Шиноби Мрачного Рассвета

Глава одиннадцатая

— Финальный бой! Саске Учиха против Наруто Намикадзе! — Голос распорядителя загремел над ареной.

Услышав объявление, Ульгрим покинул балкон претендентов, где остался в одиночестве, и направился к лестнице ведущей вниз, на поле.

Последний, третий, этап экзамена не преподнес неожиданностей ни в плане организации, ни в плане результатов. Хокаге не стал отходить от традиций в этом испытании — индивидуальные зачеты проходили в форме поединков.

После второго этапа осталось всего шесть команд, в число которых, как ни странно, попала и тройка. Ученики Гая сумели оправиться от поражения и пришли к финишу сразу с двумя отбитыми у других команд джонинами, пусть и успев за считанные минуты до окончания этапа. Им удалось довольно хорошо себя показать. Тентен одержала победу над Ино, к большому облегчению Ульгрима, но не совладала с неизвестным ему генином в следующем бою. Рок шел очень неплохо. Избавившись от утяжелителей, он потрясал своих противников великолепной скоростью, а его отточенные удары быстро отправляли тех в нокаут. Выбыл он на второй день состязаний, в третьем поединке, попавшись в гендзюцу Шикамару. Неджи сумел дойти до полуфинала, однако сейчас его уносили с арены после боя с Варкастером. Живого, конечно. Но несколько дней в больнице ему точно придется провести. Хоть некромант и не использовал серьезные наступательные заклинания, за месяц, что давался на подготовку к третьему этапу, Цепи чакры были освоены им на весьма высоком уровне, став грозным оружием.

Другим соискателем, дошедшим до полуфинала, стал Шикамару. Генины оказались не готовы противостоять сочетанию гендзюцу и Теневого подражания. Они быстро попадались в ловушку и замирали, не в силах тягаться в воле с теневиком, что оттачивал свою технику на таких личностях как Какаши и Варкастер. Простой бросок куная к ногам противника, символизирующий финальную атаку, становился жирной точкой в кратком поединке. Череда побед Нара была прервана Ульгримом. Одним из плюсов, что он получил от самогендзюцу, стала защита от аналогичных техник противника — задача наложить иллюзию на мозг, уже находящийся под воздействием техники шарингана, была весьма нетривиальна. Конечно, такая защита не была абсолютна — мастер сможет подобрать ключики к разуму мечника. Если успеет. Собственно из-за скорости Шикамару и проиграл. Не имея возможности скрыть свои действия от противника, он просто не смог связать техникой стремительного мечника. Полминуты танца среди теней, и меч оказался прижат к шее Нара.

Главной неожиданностью для Ульгрима стал выход из состязаний Мию. Как выяснилось, девушка решила окончательно связать свою судьбу с ирьенинской стезей, чему немало способствовало попадание под крыло Цунаде Сенджу. Достигнув звания ирьенина B-ранга, она автоматически получит чунинский жилет. Учитывая сомнительные перспективы в одиночных поединках, Мию благоразумно решила не подставляться лишний раз под техники. Девушка с головой погрузилась в медицину, по полной использовав на самосовершенствование тот месяц, что ее соратники провели в индивидуальных тренировках.

Неторопливо идя к выходу на арену, Ульгрим ломал голову над тем, что же ему делать с грядущим поединком. Как-то так получилось, что они с Варкастером не обговорили, как его проведут, несмотря на предсказуемость их встречи.

Разумеется, генины ничего не могли им толком противопоставить. Сам Ульгрим был просто очень быстр, уже вплотную приближаясь к уровню слабого джонина. Отточенное тайдзюцу, сложные и коварные техники, даже боевой опыт — что от них толку, когда Ульгрим оказывался на расстоянии удара за какие-то секунды? Генины просто не успевали за ним. Одолеть же грандмастера меча в ближнем бою — задача никак не по их способностям.

Варкастер шел по турнирной таблице паровым катком, грубым и несокрушимым. Щедро тратя свои немаленькие запасы чакры на единственную технику — Цепи, безо всякого стеснения укрепляя свое тело Призрачными узами до состояния камня, маг просто давил своих противников голой мощью. Даже Неджи, продемонстрировавший отличное владение клановыми техниками, не сумел ни противостоять непрерывному шквалу Проклятий Слабости, в сочетании с хлесткими ударами Цепей, ни пробить защиту некроманта.

Спустя пару минут, Ульгрим вышел на утоптанную землю арены и окинул взглядом стадион.

Круглая площадка метров тридцати в диаметре была окружена высокими, во много ростов, каменными стенами. Кое-где в кладке можно было разглядеть металлические блямбы с фуин печатями — защитой для зрителей от случайных техник. Сами зрительские трибуны шли уступами от вершины своеобразного стакана, дном которого оказывалась арена. Зрительских мест было порядка нескольких тысяч и сейчас они были забиты до отказа. Публика жаждала зрелища.

Однако у мечника не было желания развлекать сегодня толпу.

Варкастер ждал его в центре площадки, рядом с Гекко Хаяте, джонином, что следил за поединками.

Поймав глазами взгляд мага, Ульгрим вопросительно поднял бровь и сложил знак «бой». Ответом ему послужил молчаливый кивок. Что ж, отлично, Варкастер не прочь схлестнуться в серьезной схватке.

