Шеф с системой. Битва на Ярмарке

Глава 4

Рассвет пришел холодный и серый. Я проснулся раньше всех — если это вообще можно было назвать сном. Пара часов забытья. Тело болело, спина затекла, руки ныли от вчерашней работы, но времени на отдых не было.

Я поднялся, размял плечи. На кухне все было готово. Три глиняных горшка с Соусом Ярости стояли у очага, накрытые крышками. Огромная миска с тестом под влажной тряпкой. Корзины с чистыми овощами — репа, брюква, морковь.

Инструменты сложены на столе. Ножи в тряпке. Скалки. Сковороды. Собрали все, что у нас было.

Я вышел во двор. Мороз крепчал — воздух обжигал легкие. Небо посветлело, но солнце еще не взошло.

Драконий Горн стоял на тележке, остывший и тихий. Камни, глина, железная труба, торчащая вверх. Решетка-жаровня сверху, покрытая тонким слоем инея. Я обошел печь вокруг, проверяя. Камни держатся. Глина не потрескалась. Труба сидит плотно. Все на месте.

За спиной скрипнула дверь. Обернулся — Варя вышла на крыльцо, кутаясь в платок. Лицо бледное, под глазами темные круги. Она тоже почти не спала.

— Который час? — тихо спросила она.

— Скоро рассвет, — ответил я. — Пора будить остальных.

Она кивнула, вернулась в дом. Через несколько минут во двор начали выходить дети. Один за другим. Сонные, взъерошенные, но уже одетые в дорогу.

Матвей. Тимка. Петька. Стёпка. Антон.

Они собрались вокруг тележки с Драконьим Горном. Молчали, ежились от холода. Дышали паром.

— Слушайте внимательно, — сказал я. — Говорю один раз.

Они выпрямились, подтянулись ближе.

Я положил руку на край тележки:

— Через час мы будем на Ярмарочной площади. Там — толпа, шум, гам. Гильдия со своими павильонами. Масштаб большой. Они богатые. Мы — нет.

Пауза. Никто не перебивал.

— Мы идем туда с тем, что есть, — продолжил я. — Наше оружие — не дорогие ингредиенты, а скорость, огонь и дерзость. Не боимся, работаем быстро и слаженно, как репетировали вчера. Понятно?

— Понятно, — отозвались они хором. Голоса тихие, но твердые.

Я кивнул:

— Хорошо. Теперь конкретно.

Я начал перечислять:

— Как только придем на место — разжигаем Драконий Горн. Быстро, без промедления. Матвей, Тимка — вы отвечаете за растопку и дрова. Чтобы огонь не гас ни на секунду.

Они кивнули.

— Варя, Петька — тесто и раскатка. Как вчера лепешка за лепешкой.

Варя кивнула.

— Стёпка, Антон — подача и соус. Стёпка, помнишь, как Угрюмый у тебя покупал? Вот так со всеми. Уверенно, с улыбкой. Антон следит за соусом — чтобы не остыл, не кончился.

Стёпка выпрямился:

— Понял.

Я обвел их всех взглядом:

— Я буду в центре. Две сковороды. Жарю, переворачиваю, собираю Огненные Языки. Все остальное — на вас. Каждый знает свое дело. Делаете быстро, четко, как вчера на тренировке. Вопросы?

Тишина.

Потом Матвей поднял руку:

— Александр… а если нам не хватит продуктов? Что тогда?

Я посмотрел на него:

— Денег у нас почти нет. Первые заработанные медяки пойдут не в карман, а на закупку новых продуктов. Матвей, Варя — будьте готовы бежать к торговцам, как только появятся деньги. Покупаете все, что нужно — овощи, муку и прочее. Соуса должно хватить на весь день, его на ходу готовить не придется. Нам нужно продержаться как можно дольше.

Варя нахмурилась:

— А если денег не будет?

Я усмехнулся:

— Будут. Нет никакого если. Мы идем побеждать, поняли?

Она посмотрела на меня, потом медленно кивнула.

Я выпрямился:

— Еще что-то?

Тимка поднял руку:

— А если… Гильдия попытается помешать? Как тогда?

Я посмотрел на него:

— Тогда работаем еще быстрее. Не обращаем внимания. Наша задача — готовить и продавать. Все остальное — не наше дело.

Он кивнул, но в глазах читалась тревога.

Я сделал шаг вперед, ближе к ним:

— Слушайте. Я знаю, что вы устали, знаю, что страшно. Это нормально. — Я посмотрел на каждого. — Но сегодня мы идем туда не просить милостыню. Выкиньте это из головы. Мы идем показать, что можем и развеять слухи, которые про нас распространяют. Мы не нищие, которые кормят людей помоями, мы лучше всех этих богатеньких купчишек, лучше местных поваров, просто люди об этом не знают, но они узнают.

