Шиноби Мрачного Рассвета

Глава двадцать третья

Он знал — враг опасен. Поврежденная рука стала платой за недооценку сил противника. Он чертил в тишине бесцветного мира яркие всполохи атак, уходов и защит, пытаясь предугадать следующий шаг, найти тот золотой путь, что приведет к уничтожению Врага. Время утекало. Тот, Другой, исчез из поля зрения, сильно раненный. Успеет вновь вступить в бой? Не успеет? Враг двигался, сосредотачиваясь на Нем, внося хаос, разваливая, казалось, только-только ставшие ясными схемы боя. Информации не хватало. Нужно было еще. Больше, чем могли дать обычные органы чувств. Но у него были и другие. Ресурс, доселе остававшийся скрытым, был как на ладони. Миг, и вот он уже знает все, что нужно. Другой успеет. Золотой путь стал виден. Шаг назад и в сторону. Удар магии Другого. Смена хвата, не торопиться... Удар. Враг обезврежен. Тот, Другой, приближается. Всполох магии, жизнь покидает врага, перетекая к Другому. Все цели достигнуты...

Ульгрим открыл глаза, вновь осознавая себя, выныривая из глубин медитации. Боль, порожденная чуждыми мыслями того, кем он был под действием Слепой ярости, пульсировала в висках. Тело затекло от долгой неподвижности. Впрочем, все это не могло испортить нарастающей радости грандмастера. Распрямив скрещенные ноги, он откинулся на траву, потянувшись с довольным стоном.

Над Конохой уже распростерлась ночь. Полная луна заливала своим призрачным светом укромную полянку для медитаций, одну из множества, что прятались среди садов квартала Учиха. Теплый летний ветерок овевал лицо мечника, расслабляя и убаюкивая. Но хотя Ульгрим провел в медитации гораздо больше времени, чем ожидал, он пока не спешил возвращаться домой, уставившись в звездное небо и погрузившись в размышления.

Все же ему удалось пробиться за пелену беспамятства, восстановить знание о мангеке шарингане. Теперь оно казалось таким простым и очевидным, подобным умению ходить или дышать. Новые техники улеглись в памяти Ульгрима так, словно были там всегда. Иллюзия, конечно. Их освоение на должном уровне потребует еще немало тренировок. Сейчас же...

Сейчас он даже не будет активировать мангеке.

Мечник помнил, какой урон понесли чакроканалы в его глазах при прошлом обращении к новой силе додзюцу. Вероятно, сейчас травматичность будет меньше, однако уже через считанные часы ему отправляться на миссию. Глупо рисковать возможностью нормально использовать привычный уровень шарингана только ради желания потешиться новыми игрушками. Достаточно того, что его усилия не пропали зря, и новый козырь успел занять свое место в рукаве до начала похода.

Итак, первый шаг к настоящему могуществу сделан. Главная сила мангеке оказалась именно той, что он и предполагал. Придется теперь особо беречь левый глаз. Его потеря будет не просто неудобством от сокращения поля и объемности зрения. Даже потеря руки будет выгодней, чем утрата способности смотреть в будущее. Что делать с силой правого глаза пока было непонятно. Какой может быть прок от возможности заглядывать в прошлое, Ульгрим сходу придумать не смог. Зато Сусаноо, объединенная техника глаз, радовала предчувствием мощной защиты.

Жаль, никакая медитация не позволит разом освоить Хирайшин.

Прикинув по высоте луны который час, Ульгрим со вздохом все же поднялся с земли и неторопливо побрел к особняку своей семьи.

Дело с освоением техники четвертого шло не так быстро, как хотелось бы. Если с одноручными печатями все было относительно понятно — знай тренируйся, то фуиндзюцу требовало понимания и освоения множества концепций, непривычных мечнику. Варкастер ситуацию ничуть не улучшал.

Увы, насколько некромант был гениален как заклинатель, настолько же он был бездарен как учитель. Излагая теорию хорошо знакомого ему предмета, маг, ведомый стремительностью своего разума, пропускал множество вещей, кажущихся очевидными ему, но с трудом постижимых менее искушенными собеседниками. Стоило же указать на этот недостаток, как Варкастер бросался в иную крайность, хороня ученика под потоком столь детальных пояснений, что отслеживать нить его рассуждений было едва ли реально без Чистого Разума.

Знакомый с этими качествами своего друга еще по Каирну, Ульгрим с самого начала настраивался на самостоятельное освоение искусства фуин, уповая на Варкастера лишь как на источник рекомендаций соответствующей литературы, придирчивого экзаменатора и всеобъемлющий справочник. Однако дело шло со скрипом, заставляя грандмастера задумываться над тем, кого бы попытаться привлечь в качестве наставника на первых порах.

В принципе, мастером становиться ему совсем не требовалось — достаточно было понимать, что и как работает в фуин-маяках Хирайшина. Еще научиться рисовать печати без ошибок. И, что важнее, научиться понимать, когда ошибся. И модифицировать печати. И ставить их касанием. И... список можно было продолжать долго. А, казалось бы — всего-то одну фуин освоить.