Гекко дежурно известил их о крайней нежелательности смерти противника и своем праве остановить поединок. Дождавшись сигнала к началу боя, друзья, не сговариваясь, отпрыгнули назад, разрывая дистанцию.

Ульгрим неторопливо кружил вокруг стоящего на месте некроманта, лишь поворачивающегося следом за ним. Как это часто бывало в их схватках, Варкастер уступал ему инициативу, готовясь поймать на контратаку. Бой будет быстрым. Максимум — пара атак, одна ошибка, и один из них сдастся, признавая поражение.

Так может, стоит все поставить на один удар? Ульгрим мысленно кивнул сам себе. В той, прошлой, жизни он бы не рискнул проворачивать такой фокус — кидаться в атаку, которую не смог бы прервать. У мага всегда были полные рукава козырей. Но сейчас тот находился далеко не на пике своих возможностей и удар-из-тени мог решить исход боя. Да, у него будет только один шанс, после использования этой техники его тело будет травмировано, но затяжной бой с Варкастером выглядел абсолютно бесперспективным. Маг был фактически не ограничен в объемах магической силы, крайне опасен вблизи из-за Поглощения жизни, устойчив к повреждениям. Ульгрим выдохнется гораздо раньше, чем сможет его достать. Если это вообще удастся.

Приняв решение, Ульгрим начал готовить свое тело к рывку.

Среди учителей, что вбивали свою науку в будущего грандмастера меча, был один старик. В его учении не было ни ката, ни приемов, ничего, столь привычного для других боевых практик. Старик учил искусству побеждать, нанося один единственный удар, который противник не смог бы отразить. Тогда, вечность назад, Ульгрим считал смешным и нелепым это искусство, превосходное для дуэлей и совершенно непригодное к реальному бою. Но старик был добр и, в отличие от многих других наставников, не стремился превратить его тело в сплошной синяк. Потому мечник любил эти уроки, прилежно уча то, что ему давали. Старик умер за два года до Мрачного Рассвета, так никем и не побежденный на дуэльной площадке.

Только много лет спустя Ульгрим оценил те давние уроки. Все знания и навыки, переданные ему старым мастером, он вложил в технику, что стал называть ударом-из-тени.

Продолжая медленно кружить вокруг мага, Ульгрим настраивал свой организм подобно музыканту, чутко подкручивающему колки на скрипке. Мышцы, связки, кости — мечник добивался того, чтобы каждая клетка его тела пела в унисон, готовая к экстремальной перегрузке. Давно ставшая привычной, подготовка не заняла много времени. Несколько секунд и настало время последнего штриха. Выдох — вдох.

Дар Ульгрима вспыхнул, отдавая почти все свои запасы. Магия окутала тело мечника покровом, пронзила тело. Восприятие мира ускорилось, окружающее словно оказалось погружено в патоку. Напитанные магией мышцы сжались с чудовищной силой, швыряя тело в атаку. Связки затрещали, с трудом выдерживая перегрузку. Миг, и Ульгрим рванулся к своей цели.

Разумеется, он не собирался убивать мага. Целью его меча было левое плечо Варкастера.

Первый шаг. Шаринган чутко следил за лицом мага. Зрачки его глаз все еще фокусировались на том месте, где мгновение назад был мечник.

Второй шаг. Зрачки мага сдвинулись — пока что лишь рефлекс тела, потерявшего объект фокусировки.

Третий шаг. Глаза некроманта начали смещаться, следом за мечником, но, не успевая за ним, видя лишь его тень. Все, фора вышла. Варкастер осознал атаку.

Ульгрим не заблуждался насчет мага. Тот был чудовищно быстр. По-своему. Он не умел двигаться с такой скоростью как мечник, но для его магии это было и не нужно. Все, что требовалось Варкастеру, это мысль.

Что он предпримет? Успеет ли вообще что-то сделать в нынешнем состоянии, за тот краткий миг, который нужен Ульгриму, чтобы преодолеть оставшиеся несколько шагов?

Маг успел.

Ульгрим ожидал многого. Неуловимого для неодаренных стона мира, раздираемого колоссальной мощью, вкладываемой в Призрачные узы; дрожи неизвестного ему заклинания, что маг успел придумать за прошедший месяц; обжигающего дыхания бездны от Колдовского огня, под которым маг мог попытаться увернуться от удара. Он даже не удивился бы ледяной жути Провозвестника смерти.

Чего он не ждал, так это Цепей чакры.

В ускоренном восприятии Ульгрима золотистые цепи выплывали из тенкецу на груди мага неторопливо. Сначала появились круглые, с кулак размером, шары наконечников, маг успел научиться менять их форму, следом показались звенья цепи...

«Это будет больно» — мелькнуло в голове Ульгрима.

Увы, удар-из-тени имел один недостаток. Раз начав, эту атаку было уже не остановить и не изменить. Со всей своей колоссальной скоростью Ульгрим влетел в выстрелившую ему навстречу технику.

Ребра хрустнули, принимая на себя основную часть удара. Мечник покатился кубарем, едва успев сгруппироваться и отпустить мечи — помереть, наткнувшись на собственный клинок, было бы нелепо. Прокатившись по земле несколько метров, Ульгрим замер. Осторожно позволяя телу расслабиться, он чутко прислушивался к его сигналам.

