Шиноби Мрачного Рассвета

Глава тридцать седьмая

— Сюда, — шиноби в маске АНБУ потянул на себя дверь, впуская Варкастера.

Войдя в помещение, некромант огляделся. Допросная больше напоминала операционную. Кафельные легко моющиеся стены и пол; яркое освещение; подвижный кронштейн с мощными лампами, нависающий над высоким операционным столом. От больничных собратьев тот отличали разве что ремни, сейчас свободно свисающие к полу. У изголовья стояли двое — Морино Ибики и АНБУ в мешковатом комбинезоне, чье лицо скрывала маска с изображением змеи.

— Здравствуй, Наруто, — Ибики приветственно кивнул магу. — Минато приказал... передать подследственного тебе.

АНБУ Варкастера проигнорировал, продолжая обрабатывать шоссеном того, кто лежал на столе.

— Привет, — некромант подошел ближе, взглянув на пациента ирьенина.

Почему ремни остались не у дел, понятно стало сразу. Сбежать Кокаге не смог бы физически. Как и оказать сопротивление. Палачи АНБУ, похоже, испытали на шпионе все свои наработки по допросам третьей степени, какие только смогли вспомнить. Конечности у шпиона отсутствовали как таковые. Обнаженное тело от паха до ключиц практически целиком скрывали бинты. Отдельная полоса ткани перечеркивала глазницы, судя по всему, уже пустые. На виду оставались только почти нетронутые горло и рот. Хотя кто-то явно старался поддерживать здесь чистоту, от человеческого обрубка все равно веяло дерьмом, кровью и едким запахом медикаментов.

— Я могу приступать? — маг взглянул на Ибики.

Глава контрразведки ответил не сразу, пару секунд в задумчивости рассматривая некроманта.

— Думаю, да, — Морино повернулся к ирьенину. — Змея?

— У меня все, — из-под маски раздался звонкий женский голос. АНБУ отстранилась от стола и повернулась к магу. — Допрашиваемый погружен в наркотический сон. Зелья хватит на... Б...!!!

Не став дослушивать ирьенина, Варкастер вонзил кунай в сердце шпиона. Миг спустя нематериальная часть Кокаге угодила прямиком в гостеприимные объятья Урожая душ.

— Все в порядке, — Ибики вскинул руку, оборвав матерную тираду подчиненной. — Я так понимаю, Мертвителю живое тело совсем не требуется.

— Да, — согласно кивнул некромант, доставая свиток. — Но мертвое я заберу.

— Змея, ты свободна.

— Есть, — помедлив мгновение, куноичи направилась к выходу.

Запечатав тело, Варкастер вновь обратил внимание на Ибики:

— Отец сказал, что вы передадите мне список интересующих вопросов.

— Я составил даже несколько, — контрразведчик вынул из кармана пачку листов. — Минато не смог мне ответить, как долго продлится допрос. И можно ли будет его повторить при необходимости.

— Только один заход. Продолжительность до суток.

— Тогда этот, — выбрав несколько листков, — Ибики протянул их Варкастеру. — Вопросы?

— Нет, — проглядев текст, ответил некромант.

— Когда ты приступишь? — контрразведчик требовательно уставился на мага.

— Как только вернусь в лабораторию.

— Тогда пойдем, я тебя провожу, — Ибики направился к двери.

К раздражению Варкастера, молчать по дороге его спутник не собирался.

— Минато предупредил, что ты хочешь работать один. Однако я настаиваю на своем присутствии.

— Нет.

Категоричный отказ Морино ничуть не смутил.

— Позволь мне все же пояснить. Это не прихоть, в моем присутствии есть необходимость. Те пытки, следы которых ты видел, не были самоцелью — мы уже давно выяснили, что Кокаге нечувствителен к боли. Они были лишь частью более комплексного воздействия на психику.

— Нам читали психологию пытки на джонинском курсе...

— И не сомневаюсь, ты сдал зачет на отлично, — не позволил себя перебить Морино. — Но среди работавших по этому случаю, были и те, кто тот курс создавал. Результата им добиться не удалось.

— Почему? — невольно заинтересовался некромант.

— Даже не знаю, как лучше пояснить. У каждого человека есть предел того, что он способен вынести. Когда твое тело калечат, это ведь не только физиологическая боль. Это и осознание того, что ты больше не сможешь ходить, видеть, быть с женщиной... Это то, чему учили вас. Но есть и более изощренные способы... хм... воздействовать на психику. Кто-то способен вынести больше, кто-то меньше. Но имея достаточно времени, для каждого можно подобрать нечто, что его сломает. По крайней мере я был в этом уверен до встречи с Кокаге.

Ибики отвлекся, отвечая на вопросы охраны у выхода с этажа. Миновав тяжелую стальную дверь, двое шиноби оказались на лестнице. Бросив взгляд вниз, меж решетчатых железных ступеней, Варкастер убедился, что покинутый этаж далеко не самый глубокий. Три башни администрации Конохи можно было сравнить с айсбергом, большая часть которого всегда скрыта под водой. О чем ранее Варкастер мог лишь догадываться — сюда его вели другим путем.

— Так вот, — вернулся к своему рассказу Морино, — подобрать ключики к Кокаге мы не смогли. Мне не хочется даже вспоминать, что с ним делали, но он... нет не выдержал. Ему просто было все равно. Мы словно метали кунаи мимо мишени, понимаешь? Он абсолютно не воспринимал ужас ситуации.

— Я понял.

