Шиноби Мрачного Рассвета

Глава тридцать четвертая

Воздух расступился, негромким хлопком приветствуя появление хокаге на крыше башни. Зябкий ветер рванул полы плаща, дыхнул в лицо ночным холодком, отгоняя сонную одурь. Мотнув головой, Минато прищурился на только-только вставшее над крышами солнце и потер ладонями лицо. Немедленно отозвалась зудом рука, стянутая скрытой под одеждой повязкой. Рекордная по силе Хитакидама не прошла даром.

Зато настырный зуд заживающего ожога отогнал сонливость. Зевнув и еще раз потерев лицо, Минато перешел к уже ставшему привычным ритуалу. Всего пара движений, и техника призыва являет ему дежурного связного жаба.

— Доброе утро, хокаге-сама, — поклон небольшого животного мог бы выглядеть комично, не будь преисполнен достоинства потомственного аристократа.

— Доброе утро, Гамаизао-сан.

— Вам два письма, — перешел к делу призванный, протягивая хокаге хитро свернутые листки.

Первое послание оказалось кратким отчетом Саске и вызвало у Минато облегченный вздох. Седьмая команда покинула пределы страны Земли, избежав столкновений с погоней. План Шикамару сработал, несмотря на вопиющие простоту и наглость. За пределами родной страны, шансы ивовцев на перехват отряда резко упали.

Удовлетворенно хмыкнув, хокаге развернул второе послание, от Джираи. На листке оказалось только одно слово: «Хатису».

Отпустив Гамаизао-сана, Минато еще несколько секунд рассматривал короткую записку и лишь потом, стряхнув задумчивость, принялся действовать. Новый хлопок, и крыша опустела.

Через полчаса хокаге подходил к своему кабинету, продолжая начатый разговор:

— Цунаде, я все понимаю, но сейчас возможности получить эти вытяжки, у нас нет, — хокаге на ходу кивнул секретарю в приемной.

— Нет, не понимаешь! Без этого...

Уже взявшись за ручку двери, Минато краем глаза заметил движение.

Слизни, призыв Цунаде, не знали способов обучить своих контракторов аналогам режима сеннина, которым владели жабы. Тем не менее кое-какие навыки работы с сенчакрой они передать Сенджу сумели, и ее невероятные даже для шиноби физические данные являлись не только заслугой ирьендзюцу. При желании она могла двигаться очень, очень быстро.

Как сейчас.

Отлетает в угол тяжеленный стол, взмывают сотни лежавших на нем бумаг, грохочет по паркету кресло. Рука куноичи сжимается на горле Кокаге. Тот, кого прозвали Молнией, способен оценить стремительность рывка. Да, сам он смог бы и быстрее.

Но он не мог иного.

Удивленно расширившиеся глаза секретаря закрываются, шиноби повисает в руке куноичи безвольной тряпкой. Ирьенин S-ранга вырубила чунина с той же легкостью, с какой Минато щелкал выключателем настольной лампы.

Хокаге вопросительно взглянул на куноичи, ожидая вердикта.

— Да, он сразу попытался остановить сердце, — кивнула помрачневшая Цунаде.

— Понятно, — вздохнув, отозвался Минато.

А приемная уже наполнялась шиноби. Шум послужил сигналом ожидавшему в коридоре Ибики. Предателя унесли в сопровождении Сенджу — шансов сбежать в посмертие ему не дадут. Сам глава контрразведки командовал десятком АНБУ — кабинет Минато ждал тщательнейший обыск. И не только кабинет. Морино предстояла титаническая работа по выявлению и минимизации ущерба. Незаметный чунин, прослуживший помощником хокаге более десяти лет, имел доступ ко многим тайнам и местам, будучи одним из самых осведомленных среди людей Четвертого.

Но осведомленность его и погубила. Единицы обладали полной информацией одновременно по миссии в стране Тигра и по вскрытию шпионской сети вокруг семьи Намикадзе. Не став множить сущности, Минато предположил, что в обоих случаях утечка прошла из одного источника. Сузив круг подозреваемых до минимума, он забросил крючки дезинформации и стал ждать, кто на них клюнет. Было два разных места, куда шпион мог направить Акацки. Оба контролировались Джираей.

И рыбка клюнула.

Только трое знали про Хатису. Но Шикаку не имел доступа к расследованию Ибики — борьба со шпионами никогда не относилась к задачам стратега. Морино же свою невиновность после провала с семьей хокаге доказал радикально, сам вызвавшись открыть разум Иноичи Яманака. Оставался лишь секретарь, по долгу службы знавший код, которым был зашифрован подложный отчет Джираи.

Однако интересуй хокаге лишь шпион, после нападения Зецу он бы просто допросил всех подозреваемых, невзирая на ранги, звания и последствия. Охота шла на добычу покрупнее.

Убедившись, что дальнейший процесс не требует его пригляда, Минато отдал несколько приказов и вскоре покинул здание администрации. Миг привычного небытия, и вот он уже входит в очередную временную квартиру своей семьи.

Ничего, скоро они вернутся домой.

— Минато? — в коридор выглянула удивленная Кушина, — Что-то случилось?

— Нет, но случится, — хокаге не смог сдержать улыбку.

— Надеюсь, что-то хорошее? — улыбнулась в ответ жена.

— О, да, — Минато энергично кивнул. — Час на сборы — мы отправляемся на миссию.

— Что за миссия?

Веселье пропало с лица джинчурики, сменившись хмурой озабоченностью.

— Пора проредить Акацки.

***

Когда он в последний раз смотрел на облака?

Лениво разглядывая пушистых странников неба, Шикамару искал ответ на этот вопрос и не находил. Впрочем, расстраиваться он и не думал. Теневик пребывал в полном довольстве собой и миром. Лежать, закинув ноги на бухту каната, глядеть в небо и предаваться неспешным размышлениям, пока с каждой секундой расстояние между ним и погоней увеличивается — это ли не план, достойный настоящего Нара?

— И кто до этого додумался? — нарушило покой теневика бормотание сидящей рядом куноичи.

Хмыкнув, Шикамару с удовольствием перевел взгляд на соседку. С досок палубы открывался прекрасный вид не только на небо, но и на фигурку пристроившейся рядом Темари, чье присутствие было еще одним поводом для хорошего настроения. Увиденную мельком симпатичную блондинку он запомнил еще по миссии в Суне. Теперь же представилась возможность свести более близкое знакомство, да еще пребывая в выигрышной роли спасителя.

— До чего именно? — поддержал он разговор.

— Посадить мертвецов на весла, — куноичи кивнула куда-то в сторону кормы.