Все оказалось не так плохо, как он опасался. Было сломано несколько ребер, пострадали селезенка и печень — последствия столкновения. Некоторые мышцы и связки не выдержали нагрузку его техники и были разорваны — ожидаемо. Мелкие ссадины и растяжения, последствия падения, вообще не в счет. В целом, ничего серьезного. Пара-тройка дней работы для ирьенинов и его собственной регенерации. Все же чакра великая вещь, без нее дело обстояло бы гораздо хуже.

— Сдаюсь! — Не пытаясь встать, прохрипел Ульгрим.

— Победитель Наруто Намикадзе! — Во всю глотку оповести стадион Хаяте. И добавил, уже тише, — Ирьенинов звать?

— Давай.

Конечно, Ульгрим знал, как заставить искалеченное тело двигаться, невзирая на еще более страшные травмы. Но зачем выделываться пред толпой и насиловать пострадавший организм? Кому надо, те оценили его технику. А остальные могут думать, что хотят про Учиху, который разлегся после первого же удара.

Варкастер был уже рядом и молча осматривал мечника.

— Удачно, что ты научился менять форму наконечников и не проткнул меня насквозь. — Не смог не съязвить Ульгрим.

— Если бы не научился, использовал что-нибудь другое. — Варкастер юмора, как всегда, не понял. — Насколько серьезны повреждения?

Манера проявлять заботу у некроманта была своеобразна.

— Ничего особенного. Бывало хуже.

Удовлетворившись ответом, маг кивнул и отошел в сторону, давая дорогу подбежавшим ирьенинам.

***

«Стебли и листья отваривать четыре часа. Отвару дать остыть и смешать с...»

Ульгрим мысленно перелистнул страницу и со смачным хрустом откусил еще кусок яблока, вызвав раздраженный вздох со стороны Неджи. Чего мечник собственно и добивался.

Второй день он валялся на больничной койке, развлекаясь чтением трактатов по отравительскому ремеслу и придумыванием новых способов раздражать Хьюга, которому не повезло оказаться в одной с ним палате.

Шаринган оказался чудной вещью, полезной не только в бою, но и в быту. Узнав о самогендзюцу, Ульгрим начал исследовать эту возможность, довольно быстро придя к чтению с помощью додзюцу. Абсолютная зрительная память, даваемая его глазами, позволяла, лишь быстро пролистав страницы книги, запомнить их до последнего завитка кандзи. Однако с осознанием написанной на них информации было сложнее — хранящаяся в памяти картинка не давала понимания смысла, заключенного в тексте. Поэкспериментировав, Ульгрим научился создавать для себя точную иллюзию запомненного трактата. Одновременно и освоение новых знаний и тренировка шарингана. Очень удобно. Теперь он в любой момент мог скрасить скуку чтением невидимой другим книги. Разумеется, первым делом под шаринган попала библиотека отравителей, что Варкастер захватил на Сакаэ.

Ленивое довольство Ульгрима было нарушено ворвавшимся в палату Шикамару. Рывком распахнув дверь, а затем с силой захлопнув ее за собой, теневик подошел и рухнул на табуретку для посетителей, что стояла рядом с кроватью Ульгрима.

Нара явно пребывал в душевном раздрае. Его обычно меланхоличное лицо кривилось в гримасе, которую Ульгрим не смог сходу интерпретировать. Да и час был ранним для него — утреннее солнце лишь недавно окрасило своими лучами белые стены больничной палаты. Усевшись на табурет, Шикамару поставил локти на колени и спрятал лицо в ладонях.

С полминуты прошло в молчании. Наконец, раздался глухой голос теневика:

— Чоджи погиб.

Ульгриму понадобилась секунда, чтобы вспомнить толстячка-Акимичи, что был дружен с теневиком в академии.

— Биджу. Как? — Замеченная гримаса сразу стала понятна мечнику — Шикамару с трудом сдерживал слезы.

— Когда их команда провалилась на втором этапе, они взяли миссию в Стране Медведей. Сопровождение, B-ранг. Ничего особенного.

Шикамару помолчал, затем продолжил:

— И нарвались на двух нукенинов S-ранга.

Комментарий Ульгрима был краток и крайне нецензурен.

— Да.

Повисла тишина.

— А остальная команда? — Задал вопрос Неджи.

— Наставник, Сарутоби Асума, тоже погиб. Соши в коме — критическое чакроистощение. Юна в больнице, но жить будет — Соши смог ее вытащить. Только Рюйки цел — он и притащил на себе этих двоих.

Шикамару явно не терял связи со старым другом и был прекрасно знаком с его командой.

Ульгрим медленно кивнул. Названных он знал — все учились на их потоке. Соши был бесклановым, не слишком сильным, но прилежным, особенно в области ирьендзюцу. Юна была из второстепенной ветви клана Учиха. Средней силы куноичи по меркам красноглазых — шаринган пробудила совсем недавно и пока не продвинулась дальше одного томое. Но довольно ловко управлялась с катоном. Рюйки происходил из небольшой диаспоры осевших в Конохе Узумаки — девятижильный веселый здоровяк с родством к райтону и пудовыми кулаками.

— Известно, что за нукенины? — Уточнил Ульгрим.