— В самом деле?

— Да.

Дальнейшие объяснения Варкастеру действительно не требовались, он уже сталкивался с подобными аномальными реакциями. У самого себя.

Мрачный Рассвет ударил по жителям Каирна не только физически. Совершенно чуждая людям природа эфириалов и безумие демонов Х’тона толкали тех на странные и чудовищные поступки. Возможно, в рамках собственной логики захватчиков те были вполне заурядны. Но для людей, противостоявших вторжению, каждое столкновение с противником становилось испытанием не только тела, но и духа. Не раз и не два, некромант наблюдал, как солдаты Черного легиона сходили с ума от увиденного в очередном оплоте культистов или инкубаторе эфириалов. Не раз и не два, не мог взять в толк, почему это происходит, разобравшись в вопросе лишь всерьез изучив собственную психику.

— Тогда ты должен понимать, что моя помощь при допросе необходима, — меж тем продолжал Морино. — Твоей подготовки может оказаться просто недостаточно, чтобы переиграть подобного противника.

— Это все не имеет значения.

Такого ответа Ибики, похоже, не ожидал. Помолчав с полминуты, контрразведчик осторожно произнес:

— Техника допроса, для которой не являются проблемой ни абсолютное равнодушие к боли, ни совершенно нечеловеческие реакции... Да еще и допрашиваемый не нужен живым. Ты мог бы принести огромную пользу в АНБУ.

— Данный способ возможен только в исключительном случае, — отрезал некромант.

Магу категорически не понравилось, куда свернул разговор. Еще не хватало заниматься рутинными допросами для Ибики. Достаточно того, что приходится тратить массу времени на изготовление печатей для отца.

— Вот как? Что именно препятствует его более частому использованию?

— Это секрет, — на корню пресек любопытство Морино Варкастер.

— Полагаю, интересоваться в чем суть твоего метода так же бесполезно?

— Да.

— Что же, умолкаю, — демонстративно вздохнул Ибики.

Слово он сдержал, дальнейший путь действительно прошел в тишине, и вскоре Варкастер покинул башни. Над Конохой висели тяжелые, плотные тучи. Несмотря на почти полуденный час, улицы погрузились в сумерки. Воздух полнился душным предчувствием грозы. В ожидании ливня горожане попрятались по домам, и к подземелью некромант шел, практически не встречая прохожих. Удачный момент для нападения, но Юна была далеко — охватывающий запястье костяной браслет сигнализировал об этом четко.

Увы, кроме следящего амулета больше подвижек в импровизированном расследовании не имелось. За прошедшую неделю Ульгриму так и не удалось поймать удачный момент для допроса с помощью Комокутэна. Демонстративный уход Хирайшином от слежки вышел боком. Юна не только избегала мечника, но и словно нарочно постоянно находилась в чьем-то обществе. В просматриваемых вариантах будущего куноичи вечно кто-нибудь приходил на помощь. Пока Ульгрим лишь уверился, что Юна действительно скрывает какую-то тайну, но ответов на свои вопросы получить не смог.

Первые капли дождя ударили по крышам как раз в тот момент, когда некромант закончил Хирайшин. Миг небытия, и вокруг сомкнулись уже привычные стены подземелья. Проходя полигон, маг неодобрительно покосился на потолок. Ульгриму все же надоело тренироваться в потемках, и он на пару с Шикамару занялся ремонтом освещения. Теперь уютная тьма огромного зала пряталась лишь по углам, отступив под напором постепенно заменяемых ламп. Гасить же свет после тренировок никто, кроме Варкастера, не спешил.

Повернув выключатели и водворив темноту на законное место, некромант мгновение поколебался, но все же направился к ранее освоенной кладовке-допросной. По легенде допрос проводит «Варкастер», незачем проверять, что будет, если отец застанет сына над говорящим трупом.

Знакомая вязь заклятий и то, что осталось от Кокаге, ожило. Однако голос шпион подавать не спешил. Выждав с минуту, Варкастер заговорил первым.

— У меня есть к тебе вопросы.

— Наруто? — хотя маг использовал для работы собственное, лишившиеся глаз, тело Кокаге, для бывшего секретаря оказалось достаточно голоса. — Вот уж не знал, что ты поднаторел и в ирьендзюцу. Молодец, надежно держишь. Я даже не могу почувствовать свое сердце. Вот только с чего ты вдруг решил, что сможешь заставить меня говорить?

— Я не ирьенин. Я некромант.

***

На террасу их с Шисуи дома Юна вскочила одним прыжком. Оказавшись наконец под крышей, куноичи раздраженно зашипела и принялась отжимать волосы. Надо же было купиться на утреннее солнце и не прихватить на тренировку куртку. Но кто же знал?

Дождь стоял стеной, долбя крыши с такой яростью, будто всерьез намеревался их проломить. Водостоки захлебывались, не способные пропустить все, что обрушила на город стихия. Дома в квартале Учиха все больше напоминали островки среди разлившейся в половодье реки. Впрочем, если не учитывать вымокшие волосы, Юна разгулом непогоды была довольна. Вряд ли Саске станет выслеживать ее сегодня.

Сейчас оставалось лишь досадовать на себя за опрометчивый порыв. Но совершенно случайно наткнувшись на мечника ранним утром, куноичи не смогла устоять перед соблазном. У шиноби могло быть не так уж много причин выходить из дома в столь ранний час. Сама спешащая на полигон, Юна рискнула вызвать недовольство команды опозданием и устремилась за Саске.