Ульгрим хмыкнул себе под нос. Неудивительно, что фуиндзюцу пришлось так по душе Варкастеру. Все то же, что и в магии — каждый шаг десяток формул, одна ошибка, и результат непредсказуем.

От философских размышлений мечника отвлекло донесшееся до него знакомое звяканье сюрикенов и рев огненных техник. Заинтересовавшись, Ульгрим активировал шаринган, заставив отступить ночную тьму. Несколько секунд, и вот его взгляд уже выхватил изящную фигурку, которая металась по полигону, едва различимому за деревьями, что отделяли его от дорожки, на которой стоял мечник.

Хотя он и не успел разглядеть лицо, в клане было немного куноичи, которые стали бы разносить удаленный полигон, когда время уже близилось к полуночи. Хмыкнув, Ульгрим отвернулся, намереваясь продолжить путь. Однако, как оказалось, он и сам не остался незамеченным. Не прошел мечник и десяток шагов, как на дорожку за его спиной кто-то выпрыгнул.

— Стой! — раздался требовательный окрик.

Мысленно застонав, Ульгрим обернулся, вновь разгоняя тьму шаринганом.

Куноичи была красива. Длинные черные как смоль волосы, сейчас собранные в плотный пучок на затылке; утонченное аристократичное лицо с молочно-белой кожей; огромные влажные глаза, обычно черные, но сейчас горящие активным шаринганом; стройная фигурка, радующая взгляд гармоничностью форм. Юна Учиха была одной из немногих, кто оспаривал первенство Ино среди красавиц их потока в академии.

Вот только если блондинка умела находить подход к людям, добиваясь своего словами, правильно и вовремя сказанными, то Юна отличалась изрядной долей бесцеремонности. Гибель Чоджи, Асумы и расформирование команды характер куноичи ничуть не улучшили, добавив в него нотку одержимости силой и развитием своих способностей. А попав под влияние Майто Гая, будучи приписанной к третьей команде, девушка стала совсем несносной.

— Привет, Саске, — прищурив глаза, первой поздоровалась куноичи.

— Привет.

— Что-то ты припозднился...

— Не я один, — отозвался Ульгрим, с удовольствием разглядывая девушку.

Разгоряченная тренировкой Юна избавилась от верхней одежды, оставшись в легкой футболке и коротких, по колено, штанишках, не особенно справлявшихся с функцией сокрытия форм куноичи.

— Так, может, пополуночничаем вместе? — мурлыкнула Юна, от которой не укрылся взгляд мечника.

Слегка переступившие ножки, немного иной наклон головы, чуть изменившийся разворот плеч, легкая улыбка... и вот, в красоте куноичи уже появляются откровенно обольстительные нотки.

Не прогуляйся накануне Ульгрим до Танзаку, посетив Аири, он, быть может, и поддался бы соблазну провести часок в компании красавицы, даже зная, что за всеми намеками ничего не стоит. Но Юне не повезло.

— Ну, ты же не думала всерьез, что это сработает? — скептически поднял бровь Ульгрим.

Обольстительность мигом испарилась из позы куноичи. Перед ним вновь стояла просто красивая девушка.

— Попытаться стоило, — хмыкнула Юна. — И все же, как насчет пары спаррингов?

— Мне уходить на миссию утром. По-хорошему, я уже должен спать, — отрицательно качнул головой Ульгрим.

— А, ну если миссия, то ладно, — разочарованно отозвалась куноичи.

Ульгрим не сомневался, что в иной ситуации так просто не отделался бы, но крыть подобный довод ей было нечем.

— Ты бы тоже заканчивала. Сколько уже здесь торчишь? — не удержался от замечания Ульгрим.

— Спасибо, сама разберусь, — огрызнулась Юна.

Повисла неловкая тишина.

— Кстати, ты же закадычный приятель сына хокаге? — неожиданно сменила тему куноичи.

— Допустим, — нахмурился Ульгрим.

— Не мог бы ты... — было начавшая говорить, Юна осеклась. — Хотя ладно, забудь.

Мечник несколько удивленно смотрел на свою визави. При упоминании Варкастера куноичи занервничала, шаринган видел это четко.

— Просто притащи его как-нибудь на спарринг. Я бы с ним сразилась.

— Ты с кем угодно готова сразиться, — отстраненно отозвался Ульгрим, все еще пытаясь разобраться в считанных с куноичи чувствах.

— Наверно, на меня дурно влияет Рок, — натянуто улыбнулась Юна. — Ладно, спокойной ночи.

И, явно не желая дальше продолжать разговор, прыжком скрылась между деревьями.

Немного помедлив, Ульгрим продолжил свой путь. Однако мысли невольно съехали с фуиндзюцу на иной предмет. И были ими отнюдь не стати куноичи. Мечник пытался понять, где и когда Варкастер успел отдавить мозоль Юне. Он так и не смог до конца идентифицировать эмоцию, промелькнувшую на лице девушки, но все же был уверен — та была отнюдь не позитивной.