— Один — пока непонятно. Второй — Бива Джузо.

— Тот, что из семи Мечников Тумана?

— Да, по мечу Рюйки его и опознал.

В палате снова установилась тишина.

Шикамару, наконец, вынул лицо из ладоней и взглянул на Ульгрима.

— Наверняка, хотя бы одному из нас, дадут чунинский жилет. Тогда можно будет попросить отправить нас на миссию по ликвидации этих нукенинов. Поддержишь?

Ульгрим не раздумывал над ответом:

— Нет.

— Ясно. — Лицо Шикамару исказилось от гнева, он вскочил с табурета, собираясь уйти...

— Сядь! — Голос Ульгрима лязгнул сталью, заставляя Нара рухнуть обратно на табуретку, а Неджи вздрогнуть.

— Мы не сможем противостоять в бою шиноби S-ранга. Тем более двоим.

— Мы сильны! Экзамен это доказал! — Гнев и горе явно затмили разум обычно рассудительного тактика.

— Сильны? Я легко убью любого генина. Почти наверняка — чунина. Рядового джонина — в одиночку смогу продержаться сколько-то, но не более того. Против элиты — Какаши, Гая или хокаге — у меня нет шансов. Наруто? Практически то же самое, разве что он еще сможет утащить с собой в могилу и джонина. Может, ты будешь сражаться с S-рангом на равных? Или Мию? — К концу своей тирады Ульгрим уже рычал на опешившего теневика.

— Что ты предлагаешь?! — Взорвался Шикамару — Забыть?! Отказаться от мести?!

— Головой думать. Уберись куда-нибудь подальше и выплачься. Это поможет. Дождись похорон. После — напейся, или добеги до Танзаку и завались в бордель. Главное — успокойся.

— А потом что?! — Шикамару орал не сдерживаясь. — Как еще прикажешь развлекаться?!

— А потом, когда ты успокоишься и снова станешь думать головой, мы сядем и подумаем, как их убить.

— Кого убить? — Раздался равнодушный голос.

Генины обернулись на вошедшего Наруто. Тот принес очередную порцию яблок мечнику.

— Двух нукенинов S-ранга. — Сумрачно ответил Ульгрим, принимая у друга сверток с фруктами и начиная кунаем срезать с одного из них кожицу тонкой спиралькой.

— Ты только что сказал, что мы не сможем с ними сражаться. — Шикамару немного поуспокоился, перестав кричать.

— А я ничего и не говорил, про сражение. Даже S-рангу, большинству, по крайней мере, нужно есть. Значит, их можно отравить. У них может быть дом, который можно заминировать. Они спят — может их можно зарезать во сне. У них могут быть другие уязвимые места, которые мы вычислим. Мы не будем с ними сражаться. Мы их убьем.

— Думаешь, никто не пытался так делать? — Глухо спросил Шикамару.

— Наверное, пытались, и нукенины как-то это учитывают. Но при такой тактике преимущество противника в техниках и силе не играет столь большой роли, как в прямом бою, а всегда быть настороже невозможно. Значит, у нас есть шансы.

Ульгрим поднял взгляд на внимательно слушающего его Шикамару.

— Главное, помни — месть, это блюдо, которое надо употреблять холодным. Мы не станем срываться в самоубийственную миссию. Выясним все о наших противниках. Выберем подходящий момент. Не получится — вернемся к задаче, когда сами станем S-рангом.

— Вы всерьез собираетесь убить двух S-ранговых шиноби? — Не выдержал Неджи. И добавил язвительно: — Успех на экзамене вскружил голову?

Три пары глаз обратились на Хьюга.

— Все смертны. — Припечатал Варкастер.

***

День похорон выдался ясным и солнечным, совсем не подходящим печальному событию. Кладбище Конохи, зажатое меж защитной стеной и парком с полигонами, было залито светом. В воздухе носились десятки весело галдящих птиц, диссонируя со скорбными речами людей, что пришли проститься с павшими. Их тела доставила накануне группа АНБУ, что была спешно отправлена хокаге на место схватки. Увы, но нукенинов и след простыл.

Варкастер стоял за спиной толпы, так чтобы поменьше народу могло заметить его равнодушное лицо. Социальная модель однозначно сообщила, что ему надо посетить похороны одноклассника и его наставника, но она же предупреждала, что лучше не демонстрировать своего безразличия.

Некромант еще в Каирне не мог понять, почему люди так странно реагируют на смерть. Ведь она так естественна. Никто же не оплакивает рассвет и не сокрушается закату? Души умерших переродятся, быть может, уже переродились. Они проживут новую жизнь, так как это уже происходило бесконечность раз в прошлом, как это произойдет бесконечность раз в будущем. Единственное, что было достойно сожаления, это потеря личного опыта. Но о ней могли бы скорбеть сами погибшие, но никак не толпа родственников и знакомых.

Впрочем, здесь и сейчас у некроманта были более интересные темы для размышления, нежели очередная странность человеческой натуры.

Так сложилось, что за годы жизни в Конохе он проходил по лежащему на отшибе кладбищу лишь несколько раз, да и то, по широким центральным аллеям, вдоль которых стояли памятники и монументы с именами павших в войнах, не скрывающие под собой захоронения. Для того же, чтобы попасть к месту упокоения Чоджи и Асумы, толпе пришлось изрядно попетлять среди могильных плит. Тут-то некромант и ощутил нечто странное.