Куда семерка перенесла свои тренировки, никто не знал, хотя слухов ходило предостаточно. Сами седьмые отмалчивались. Ну, кроме Саске. Тот готов был раскрыть тайну, конечно, по секрету, кому попало. По подсчетам Юны, Учиха уже запустил в народ как минимум шесть версий местонахождения полигона, и куноичи сомневалась, что хоть одна из них имеет отношение к реальности. И вот он, мечник, неторопливо плетущийся неведомо куда, но отнюдь не в сторону кланового квартала... Ну как тут было устоять?

Обзаведясь ручной пушкой, Юна столкнулась с серьезной проблемой: как выследить интересующие цели без подсказок Черного? Скрепя сердце, от покушения на хокаге она отказалась почти сразу. Привычка того перемещаться Хирайшином была прекрасно известна всему городу. Ну и где поджидать эту «молнию»? У администрации слишком опасно — шиноби там ошивается больше, чем в любом другом месте Конохи. Да и АНБУ бдят. У дома? Вот ведь незадача, не без ее участия, дома-то хокаге и лишился.

Как назло, у младшего Намикадзе точек интереса также просматривалось лишь две — дом и полигон. Но с первым дела обстояли так же, как у отца. А вот шанс обнаружить второй привиделся в лице Саске.

И как биджев мечник только ее углядел? Надо было спокойно подождать возвращения Черного. Вряд ли тот отказался бы помогать с убийством любого из Намикадзе. Теперь же Саске словно нарочно постоянно попадался на глаза. Хорошо хоть узнать о ее целях ему неоткуда, наверняка думает, что она хотела подглядеть за тренировками.

Хмыкнув, Юна распахнула дверь, входя в дом.

Какие глупости все эти техники. Ручная пушка даст фору любому ниндзюцу. Конечно, в открытом бою она не помощник, но будь ты хоть трижды молнией, попробуй на пороге собственного дома увернуться от пули, пущенной в затылок с сотни-другой метров.

— Юна? — раздался голос Шисуи из гостиной.

— Да, они-сан?

— Зайди, пожалуйста.

— Братик, я вся вымокла, сейч...

— Зайди.

Куноичи недоуменно нахмурилась. Старший брат в ней души не чаял, и даже сильно постаравшись, она не могла припомнить резкости с его стороны. Но сейчас тон Шисуи звучал командно, не допуская неповиновения. Она умудрилась в чем-то проштрафиться, слишком занятая последними событиями? Терзаемая дурными предчувствиями, Юна прошла в комнату.

Как всегда, входя в гостиную, куноичи на мгновение вспомнила родителей. За годы, прошедшие с их гибели, здесь ничего не изменилось. Даже тома в потемневших от времени книжных шкафах стояли в том же порядке, что и в тот день. Когда-то, еще будучи сопливой ученицей академии, она пыталась тихо бунтовать против брата, устраивая здесь маленький, незаметный бардак. Переставленные книги, чуть не так развернутые безделушки на полке... Шисуи молча возвращал все на место, не делая замечаний, пока ей не надоело.

Кресла тоже неизменно оставались на своих местах. Два монумента прошлого, из столь же темного дерева, что и книжные шкафы. Большое, в котором вечерами любил сидеть отец, и поменьше, стоявшее напротив — кресло матери.

Вопреки обыкновению, брат не поспешил переодеться в цивильное, вернувшись домой. Занявший отцовское место, шиноби сидел в полном обмундировании, включая жилет. Из-за плеча высовывалась рукоять вакидзаси. Только маска АНБУ оказалась небрежно брошена на столик, разделявший кресла.

— Садись, — не глядя на сестру, Шисуи кивком указал место напротив себя.

Осознавшая, что дело серьезное, Юна повиновалась, молча сев и вопросительно взглянув на брата. Но тот по-прежнему смотрел в стол.

— Ты ведь не работала с Инузука, так? — спросил Шисуи и, не дожидаясь ответа, тут же продолжил: — Многие знают, насколько хорош нюх нинкена, но не все представляют, насколько плотна связь человека и пса. Сколь много тот может рассказать умеющему слушать.

Шисуи наконец поднял голову, и взглянув в его глаза, Юна почувствовала, как сердце пропустило удар. В ушах зашумело. Этого не могло быть.

— К примеру, даже потеряв след на людных улицах, нинкен может объяснить своему напарнику, что от пары шиноби рядом хоть и очень слабо, но тянет запахом беглеца. Так, словно они частенько с тем где-то видятся. Скажем, в квартале клана, члены которого могут узнать в лицо почти чужого человека с доброй сотни метров. Учиха хоть и многочисленны, но лишь по меркам шиноби. Дать нинкену возможность проверить всех, с кем мы с Итачи обычно контактируем было не слишком сложно, Юна.

Куноичи сидела, помертвев, чувствуя как пальцы проминают дерево подлокотников, понимая, что с головой выдает себя.

Угроза раскрытия никогда не воспринималась Юной всерьез. Умом она, конечно, понимала: в затеянной игре все может пойти не так. Но где-то в глубине души куноичи никогда не верила, что это действительно произойдет. Нет, только не с ней. И сейчас, застигнутая врасплох, она могла только молиться. Пока Шисуи не задал главный вопрос, пока намеки остались лишь намеками, еще оставался шанс. На чудо, на невообразимую удачу, на вмешательство ками...

Но боги остались глухи.

— Зачем ты это сделала, Юна? Зачем убила Яманака-сана?

