всех угощает. Обычно обходились конфетами. Девчонки иногда умудрялись что-то испечь своими руками. Печь я не мог. Поэтому после уроков направился домой. Компанию мне составил Мишка, которому позарез оказались нужны пять рублей.

— Может, поможешь мне? — попросил я его. — По магазинам пробежаться, затариться.

— А пошли! — согласился Мишка. — Всё равно делать нечего.

Я вытащил пять «красненьких» и одну «синенькую» из своей заначки. «Синенькую» вручил Мишке.

— Алёнку в кино пригласил, — объяснил он, а потом добавил. — Точнее, она сама напросилась. А я уж свой лимит карманных денег на месяц вперед израсходовал.

Сначала мы пошли в «Восток». Я затарился сыром, котлетами-полуфабрикатами, венгерскими «глобусовскими» соленьями, копченой скумбрией. Мишка был несколько поражен моей хозяйственной активностью. Увы, ни колбасы, ни каких-нибудь деликатесов в продаже не наблюдалось.

— В «красный»?

— Сначала сумки отнесем.

Мы занесли сумки домой и направились в «красный» магазин, прозванный так из-за того, что здание, в котором он размещался, выстроили из красного кирпича. Одно крыло магазина занимала бакалея и гастрономия. Другое — вино-водочный отдел.

Я направился налево — в бакалею. Мишка разочарованно хмыкнул.

— Что брать будем?

— Два килограмма шоколадных конфет «Каракумы»!

С меня взяли 8 рублей — по 4 рубля за килограмм. Я еще взял пару больших шоколадок «Аленка». Одну тут же, хитро улыбаясь, прихватил Мишка. Я тоже ухмыльнулся. Понятно, кому!

А вот в вино-водочном мы встретили Максима Ивановича, который лихорадочно искал по карманам деньги. Увидев нас, он ничуть не смутился, даже наоборот обрадовался.

— Парни, нужно 40 копеек! — безапелляционно заявил он. — 40 копеек спасут отца русской демократии!

Мишка тут же ткнул пальцем в меня:

— Это к нему! Он сегодня богат.

Карабулак повернулся ко мне. Я вынул из кармана горсть мелочи, хотел отсчитать сорок копеек, но не успел. Историк ловко выхватил лежащую сверху скомканную рублевую бумажку и засмеялся.

— Сочтемся! — сказал он и протянул продавщице рубль и мелочь. — Чекушку, пожалуйста!

Продавщица брезгливо пересчитала монеты, подхватила с витрины бутылочку «Русской» 0,25, поставила на прилавок.

— Спасибо, Клавочка! — сладко улыбнулся ей Карабулак. А я подумал, что всё-таки надо его закодировать…

— Бутылку коньяка «Белый аист» и две бутылки шампанского, — попросил я, протягивая четвертной и червонец — купюры 25 и 10 рублей.

— Зачем коньяк? — зашептал Мишка. — Бери водку, дешевле выйдет!

— У меня день рожденья, что хочу, то и беру! — отрезал я.

— Детям спиртное не отпускаем, — лениво процедила продавщица, высокомерно наблюдая нашу перепалку через прилавок.

Мишка рванулся на улицу:

— Я за Максим Иванычем!

— Стой! — удержал его я. В магазине кроме нас никого больше не было. Я бросил в продавщицу конструкт подчинения:

— Продайте мне 2 бутылки шампанского и бутылку коньяка, — повторил я. Продавщица со стеклянными глазами послушно передала мне три бутылки, взяла деньги, отсчитала сдачу. Я убрал бутылки в сумку и скинул заклинание отмены.

— Идем?

Ошеломленный Мишка послушно пошел за мной.

— Это ты ей что хочешь можешь приказать? — выдал он. — Даже вино бесплатно отдать?

— А смысл, Миш? — ответил я на ходу. — Зачем рисоваться? Так и влететь можно! Это чистая уголовка.

Мы возвращались через парк — так ближе. Впереди показалась знакомая личность — Карабулак, который прямо из горла поглощал водку. Опорожнив полбутылочки, он довольно хмыкнул, закусил конфеткой. Мы прошли мимо, многозначительно кивнули. Он шутливо погрозил нам пальцем.

— Значит, завтра в три?

— В три, — подтвердил я. — В школе еще обсудим. Если твоя Ленка и Лариска с Андрюхой придут, я возражать не буду. Звать никого больше не собираюсь.

Мы разошлись.

Дома меня ждал сюрприз. Нет, maman еще была на работе. Просто на лавочке сидел какой-то пацан лет десяти. Увидев меня, встал. Пошел мне навстречу и спросил:

— Ты Антон?

— Да, — подтвердил я.

— Здесь живешь? — он показал на подъезд.

— Здесь, — снова подтвердил я.

— Это тебе! — он протянул мне в руки обувную коробку, заклеенную со всех сторон и перевязанную бечевкой. — Пока!

И ушел, оставив меня в недоумении.