Вообще, с Юной они не сказать, чтобы дружили. Ульгрим среди Учиха своего поколения всегда стоял немного особняком. Причин тому было немало. Тут и иерархия клана, в которой он был выше остальных, и демонстрируемые с детства выдающиеся способности, и отстраненное отношение самого Ульгрима, предпочитавшего компанию Варкастера, а позднее и своей команды. Откровенно сокращать между ними дистанцию куноичи начала лишь после экзамена на чунина и распада своей команды. Мечник не заблуждался насчет этого стремления. Ничем личным здесь и не пахло. Просто Юна хотела заполучить к себе в партнеры по спаррингам, а лучше и в качестве учителя, сильного шиноби.

Он не знал, каковы были отношения в бывшей команде куноичи, но было явно видно, что случившееся сильно ее надломило. Юна начала заниматься как одержимая, став завсегдатаем клановых полигонов и бесцеремонно напрашиваясь на спарринги со всеми подряд. Несколько раз и Ульгрим не отказывал ей в настойчивых просьбах. И увиденное ему не понравилось.

Нет, дело было не в силе или способностях куноичи, на те подобная одержимость повлияла самым отличным образом — Юна уже могла похвастаться вторым томое шарингана, а глядя на ее огненные техники, Ульгриму оставалось лишь молча завидовать. Но вот сам бой...

Куноичи бросалась вперед отчаянно и без оглядки, зачастую пренебрегая правилами безопасности, игнорируя команды прекратить бой от наблюдателей и тренеров, не обращая внимания на получаемые травмы. В чем-то ее манера боя напоминала Варкастера. Но если за действиями некроманта, сколь бы безумными они ни казались, стоял холодный расчет, то в Юне Ульгрим ощущал какой-то болезненный излом, некую эмоцию, съедавшую ее изнутри.

Увы, помочь ей не получилось. Они были не настолько близки, чтобы мечник мог лезть куноичи в душу. Он все равно пытался пару раз завести с ней подобный разговор, но стоило переступить некую черту, и Юна тут же ощетинивалась колючками, обрывая беседу. Убедившись в бесплодности своих усилий, мечник плюнул на это дело. Заурядной симпатии к красивой девушке и ответственности по отношению к члену клана было недостаточно, чтобы бросить все свои дела и кропотливо разбираться в душевном разладе, по сути, чужого ему человека. В конце концов, та была отнюдь не сиротой. Ее близким ситуация должна быть куда понятней.

Вот только ноток неприязни по отношению к Варкастеру Юна раньше не выказывала. Что-то изменилось?

Так, ломая голову над странным поведением куноичи, Ульгрим и добрался до дома. Привычная рутина приготовлений ко сну, и вот мечник, так и не придя ни к каким выводам, уже лежит в своей постели. Вздохнув, и в последний раз прокрутив в голове недавнюю встречу, Ульгрим выбросил ее из головы.

К демонам Юну, к демонам мангеке, тревоги и мысли прошедшего дня. Чему грандмастер научился за долгие годы своих жизней, так это пониманию того, насколько важен сон. Усилием воли очистив голову от размышлений, через десяток секунд он уже спал.

***

Только отсчитав четыре минуты, после того как шаги Саске затихли вдалеке, Итачи позволил себе пошевелиться. Смешно — он, джонин, АНБУ не из последних, прячется от своего младшего брата на дереве в саду их кланового квартала по всем правилам диверсионной работы.

Рассказать сослуживцам — не поверят.

Но факт — Саске отличался прямо таки феноменальной чувствительностью, чуя наблюдение на каком-то инстинктивном уровне. А дальше спрятаться от него было крайне сложно — тот не только владел шаринганом не сильно хуже самого Итачи, но обладал еще и великолепным слухом. По правде говоря, его братец мог дать фору некоторым коллегам по АНБУ в плане наблюдательности. Да и не только в ней. В глубине души Итачи гордился успехами своего брата, хотя редко это показывал. И самую капельку завидовал. Хотя их спарринги в большинстве случаев заканчивались победой Итачи, он чувствовал, что ситуация скоро переменится.

По сути, Саске уже почти догнал его по скорости, проигрывая в основном из-за мастерства джонина в гендзюцу. Насколько его младший брат был бездарен в иллюзиях, настолько же Итачи был в них талантлив, без ложной скромности считая себя мастером. Он давно приноровился взламывать защиту шарингана Саске, внося искажения в его самогендзюцу. В чем именно заключались изменения, он и сам толком не понимал, но мешало это младшему очень сильно, мгновенно ломая отточенность его движений.

К удовольствию Итачи, Саске отнюдь не огорчался своим поражениям, разумно радуясь возможности потренироваться со столь сложным для себя противником.

Ну и, конечно, дело оборачивалось совсем иначе, когда они сходились на мечах — только кендзюцу и шаринган. Здесь уже наставала очередь старшего брата считать синяки и перенимать опыт. «Приноровись к противнику, слейся с его движением, а потом направь его туда, куда тебе надо» — так говорили ему наставники кендзюцу из АНБУ. Итачи бы не отказался посмотреть на их лица в спарринге с Саске.