На мгновение в глазах потемнело, а потом из куноичи словно вынули стержень. Обмякнув в кресле и отведя взгляд, она тихо ответила:

— Да какая теперь разница... Делай, что должен.

Шисуи отозвался не сразу. А когда заговорил, голос его звучал глухо и так же тихо.

— Я надеялся ошибиться. Зачем? Ну зачем, Юна? Ответь. Тебе все равно придется это сделать... Так или иначе. Что тебе сделал Иноичи, чтобы заслужить смерть?

— Ничего, — по-прежнему не глядя на брата, Юна вяло пожала плечами, — он просто мог слишком много узнать...

Куноичи вдруг вспомнила давние уроки в академии. Уроки, по которым не проводилось зачетов и не ставилось оценок. Сейчас? Пока Шисуи в раздрае, пока нет рядом ирьенина. Она ведь и правда все расскажет. А потом тихо исчезнет в застенках АНБУ. Так чего ждать?

Юна прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Главное — не бояться, так говорил тот старый учитель. Смерть ждет всех, и нелепо страшиться неизбежного.

Но убедить себя в этой истине куноичи не успела.

— Значит, ты продалась Акацки, — в голосе Шисуи прорезалась брезгливость. — Чем убийцы твоих друзей смогли тебя купить?

— Что?! К-как Акацки? — Юна выпрямилась в кресле, растерянно уставившись на брата. — При чем тут Акацки?!

— Перед смертью Иноичи работал только с одним пленником — шпионом Акацки. Шпионом, которого больше никому не удавалось разговорить.

— Я... я не знала, — Юна схватилась за голову, — не может быть...

— Ты не знала, на кого работаешь? — к брезгливости в голосе Шисуи добавилось удивление.

— Они не говорили, я думала Ива или Кумо...

Юна пыталась уложить в голове услышанное. Акацки? Она помогала Акацки? Тем, кто убил Чоджи и Асуму, тем, из-за кого Соши пришлось сжигать себя, возвращая ее с того света?!

— Не может быть...

— Что тебе пообещали? Чего тебе не хватало, Юна?!

Куноичи вздрогнула от рыка, на который вдруг сорвался Шисуи. Маска хладнокровия на мгновение треснула, и горе выплеснулось наружу.

— Хокаге. Они тоже хотели достать эту тварь.

— Хокаге?! Чем тебе не угодил Четве... — Шисуи осекся, побледнев. — Нет... Тот ирьенин, Соши...

— Да, тот ирьенин! Тот, кто пожертвовал ради меня всем! Тот, кого я любила! — давний гнев пришел на помощь Юне, позволив сбросить оцепенение. — Тот, кого эта тварь убила из-за сраной пробирки с кровью его сынка!

— Попытка передать образцы кеккей генкай Орочимару — это безоговорочная измена.

Равнодушный голос, раздавшийся от двери, заставил Юну вздрогнуть. Резко повернувшись, она встретилась глазами с Итачи. Когда джонин успел объявиться на пороге, куноичи не заметила. Стылый взгляд любовника сбил с нее весь запал и заставил поглубже вжаться в кресло. Эмоций на лице АНБУ было не больше, чем у летящего в цель куная.

— Проклятье, что я наделал, — Шисуи спрятал лицо в ладонях. — Как я только позволил себя уговорить...

— Шисуи? — ледяной взгляд Итачи перебрался на друга.

— Это я ей рассказал. Что на самом деле случилось с Соши.

Повисла тишина.

— Знаешь, тебя не должно было быть, — Шисуи неожиданно опустил руки и поднял взгляд на сестру.

Горе спряталось куда-то в глубину черных глаз. На Юну вновь смотрел оперативник АНБУ.

— Что?..

— Я был еще мал, но хорошо все помню. Вторая беременность протекала у мамы очень тяжело.

Куноичи замерла, вслушиваясь. Этого ей брат никогда не рассказывал.

— Ирьенины боялись, что она может не пережить роды и советовали избавиться от плода. А потом... Потом Четвертый, которого ты так ненавидишь, притащил откуда-то Сенджу. Она смогла вытянуть и мать, и тебя.

Шисуи на мгновение замолчал.

— Зря.

Юна дернулась как от удара, не зная, что ответить. Но собраться с мыслями ей не дали.

— Рассказывай. Все, с самого начала. Где, как, когда встретилась с Кокаге, что делала для Акацки.

И опустошенная, Юна заговорила:

— Он называл себя Куница...

Слова лились сами собой. Раздавленная услышанным, куноичи не помышляла ни о сопротивлении, ни о бегстве в посмертие. В запоздалом прозрении она смогла взглянуть на себя со стороны. Юна Учиха, уничтожившая собственную жизнь, помогая убийцам своих друзей. Отличная эпитафия.

Много времени рассказ не занял.

— Где пушка?

— Здесь... — Юна покорно положила на стол печать, вынутую из кармана жилета.

— Протектор.

— Что?..

— Дай сюда свой протектор.

Помедлив мгновение, куноичи послушно стянула с головы повязку. Лоб непривычно тронуло холодком. Взглянув на стальную пластину со стилизованным изображением листа, Юна положила ту на стол. Вот и все, она больше не шиноби.

Оцепенев, куноичи смотрела, как Шисуи берет протектор. Потом в руках брата возник кунай. Лист перечеркнула глубокая корявая борозда, и повязка полетела обратно в Юну. Ошеломленная, она чуть было не уронила ту на пол.