В магии существовало такое понятие как сродство. Заключалось оно в способности колдуна ощущать на расстоянии вещи родственные его магии. Элементалисты могли ощущать проявления своей стихии. Пиромант мог точно указать на горящую за стеной свечу. Геомант мог пройти любой подземный лабиринт с закрытыми глазами. У магии Смерти тоже было свое сродство. Варкастеру не нужно было раскапывать могилу, чтобы узнать есть ли в ней труп. Ощущение чужих смертей имело ту же природу. Некоторые предметы, например топор палача, которым обезглавили тысячи жертв, тоже им ощущались. В некромантии прикладной пользы от этого сродства было немного — только, то самое ощущение трупов, что позволяло вслепую накладывать заклятия поднятия мертвых. Которое, кстати, не работало с растениями, что вызывало в среде некромантов бурные дебаты о том, можно ли считать те живыми. Неофициально считалось, что чем выше сродство, тем сильнее маг. Как и все остальное, что касалось его дара, сродство Варкастера было выдающимся — очень немногие некроманты могли ощутить смерть чего-то столь мелкого, как грызун или даже насекомое. Но на фоне остальных его возможностей, эта как-то терялась

.

Однако он никогда не мог ощущать прах.

Мертвых в Конохе сжигали. Под могильными камнями с именами мертвецов скрывались небольшие камеры, хранящие в себе урну с пеплом. И вот, идя в толпе среди могил, Варкастер обнаружил, что прекрасно чувствует мельчайшие частицы того, что жило, но умерло, а потом прошло огненное горнило. Совершенно невозможная вещь, с точки зрения классической некромантии Каирна.

Это вызывало одновременно интерес и опасения.

Опыт Варкастера подсказывал, что, наверняка, существуют способы подчинить себе прах, открыв для себя совершенно новую ветку излюбленного искусства.

Однако новое ощущение означало, что его сродство неожиданно повысилось. Это вызывало тревогу, так как он не знал, что может произойти, перейди он определенную грань.

В отличие от некромантов, для которых сродство не было чем-то важным, сила стихийных магов напрямую зависела от него. Веками элементалисты разрабатывали методики и ритуалы, повышающие родство со стихиями. Веками маги шли по этому пути, зачастую погибая в процессе, лишь иногда обретая желанное могущество.

А иногда, заходя слишком далеко.

Чересчур увлекшиеся развитием своего потенциала, колдуны растворялись в своей стихии, теряя не только жизнь, но и душу.

Некроманту становилось неуютно при мысли, что его круг перерождений может оказаться так же разорван. Нужно было срочно понять, когда его сродство выросло, и продолжается ли этот процесс.

Отрешившись от окружающего, маг начал методично пролистывать свою память, двигаясь назад, в прошлое. Конечно, он помнил все, но, чтобы осознать мелкие детали, вроде привычного фона смертей, требовалось определенное усилие.

Миссии, учеба в академии, детство — маг погружался все дальше в собственное прошлое, но пока не видел изменений.

Смерть. Этот промежуток до сих пор был смутен и зиял в памяти дырами. Его нынешних возможностей не хватало, чтобы осознать, как и что он делал за гранью, удерживая душу Ульгрима.

Их последний поход по хтонийскому плану. Сложно сказать. Там не было ни грызунов, ни насекомых, ни праха. Хотя острова в пустоте и были усыпаны пеплом, у некроманта не было оснований считать, что тот состоял из частичек того, что раньше было живым.

Переход к злополучному порталу.

Вот оно. Пристально изучая память тех дней, некромант понял, что не ощущал тогда многого, что чувствовал теперь. Значит, изменения произошли или одномоментно, или на очень ограниченном промежутке времени, после входа в портал, но до восстановления его личности в этой жизни. Что могло на него так повлиять?

Ответ напрашивался довольно очевидный — собственная смерть.

— Наруто! — Толчок в плечо вырвал глубоко задумавшегося мага из размышлений.

— Ты идешь? — Перед ним стоял Ульгрим, похоже, уже не в первый раз, пытающийся его дозваться.

Варкастер оглянулся по сторонам.

Собравшиеся люди уже расходились. Все необходимые слова были сказаны, ритуалы соблюдены — пришла пора возвращаться к повседневным делам, оставляя мертвых в покое. У могилы осталась лишь небольшая группка ближайших родственников и друзей погибших.

— Да, пойдем. — Успокоенный своими размышлениями, Варкастер уже переключился на обдумывание конструкций, что, потенциально, могли дать ему власть над прахом.

Копаться в памяти дальше он не стал.

***

— Пока.

— До встречи. — Шикамару замер в створе калитки, что вела на территорию особняка его семьи, глядя вслед Ино.

Втроем, он, Ино, Чоджи, они должны были стать новой командой из представителей кланов Нара, Яманака, Акимичи. Зная это, они крепко сошлись еще в академии. Но не сложилось, судьба, в лице хокаге, раскидала их по разным отрядам. Несмотря на это, они старались поддерживать связь, оставаясь друзьями. Собирались иногда на посиделки, заглядывали друг к другу в гости.

Теперь их осталось двое.