Младший, казалось, вообще не имел манеры боя, на ходу меняя хваты, внезапно переходя с размашистых резов на короткие уколы, отвешивая зуботычины кулаками с зажатыми в них рукоятями, или закручивая какой-нибудь акробатический пируэт позаимствованный из тайдзюцу Учих. Рваная, непредсказуемая манера боя, в которой, тем не менее, ощущался какой-то глубинный неотвратимый ритм. И где-то в этом хаосе движений неизбежно ускользал даже от внимания шарингана то один меч, то другой, что тут же оборачивалось болезненными ударами, которые стали бы фатальными, используй они боевое оружие.

Надо сказать, репутации хорошего мечника среди своих коллег Итачи во многом был обязан этим спаррингам с младшим братом.

Вздохнув, Итачи, наконец, спрыгнул с дерева, двинувшись по дорожке в том направлении, откуда пришел Саске. Он и так сильно опоздал на встречу из-за службы, и задержка из-за глупых пряток с младшим братом сильно раздражала. Но поделать Итачи с собой ничего не мог. Предсказать ход мыслей Саске, увидевшего брата направляющимся ночью к полигону, где в одиночестве тренируется красивая куноичи, было не трудно.

Почему-то Итачи совсем не хотелось выслушивать те шутки, что могли слететь с острого языка его братца.

— Ты опоздал, — услышал он от Юны вместо приветствия.

— Служба, — сухо отозвался Итачи, с неудовольствием оглядывая куноичи.

Нет, выглядела та, как всегда, потрясающе, вот только загонять себя уже успела основательно. Ну и как с ней работать теперь?

— Извини, — тут же пошла на попятный Юна, — что-то я нервная сегодня.

«И не только сегодня» — очень хотел сказать Итачи, но сдержался.

— Что мы с Шисуи говорили тебе по поводу тренировок? — вместо этого сменил тему джонин, подпустив в голос менторские нотки.

— Да-да, не надрываться, — закатила глаза куноичи, — но я полна сил, вот увидишь! Вы с братом меня недооцениваете. Давай уже приступим.

Итачи тяжело вздохнул. Все же, несмотря на некоторые черты характера, вроде язвительности, на фоне Юны Саске смотрелся просто образцовым братом — разумным и адекватным. Увы, отказать в помощи сестре своего лучшего друга он не мог.

Даже если бы захотел.

Вновь вздохнув и осуждающе покачав головой, Итачи все же приступил к уроку:

— Ладно, начнем с новой техники катона, все равно тебе надо отдышаться...

***

Хотя Шома и старался этого не показывать, он нервничал. Взгляд чунина напряженно перебегал со скалы, вдоль которой вилась дорога, на кроны леса, разросшегося в овраге по правую руку. С некоторых пор вечерние горы страны Молний, раньше столь родные и знакомые, перестали казаться чунину безопасными. Необходимость медленно тащиться по открытой дороге добавляла напряжения. Умом он понимал, что впустую накручивает себя, истощая нервную систему в постоянном ожидании атаки. Но поделать с собой ничего не мог. Биджевы коноховцы...

Все началось с атаки на мост Ивахаши. Нежданно объявившаяся в самом сердце страны Молний группа диверсантов устроила настоящий переполох на железной дороге, взрывая, разрушая и убивая. И оставаясь неуловимой, словно призрак. Вакханалия дерзких налетов продолжалась два месяца, завершившись бойней, в которой погибли сразу четыре команды, пусть не самые сильные, но и не из последних. После чего на какое-то время все стихло. Отряд Конохи ушел, очевидно, истощив свои ресурсы.

На его место пришли слухи.

Свидетели атак дерзкого отряда рассказывали про крыс и иное лесное зверье, что осуществляло диверсии. Многие клялись, что животные были при этом мертвы. Добавляла этим слухам остроты и просочившаяся информация о том, что с места последнего боя пропала часть тел. Кто-то верил, скупая обереги у оммёдзи. Но многие тогда на это лишь скептически хмыкали, логично замечая, что если нет тел — значит, кому-то не повезло попасть в плен. Мертвое зверье — наверняка просто марионетки.

Но Шома с самого начала знал точно — это правда.

Он был там, на мосту Ивахаши. Он первым заметил неладное у основания опор, отвлекшись от горящего поезда. Его руки направили прожектор, высветив тех, кто теперь являлся ему в кошмарах. Черные изломанные фигуры в обрывках плоти, с пустыми провалами глазниц, из которых смотрело нечто непостижимое. Они забрали у него спокойствие сна, отняли уверенность в собственных силах.

Он всегда боялся того, что убитые им вдруг встанут и начнут мстить своему убийце. Иррациональный и нелепый для шиноби страх, который Шома тщательно скрывал. И вот, появился некто, способный воплотить его в реальность.

И теперь он вернулся. Полторы недели назад страшный пожар охватил штабеля угля на перевалочной станции, где их должны были погрузить на поезда, следующие в Кумо новым, более протяженным маршрутом, в обход уничтоженного моста. Вновь охранявшие объект шиноби рассказывали про мертвых животных. Вновь диверсанты Листа нанесли удар в уязвимое место.