— Чт...

Но закончить вопрос Шисуи ей не позволил.

— Я бесхребетный слабак, вот что. Я не могу отдать сестру честному правосудию, несмотря на все, что ты сделала. Мы все знаем, каков будет приговор. Иди в свою комнату и собирайся. Ночью мы с Итачи выведем тебя из деревни.

И Юна, наконец, не выдержала, расплакавшись.

— Он же вас убьет. Хокаге не простит...

— Простит. У меня есть способ его убедить.

— Шисуи...

— Заткнись и иди.

Молча глотая слезы, Юна встала и направилась к выходу. Протиснувшись мимо Итачи, не рискнув поднять на того взгляд, куноичи побрела к лестнице.

***

— Теперь я могу быть свободен? — в голосе мертвеца больше не осталось бравады. В нем не осталось вообще ничего. Равнодушный шелест ожившего механизма.

Кокаге больше не существовало. Были лишь труп и чистый, избавленный от всего лишнего разум. Магия выжгла эмоции, забрала привязанности, разъела узы преданности. Память — просто набор фактов, сухих, как осенние листья. Вместо личности — библиотечный каталог, готовый ответить на любые вопросы. Зецу хорошо подготовил своего шпиона, но и усовершенствованная нервная система, и вбитые в глубины подсознания установки остались по ту сторону смерти. Чтобы противостоять архимагу за гранью, требовалось нечто совершенно иное.

Варкастер поколебался мгновение, перебирая в уме все, что узнал от пленного, и вместо ответа развеял заклятья, удерживающие душу мертвеца. Встав, некромант в задумчивости направился к выходу из подземелья, сопровождаемый облаком втягивающегося под одежду праха — в теле Кокаге больше не было нужды.

К сожалению мага, Зецу подошел к вопросу безопасности более чем основательно. Несмотря на все ухищрения, призванные помешать допросу, в тайны самого загадочного шиноби-полурастения, Кокаге оказался просто не посвящен, будучи лишь инструментом в грандиозном плане странного противника. Конечно, Варкастер получил огромный список скомпрометированных шпионом материалов, имена нескольких подельников и множество иных фактов, представляющих ценность для хокаге. Но не удалось ни опознать место, в котором секретаря готовили, ни узнать имена информаторов в других деревнях. Лишь одна деталь вызвала интерес некроманта: по словам пленника, Зецу ни капли не изменился за прошедшие годы.

Бессмертный? Или просто крайне долгоживущий? В нечеловеческой природе своего врага маг уже не сомневался.

Оказавшись на поверхности, некромант несколько недоуменно уставился на серп луны, пробивающийся сквозь облака. Ночь была в самом разгаре, стоял глухой предрассветный час. Этот момент он как-то упустил из виду. Подождать утра? Хотя нет, аресты лучше не откладывать. Предсказать, какой доступ к информации имеют некоторые из названных Кокаге людей, затруднительно. Если они узнают о допросе с помощью шитона, сложно предугадать, какая последует реакция. Упустить кого-нибудь не хотелось.

Информация о Юне удивила некроманта больше всего. Нет, не самим фактом ее работы на «Куницу», а тем, что странная и нелепая мотивация, выданная Шикамару, оказалась абсолютно точной. Хотя вслух Варкастер тогда ничего говорить не стал, в душе к предположениям теневика отнесся скептически. Ну не могут же люди вести себя настолько нелогично? Оказалось — могут.

Мгновение поразмыслив, в нынешнюю квартиру своей семьи маг отправил ворона со спешно нацарапанной запиской, сам зашагав к башням администрации. Даже если хокаге не остался ночевать на рабочем месте, он в любом случае явится туда, чтобы отдать приказы.

Идя темными улицами, местоположение Юны некромант проверил уже больше по привычке, чем из необходимости. Проверил и остановился. Куноичи находилась не там, где ей полагалось. Амулет указывал в совершенно противоположную сторону от квартала Учиха. Хоть и выполненный в спешке, да еще и на основе ничтожного количества плоти цели, в пределах Конохи тот позволял Варкастеру определять направление и расстояние до куноичи вполне уверенно. Прислушавшись к ощущениям, маг понял, что Юна еще и двигалась.

Снайпер, убивающий Иноичи Яманака, как раз когда тот работает с Кокаге. Снайпер, способный вогнать пулю в глаз цели с сотни метров без оптического прицела. Учиха, ненавидящая хокаге, играемая Зецу втемную. Вероятность совпадения ничтожна, вряд ли в клане основателей завелось два предателя разом.

Варкастер не раздумывал и секунды. Стрелок, вооруженный нарезной винтовкой и шаринганом, шляется по ночному городу? Как минимум стоило проверить, чем Юна занята. Еще один ворон отправился к администрации. Сам маг в два прыжка оказался на крышах, устремляясь за путеводным биением артефакта.

Вскоре магия привела некроманта в городской парк. До неспешно удаляющейся Юны оставалась едва ли пара сотен метров. Замерев в тени деревьев, Варкастер призвал еще одного ворона, надеясь обнаружить куноичи сверху. Увы, хотя для глаз демона темнота и не стала помехой, сплошной покров крон, изредка прерываемый проплешинами полигонов, позволял спрятаться целой армии, не то что одинокой куноичи. Усадив ворона себе на плечо и вглядываясь его глазами в тьму под деревьями, Варкастер задумался. Парк прилегал к городской стене и находился далеко в стороне как от администрации, так и от квартиры Намикадзе. Не похоже на попытку покушения. Юну могло привести сюда нечто совершенно невинное. Ночная тренировка, к примеру, или свидание. Стоит ли тогда продолжать преследование, рискуя насторожить предательницу?