— Я, — с легкой гордостью отозвался Шикамару. Оборачиваться он не стал, и так зная, что увидит — пятнадцать банок, оккупированных тремя десятками покойников, после нескольких дней использования приобретшими весьма потрепанный вид. Хотя шитон и остановил разложение, картина оставалась не самой приятной как на взгляд, так и на запах. Потому большая часть пассажиров баркаса и теснилась на крохотном баке, с наветренной стороны.

— Ты?! — Темари уставилась на теневика с неприятным удивлением. — Вот уж не ожидала.

— А что не так?

— Про почтение к мертвым слыхал когда-нибудь? Я бы еще поняла, будь это Мертвитель или... этот... — куноичи покосилась в сторону мачты, рею которой оккупировал Саске, — но ты-то...

— Я предпочитаю думать о живых, — недовольно буркнул Шикамару.

— И что, ничего лучше не придумал? А разговоров-то... Нара — гении тактики, Нара — гении аналитики... Нара — то, Нара — се...

— Ну, давай покажи уровень, — задетый за живое, Шикамару уселся на палубе, сосредотачиваясь на разговоре. — Вот тебе вводная: нужно эвакуировать неизвестное число пленных в неизвестном состоянии с разгромленной базы в двух десятках километров от вражеской какурезато. И все это после побоища, которое и глухой слепец бы не пропустил. В распоряжении вот, — махнул он рукой, — наша команда. Слушаю твои предложения.

Темари недовольно поджала губы, но отозвалась неожиданно быстро:

— Для начала, не думал не устраивать побоища? Тихо пришли, тихо ушли. Знаешь, шиноби иногда так делают.

— Ай, прекрати, — Шикамару раздраженно отмахнулся, — это мы уже проходили. Что и почему там происходило, я тебе не расскажу — приказ. Заканчивай уже поднимать эту тему. Ты что-то тоже не горишь желанием рассказывать, как оказалась в плену.

— Ну ладно, — Темари отвела взгляд, — примем бой как исходное условие. Тогда...

— Да-да? — с интересом подался вперед Нара.

Однако куноичи молчала насупившись. Секунды шли, скрипел и стонал вокруг них баркас, жалуясь на скорость, до которой его разогнали неутомимые мертвецы. С обманчивой неторопливостью проплывал мимо лес по берегам реки.

— То-то же, — удовлетворенный молчанием куноичи, Шикамару вновь разлегся на палубе. — Есть два основных средства избавиться от погони, — потянуло его порассуждать, — это скрытность и скорость. Вот только прятаться с таким балластом, каким были вы... Ну, если кто-то и способен, то не наша команда. Остается скорость. Вот скажи, Темари, ты сколько можешь бежать без отдыха? Так, чтоб наравне с лошадью, я имею в виду.

— Ну, часов восемь, — отозвалась куноичи нехотя.

— Восемь... неплохо. Но потом отдых — никуда не денешься. Даже если чакры в избытке, мышцы все равно устанут. А сколько там часов Наруто поддерживал Легион нежити в прошлый заход, м? — Шикамару иронично поднял бровь. — Можешь не отвечать, я сам скажу — пятьдесят. Мне лишь оставалось придумать, как превратить его личную неутомимость в общую скорость. Результат ты видишь, — Нара махнул рукой за борт, где клокочущие вокруг форштевня буруны со всей отчетливостью выдавали стремительность хода баркаса. — Мы побили, наверно, все рекорды скорости на воде, какие только есть. Ива просто не смогла скоординировать свои отряды для перехвата такой цели. И угадай, кто вас тащил от камер до городка, где мы этот баркас угнали? А теперь скажи, мы должны были отказаться от всех этих возможностей из-за уважения к мертвым? Мертвые мертвы, им уже все равно. Спроси Наруто, если не веришь — он в этом разбирается, как никто. А вот ты жива, — с намеком закончил Шикамару.

— Пф, — Темари недовольно скрестила руки на груди, — можно подумать. Хочешь, открою секрет? Ничего мне в плену не угрожало.

— Как это? Дочь казекаге...

— А не было никакой дочери казекаге, — с удовольствием оборвала его куноичи, — у меня, видишь ли, особых примет нет. Ни татуировок, ни шрамов. А где там у меня должны быть родинки, уж поверь, — Темари ехидно усмехнулась, — ивовцы понятия не имеют. Какая дочь казекаге? Рядовая куноичи, которую бы отпустили при очередном обмене военнопленными. И долго ждать бы не пришлось — ото-сан это имя знает, и переговоры прошли бы как по маслу. Так-то, спаси-и-итель.

— Вот как... — вздохнул Нара.

Головоломка собралась, наконец. А он-то гадал, как птица такого полета оказалась в шаге от алтаря джашинитов. Невыносимо захотелось рассказать, куда же Темари завела ее хитрость. Но приказ хокаге блюсти секретность вынуждал держать язык за зубами.

После некоторого молчания Темари нехотя кивнула:

— Ладно, признаю. Нормальный план.

— Пф, ну спасибо. Твой тоже неплох.

На время разговор утих. Шикамару лежал, украдкой разглядывая куноичи, прислушиваясь к скрипу баркаса и негромким голосам других пассажиров. Из полутора десятков бывших пленников на борту осталось лишь шестеро — Темари, еще один чунин из Суны и четверо парней из Конохи. Остальные оказались из нукенинов и пары мелких какурезато, не имевших никакого отношения ни к тройственному союзу, ни к войне. Дав посторонним лишь немного очухаться, Саске без церемоний выставил их за борт, сочтя, что спасение из застенков джашинитов достаточный акт благотворительности со стороны седьмой команды, и нечего таскать с собой не пойми кого. Сейчас оставшиеся тихо шептались, порой поглядывая на корму, где в позе лотоса замер неподвижно Наруто. В голосах слышались уважение и опаска.

А вот Сай раскрыл себя в этом путешествии с неожиданной стороны. Оказавшись на борту, связной все свободное время проводил, рисуя в небольшом альбоме проплывающие мимо пейзажи. С немалым мастерством, как отметил Шикамару, взглянув на очередную работу через плечо соратника.

— Он всегда был таким? — плавное течение мыслей теневика нарушил тихий вопрос Темари.

Кого она имела в виду Нара понял без проблем, уточнив иное:

— Каким? Общительным?

— Сильным, — ответила куноичи, удостоив иронию Шикамару лишь вялой улыбкой. — Я способность часами поддерживать техники видела только у младшего брата. Но он-то джинчурики...

— Ну, по крайней мере, все время, что я его знаю. Это как-то связано с его кеккей генкай. На мертвецов он почти не тратит чакру, на самом-то деле.

