Наследник чародея. Часть 4. Школьная осень

Глава 13

Глава 13.

Хата для отца

Дома меня ждал сюрприз. Мрачная maman в фартуке с кровавыми пятнами прямо с порога сообщила мне:

— К тебе тут гости приезжали!

— Кто? — удивился я, стаскивая кроссовки. — Кушать хочется…

Я подошел к maman, чмокнул её в щечку.

— А что у нас на ужин?

К моему удивлению maman мотнула головой, отстраняясь от моего поцелуя, с негодованием пнула матерчатую сумку, стоящую у холодильника.

— Друг твой из деревни приезжал! — сообщила она. — Лесник. Колдун! Вот, привёз!

— Что привёз? — не понял я.

— Мясо привёз, — ответила maman. — Свинина, 10 килограммов. Деньги взять наотрез отказался.

Она умоляюще посмотрела на меня, развела руками.

— Ну, куда это всё девать? Морозилка и так забита. У нас еще телятина с того раза осталась. Антон!

Она обессиленно села на табурет, посмотрела на меня:

— Ему опять от тебя что-то надо! Он ведь не просто так приезжает. Что ему надо? Скажи!

— Мэм, всё нормально! — я обнял её за плечи. — Может, просто проведать решил? Мимоходом, так сказать.

— Если бы мимоходом, он не стал бы спрашивать, когда ты будешь дома! — грозно сказала maman. — Какие у тебя с ним дела?

— Колдовские! — прошипел я и таинственно прищурил глаза.

— Тьфу! — maman легонько врезала мне по плечу полотенцем. — Трепло! В общем так, — подытожила она. — Он собирался завтра приехать опять, но я ему сказала, что у тебя школа, а потом секция. Тогда Василий Макарович сказал, что приедет в воскресенье до полудня. Просил передать тебе что-то насчет карандашей, но я толком ничего не поняла.

Зато я понял. Амулеты колдуну потребовались. Куда он их использует, ест что ли? Заготовки — простые карандаши — у меня были: одна коробка, 10 штук.

— Ладно, — кивнул я и ушел в комнату переодеваться.

— Еще тут твой отец заходил, — добавила maman.

— Что хотел? — я вернулся на кухню.

— Что, что? — maman отвернулась, занялась разделыванием очередного куска мяса. — Я откуда знаю, что у него? Просил срочно зайти. И вообще мне это совсем неинтересно!

— Понятно!

Я стал одеваться.

— Куда? — гневно повернулась ко мне maman. — А ужин?

— Мэм, вернусь через 15 минут! — сообщил я. — Клянусь своей треуголкой.

Я накинул куртку, натянул кепку — на улице было сыро и промозгло. До дома бати я неспешным шагом дошел за пять минут, поднялся к нему на пятый этаж, постучал в дверь.

— Здорово! — отец открыл тотчас же, как будто меня ждал под дверью. — Зайдешь?

— Что-нибудь с ней? — я кивнул в сторону комнаты, намекая на его беременную жену.

— Нет, — ответил отец. — Тут такое дело…

— Тогда пошли на улицу! — решил я. — Не будем беспокоить.

Отец сменил шлепанцы на галоши, накинул куртку. Мы спустились вниз, вышли из подъезда, присели на скамейку под фонарём. Отец полез в карман (у меня мелькнула мысль, неужели закурил?), достал свернутую желтоватую бумагу, развернул и протянул мне:

— Смотри!

Я прочел вслух:

— Ордер № 228. Выдан Ковалеву Н. П. на право вселения и проживания в квартире №… Бать, тебе что, — я поднял на него глаза, — квартиру дали?

— Дали! — отец забрал у меня бумагу, бережно свернул её и сунул во внутренний карман куртки. — Двухкомнатную, в цыганском доме. Сегодня вот выписали.

— Поздравляю! — я радостно обнял отца за плечи. — Это ж здорово!

— Здорово… — задумчиво откликнулся отец. — Про эту квартиру такое рассказывают! Недавно оттуда девица съехала. Не съехала, сбежала! Дескать, там такое творится! А до этого в ней ведьма умерла.

Он замолчал, посмотрел на меня, ожидая моей реакции. Я молчал. А что я ему скажу? Про барабашку? Как он там разгром учинял? Про это даже родному отцу не расскажешь. Вот такая тУфтология…

— До меня от этой квартиры двое отказались, — продолжил отец. — Я тоже сначала отказался. Катерине рожать скоро, нам проблемы не нужны. Вспомнил про твои слова и согласился. Что скажешь?