Но скудное терпение Райкаге, похоже, закончилось еще на истории с мостом.

Шома улыбнулся своим мыслям, покосившись на сопровождаемый им возок.

Угловатый фургон, обшитый стальными листами и движимый парой упитанных тяжеловозов, очень походил на те, в которых перевозят деньги или иные ценности. В общем-то, и сейчас он использовался именно для этого.

Джинчурики штука, безусловно, ценная.

Шома не особенно любил носителей демонов. Да и кто их любит? Но сейчас соседство с томящейся в фургоне Югито согревало душу. Сокрытая от сенсоров вязью фуин, которой были исписаны стенки возка изнутри, носительница двухвостой кошки станет фатальным сюрпризом для наглого отряда Конохи.

Как именно это провернула разведка, рядовой чунин естественно не знал. До его сведения сочли нужным довести только то, что их группа окажется в списке целей нужного отряда, как перевозчики некоего важного груза, который необходимо будет похитить. Задачей двух рядовых троек шиноби было всего лишь изображать охрану и при нападении как можно быстрее разбежаться, не попавшись под горячую руку разбушевавшейся джинчурики.

Чунин передернул плечами, вновь вспомнив, что является приманкой. Ничего, главное — первым заметить неладное. Благо, от него не требовалось сражаться с неведомым повелителем мертвецов.

На мгновение отвлекшийся на свои мысли, Шома вновь осмотрел скалы, бросил взгляд вперед...

Вражеский шиноби свалился откуда-то сверху, приземлившись на дорогу метрах в десяти от следующей впереди двойки. Шома еще успел заметить ярко-рыжие волосы, странные штыри, протыкающие плоть на лице противника в самых неожиданных местах, и глухой черный плащ, украшенный красными облаками.

— Трево...

Неведомая сила рванула чунина назад, сбивая с ног, отправляя в головокружительный полет. Мир взорвался грохотом разламываемого фургона, отчаянным ржанием взмывших в воздух лошадей и криками соратников. Влекомый вражеской техникой, Шома беспомощно закувыркался. В круговерти мелькающих перед глазами картинок он едва успел заметить рослого шиноби замахивающегося необычным оружием — огромным двуручным мечом. Чунин дернулся, пытаясь сгруппироваться, уйти с траектории удара...

В первый момент боль была совсем не сильная. Что-то рвануло, вспыхнуло в животе, но тут же прошло. Повезло, просто царапина. Зато приземлился неудачно — весь вымазался в какой-то липкой дряни. Сейчас он встанет... И тут ощущения догнали Шому в полной мере. Он попытался закричать, но легкие почему-то отказывались делать вдох, не давая выплеснуть боль в крике...

Позволив себе лишь один удовлетворенный взгляд на копошащегося в груде собственных внутренностей противника, мечник поспешил вперед. Туда, где женская фигурка уже окутывалась покровом ядовитой чакры демона.

***

Варкастер удобно устроился в развилке ветвей старого бука, спокойно всматриваясь в темноту лежащей перед ним местности, оставаясь скрытым в пышной листве. Колдовское пламя не позволяло мышцам занеметь от долгой неподвижности, а Призрачные узы делали сидение на твердом дереве вполне комфортным.

Двести тринадцатый остановился на небольшой террасе, выступавшей из скалы на высоте трех десятков метров. Довольно обширная, за долгие годы существования этих гор, она оказалась занесена толстым слоем земли. Тоненький ручеек, пробившийся сквозь скалы откуда-то сверху, напитал столь же маленький прудик. Выступы, прикрывающие площадку от ветра стали последним штрихом, сделавшим укромное местечко идеальным для произрастания густой рощи. Которая, в свою очередь, стала отличным прибежищем для отряда, позволившим не разбивать лагерь в узкой долине.

Некромант любил находиться в карауле. Выделив часть внимания на контроль окружения, он мог спокойно предаваться своим мыслям. К примеру, рассчитывая последний компонент техники, что должен был добавить разложение к стабилизированному прахом Рассенгану. Задачка была совсем не сложной. Нужный результат лежал очень близко к Глазу Дрига, одному из простейших заклинаний магии Бездны. В этой жизни Варкастер использовал то лишь раз, на подвернувшимся во время одной из миссий нукенине. Убедившись, что для шиноби оно почти не опасно, некромант забросил заклятье на дальнюю полку своего арсенала. Теперь смешение с чакрой должно было ситуацию в корне переменить.

Поразмыслив, от идеи мешать чакру сразу с распадом Варкастер отказался. Результат обещал быть довольно сложным в исполнении, а агрессивность этого проявления Бездны заставляла осторожничать.

Однако долго предаваться увлекательному делу конструирования заклинаний магу на этот раз не довелось.

Их целью должен был стать отряд из двух троек шиноби Кумо, что перевозил прототип некоего нового устройства, сулящего Облаку преимущество в идущей войне. Для нападения двести тринадцатый выбрал узкую, не более километра, долинку, зажатую меж крутых горных склонов и заросшую кустарником. Дорога, по которой должна была проехать их цель, бежала по самому дну долины, бок о бок с быстрой горной речушкой. На востоке дорога выходила из теснины обрывистого ущелья, на западе петляла серпантином, взбираясь на склон более покатый, чем остальные, огибая венчающий его пик.