Несмотря на расслабленность и небрежный тон, Нара внутренне насторожился, тщательно подбирая слова. Сколь бы ни мила была Темари, знать подробности о силах Наруто ей не стоило.

— Угу... — куноичи явно не очень ему поверила. — А кличку Мертвитель и эски в Книге бинго он тоже заработал, экономя чакру?

— Ничего не могу сказать, — пожал плечами Шикамару, — меня там не было.

— Где «там»? — с интересом уставилась на него Темари.

Мысленно Нара отвесил себе подзатыльник — сболтнул, все же, лишнего.

— На дом Наруто напали, и ему пришлось вступить в бой, — ответил теневик нехотя. — Нападавший потом и почтил таким способом.

— В Конохе даже в доме хокаге небезопасно? — куноичи постаралось придать голосу невинности, но насмешка все равно осталась явственной.

— Ну, ни одного хокаге тати пока не убили, — подчеркнуто доброжелательно отозвался Шикамару.

Намек на судьбу третьего казекаге пришелся Темари не по вкусу.

— Иди ты! — куноичи обиженно отвернулась, обрывая свернувший не туда разговор. Чего Шикамару и добивался.

Но долго дуться Темари не довелось. Не успел Нара придумать, как бы возобновить общение подальше от щекотливых тем, как с мачты раздался сначала залихватский свист, а потом вопль Саске:

— Табань!

Наруто, несмотря на кажущуюся отстраненность, как всегда, был начеку. Команда еще не успела отзвучать, а мертвецы уже гребли вспять. Бег корабля замедлился, и вскоре судно закачалось, послушное уже лишь воле течения.

— Что случилось?! — заполошно вскочила Темари, оглядывая берега, сжимая в руке кунай. Ей вторили голоса остальных пленников.

— Приплыли, подруга! — радостно оповестил спрыгнувший с мачты Саске.

— Приплыли?

— Дальше пешком, — ответил Шикамару, нехотя поднимаясь с палубы. — Фора у нас уже колоссальная, а река начинает сильно петлять — наше преимущество станет не столь существенно, но вот маршрут будет предсказуем. Перехват корабля лишь вопрос времени. Из страны Земли мы выбрались и это главное, — пожал плечами он.

— Ясно, — растерянно отозвалась Темари, — почему не предупредили?

— А зачем? — ухмыльнувшись, осведомился Саске. — Тебе долго собираться?

Темари одарила насмешника недобрым взглядом, но смолчала, уже успев выяснить, что в остроте языка ей с Учихой не тягаться. Вещей у бывших пленных, конечно же, не было. По паре кунаев на каждого, из запасов седьмой команды, тюремные робы, да разнородная одежка не по размерам, прихваченная в том же городе, что и баркас.

Много времени высадка не заняла. Уже ступая под сень деревьев, Темари оглянулась, привлеченная плеском весел. Оставленный корабль вновь набирал ход.

Не дожидаясь вопросов, Шикамару пояснил:

— Наруто сможет увести баркас на какое-то расстояние. Когда его найдут, пусть гадают, где именно мы сошли.

— Ясно, — кивнула куноичи отворачиваясь.

Нара задержался еще на секунду, провожая взглядом ворона, сидящего на рее уходящего баркаса. Да... гадать ивовцам предстоит долго. Наруто не имел привычки врать насчет своих возможностей, а значит, корабль с мертвым экипажем проделает еще не малый путь, прежде чем разум Намикадзе потребует отдыха. Все. Найти их теперь погоня сможет лишь случайно. Довольно улыбнувшись, он поспешил следом за Темари.

Вечер застал отряд, ввиду небольшого затерянного среди предгорий поселения. В сумерках маняще перемигивались огоньки в окнах домов, рассыпанных по склону, расчерченному янтарными нитями кривых улочек. Несмотря на скромные размеры, городок имел такую роскошь, как уличное освещение.

— Скажите мне, что мы там остановимся.

Марш-бросок по весеннему лесу, где еще не сошел снег, не прибавил Темари ни сил, ни хорошего настроения. Обуви для освобожденных не нашлось, и им пришлось довольствоваться примитивными обмотками из того, что было под рукой. Не самое приятное испытание даже для шиноби.

— Конечно, — довольно кивнул Шикамару. — Я тоже совсем не прочь посетить онсэн.

— Онсэн? — неверяще переспросила Темари.

— Ну да. Это Отаки. Курорт не слишком известный, даже, можно сказать, местечковый, но горячие источники и все, что положено к ним, здесь имеется.

Несколько секунд прошло в молчании. Как показалось Шикамару — ошеломленном.

— Я сказала, что твой план ухода нормальный? Забудь. Он великолепен, — такой искренности в голосе Темари доселе не слышалось.

— Ну, я же Нара, — улыбнулся теневик.

***

— Ты полагаешь, акацки долго будут нас ждать? — Хан задумчиво пыхнул трубкой, не отрывая взгляд от доски для сёги. Фухё грозил превратиться в токина, замыкая простую и явную ловушку. Слишком простую и слишком явную. Они играли не первую партию, и джинчурики успел убедиться в силе оппонента.

— А куда они денутся? — в ответ на осторожный ход ивовца Джирая небрежно, не задумываясь, переставил кэйма и в который раз за вечер потянулся к стоящему поодаль чайничку. — Джинчурики это не торгаши какие-то, встречаются не на каждой дороге. Подождут.

— Или задумаются, почему я задерживаюсь, и сбегут, заподозрив ловушку, — Хан снова затянулся, разглядывая доску.

— Мало ли что бывает в дороге, — пожал плечами Джирая.

— Уже вечер, но Минато не видно. А Хатису я должен был пройти еще позавчера.

— Ха... Сказал, что будет сегодня, значит, будет, — беззаботно отмахнулся сеннин, смакуя чай. На удивление, в ничем не примечательной придорожной таверне тот оказался весьма хорош.

Не ответив, Хан вновь выпустил ароматное облачко, раздумывая над ходом.

И над тем, не стоит ли ему убить своего оппонента.

«Политик ты никакой» — сказал Намикадзе. Обоснованное замечание. А джинчурики привык делать выводы из своих ошибок. Он уже получил все, что хотел. В команде прикрытия носителя пятихвостого была куноичи-связная, и новости из деревни он знал. Ооноке мертв. Роши отомщен, а кровавый алтарь стерт с лица земли. Так не стоит ли уйти сейчас, не платя по счетам, да еще лишив Коноху такого шиноби, как Джирая? Один на один уже не молодой сеннин ему не противник.

Но...