Тишина. Только ветер свистел в трубе Драконьего Горна.

Я положил руку на холодный камень печи:

— Мы идем туда с репой, ржаной мукой и адским соусом, с самодельной печью на тележке. Но мы идем и мы покажем им, что значит настоящий огонь.

Матвей выпрямился. Тимка сжал кулаки. Петька кивнул решительно. Варя смотрела на меня, и в ее глазах больше не было сомнения.

Я кивнул:

— Тогда собираемся. Грузим припасы, быстро завтракаем и выходим через двадцать минут.

Они бросились в дом. Я остался во дворе, глядя на посветлевшее небо. Солнце вот-вот взойдет.

Сегодня — день битвы.

Через двадцать минут мы были готовы.

Драконий Горн стоял на тележке. Рядом сложены корзины с овощами, миска с тестом под тряпкой, горшки с соусом, завернутые в старые одеяла, чтобы не остыли. Мешок с дровами и углем. Инструменты в ящике. Стол тоже взяли. Без него мы не сможем раскатывать тесто. Я еще взял пару досок и камни, на случай если стола не будет хватать.

Я встал впереди, схватился за ручке телеги, Матвей за другую:

— Пошли.

Мы вышли за ворота и двинулись по улице.

Слободка просыпалась медленно. Из труб поднимался дым — люди топили печи, готовили завтрак. Кое-где открывались ставни.

Мы шли молча, свернули на главную улицу, ведущую к центру города. Здесь было более многолюдно. Горожане спешили на ярмарку — нарядные, в праздничных одеждах. Смех, разговоры, ожидание веселья.

Мы выделялись на их фоне. Тележка с грубой каменной печью. Корзины с овощами. Ящики с инструментами.

Люди останавливались, смотрели. Показывали пальцами. Перешептывались.

— Это те самые… торговец пирожками…

— Говорят, нищие. Из Слободки.

— Что они везут? Печь какую-то?

— Гильдия их прикрыла, а они опять лезут…

Я не оборачивался. Смотрел вперед, шел ровным шагом. Дети тоже молчали, но я видел, как Петька сжимает ручку корзины. Как Стёпка опускает голову ниже. Варя шла рядом со мной, прямая, с поднятым подбородком. Лицо бесстрастное, но губы плотно сжаты.

Чем ближе к центру, тем плотнее становилась толпа. Люди текли к Ярмарочной площади со всех улиц — семьями, компаниями, поодиночке. Торговцы тащили тележки с товаром. Шум нарастал. Смех, крики, музыка вдалеке.

Мы протискивались сквозь толпу. Тележка с Драконьим Горном застревала — люди расступались неохотно, недовольно бурча.

— Эй, куда прешь!

— Смотри, чуть не задавил!

— Что за чудовище везете?

Наконец мы вырвались из самой плотной толчеи и вышли на широкую улицу перед площадью и я увидел Ярмарку.

Площадь была огромной. Центр города, окруженный каменными зданиями. Посреди — десятки павильонов, палаток, лотков. Флаги и вымпелы трепещут на ветру. Музыканты играют на помосте. Толпа гуляет, смеется, торгуется.

Но главное — павильоны Гильдии.

Они стояли в лучших местах, у самого центра площади. Большие, крытые, с резными столбами и расписными вывесками. Над ними развевались знамена Гильдии.

Перед павильонами уже толпились люди. Запах жареного мяса, печеного хлеба, пряностей плыл над площадью. Дым поднимался из труб жаровен.

Я остановился. Масштаб подавлял. Богатство. Размах, а у нас — тележка с самодельной печью. Корзины с репой. Горшки с соусом.

Варя остановилась рядом, окинула площадь взглядом, а потом тихо прошептала:

— Александр…

Я обернулся. Ее лицо было бледным. В глазах — страх, сомнение.

— Может, Угрюмый был прав? — Голос дрожал. — Как мы можем тягаться с… с ЭТИМ?

Она кивнула на наши скромные пожитки. На Драконий Горн. На детей.

— Посмотри на них., а потом посмотри на нас. Мы… мы же ничто.

Дети замерли. Матвей и Тимка остановились, тяжело дыша — они помогали мне тащить телегу. Петька, Стёпка, Антон стояли с корзинами в руках, глядя на меня. Все ждали ответа.

Я посмотрел на площадь. На богатые павильоны, на толпу и знамена Гильдии.

Потом посмотрел на Варю:

— Красивые, богатые, организованные, правда? — Я сделал паузу. — Вот только они не голодные

Она нахмурилась:

— Что?