Вот он-то и привлек внимание Варкастера. Точнее, вылетевший из-за пика светящийся шарик, кажущийся крошечным с такого расстояния. В долине было уже темно — скрывшееся за скалами солнце мгновенно погрузило низину в ночь — однако в вышине небо еще сияло красками заката. Темно-багровый шарик был едва заметен на фоне подсвеченных косыми лучами облаков. Но некромант никогда не жаловался на недостаток внимательности.

Проводив взглядом взорвавшуюся где-то в вышине технику. Варкастер соскользнул с дерева. До стоянки было рукой подать — всего десяток шагов, и маг оказался в лагере.

Костер не разжигали. Заметить ночью отблески огня в горах можно с огромного расстояния. Ночной холод нивелировался качественными спальниками, а пища в свитках хранения и так оставалась горячей. В отсутствие света, отряд уже улегся спать, оставив троих караульных — помимо Варкастера бодрствовали еще Хината и Шикамару.

— Подъем, — вполголоса отдал команду некромант.

— Что случилось? — мгновенно проснувшись, вскинулась Куренай.

Остальные тоже зашевелились, но не спешили покидать нагретые спальники — будь дело срочное, маг произвел бы побудку иными словами.

— На западе, за пиком, идет бой.

Кивнув, Юхи быстро поднялась, отдавая приказы:

— Саске — в караул. Смени Хинату, она пусть идет к посту Наруто. Остальные пока не дергайтесь, — и добавила, обращаясь к магу: — пошли.

Через несколько минут они уже лежали на краю террасы. Хината вглядывалась в ночь, пытаясь дотянуться бьякуганом до места предполагаемой схватки. Куренай терпеливо дожидалась вердикта сенсора.

А Варкастер спешно модифицировал заклятье призыва воронов.

За месяцы, проведенные в походах с восьмой командой, маг успел узнать некоторые особенности работы бьякугана. Знаменитый круговой обзор, в рамках которого Хьюга был вездесущ, на самом деле обеспечивался на довольно небольшом расстоянии — в случае Хинаты около тридцати метров. Чем дальше куноичи всматривалась, тем сильнее сужалось поле ее зрения. Заглядывая на многие километры, как сейчас, она полностью переставала контролировать ближайшее окружение.

Этим стоило воспользоваться — у мага возникли некоторые подозрения о происхождении замеченной техники.

Наконец, последние компоненты заклятья заняли свое место. Результат вышел корявый, энергоемкость собранного на скорую руку конструкта выросла раза в два, да еще и дополнительное измерение добавилось. Но сейчас некроманту это было безразлично — не медля, он активировал заклинание.

В отличие от своей обычной версии, этот знак призвал ворона не рядом с магом, а где-то в скалах, выше и позади их лежки, скрыв демаскирующую вспышку от соратников мага. Тут же получивший приказ демон свечой взмыл вверх, стремясь отдалиться от всевидящего бьякугана.

Вовремя. Разочарованно вздохнувшая Хината, прекратив болезненно щуриться в темноту, повернулась к Куренай:

— Не могу, слишком далеко...

Что собиралась ответить джонин, осталось неизвестным. Прорезая окончательно сгустившуюся темноту, из-за горного пика вылетела еще одна техника. Летящий на этот раз гораздо более полого шарик не исчез в небе, а врезался в скалу. И тут, наконец, стала очевидна его сокрушительная мощь. Краткой вспышки хватило, чтобы шиноби успели заметить разлетающийся щебенкой гранитный склон. Спустя несколько секунд до них долетел глухой грохот обвала.

— Бомба биджу, — счел возможным озвучить свои подозрения маг.

Куренай отозвалась тихим шипением, давя ругательство. Поразмыслив минуту, джонин сухо скомандовала:

— Сворачиваем лагерь.

Собрались быстро, но без спешки. Через десяток минут отряд уже двигался вверх по скалам — решили уходить не самым удобным образом, снижая риск пересечься с теми, кто будет покидать скрытое за горами поле боя. Благо, сенсоров в отряде было более чем достаточно, чтобы проложить в темноте приемлемый маршрут, избегая большей части рисков, связанных с ночным маршем по пересеченной местности.

Вопрос об их цели никто не поднимал. Вычисленный Шикамару интервал времени, когда искомый отряд мог пересекать долину, истекал на следующий день. Чтобы сейчас ни происходило за горами, или оно непосредственно с ним связано, или заставит шиноби Облака изменить планы. Других причин оставаться неподалеку от поля боя, где с кем-то схватился джинчурики, не было. Хотя его противниками и могли оказаться свои, отряд, в котором не все были даже чунинами, в такой схватке не помощник.

Влившись в мерный ритм движения, Варкастер потянулся мыслью к парящему в небе ворону. Развитие Чистого Разума не стояло на месте — раздвоение фокуса внимания, когда он одновременно смотрел под ноги и обозревал местность с высоты, нынче далось без большого труда. За то время, что отряд собирался, демон уже успел достичь поля боя, показывая творящееся там во всей красе.