Стоит ли делать своим врагом такого человека, как Минато? Многие ли могут просто пойти и убить каге? Не придет ли однажды Желтая Молния и за его, Хана, головой? Сейчас они союзники и даже не похоже, чтобы хокаге держал зло за Кибадзё, понимая, что не по собственному почину джинчурики отметился в том бою. Да и Акацки... Намикадзе оказался весьма убедителен в своем мнении, что эта организация нечто большее, чем союз элитных наемников.

С другой стороны, он сам дал Намикадзе мощный рычаг давления на себя. Ищейки совета кланов не зря едят свой хлеб, а понять, что покушение на Ооноке не обошлось без предательства, и зеленому генину под силу. И если с внутренними недругами он как-нибудь разберется, то Минато может устроить веселую жизнь извне, слив информацию заинтересованным личностям.

Личностям, которых знает Джирая.

Слишком долго они коротали время вот так, за сёги, чаем и разговорами. Пусть маска беспечного писателя, шиноби и великовозрастного раздолбая оставалась идеальна. Но Хан не только не был дураком, но и обладал звериным чутьем на людей. Джирая не зря получил свой ранг, не зря именно он следил за акацки. Сеннин не просто бывший учитель хокаге, не просто сильный боец и не случайно посвящен в тайны йондайме.

Не с разведкой ли Конохи он играет сейчас в сёги? И не стоит ли избавить Лист от оной разведки, пока есть столь удобный момент?

— Прошу прощения, припозднились...

Шиноби обернулись к двери, стоило той начать движение, уже зная, кого увидят. Не было шагов по улице, не было скрипа крыльца. Те, кто пожаловали в гости, передвигались бесшумно.

Они входили, и Хану стоило большого труда сохранять спокойствие. Минато Намикадзе, Хирузен Сарутоби, Какаши Хатаке, Цунаде Сенджу... Опознать столь известных личностей не стало для него проблемой. С кем-то он уже встречался, кто-то просто был слишком приметен и известен. Добила его вошедшая последней куноичи с роскошной алой косой. Выдержка Хана дала трещину:

— Кушина...

Убить Джираю? Тут бы самому уйти живым. Минато не собирался размениваться на мелочи. Последние сомнения относительно Акацки оставили джинчурики пятихвостого. По меньшей мере для хокаге все было действительно серьезно.

— Хан, да? Будем знакомы, — джинчурики небрежно кивнула ему, усаживаясь к столу, — Хозяин! Чего-нибудь горячего!

Трактирщик, тихо ждавший в уголке пустого зала пожеланий пары засидевшихся над доской шиноби, мигом подорвался, выйдя из ступора, вызванного появлением такого количества новых, столь же почтенных и богатых клиентов.

— Сей момент, шиноби-сан!

— Ты проиграл, — Джирая небрежно щелкнул по плашке осё, привлекая внимание Хана. Джинчурики, за своими мыслями совсем забывший про игру, перевел взгляд на доску. Ловушка захлопнулась.

— Да, — пробормотал он, — сдаюсь.

— Не будем тянуть, — подался вперед Минато. — Вы все знаете, для чего мы здесь сегодня собрались. Время обсудить тактику завтрашнего боя. Джирая, есть новости?

— Нет, — покачал головой сеннин, — все по-прежнему. Сколько их точно, не могу сказать, но не меньше четверых. Жабы не рискуют соваться близко. В это время года обычными земноводными не притворишься при всем желании.

— Карта местности есть?

— А как же...

***

Весенние поля — одно из самых унылых зрелищ в мире. Кое-где еще белеющие снегом, а кое-где уже растаявшие непролазной грязью, они навевают тоску и на крестьянина, и на путешественника. Поля, окружавшие Хатису, исключением не были. Лежащая у южных отрогов гор, занимавших центральные районы страны Земли, деревенька жила земледелием. Расчищенные пашни начинались за добрый пяток километров до селения. Местные крестьяне не страдали леностью и за годы расчистили немало земли, заставив леса отступить на почтительное расстояние. Былые пущи оставили после себя лишь редкие форпосты рощиц в тех местах, где прагматичные селяне не стали бороться с оврагами и чрезмерно каменистыми холмами, весьма нередкими в этой местности.

Один из таких холмов расположился южнее деревушки. Высокий, сложенный основательными каменными породами, он царствовал над округой, заставляя даже проходящую через селение дорогу выделывать почтительный крюк, огибая его громаду. Чащоба на вершине оставалась наименее тронутым людскими руками кусочком леса в окрестностях. Желающие сюда лезть в Хатису находились редко. Но одаренных каменные кручи не волновали. Небольшая полянка в самой чаще стала вполне удовлетворительным пристанищем для шестерых шиноби.

И шестерых нешиноби.

Так же, как и коротающие время на стоянке, они кутались в черные плащи с красными облаками. Вот только, в отличие от остальных, сменяясь с караула, они не спешили к спальникам и не тянулись к сумкам с продовольствием. Шестеро, чьи тела уродовал самый радикальный пирсинг, а волосы горели рыжиной, не нуждались в отдыхе.

Как и положено мертвецам.

— Искусство, существующее лишь краткий миг — нонсенс. Время — вот критерий истины. Только то, что прошло испытание временем, может приобрести ценность...

Голос принадлежал приземистой фигуре, едва ли не по брови укутанной в плащ. Застыв в каменной неподвижности, шиноби цедил слова ровным скрипучим голосом несмазанного механизма.

— Ха! А музыка?! Попробуй только сказать, что музыка не искусство. Чем взрыв хуже?!

Любитель взрывов и музыки выглядел куда живей. Среднего роста блондин буквально кружил вокруг неподвижного шиноби, с жаром доказывая свою правоту, скрипя зубами на каждое возражение оппонента.

— А что музыка? Все мало-мальски стоящие произведения созданы еще...

— Б..., Сасори, да смажь ты уже свою е... куклу! З... скрипеть! — прервал спор Хидан, вскакивая со спальника, на котором валялся.

— Как только вернемся на базу — смажу, — кукольник остался ничуть не впечатлен гневом жреца Джашина. — Ты хоть представляешь, насколько сложен механизм звукоизвлечения этого конструкта? Рисковать этим произведением искусства, разбирая его посреди леса, я не намерен.

— Ха, и эту скрипелку ты называешь искусством?! — не мог не воспользоваться моментом блондин, начиная новый круг перепалки.

Одно и то же. Каждый раз. Стоило только Сасори и Дейдаре оказаться в одном месте, как вновь и вновь начинался бессмысленный спор. Спор ради спора — этого Нагато не понимал никогда. Но кукольнику и бакутонщику, похоже, доставлял удовольствие сам процесс. Не самый большой изъян среди представителей его разношерстного отряда.