Ино переживала смерть друга гораздо тяжелее, чем Шикамару. Может потому, что была женщиной, может потому, что Нара спасался мыслями о мести. Так или иначе, но необходимость утешать подругу положительно сказалась на теневике, вернув ему рассудительность. Конечно же, Саске был абсолютно прав. Им не совладать с двумя шиноби такой силы.

Пока что.

Вернувшись в дом, Шикамару проследовал в свою комнату. Та претерпела немалые изменения за последние дни. Стол, кровать, полки, все было завалено свитками и книгами. Немалая часть клановой библиотеки, посвященная печатям, перекочевала в комнату Нара. Несколько недель назад, после разговора с Наруто, он с энтузиазмом взялся за дело, горя желанием доказать свои способности равнодушному Намикадзе.

Энтузиазма хватило ненадолго.

Начав исследовать вопрос, Шикамару быстро осознал, что у его соратника свои собственные представления о возможном. Постепенно обрисовывающиеся контуры стоящей перед ним задачи поражали масштабами. Просто чтобы составить представление о существующих наработках по печатям, требовалось прочесть многие десятки томов. Затем, требовалось как-то обобщить эту информацию, вывести некие основные элементы, придумать, как проверить эти выкладки... Он почти убедил себя отступиться. Сидящее глубоко внутри нежелание напрягаться медленно, но верно, подтачивало решимость Шикамару.

А потом умер Чоджи.

Остыв и оплакав друга, Нара вернулся к почти заброшенному проекту. С холодным ожесточением он вчитывался в строчки пыльных трактатов, желая силы и знаний уже не для того, чтобы превзойти Намикадзе, а для того, чтобы отомстить. Доска для сёги медленно покрывалась пылью. Лужайка, на которой он раньше так любил разглядывать облака, все реже видела своего постоянного посетителя.

Он не будет балластом, когда они пойдут убивать Джузо.

***

— Хокаге-сама, к вам посетитель. — Помощник бесшумно проник в кабинет, аккуратно прикрыв за собой дверь.

— Кто? — Минато с неохотой оторвался от бумаг. Сейчас были не приемные часы, но Кокаге не стал бы его беспокоить по пустякам.

— Сарутоби-сан.

Вздохнув, хокаге сложил бумаги и спрятал их в верхний ящик стола. Своего предшественника он уважал. Хирузен был достойным лидером, Минато многому у него научился. Долгое время, после передачи ему шляпы хокаге, Сарутоби был его советником. Он окончательно ушел на покой только после смерти Данзо. Хотя Хирузен и признал, что Шимура надо было остановить, сердцем принять смерть друга так и не смог, предпочтя покончить с политикой и сосредоточиться на семье.

— Пусть заходит.

Спустя минуту, в кабинет вошел старик.

Бывший лидер Конохи был невысок ростом, даже откровенно мал. Но это не было влиянием старости — такое сложение было у него всю жизнь. Его шевелюра давно поседела, белоснежной же была и клиновидная бородка. Кожа на узком лице пошла пигментными пятнами. Глаза выцвели, не позволяя понять их изначальный цвет.

Минато ощутил укол грусти. Как это часто бывает с сильными людьми, что всю жизнь отдали одному делу и привыкли к постоянному рабочему ритму, удалившись на покой, Хирузен сильно сдал.

Впрочем, списывать со счетов бойца уровня каге не стоило. Этот старичок все еще был способен на многое.

— Здравствуй, Хирузен.

— Здравствуй, Минато. Предложишь старику присесть?

Намек был прозрачен. Такой вещи как кресло для посетителей в кабинете хокаге не водилось. Значит, неформальный разговор.

— Конечно. — Минато приглашающее повел рукой в сторону двери, что вела в комнату отдыха.

Небольшая комната не блистала роскошью. Маленькое оконце, прикрытое шторкой; холодильник в углу; шкафчик с чайными принадлежностями и некоторым запасом закусок; пара диванчиков вокруг низенького столика; несколько настенных ламп.

Спустя пару минут двое руководителей какурезато, бывший и нынешний, молча расположились друг напротив друга. На столике появились небольшой кувшинчик саке и немудреная закуска из запасов Намикадзе.

Минато уже ранее выразил Хирузену все положенные соболезнования, и потому сейчас лишь молча разлил напиток по чаркам, не желая растравливать душу старику.

Выпив предложенное, Сарутоби нарушил тишину.

— Карательного отряда ведь не будет?

— Не будет, ты же сам понимаешь. — Минато вздохнул.

— Понимаю. — Хирузен вздохнул в унисон.

Шиноби, способных сражаться на равных с двумя нукенинами S-ранга, в любой деревне было немного. Отправленный на место схватки отряд состоял именно из таких. Но по горячим следам никого найти не удалось, срывать же их надолго с текущих направлений деятельности ради мести хокаге себе позволить не мог.

— Мы подняли награду за Джузо, но там и так сумма астрономическая, а желающих ее получить что-то не находится. — Минато поморщился.

Бива Джузо был весьма известен. Один из легендарных Семи Мечников, что смылся из Кири вместе с мечом Кубикирибочо, он успел печально прославиться своей жестокостью.

— А что со вторым?

— Похоже, что это был некто Дейдара. Нукенин Ивагакуре. Те его техники, что описал Рюйке, очень походят на бакутон, а это единственный известный нукенин с таким геномом.