Первым, что бросалось в глаза, была огромная туша биджу. Джинчурики, похоже, полностью утратил контроль над своим демоном — в беснующемся среди скал двухвостом существе не оставалось ничего человеческого. Разгоняя тьму голубоватым светом собственного тела, гротескная кошка металась, пытаясь достать своих противников. Удары гигантских лап поднимали в воздух облака пыли и мелких камней. То и дело вылетающие из пасти монстра Бомбы биджу крушили окружающие скалы, оставляя многочисленные кратеры.

Но, несмотря на бушующую силу существа, Варкастер быстро понял, что оно проигрывает бой.

Больше всего окружающие существо шиноби напоминали охотников, деловито и без спешки забивающих огромную добычу. Хотя на фоне биджу человеческие фигурки казались ничтожными, в их движениях не было бессмысленной суеты страха. Каждый знал свое место, четко выполняя роль, отведенную ему в охоте.

Двое рыжих, мужчина и женщина, держались поодаль. От него к биджу периодически устремлялись воздушные волны, увлекавшие за собой не только мелкий мусор, но и камни с обломками уничтоженных схваткой деревьев. Достигнув своей цели, эти странные техники с легкостью сносили огромное тело кошки, швыряя его о скалы, спасая чуть замешкавшегося соратника.

Женщина использовала призывы. Гигантские носороги, грифы, быки раз за разом бросались в бой с биджу, тормозя его, не давая вырваться из ловушки. Гибель своих контракторов куноичи, похоже, ничуть не беспокоила — стоило кошке растерзать одно животное, как на его место вставало другое. До этого момента Варкастер полагал, что шиноби может заключить одновременно только один договор. Но рыжая это предположение разнесла в пух и прах.

В этот момент Мататаби удалось извернуться, удачно расшвыряв своих противников, и запустить в стоящую поодаль парочку Бомбу биджу. Мужчина вскинул руки, воздух вокруг него пришел в движение, принимая на себя удар... Пыль от взрыва еще не успела осесть, как из нее выскочили еще два призыва, спеша осадить кошку.

Варкастера подобная демонстрация впечатлила — он сам не имел в своем арсенале заклятий или техник способных так небрежно отразить столь разрушительную атаку.

Зафиксировав в памяти образ этих двоих, маг переключился на других участников сражения.

Парящая над полем боя глиняная фигура птицы могла показаться невозможным зрелищем, но Варкастер был в курсе способности мастеров дотона влиять на массу, получая эффект левитации. В оседлавшем статуэтку длинноволосом блондине некромант уверенно опознал Дейдару, одного из нукенинов, к которым был счет у Шикамару. Бывший шиноби Ивы сосредоточенно вглядывался в схватку, периодически швыряя что-то вниз. Спустя мгновение раздавался мощный взрыв, то впечатывающий биджу мордой в землю, то сбивающий прыжок.

Вспыхнувший на мгновение барьер, остановивший удар еще одной Бомбы, привлек внимание Варкастера к следующему участнику сражения — Орочимару, держась в отдалении, засыпал Мататаби потоком мощнейших стихийных техник. Лезвия ветра, раскаленные добела огненные шары, молнии, водяные иглы, каменные пики — опальный сеннин поддерживал настоящий шквал атак, демонстрируя великолепное владение всеми пятью стихиями.

Последними участниками сражения были мечники. Две фигуры, вооруженные огромными мечами, метались среди лап и хвостов биджу, виртуозно уходя от ударов разъяренного монстра. Оружие в руках одного из них Варкастер узнал — Кубикирибочо. Значит, перед ним Джузо. Второй мечник остался не узнанным — ни здоровяк с синеватой кожей, ни его странный меч, покрытый чешуей, некроманту не были знакомы.

Понаблюдав некоторое время за боем, маг понял тактику охотников. Главный урон, похоже, наносили мечники — непростое оружие в их руках не только не разрушалось ядовитой чакрой биджу, но, видимо, могло отсекать ее от носителя или поглощать. После каждой серии ударов, двухвостая не сильно, но отчетливо, убавляла в прыти. Остальные, по большей части, контролировали поле боя, прикрывая друг друга, сбивая атаки биджу и не позволяя тому удрать.

Неожиданно картинка перед глазами некроманта дернулась — демон заложил крутой вираж, уходя от пронесшейся рядом ударной волны. Спустя миг Варкастер увидел атакующего — рыжий мужчина глядел прямо на ворона. Только сейчас некромант разглядел странные бледно-фиолетовые глаза шиноби, не имеющие деления на радужку и белок. Какое-то додзюцу, видимо, способное обнаружить ворона на фоне ночного неба.

От следующей техники демон вновь увернулся, насмешливо каркнув — ему, созданию воздуха, атаки человека казались нелепо медленными. Однако у Варкастера было свое мнение на этот счет. Если птицу сочли обычным призывом, то желание уничтожить ее понятно — чтобы рассказать об увиденном, животному нужно будет вернуться к призывателю. Что ж, разумно позволить врагам считать, что им удалось сохранить инкогнито.