— Хс-с... Каждый раз одно и то же, — тихое бурчание Орочимару, словно прочитавшего мысли Пейна, расслышать мог лишь стоящий рядом Нингендо. Что наверняка не было случайностью.

Лично Нагато навязчивость коноховца раздражала куда больше пустых споров нукенинов Ивы и Суны. С достойной лучшего применения настойчивостью Белый змей пытался разгадать тайны Риннегана, при любой возможности стараясь вызвать на разговор его носителя. Порой Пейн гадал: как много Орочимару сумел вызнать за эти годы из случайных оговорок и мимоходом оброненных слов?

Как скоро сочтет, что узнал достаточно и попытается завладеть его, Нагато, глазами?

Убивать саннина не хотелось. Слишком уж он был полезен, сочетая мастерство и в фуин, и в стихийных дзюцу, и в ирьенинском искусстве. И пусть в каждом из этих направлений нашлось бы кому потягаться с Белым Змеем, именно сочетание знаний и делало его столь ценным. Потеря такого актива станет неприятным ударом по плану. Но увы, уникальные достоинства всегда идут рука об руку с уникальными недостатками. За годы руководства Акацки Нагато успел понять и ощутить это в полной мере. Оставалось лишь жалеть, что не у всех оные недостатки столь просты, как у Какузу.

Покосившись глазами Нингендо на нукенина Водопада, Пейн убедился, что тот продолжал вот уже который час черкать в своем блокноте. Гадать, что в записях, не приходилось. Бухгалтер Акацки оказался едва ли не самым полезным его приобретением даже не из-за своей мощи, как шиноби. Подобного счетовода трудно было бы сыскать и в столицах элементальных стран. А уж перспектива встать на страже казны будущей гегемонии намертво привязывала Какузу к его, Нагато, плану.

Жадность. Недостаток простой и терпимый, порой даже полезный.

— Тебе не кажется это подозрительным? — голос Орочимару отвлек Нагато от разглядывания пустой дороги и не менее пустых полей. Пятеро из шести путей сейчас прятались у обрыва, над самой дорогой, глядя на юг, в ожидании джинчурики. В лагере оставался лишь Нингендо.

— Что именно? — нехотя ответил Пейн устами мертвеца.

— Опоздание Хана, — привалившись спиной к дереву, нукенин следил за перепалкой любителей искусства с Хиданом, не оборачиваясь на стоящего рядом.

— Нет, он возвращается с миссии и не имеет особых причин спешить.

— Думаешь, джинчурики загулял?

— Или попал в непогоду и задержался в трактире. Или не успел на поезд ранее. Или миссия прошла не так гладко. Причин для задержки может быть много. И ты это знаешь. Но волнуешься. Почему? — Нингендо повернул застывшее лицо к Орочимару.

— Мне не нравится, что информация о Хане пришла к Зецу из Конохи, а не Ивы, — не сразу ответил нукенин. — Шпионы мухоловки высоко сидят и знают, за чем следить. Как они прозевали миссию Хана?

Пейн помолчал, разглядывая стоянку отряда глазами Нингендо, потом неохотно ответил:

— Не знаю. Сейчас именно это он и пытается выяснить.

— Опять нашел себе занятие, чтобы не участвовать в охоте? И как он только решился полезть к младшему Намикадзе.

Ответить Нагато не успел.

Ничто не предвещало атаку. Стража не подняла тревогу. И ловушки Сасори, и призванные Орочимару змейки оказались одинаково бесполезны. Не дрогнула ни единая ветка. Ни звука, ни шороха. Кунай словно соткался из ничего, перехваченный пальцами Нингендо в ладони от собственного глаза.

И в тот же миг по ту сторону куная появился шиноби. Позже, анализируя произошедшее, Нагато опознает четвертого хокаге. Сейчас же образ блондина мелькнул лишь на мгновение, отпечатавшись на сетчатке. Минато явился и пропал со скоростью молнии.

Йондайме пропал, а Бомба биджу осталась.

Пейн видел множество бомб. Пожалуй, его можно было назвать экспертом по коронной технике хвостатых. Маленькие или большие, плотные или нестабильные, за время своей охоты он повидал их сотни. Но такого экземпляра, какой принес хокаге, видеть ему еще не доводилось.

Матово-черный, низко гудящий от вложенной силы, четырехметровый шар с обманчивой неторопливостью падал на землю.

Шансов нет. Нагато это понимал. Понимал, швыряя в сторону лагеря Тендо и Гакидо. Понимал, заставляя Нингендо закрыть собой Орочимару. Из упрямства, из привычки идти до конца, из нежелания мириться с потерей бойцов, что собрались на этой поляне.

Их спас нукенин Конохи. Никогда еще Нагато не видел, чтобы столь сложные техники исполнялись на одном лишь контроле, без единой печати. Но сегодня Орочимару превзошел себя, уложившись в те краткие мгновения, когда хокаге уже исчез, но бомба еще не столкнулась с землей. Семь барьеров Врат Рашомон окружили черный шар.

Взрыв был чудовищен. Дрогнул, раскалываясь, холм под ногами, столб пламени и чакры вырвался из ловушки барьера, уходя куда-то в небеса. Грохот сам по себе смог бы убить нормального человека на месте.

Однако нормальных людей здесь не было.

Наспех собранная техника долго не продержалась. Но она сделала главное — отвела большую часть ударной волны и подарила акацки ту пару секунд, что требовалась им на спасение.

Проваливается под землю Какузу, его примеру следует Орочимару; казалось спящий, Джузо рывком бросает тело в сторону, в воздухе окутываясь пеленой водяной брони; каменный купол накрывает Дейдару... Что с Хиданом и Сасори Нингендо не видит — они по другую сторону барьера. Но и там улавливается движение.

Барьеры исчезают, выпуская наружу разрушительную силу биджу. Взрывная волна сбивает с ног, вцепляется в защитные техники... Но прежней убийственной силы в ней уже нет, Бомба лишь сметает лес, открывая взгляду окрестности холма.

Ничего еще не закончено. Нагато понял это, стоило ему оглядеться глазами поднимающихся с земли Путей. С востока неслись новые Бомбы, кучно, целой серией. С запада — они же. Следом за снарядами мчались, распластавшись в беге, багровые тени. Джинчурики спешили сократить дистанцию, начав атаку вне досягаемости возможных сенсоров. С севера, от Хатису, накатывала стена огня. Опережая пламя на какие-то метры, по ломаной траектории мчался к целям исходящий разрядами сияющий шар. Уловив неправильность в отблесках на земле, Нагато взглянул вверх глазами Шурадо. Небо тоже стало направлением атаки — молнии уже начали бег от парящей в вышине фигурки. Мощь, от которой не скрыться. Натиск, с которым не справиться. Кто бы ни задумал сегодняшнее сражение, он бил наверняка. Синхронный удар таких техник никому из шиноби не под силу ни выдержать, ни отразить.