Принять решение Варкастер не успел.

— Привет, Наруто.

Рывком развернувшись, некромант обнаружил рядом Шисуи. Откуда тут взялся друг, маг не понял. Но его присутствие к лучшему. Может, вдвоем они просто захватят Юну?

— Привет.

Шиноби стоял в каком-то шаге от некроманта. Глазами ворона маг без труда разглядел шаринган Учихи. Шаринган без томое — черный вихрь водоворотом закручивался в глазах Шисуи, живя собственной странной жизнью.

— У тебя есть мангеке? Это хорошо. Где-то там Юна Учиха, — маг оглянулся на парк. — Она предала Коноху. С мангеке ты легко ее выследишь.

— Она моя сестра, Наруто, — ответ Шисуи заставил некроманта вновь взглянуть на друга. — Не рассказывай никому о ее предательстве, пожалуйста.

— Я не знал, — озадачился Варкастер. — Хорошо, не расскажу.

К счастью, второй ворон не успел доставить записку Минато, оказавшемуся в башнях. Подчиняясь воле некроманта, демон, долбивший стекло клювом, отпрянул от окна кабинета, как раз когда хокаге распахнул створку, чтобы впустить посланника. Ворон канул в темноту, унося знание о Юне с собой.

— Есть проблема, — продолжил маг. — По моей информации, она хочет убить отца.

— Больше не хочет, — на лице Шисуи мелькнула печальная улыбка. — Я ее переубедил. Сегодня она покинет Коноху и больше не будет никому угрожать.

— Хорошо, — Варкастер удовлетворенно кивнул.

— Тогда до встречи.

— До встречи, — некромант развернулся обратно к городским кварталам.

— Наруто! — догнал его окрик Шисуи. — Не рассказывай никому и о моем мангеке, хорошо?

— Даже Саске? — уточнил маг.

— Да, Саске тоже.

— Хорошо, — нехотя согласился Варкастер.

Идея скрывать что-то от Ульгрима ему не нравилась, но и отказать Шисуи он не мог. В конце концов это знание не является жизненно важным для мечника.

— Спасибо, — кивнув на прощание, Шисуи скрылся в темноте парка.

Бредя ночными улицами обратно к подземелью, Варкастер мысленно составлял отчет для отца, пытаясь избежать упоминания Юны. Стоило уточнить, как Шисуи собирается замалчивать ее предательство. Достаточно ли просто не упоминать куноичи, или нужно назвать другое имя? А если расследование все равно выйдет на Юну? Отец не сможет не заметить пробела в его, Варкастера, отчете. Вопрос о подручных шел в числе первых в списке Ибики. Как обосновать молчание Кокаге относительно одного конкретного имени на фоне рассказа о множестве иных, не менее важных фактов? На что же уповает Шисуи? На шаринган?

Интересно, на что тот способен. Конечно, у Шисуи наверняка имелись причины молчать о мангеке раньше, но теперь-то смысла в этом нет. Нужно будет его расспросить. И переубедить насчет Ульгрима. Два Сусаноо в одном спарринге... Весьма и весьма интересно. Кстати, а обязательно ли для получения Вечного Мангеке обмениваться глазами именно с кровным родственником? Если нет, Ульгрим и Шисуи могли бы взаимно решить свои проблемы с потерей зрения. Странно, и как так получилось, что два его главных друга почти не знакомы?

На мгновение голову мага прострелило болью. Раскаленная игла пронзила висок и тут же растаяла, словно ее не было. Юна, Шисуи и Ульгрим мигом оказались забыты, Варкастер замер посреди улицы.

Боль? Этого просто не могло быть. Вложенные в ребро Призрачные узы некромант активировал раньше, чем открывал глаза поутру. Отключались те уже сами, когда вместе с магом засыпала его сила. Вот и сейчас паутина заклинания опутывала некроманта, гарантированно превращая самую отчаянную агонию тела в сухой отчет о повреждениях.

Обеспокоенный, маг нырнул в медитацию посреди улицы, прямо там, где остановился. Методично, шаг за шагом, он проверял создаваемый вживленным артефактом конструкт, ища ошибку и гадая, что же случилось. Неужели деградация некроматериала, и живая плоть берет свое? Но все же рассчитано, да и Мию согласилась, что проблем с естественной регенерацией не должно возникнуть.

Проверив все заклятье вдоль и поперек, Варкастер так и не нашел сбоев. Призрачные узы работали столь же идеально, как и в первый день существования артефакта. Сколько ни старался некромант, уловить значимых изменений в созданном из праха ребре он также не смог. Но если с Призрачными узами все в порядке, то ощущения не имели отношения к телу. А значит...

Что могло заставить его подсознание породить фантомную боль? О чем он думал в тот момент?

Точно. Об Ульгриме и Шисуи. Почему-то показалось нелогичным, что те почти незнакомы. Хотя что здесь странного? Каждый из них принадлежал к своей жизни. Корни дружбы с мечником уходили в пропахшие кровью и порохом годы Мрачного Рассвета. Шисуи же был порождением уже этого мира, относительно тихой Конохи. Их дружба зародилась не в кровавой свалке всех против всех, а в долгих беседах об искусстве ниндзюцу. Сколько ему было? Пять? Да, тогда он впервые увидел Шисуи. Дело происходило в доме Ульгрима. Сейчас Варкастер уже не помнил, зачем он решил обратиться к незнакомому Учихе...