— Спасибо за информацию. — Хирузен кивнул.

Ненадолго установилась тишина, которую нарушил старик.

— Что будет с десятой командой?

— Скорее всего, расформируем. — Минато снова вздохнул. И, видя удивление Хирузена, пояснил — Даже если Соши выйдет из комы, боевым шиноби ему уже не быть — надорвался. Цунаде считает, что, в лучшем случае, он сможет оперировать четвертью от былого запаса чакры. А сильным он никогда не был, как и многие ирьенины. Проще будет раскидать оставшихся двоих по отдельности, чем найти пару к ним.

— Цу редко ошибается. — Печально отозвался старик. — Что ж, тогда я зря тебя побеспокоил.

— Ты что-то хотел от десятой команды?

— Да, хотел продолжить дело Асумы и попроситься в ее наставники.

— И воспитать из них мстителей себе в помощь? — В тоне Минато послышалось осуждение.

— Может и так. — Хирузен покаянно опустил голову. — В любом случае, не судьба. Пойду я, пожалуй.

Глядя в спину старика, Минато взвешивал в голове все за и против. И, наконец, решился.

— Хирузен!

Старик обернулся.

— Поговори с Нара Шикамару.

— Нара? — В голосе бывшего Хокаге слышалось удивление.

— Да. — Минато помедлил. — Наруто рассказал, что они планируют мстить за Чоджи. Инициатором выступил именно Нара, но команда его полностью поддержала.

— Довольно самоуверенные генины. — По губам старика скользнула усмешка. — Ты же их остановишь?

— Нет. — Настал черед Минато усмехаться. — Они прекрасно понимают разницу в силах и не собираются лезть на рожон. Выждут, подготовятся, станут сильнее. И только потом будут бить. Да и не генины они уже по большей части.

— И кто получит жилет чунина? — С интересом спросил старик.

— Все, кроме Мию. Да и той до B-ранга в ирьендзюцу недалеко. — Ошарашил старика Минато.

Немного подумав, Сарутоби кивнул. Он, конечно, видел финальный бой, короткий и стремительный, совсем не похожий на долгие обмены тумаками других генинов. Одна атака — одна ошибка.

Бой мастеров.

Хотя официально считалось, что чунинский ранг определяется в первую очередь навыками руководства, по факту выдающаяся личная сила или мастерство тоже были основанием для присвоения звания.

— И ты считаешь, что у них есть шансы? — В голосе Хирузена был слышен скепсис.

— Ты просто не знаешь моего сына. — Усмехнулся Минато. — А уж если кто-то, вроде легендарного Профессора, поделится толикой знаний с Шикамару, а потом будет рядом во время атаки...

— Только с Шикамару? — Хирузен по-прежнему слегка улыбался.

— Думаю, Наруто и Саске и без того знают, как им развиваться. А Мию, похоже, пришлась по душе Цунаде.

Видя серьезность хокаге, Сарутоби задумался.

— Хм. Спасибо. Я поразмышляю над этим.

— Поразмышляй.

***

Образец одна тысяча триста сорок шестой также никак не захотел реагировать на воздействие Смерти. Равнодушно подняв с пола лежащий перед ним клочок чакропроводящей бумаги, Варкастер сунул его в огонь стоящей рядом свечи. Печать он помнил идеально, а вот оставлять следы своих изысканий ему не хотелось. Взяв следующую печать, он положил ее перед собой и повторил воздействие. Снова неудача.

Восстановив Чистый Разум, маг долгие недели провел, анализируя все, что успел узнать о магии этого мира. Сопоставив это с некоторыми своими знаниями из прошлого мира, которыми, наконец, смог свободно оперировать, некромант нащупал, как ему казалось, дорожку к объединению магии и фуин печатей. Ключом выступил язык демонов, что когда-то был им расшифрован. Теперь же, отталкиваясь от заложенных в него принципов, Варкастер пытался разработать собственную систему начертания печатей. Пока что его попытки заканчивались неудачей, однако некромант был бесконечно терпелив.

Дойдя до одной тысячи четырехсот неудачных попыток, маг остановился. Заготовленная на сегодня сотня образцов закончилась. Что ж, ничего страшного, позже, уже дома, он нарисует новые, что сгорят в пламени свечи завтра. Сейчас же пришло время заняться другими делами.

Поднявшись с пола, маг вышел из испытательной комнаты.

Получив чунинский жилет, Варкастер, как и планировал, обратился к хокаге с просьбой выделить ему помещения под лабораторию. Ожидаемо, просьба была удовлетворена. И нет, дело было совсем не в протекции Минато. Маг заключил с деревней вполне официальный и взаимовыгодный договор, по которому обязался платить за аренду выполнением определенного объема заказов на изготовление фуин печатей для нужд деревни.

Впрочем, некоторое влияние Минато, наверно, имело место. Далеко не все подобные лабораторные блоки имели собственный, пусть и небольшой, испытательный зал.

Скала с ликами Хокаге, что возвышалась над Конохой, была внутри изрыта подобно хорошему сыру. Лаборатории и мастерские; склады и убежища на случай нападения противника; защищенные тренировочные полигоны для высокоранговых шиноби; архивы и арсеналы. Под толщей камня скрывался настоящий муравейник.