Будь атака не столь идеальна, бей техники вразнобой, и у нападавших был бы шанс.

Тендо вскидывает руки. Едва успев подняться, акацки валятся на землю, вжимаясь в грязь, зная, чего ждать. Сила, накопленная в мертвом теле, вырывается на волю...

И гравитация выходит из подчинения законам природы.

Шинра Тенсей сметает остатки холма. Тысячи тонн грунта и скальных обломков приходят в движение, собираясь валом на границе растущего кратера. Линия сплошного разрушения расходится сферой, оставляя нетронутым лишь маленький клочок земли с акацки. Но истинная мощь Риннегана раскрывается, когда фронт ударной волны сталкивается с техниками атакующих. Рвутся потерявшие стабильность Бомбы, обращаются вспять пламя и молнии. Шинра Тенсей сметает техники S-ранга с легкостью цунами, подхватывающего рыбацкие лодчонки.

Акацки уже на ногах. Долго тренировавшиеся действовать сообща, шиноби знают: несмотря на явленную мощь, повторить технику Пейн сможет не сразу. Тендо был накачан чакрой под завязку, и копить силу на второй такой удар придется долго. Очень долго, по меркам боя.

— Отступаем, — приказ очевиден. — Где Сасори и Хидан?

— Кукольник не успел, — буркнул Джузо. — С его стороны барьер прорвало первым. Что с Хиданом не видел, но он рядом крутился...

Потери... Как всегда...

Но времени на рефлексии нет. Используя передышку, Пейн отпускает вожжи техники Путей. К шести парам глаз добавляется седьмая, к виду залитой солнцем равнины своды пещеры. К шести не знающим усталости телам...

— Конан! — Нагато скрипнул зубами, пальцы рефлекторно сжали рукоять трости. После бесчувственных мертвецов боль собственного тела, как всегда, оглушала.

Сидящая рядом куноичи вскинулась:

— Что...

— Неси меня в Хатису! Бегом! — на большее нет времени. Но они давно вместе, Конан хватит сказанного.

Вновь техника вступила в свои права, унося в небытие боль немощного тела.

Главное продержаться против джинчурики. Пейн не тешил себя надеждой, что его отряд совладает с двумя носителями демонов сразу, да еще и с усилением. Ударив неожиданно, из засады — быть может. Вот так, выступая в роли добычи — точно нет.

Вторя мыслям Нагато, на вершине вала, окружившего созданный Шинра Тенсей кратер, возникают словно объятые пламенем силуэты. С такого расстояния они могут показаться крошечными, но Риннеган четко видит окутанные багровыми покровами фигуры в два человеческих роста. Одна с тремя хвостами, вторая с пятью. Помедлив лишь миг, джинчурики бросаются вперед. По-звериному, на четырех лапах.

Пути разворачиваются, устремляясь навстречу угрозе. Несмотря на все трудности подготовки мертвых тел, они остаются всего лишь инструментом. Ценным, сложным, но заменимым. Только Тендо продолжает движение во главе акацки.

Бьет по земле Чикушодо, запуская сразу три призыва. Титанических размеров бык, носорог и лев бросаются навстречу джинчурики. Под прикрытием животных скользят вперед Шурадо, Гакидо и Джигокудо. Чуть отстав, следует Нингендо — от этого Пути в бою толку мало.

Но надолго сосредоточиться на схватке Нагато не дают.

Отряд взбегает на кромку вала с противоположной от джинчурики стороны и тут же попадает под атаку. Им везет: даже с вездесущим Хирайшином хокаге едва успевает выставить заслон в нужном месте. Вместо слаженного удара мощных техник, акацки встречает разнородная волна средней руки атак. Глухо бьют стихии в каменную стену, поставленную Какузо. Звякает отбитый мечом Джузо кунай...

Трехлепестковый кунай с обвивающей рукоять печатью.

Кажется, что Йондайме наносит удар, еще даже не появившись. Джузо успевает среагировать, но уйти от кулака сеннина мало. Отражение Риннегана в глазах Тендо видит продолжающий удар поток чакры. Хрустят ребра, тело мечника выгибается болезненной дугой.

Развить успех Минато не дают. Одно касание, маленький кусочек глины в ладони Дейдары, и взрыв швыряет хокаге на землю. Вспухают пучками змей руки Орочимару, опутывая врага. Бьет кулак Какузу, сверху вниз, не давая увернуться...

Змеи расползаются мокрыми тряпками, пальцы хокаге вцепляются в летящий к нему кулак... С влажным треском ломается сустав, сеннин просто отрывает кисть попавшегося в захват Какузу.

Вот только вместо крови за оторванной конечностью тянутся черные, жирно отблескивающие нити. Не обращая внимания на рану, Какузу бьет в противника одновременно молнией и огнем.

Хокаге исчезает, на мгновение опередив стихии.

Он выполнил задачу, отвлек внимание на себя. Те, кто атаковал отряд ранее, уже заканчивают серии печатей. Их четверо: маленький старик, что еще недавно парил в небе; шиноби с шаринганом в одном глазу; держащаяся чуть в отдалении куноичи с пышными формами и странным ромбом на лбу. Четвертый — Джирая. Потрепанный временем, изменившийся... и все равно узнаваемый.

Неважно.

Надо решать.

Защита? Сейчас Орочимару и Какузу готовы, они остановят атаку. Не понадобится даже сила Тендо. Но...

Нингендо уже не существует. Пожертвован, чтобы спасти Гакидо. Больше нет Шурадо — воплощение физической мощи, способное голыми руками рвать на части шиноби, само превратилось в куски мяса под ударами джинчурики. Чикушодо доживает последние секунды — призывы едва успевают появиться, как гибнут в руках одержимых биджу чудовищ. Наступление сдерживает лишь Гакидо, раз за разом поглощая обрушивающиеся на Пути техники. Джигокудо почти бесполезен — слишком стремителен бой, чтобы восстанавливать разрушенные Пути.

Если сейчас потерять темп, перейти в оборону, отряду не уйти.

Значит — встречный удар.

Кто слабое звено?

Старик, шаринган, куноичи, Джирая...

Тендо дает знак, одновременно активируя технику. Меньше путей — больше чакры для оставшихся. И настоящее тело все ближе. Можно позволить себе расход.