Висок вновь пронзило болью.

Как он мог не помнить?

Хотя... Чистый разум восстановился добрый десяток лет спустя. В принципе, детали воспоминаний того периода могли быть утрачены.

Успокоительная мысль возникла и канула в пустоту, уже не в силах унять охватившее Варкастера беспокойство. Что-то было не так, очень сильно не так. И недолго думая, в поисках решения некромант обратился к проверенному средству. Обитатели этого квартала как-нибудь переживут побудку аурой Провозвестника смерти.

Минута, и Варкастер стал собой.

Внушение расползлось гнилой мешковиной, неспособной сдержать наточенное Смертью лезвие разума. В свете ледяной бесстрастности Провозвестника некромант ясно видел иррациональные цепочки рассуждений и темные пятна подправленных воспоминаний. Логические тупики и несообразности, порожденные вцепившимся в него паразитом телепатической атаки...

Скверна, посмевшая вторгнуться в его разум.

На ходу окутываясь облаком праха, Варкастер бросился назад, ведомый пульсацией следящего артефакта.

***

Минуты текли в молчании. Чему, признаться, Итачи был несказанно рад, не представляя даже, как среагировал бы, заговори с ним Юна. Сейчас, когда Шисуи не было рядом, желание все повернуть вспять, сдав предательницу АНБУ, соперничало только с желанием перерезать той горло. Руку удерживало лишь данное другу слово.

Или нечто большее?

Сидя на земле, меж корней огромного дуба, едва ли не в обнимку с предательницей, Итачи невольно задумался — что на самом деле толкнуло его на эту авантюру? Только ли узы дружбы? Шисуи не мог отправить сестру на смерть, а он не мог отказать Шисуи. Простая, очевидная связь.

Или мощь Котоаматсуками?

Власть подчинять себе людей, заставляя добровольно следовать интересам носителя шарингана. Где ее пределы? Рискует ли он сейчас именем и самой жизнью по доброй воле? Или это лишь отчаянное желание спасающего сестру брата, подкрепленное силой мангеке?

— Все в порядке, он ушел, — из-за дерева неожиданно возник Шисуи.

Итачи мысленно выругался. Не время витать в облаках. В следующий раз подкрасться к ним может и кто-то иной. А право на ошибку уже потрачено — еще раз использовать Котоаматсуками Шисуи сможет нескоро. И как теперь выкручиваться с расследованием...

— Как он нас нашел? — угрюмо спросил Итачи, пробираясь меж деревьев и кустарника следом за Юной и Шисуи.

До стены оставалось совсем немного. Противостоять их совместному гендзюцу дозорные не смогут. Всего несколько минут, и он навсегда избавится от общества Юны.

Рука непроизвольно потянулась к одному из бесчисленных кармашков на жилете, но, коснувшись клапана, отдернулась, словно напоровшись на острие иглы. Котоаматсуками, дружба...

Самообман.

Обручальное кольцо, казалось, жгло прямо сквозь многослойную одежду шиноби.

— Я не спросил, — тихо вздохнул Шисуи, — какая уже разница? Можно будет потом узнать.

— Если оно теперь будет, это потом, — не удержался от удара Итачи.

— Будет, — не сразу отозвался Шисуи. — Будет.

— Если нам не попадется еще кто-то, столь же устойчивый к гендзюцу...

Эта реплика осталась без ответа.

Наруто они заметили довольно легко. Да, молодой джонин был хорош, но тягаться в скрытности с парой подготовленных АНБУ Учих не мог. Поначалу особой тревоги Намикадзе не вызвал. Мало ли что заставило того шляться по ночной Конохе? Пусть даже соблюдая все положенные для города меры маскировки. Заложив крюк, избегая нежелательной встречи, они продолжили движение к намеченному участку стены.

Вновь Наруто попался на глаза уже вблизи парка. Сомневаться, по чью душу здесь Мертвитель, долго не пришлось. Несмотря на все попытки избежать встречи, Намикадзе находил их с уверенностью стрелки компаса, указывающей на северный полюс. Не зная, что и думать, Итачи и Шисуи попытались отвести глаза Намикадзе, уповая на мастерство гендзюцу. Тщетно — даже с головой увязнув в иллюзорном отражении Конохи, отличавшемся от реальности только отсутствием тройки Учих, Наруто продолжал идти к невидимой цели, словно привязанный. Что бы ни вело сына хокаге, к обычным органам чувств оно не имело отношения.

И тогда в ход пошел последний козырь.

— Приближаемся. Готов? — Шисуи обернулся.

Итачи в ответ молча кивнул.

Схему дозоров придумывали не дураки. Отводить глаза одному патрулю бессмысленно — тревогу поднимут соседние. Чтобы пробраться мимо охраны, требовалось наложить гендзюцу на местность, укрывая целый сегмент стены с десятками шиноби. Задача, посильная единицам. Даже им, вероятно, лучшим мастерам иллюзий в Конохе, требовалось работать вдвоем.

— Тогда начали...

Но они не успели.

Первым пришло легкое беспокойство. Следом возникло ощущение взгляда в затылок. Ощущение, быстро оформившееся в уверенность — за спиной кто-то есть. Кто-то очень терпеливый. Кто-то ожидающий. Оборачиваясь, Итачи уже знал, кого увидит.