Получить здесь помещения в свое личное распоряжение было совсем не просто. Варкастеру это удалось только потому, что деревня всегда отчаянно нуждалась в фуин. Мастеров этого искусства не хватало и ему с радостью пошли навстречу. Конечно, было немного жаль тратить время на выполнение неинтересных ему заказов, но придумать иные варианты было затруднительно.

Дома, на глазах семьи, он не мог заниматься многими вещами. Да и тесно уже было в подвале их особняка — рабочие верстаки его, Юи и Кушины, окруженные материалами, заготовками и прочим хламом, что неизбежно образуется в подобных местах, съели все свободное место. Минато с его мастерской вообще выселили в кабинет.

Теоретически, в брошенных подземельях можно было поискать помещения, как это планировал сделать Ульгрим. Но там не было бы ни водопровода, ни электричества. Да и добираться до рабочего места украдкой, всегда рискуя привести за собой на хвосте кого-нибудь, магу не хотелось. В конце концов, ему не требовалась полная секретность, как Ульгриму.

Снять или купить обычное помещение в городе? Возникли бы трудности с организацией защит, как от проникновения, так и посторонних от возможных последствий экспериментов.

Так что, пришлось пойти на компромисс.

Доставшийся магу комплекс был невелик. Короткая анфилада из двух комнат завершалась круглым залом испытаний. Комнаты представляли собой стандартные каменные коробки, длиной и шириной метров по пять и высокими, в четыре метра, потолками. Стоящие в них столы и шкафы, залитые ярким светом мощных электрических ламп, пока были пусты — некромант еще не успел обжиться на новом месте. Испытательный зал представлял собой куполообразное помещение диаметром метров в семь, и такой же высотой в высшей точке. Главной его особенностью было наличие в стенах специальных барьеров, что защищали те от разрушения при проведении опасных экспериментов.

Пройдя сквозь свои новые владения, маг запер на засов дверь, что вела сюда из общего коридора подземного комплекса. Потратив еще несколько минут на нанесение простеньких фуин печатей, которые должны были предупредить его в случае вторжения посторонних, маг направился обратно в зал.

Формально, то, чем он собирался заняться, не нарушало никаких правил или законов. Однако социальная модель подсказывала, что подобное зрелище должно было крайне негативно восприниматься большинством посторонних. В свою очередь, это могло отрицательно повлиять и на его репутацию. Что было бы нехорошо с точки зрения его социальной роли.

Убедившись, что его не побеспокоят, вернувшись в зал, маг начал доставать из приткнутой у стены сумки многочисленные свитки хранения. Спустя несколько мгновений, из свитков на пол стали выпадать трупы.

Старые и молодые, мужчины и женщины, обычные люди и шиноби. Они были разными, но всем одинаково не повезло встретить на своем пути седьмую команду. Весь прошедший год, Варкастер прихватывал с поля боя труп-другой, пополняя запас материала, что всегда найдет применение в работе некроманта.

Магия Смерти влияла на живые организмы, за вычетом самого колдующего, всегда просто и однозначно — убивая их. Но мертвая плоть была совсем иным делом. Банальный подъем мертвецов был лишь вершиной айсберга. Искусный некромант, используя мертвые тела подобно глине, мог вылепить из этого материала совершенно новые конструкты.

Результатом анализа Варкастером прожитой в мире шиноби жизни, стали не только новые пути в магии, но и переосмысление старых.

В прошлой жизни, сколько он себя помнил, маг был крайне силен. И эта сила его парадоксальным образом ограничивала. Рациональный до мозга костей, Варкастер столь же рационально подходил к формированию боевого арсенала. Пожиратель душ, Провозвестник смерти, Стрела рока, Луч расщепления. Маг вполне логично оперировал высшими заклинаниями, сполна реализуя свое превосходство в мощи. Тем самым оставляя под сукном многие свои наработки, что он создавал, ведомый исследовательским интересом, или захваченный какой-то концепцией. Иногда удачные, иногда не очень, они одинаково не могли тягаться на поле боя с боевыми заклятиями архимага, оседая в глубинах памяти некроманта мертвым грузом.

Теперь же Варкастер взглянул на свою нынешнюю ситуацию по-новому. В собственной ограниченности он увидел возможность реализовать свои давние идеи. То, что было неэффективно для архимага Варкастера, могло оказаться впору чунину Намикадзе.

Выложив на пол трупы и освободив их от одежды, маг критически оглядел собранный материал. Спустя несколько секунд размышлений он решил использовать как основу тело здоровенного мужика звероватого вида. Судя по тому, что единственной его раной был короткий порез яремной вены, тот стал жертвой Ульгрима.

Усевшись в ставшую давно привычной позу лотоса, маг погрузился в легкую медитацию. В его разуме одно за другим начали всплывать те заклинания, которым не было места на поле боя. Медлительные и изощренные, они предназначались для неторопливой и спокойной работы.

Несколько минут прошли в тишине. А потом покой подземного зала нарушился хлюпаньем и треском. Кости выложенных перед некромантом тел выворачивались из суставов, плоть облезала с них студенистой массой и устремлялась медленными потоками туда, где лежало тело, выбранное основой.

В глубине скалы хокаге некромант творил себе новое оружие.