— Правильно сделал, что согласился! — ответил я. — Всё это чистой воды ерунда! Берешь кошку, — на ходу сочинил я, — пускаешь её через порог и всё, проблем нет.

Я ухмыльнулся и добавил:

— Только, чтоб соседи видели! И молока в блюдечко налей у самого порога. Пусть кошка вылакает.

— У нас нет кошки, — угрюмо ответил отец.

— Возьми у кого-нибудь взаймы! Потом вернешь!

— И всё?

— И всё!

— Точно?

— Точно!

Он с подозрением посмотрел на меня. Я неопределенно пожал плечами. Отец вздохнул, словно хотел что-то сказать, но я успел перебить:

— Кошку через порог первой пустить — обязательно! И молочком её угостить — тоже.

— Ладно, — согласился отец. Он встал, давая понять, что пора прощаться, пожал мне руку. И вдруг задержал её в своей, сказав:

— Ты… Правда это знаешь?

Хотя было видно, что хотел он спросить совершенно другое.

— Да правда, правда! — ответил я. — Пока…

Он стоял и ждал, пока я не уйду, не зайду за угол, не скроюсь из виду — я обернулся. Он стоял и смотрел мне вслед.

Maman в фартуке продолжала находиться меня на кухне. На столе лежали три куска свинины (практически одна постнятина — ммм, пальчики оближешь) килограмма по полтора каждый.

— Не влезает! — жалобно заключила она, показывая на холодильник. — Морозилка битком!

— Заверни в пакеты, — посоветовал я. — Тёть Маше занесу.

— Все три? — нахмурилась maman.

— Пару кусманчиков на сохранение, один в презент! Жалко, что ли? Давай Родионовых угостим? Деда Пахома и тётю Клаву. Помнишь, — я улыбнулся, — когда я маленький был, всё время меня конфетами закармливали?

Maman кивнула. Пока я переодевался, она упаковала мясо по пакетам. Полиэтиленовых не было, положила по бумажным, из серой упаковочной бумаги. Я подхватил их и выскочил из квартиры.

И тётя Маша, и тётя Клава презенты восприняли нормально, благосклонно. Тётя Маша не стала, а тётя Клава поинтересовалась, не должна ли она за это денег? Я засмеялся. На площадку вышел дед Пахом. Хотя какой дед? Ему сейчас больше 50-ти никто бы и не дал. Поздоровался, узнав, в чём дело, только кивнул и сказал «спасибо!». Всё в порядке вещей, нормально, по-соседски.

В этот вечер мне так и не удалось помедитировать. Maman всё время крутилась рядом, а просить её не мешать было как-то неудобно. Единственное, что успел — поработать с цветком, вложив в него очередной конструкт. Да и то maman сразу же «срисовала».

— Любуешься? Всё-таки переживаешь? — она немного не так интерпретировала мои действия по отношению желтой розы в горшке. Maman знала, что цветок предназначался в подарок Светлане на день рождения.

— Нет, мэм, наоборот, радуюсь, — улыбнулся я, поворачиваясь к maman. — Радуюсь, что всё происходит как нельзя вовремя.

И перевёл «стрелки»:

— Как Валера поживает? Заедет в гости в выходной? Или ты к нему?

Maman нахмурилась:

— Болеет он. Лежит в ОКБ (областной клинической больнице — прим. авт.). Задницу застудил.

— Чего? — «не понял» я.

— Парапроктит у него, — отмахнулась maman. — Сам на работу позвонил. Только просил не навещать. У них там вроде карантин. Грипп.

— Как дела в секции? — поинтересовалась maman.

Я смутился. Не хотел раньше времени поднимать эту тему, а тут…

— Отлично, ма! Собираюсь участвовать в отборочных соревнованиях на первенство города среди юниоров.

— Не поняла? — удивилась maman. — Какие соревнования? У тебя освобождение от физкультуры…

— Да всё у меня нормально! — отмахнулся я. — И на физкультуру я хожу. И в группе я своей самый лучший!

Maman замолчала. Новость её огорошила.

— Ты точно себя нормально чувствуешь? — замялась она. — Может, к врачу сходим.

Она оживилась.

— Он тебя посмотрит, а потом даст заключение. А?

Я отмахнулся.

— Ма, ну посмотри на меня! Я здоровее всех на свете!

Кажется, что maman я не убедил.