Наруто не утруждался поисками проходов в путанице корней и ветвей. Мертвитель мчался прямо к цели, поглощая лес на своем пути. Вековые дубы и клены мгновенно обращались в прах, пополняя собой тучу, окутывающую шиноби. Прирожденный штурмовик шел в лобовую атаку.

Их карты оказались биты.

— Уходите, — Юна впервые за эту ночь подала голос. — Я...

Ответить ей никто не успел. Свист куная, тихий хлопок, и вот уже до Мертвителя не добрая сотня метров, а лишь десяток шагов...

На землю Итачи бросился рефлекторно, даже не успев понять, что именно заметил шаринган. Но инстинкты не подвели — нечто едва слышно прошелестело над головой, тронув ветерком волосы. Реакция Шисуи оказалась ничуть не хуже, позволив тому увернуться. Но...

— Юна!

Подготовка куноичи не смогла сравниться ни с рефлексами АНБУ, ни с техниками Мертвителя.

На мгновение Итачи оцепенел, наблюдая, как распадается на части тело Юны. Один разрез пришелся поперек талии, развалив куноичи пополам, второй наискось перечеркнул грудь, отделив голову и руку. Шаринган позволил ухватить то безжалостное мгновение, когда разрезы еще казались лишь темными росчерками. Почти неопасными, наверняка излечимыми...

А потом расчлененное тело рухнуло в траву.

Итачи слишком поздно понял, что это значит. Остановить Шисуи он уже не успел.

Мертвитель был на высоте. Техники разили быстро, точно, одновременно. Багровое зарево странных фуин; темные серпы, вырывающиеся из облака праха; созданные из того же праха Щиты, встающие на пути атак...

Атак, которых нет.

Шисуи не нуждался в печатях. Доли секунды мангеке шарингану хватило, чтобы захватить противника в иллюзию. Финт, отработанный тысячи раз. Одно гендзюцу, десять шагов.

Удар меча.

Вакидзаси вошел Намикадзе под челюсть, снизу вверх. Вложенной Шисуи силы хватило, чтобы пробить не только мозг, но и череп — кончик лезвия хищным клыком высунулся практически из макушки шиноби.

Вот и все. Они убили сына хокаге.

Предатели.

Но осознать крушение всех своих надежд и чаяний, дела всей своей жизни, Итачи не успел.

Наруто умер.

Тот-кто-стоит-за-спиной остался.

Со смертью Намикадзе Жуть никуда не делась. Наоборот, словно легкий осенний заморозок сменился разгаром лютой зимы, пришедшей из тех земель, где никогда не тает снег.

Шисуи не успел ничего.

Глаза резануло болью, мир вдруг стал объемнее и яснее. С болезненной отчетливостью Итачи видел, как распадается пылью его друг. Как проваливается в ворот куртки потерявшая опору голова, как в облаке праха оседает пустая одежда...

Вслед за пылью того, что было Шисуи, откуда-то из глубин души поднималась Тьма. Итачи вдруг все стало безразлично: Коноха, путь шиноби, Юна, возможная кара... Безразлично, кто прав, кто виноват. Его друг умер — только это имело значение.

И убийца. Еще имел значение убийца.

А живой мертвец медлил. Преступно, непозволительно для бойца такого уровня медлил.

«Саске», — понял Итачи, — «Его сдерживает то, что я брат Саске»

Тьма смотрела, как мертвая рука вытаскивает клинок из пробитой головы, как на глазах затягивается смертельная рана. Тьма требовала выбора: жаркое стремительное безумие или медленная безнадежная агония.

И он выбрал.

Глаз запульсировал, тьма вцепилась в Наруто хищным щупальцем, связывая разумы Итачи и его жертвы. Он знал, как это будет. Знание пришло вместе с тьмой. Будет мир без солнца и звезд, мир багрянца и мрака. Мир, в котором они останутся вдвоем. Палач и распятая на плите жертва. И все было так. Был мир багрянца и мрака, мир без границ. И жертва была.

Вот только распят на камне оказался совсем не Наруто.

Серые глубоко посаженные глаза, цепко и в то же время равнодушно следящие за палачом из тени капюшона. Потемневшая, обветренная кожа, сухощавое лицо уже немолодого человека.

— Зря, — не столько услышал, сколько прочитал по губам незнакомца Итачи.

И созданный мангеке мир разлетелся вдребезги.

Пленник словно вывернулся наизнанку, взорвавшись феерией обжигающих холодом лучей, линий... фигур?

Итачи подвели рефлексы. Отточенные рефлексы урожденного Учиха. Стремление отследить каждую деталь, каждую мелочь, малейшее движение. Взгляд скользил от узла к узлу, от знака к знаку. Разум тщетно бился, пытаясь осознать увиденное, представить невообразимое, собрать воедино элементы титанической головоломки... И увязал все глубже. Забывая о реальности, о тьме, о мести. Не замечая, как рвутся чакроканалы в глазах, как истекает кровью шаринган, пытаясь выполнить невозможное по воле хозяина.

Он почти справился. Почти смог. Почти увидел.

Храм, чьи шпили пронзают пустоту. Храм, чье основание уходит в бесконечность. Храм, что лишь обрамление алтаря.

Для Итачи больше не было Юны, не было Наруто, не было Шисуи. Храм занял его целиком, не оставив места иному. Завороженный, шиноби вглядывался в то, что расположилось на алтаре.

Вглядывался, пока оно не взглянуло в ответ.

И Учиха Итачи тоже перестал быть.