На этот раз в дело идет Баншо Тенин. Послушная воле Риннегана, гравитация вырывает противника из строя, притягивая его к Тендо, швыряя кувыркающееся тело прямо навстречу акацки.

Расчет точен.

В стороне проносятся огонь и молнии — Джирая и шиноби с шаринганом в последний момент отводят удар, чтобы не задеть вдруг оказавшегося на линии атаки товарища. Зато акацки бьют навстречу без всякой жалости. Огонь и ветер, молнии и вода — стихии сливаются, усиливаясь, порождая шторм, который не сдержать и не остановить.

Невесть как старику удается разминуться в воздухе с техниками. Мало того, он умудряется удержать собственное ниндзюцу, выдыхая белое пламя прямо в лица нукенинов...

Поймавший основной удар, Дейдара вспыхивает как свечка. Огонь гаснет почти сразу — несмотря на выказанную ловкость, меч Джузо находит старого шиноби. Бакутонщик же еще жив — чакра удерживает обугленный кусок мяса по эту сторону смерти. Быть может, в иных обстоятельствах...

Но не здесь и не сейчас. Кубикирибочо обрывает мучения раненного.

А там, за спинами акацки и Тендо, из пелены пара вырываются сотни подернутых багровой патиной цепей. Увести Чикушодо Пейн не успевает, и техника выкручивает призывателя как тряпку. На пути джинчурики остаются лишь Гакидо и Джигокудо.

— Вперед!

Скорость и только скорость.

Акацки бегут по следам своих техник, вслепую, не дожидаясь пока осядут пыль и пепел. Сейчас не время для осмотрительности.

Новая техника падает сверху, заливая землю багровым заревом. Когда Йондайме успел оказаться в воздухе?.. Нет, неважно.

Орочимару и Какузу не нуждаются в командах. Выпущенные мастерами стихий пламя и воздух сливаются воедино. Две огненные волны сталкиваются в небе и гаснут, впустую растратив свою мощь.

Время. Чакры, наконец, достаточно.

— Быстрее!

Прямо на бегу Тендо принимается собирать технику, уже не особенно контролируя ситуацию.

Ловит Бомбу первого джинчурики Гакидо, впитывает чакру... Страшный удар второго одержимого разрывает мертвеца на части.

Неважно.

Джигокудо Пейн бросает за мгновение до фатального удара. Лишний Путь сейчас только мешает. Доли секунды уже не играют роли. В сложенных лодочкой ладонях Тендо начинает расти крошечная черная точка. Пока еще крошечная.

Их не собираются отпускать. С неба падают кунаи — воздушная волна бьет навстречу, снося клинки, и хокаге появляется в стороне. На этот раз не один — рядом боец с шаринганом. Джираи и куноичи не видно. Удалось зацепить?

Орочимару наспех ставит барьер, но акацки не останавливаются. Сейчас важнее, что все враги наконец-то за спиной. Долго препятствие не выдерживает — отчаянный вой какой-то техники и зеленоватое полотнище исчезает. До врагов метров тридцать, до стремительно нагоняющих джинчурики еще пять десятков.

Тендо швыряет шар Чибаку Тенсей прямо навстречу окутанным багрянцем фигурам.

И мир сходит с ума.

Акацки бегут, а позади нарастает грохот камнепада. Не останавливаясь Тендо оглядывается, и Нагато с удовлетворением отмечает, как цепляются за землю утаскиваемые вверх джинчурики. Шар техники парит, медленно поднимаясь в воздух и затягивая в себя все вокруг. Земля ломается и идет трещинами — целые скалы взмывают в воздух, увлекаемые неумолимым притяжением Чибаку Тенсей. Следом за ними кувыркаются, падая в небо, и недавние противники.

Акацки успевают выйти из зоны поражения едва-едва, но все-таки успевают. Взбесившаяся гравитация выбивает землю у них из-под ног, но уже не имеет силы увлечь шиноби за собой.

— Не останавливаться, — Тендо отворачивается от зрелища локального апокалипсиса.

— А может... — Джузо оглядывается, стискивая рукоять меча.

— Бегом! — обрывает мечника Пейн.

Больше никто спорить не пытается, и отряд вновь бежит.

Через минуту Нагато понял: все.

— Какузу, прихвати Тендо... — еще успел произнести он.

Связь с последним Путем исчезает. Тенью на краю сознания мелькает боль. На мгновение в поле зрения появляется лицо Конан.

— Нагато!

Его сознание гаснет.

***

Удивительное дело — чакра тоже может ощущать боль. Или, все-таки, где-то под покровами болит его человеческое тело? Если больно, значит, жив, но это слабое утешение, когда лежишь заваленный, стиснутый силой чудовищной техники и тяжело бьют в спину все новые и новые скалы...

«Я мог бы вам помочь».

«Пошел к биджу».

«Вы предлагаете мне свернуться клубком?»

Ирония и отвратительная, выводящая из себя вежливость. Как же он их ненавидел.

«Думаю, будь я свободен, то сумел бы вырваться», — не унимался демон.

«Сможешь ты, смогу и я», — он не хотел, но мысль прорвалась на поверхность непроизвольно.

«У вас есть лишь жалкий клок моих сил и нет способностей Йондайме хокаге, тюремщик мой».

Возразить нечего. Он видел, пока его еще не завалило окончательно, как мелькнула в воздухе фигура Минато, вытаскивающего своих соратников. Хирайшин позволил Молнии найти путь даже из этой ловушки. Но зачем хокаге спасать джинчурики враждебной деревни? Он получил все, что хотел. Ты проиграл, Хан. Интересно, сколько может протянуть джинчурики с тремя хвостами, растягиваемый на дыбе гравитации, стиснутый скалами, лишенный воздуха?

«Я готов помочь».

«Иди к самому себе, пятихвостый».

«Вы умрете».

«Мы. Мы умрем».

«Боюсь, только вы. Я перерожусь довольно быстро».

«Хреновой новой жизни».

Ответить биджу не успевает.

Треск камня, чьи-то пальцы смыкаются на лодыжке джинчурики. Вдруг исчезают давление и тьма, по глазам бьет солнечный свет. Под спиной, вместо гранита перемолотых скал, возникает кажущаяся мягкой периной земля.

— Ах, чтоб тебя! — в двух шагах от Хана Минато Намикадзе тихо шипит сквозь зубы, схватившись за руку. Конечность выглядит кошмарно — плоть словно побывала в кипящей кислоте.