Ворон уже собирался увернуться от следующей атаки, когда воля Варкастера ударила в него, заставляя замереть. Через мгновение техника настигла демона, и связь с ним оборвалась.

Маг моргнул, отходя от ощущения раздвоенности. Жаль, что не удалось досмотреть схватку до конца, но и так информации было немало. Продолжая шагать следом за Ульгримом, некромант приступил к анализу увиденного.

Избавленный от необходимости поддерживать раздвоение сознания, разум Варкастера начал подмечать детали, ранее оставшиеся незамеченными.

Первым, что вспомнилось магу, стали металлические штыри, пронзавшие призванных рыжей куноичи животных. Проанализировав расположение этого странного украшения, некромант пришел к неожиданному выводу — подобные проколы анатомически невозможны, так как приведут к неработоспособности жизненно важных органов и повреждению мышц.

Что, конечно, не важно, если иметь дело с трупами.

Шиноби-некромант? Подобного Варкастер не ожидал. Сразу вспомнился замеченный мельком пирсинг на лице рыжего шиноби. Тоже труп, ведомый девушкой — некромантом? Тогда все становится еще интересней — мертвец использовал техники. В принципе, Варкастер и сам был способен задействовать поднятые тела в качестве эффекторов своей магии, но для доступа к этой возможности ему требовалось поддерживать одновременно заклятия Владычества и Манипуляций, пятого и четвертого кругов соответственно. Нереальная в данный момент задача. К тому же никакой уверенности, что этот подход сработает с чакрой, у мага не было. Возможно, как раз с ней связаны эти самые штыри?

Покрутив некоторое время в голове образ рыжей парочки, некромант переключился на других участников сражения. Но они были куда менее занимательны. Полезно было увидеть в действии Дейдару — из досье, показанного ему отцом, маг знал лишь, что тот владеет бакутоном и является мастером дотона. Про Орочимару ничего нового выяснить не удалось — о его способностях к стихиям в Конохе и так знали. Мечники мага не впечатлили. По его мнению, даже сейчас, Ульгрим был способен противостоять любому из них, а ниндзюцу те не продемонстрировали.

Кто преподнес сюрприз, так это биджу. Маг, благодаря своей матери, знал, какова сила джинчурики, и теперь, увидев вырвавшегося на свободу демона, оказался неожиданно разочарован. Несмотря на чудовищную по количеству и насыщенности чакру, лишившись руководства человеческого разума, Мататаби предстала предсказуемым и не слишком-то искусным противником, уповающим лишь на голую силу.

Поразмыслив, маг счел самой опасной рыжую куноичи, в том случае если она действительно управляла мертвыми призывами и своим спутником. Биджу шел лишь вторым.

Разобравшись с увиденным, Варкастер встал перед дилеммой: рассказывать об этом кому-либо, кроме Ульгрима, или промолчать? В первом случае возникнет закономерный вопрос о пути получения информации.

О способности мага выполнять призывы знала лишь его команда. Как раскрыть эту свою способность публично, Варкастер так и не придумал — слишком много вопросов она бы вызвала. Демоны ничуть не походили на обычных призывных животных. К тому же его отец знал, что, из-за свойств «шитона», никто не захотел бы заключать с магом контракт. Выдать воронов за мертвецов? Во-первых, он уже заявлял, что неспособен заставить летать труп, во-вторых, вороны выглядели откровенно живыми. Контролировать же их в мельчайших движениях некроманту было не под силу.

Если на вопросы посторонних Варкастер мог просто наплевать, то отмахнуться от Минато было нельзя. Не только в силу таких формальностей, как должность хокаге. Слишком важное место отец занял в мировосприятии некроманта. Придумать правдоподобную ложь, которая сможет того устроить, не получалось. Да и не любил Варкастер лгать. Обман заставлял поддерживать в уме две картины мира — реальную и нарисованную ложью, постоянно следя за тем, что бы те не смешались. И при этом все равно оставался риск раскрытия по независящим от мага причинам. При необходимости, Варкастер предпочитал отмалчиваться или минимально отходить от реальности, как в случае с происхождением странностей его характера. Увы, с вороном такой подход не применим.

Даже нельзя свалить все на призыв семьи Ульгрима — мечник не стал заключать контракт с воронами. Они мало что могли дать бойцу ближнего боя, будучи полезными в основном при использовании гендзюцу шарингана. Грандмастер надеялся в будущем найти для себя кого-то более подходящего.

Ранее этот вопрос Варкастера не особенно беспокоил — призывы никогда не были основой его арсенала. Но информация о сражении джинчурики с организованной группой нукенинов S-ранга определенно была стратегически значимой. Возможно, даже настолько, чтобы предложить Куренай прервать их миссию.

На одной чаше весов ценная для военных действий информация. На другой — риск разрушить привычные отношения самого мага с отцом. Равнодушно взвесив за и против, Варкастер принял решение.

Отряд в тишине продолжал движение на юго-восток.