Приподнявшись, Хан недоверчиво огляделся. Они находились там, откуда еще недавно начинали атаку. На месте холма, где располагался лагерь Акацки, теперь простирался глубокий кратер. В воздухе над ним парил каменный шар, чьи размеры с трудом укладывались в голове. Сто метров? Двести? С земли к технике все еще притягивались какие-то обломки. Можно было разглядеть бегущие по полю фигурки спасающихся крестьян — деревню скоротечная схватка так же зацепила.

Поодаль обнаружилась Цунаде Сенджу, склонившаяся над кем-то, распростертым на земле. Судя по длинным прядям в грязи, кое-где сохранившим белизну, пациентом был недавний оппонент Хана по сёги. Рядом лежал Какаши. Лежал так, как лежат мертвые или тяжело раненные, неуловимо обмякнув, потеряв тонус, присущий здоровым людям даже во сне. Рядом суетилось существо, смахивающее на гигантского, под центнер, слизня. Хирузена видно не было.

Пока джинчурики озирался, рукой хокаге уже завладела Кушина, спешно накладывая повязку. Хотя куноичи сбросила покровы, взгляд, подаренный ею носителю пятихвостого, едва не заставил его вздрогнуть. С запозданием до Хана дошло, что состоянием конечности хокаге обязан ему. Точнее, покрову, в который Минато пришлось сунуться, чтобы схватить цель.

Избавившись от покрова, а вместе с ним от присутствия Гоби, Хан устало уселся на землю. Боль, так терзавшая его в ловушке, куда-то испарилась, словно развеявшись вместе с ядовитой чакрой. Осталась лишь усталость.

— Зачем? — после некоторого молчания спросил он, наблюдая за тем, как управляются с бинтами проворные руки Кушины.

— Что «зачем»? — буркнул хокаге.

— Зачем ты меня вытащил? Да еще подставившись.

Минато отозвался не сразу. Его супруга уже почти управилась с перевязкой, когда йондайме невпопад ответил:

— Хирузен мертв.

Джинчурики не удивился. Отсутствие Третьего уже навело его на определенные подозрения.

— Мои соболезнования. Но...

— Ты не понял? — раздраженно перебил его хокаге. — Хирузен мертв. Ты только задумайся на секунду. Двое джинчурики, двое каге, трое шиноби S-ранга. Еще вчера, признаюсь, я думал, что в мире нет такой силы, которая смогла бы нас остановить. Но все равно выжал из доступных возможностей все, что смог. Внезапность нападения, мобильность, превосходство в силе. На нашей стороне было все!

Куда только делся хладнокровный политик. Смотрящий на Хана шиноби был в ярости, от которой даже джинчурики становилось не по себе.

— И все сработало! А они все равно ушли, понимаешь?! Пусть с потерями, но ушли! Ушли... А Хирузен мертв, Джирая на грани, Какаши лишь в чуть лучшем состоянии. — Минато глубоко вздохнул и прикрыл глаза успокаиваясь. — Ты спрашиваешь, зачем я спас тебя? — вновь взглянул он на Хана. — Затем, что я недооценил Акацки. И чем больше будет тех, кто встанет на их пути, тем лучше. Сегодня ты видел сам, на что они способны. Это... Я вообще не знаю, что это такое, — устало закончил он.

— Честно. И все равно спасибо.

— Хватит трепаться! — рявкнула на них Цунаде, доселе работавшая молча. — Минато, печати! Мне нужна биджева операционная, или он помрет прямо здесь!

Хокаге метнулся к раненным. Джинчурики, почуявший тайну, не сводил с него взгляда, нисколько не скрывая интерес. Вот в руках Минато мелькнула серая... дощечка? Хлопок... Хан неверяще моргнул, когда Джирая исчез. Через секунду за ним отправился Какаши.

— Дай руку посмотрю...

— Переживу! — отмахнулся хокаге, торопливо складывая печати. — Сама приготовься.

Десять минут суеты, несколько призывов жаб, и они остаются втроем. Печати с раненными и целительницей унесены животными.

Хан устало откинулся на землю. Вряд ли эти три экземпляра фуин уникальны. Вот что Минато имел в виду, говоря о скором окончании войны. Если он нашел способ создавать надежные и компактные печати, способные принять шиноби... Какая война? Смешно. Где один призыватель, там вся армия Конохи. Сегодня здесь, завтра в другом месте. Мобильность, возведенная в абсолют. И даже если количество печатей ограничено, ничто не помешает Йондайме гонять по свету отряд шиноби S-ранга. Во главе с самим собой. Вся стратегия войн какурезато устарела в одно мгновение.

— Ты понял, — Намикадзе не спрашивал.

— Да, — печально кивнул Хан, — а Кушина?

— Двойное запечатывание, — ответила за мужа куноичи. — Не хочется проверять, как поведет себя печать джинчурики. Так что мы по старинке. Хирайшином и ногами.

— А ведь мы устарели, Кушина, — усмехнулся ивовец.

— Устарели?

— В мире, где боевые отряды перебрасываются через призыв, джинчурики, неспособные запечататься, потеряют свое значение. Слишком... медленные. Будем сидеть по деревням, обрастая мхом...

— Во-первых, не худший вариант, — сухо ответила Кушина, — во-вторых, что за мир ты выдумал? Такие печати есть только у Конохи.

— Да брось, — махнул рукой Хан, глядя в небо, — долго вы этот секрет не удержите. За таким куском начнется настоящая охота, когда о нем узнают...

Ивовец осекся.

А кто знает о печатях, кроме приближенных хокаге?

Один незадачливый джинчурики?

— М-да... политика действительно не твое, — слабо усмехнулся Минато. — Успокойся, драться мы не будем.

— Поверишь в мое молчание?

— А у тебя есть выбор? — вопросом на вопрос ответил хокаге. — Хочешь, чтобы об этом козыре узнали Акацки? Или ты думаешь, в Иве нет их людей?

— Не думаю, — качнул головой Хан. — Что будем делать?

— Будем?

— Будем, — нехотя кивнул джинчурики. — Акацки — общая угроза. Просто из-за самой своей силы. Нельзя позволить им сохранить хвостатых. И тем более наловить новых.

— Тогда, для начала, расскажите, что за шиноби сумели вас так задержать...

Ответить джинчурики не успел. Земля содрогнулась, воздух наполнил грохот. Обернувшись к полю недавней битвы, они увидели, как наполняется клубами пыли кратер. Все это время висевшая в небе, глыба техники, наконец, рухнула вниз, исчерпав вложенную силу.

— Хан, у меня к тебе просьба.

— Да?

— Не знаю, зачем они собирают биджу... Но... Если попадешься Акацки и поймешь, что не справляешься... Сними покров, подставься под удар и сдохни. Пусть ждут перерождения Гоби.

— Джинчурики сдохнуть сложно. Но я постараюсь.