— Они сыты, — сказал я. — Довольны. Торгуют тем же, что торговали вчера, позавчера, десять лет назад. Те же блюда, колбасы, вкусности. Все чинно и благородно.

Я кивнул на Драконий Горн:

— А у нас — огонь. Настоящий, живой, яростный огонь и у нас есть вкус, которого они не пробовали. Никогда.

Варя смотрела на меня молча.

Я показал на площадь рукой:

— Смотрите внимательно. Видите богатые павильоны Гильдии?

Они кивнули.

— А теперь посмотрите на людей перед ними.

Дети прищурились, всматриваясь в толпу.

— Народу мало, — заметил Матвей.

— Точно, — подтвердил я. — Потому что дорого. Жареный гусь целиком — три-четыре серебра. Не каждый может позволить. Только зажиточные.

Я повел рукой дальше:

— А теперь посмотрите на средние лавки. Те, что попроще.

Варя посмотрела, ахнула:

— Там… очереди.

— Огромные очереди, — кивнул я. — Видите? Люди стоят, толкаются, ждут. Потому что там доступно. Пирожок с капустой — два медяка. Пирожок с мясом — три-четыре. Жареная колбаса — шесть-семь медяков. Вот туда идет народ. Простой люд. Ремесленники, торговцы, работники. Те, кто хочет праздника, но не может отдать серебрушку за кусок гуся.

Тимка нахмурился:

— А бедняки?

Я кивнул на край площади, где стояли простые лотки с хлебом:

— Те покупают хлеб и уходят или вообще ничего не могут позволить. Просто смотрят.

Я повернулся к ним:

— Мы не тягаемся с Гильдией за богатых. Пусть едят своих гусей. Мы бьем туда, где очереди. Где люди хотят чего-то вкусного, горячего, необычного — но по цене, которую могут заплатить.

Матвей медленно кивнул:

— Наш Огненный Язык… сколько будет стоить?

— Три медяка, — сказал я. — Дороже простого пирожка, дешевле колбасы, но в десять раз интереснее и такого они нигде больше не купят.

Варя смотрела на площадь другими глазами теперь:

— То есть… мы не конкурируем с Гильдией напрямую?

— Мы бьем в их слепую зону, — ответил я. — Гильдия смотрит на богатых. На тех, кто может платить большие деньги. Они даже не видят эти очереди у средних лавок. Не видят этих людей, которые ждут чего-то доступного и вкусного. А может и видят, но не привыкли обращать на них внимание.

Я постучал кулаком по краю тележки:

— А мы их видим и дадим им вкус, который они запомнят. По цене, которую могут заплатить. И когда толпа пойдет к нам — Гильдия оглянется и поймет, что проморгала рынок.

Петька выдохнул:

— Ух… это… это может сработать.

— Сработает, — твердо сказал я. — Потому что мы не играем по их правилам. Мы делаем свою игру.

Матвей перехватил оглобли:

— Тогда чего стоим? Идем рвать!

Тимка усмехнулся:

— Порвем всех.

Я повернулся к площади:

— Идем дальше.

Мы двинулись к входу на площадь. Протискивались сквозь толпу. Тележка скрипела. Драконий Горн покачивался на ухабах. Люди оборачивались, смотрели с любопытством, удивлением, насмешкой. Я не обращал внимания.

Теперь дети шли по-другому. Спины прямее. Шаги тверже. В глазах — не страх, а предвкушение боя. Мы подошли к самому входу на площадь. Шум, гам, музыка обрушились волной.

И тут из боковой улочки, расталкивая толпу, появилась Маша.

Она протискивалась сквозь толпу — решительно, напористо. Люди расступались перед ней нехотя. Маша была в рабочем переднике, волосы растрепаны, лицо красное от спешки. В руках — большой сверток, туго перевязанный бечевкой.

— Повар! — крикнула она, еще не дойдя. — Стой!

Я остановился. Команда замерла рядом. Маша подбежала, тяжело дыша. Остановилась передо мной, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони.

— Слышала, что Гильдия сделала, — выдохнула она. — Твари.

Я кивнул молча.

Она сунула мне сверток:

— Бери. Приберегла тут для тебя. Не самое лучшее, но свежее. Хорошее.

Я взял сверток — пахло мясом. Развязал бечевку, приоткрыл край ткани. Внутри — куски говядины, свинины. Килограмма три, может больше. С прожилками жира, темно-красные.

Я посмотрел на Машу:

— Маша…

— В долг, — оборвала она. — Отдашь, когда заработаешь. Я знаю, что отдашь.

Она вытерла руки о передник, посмотрела на меня прямо:

— Покажи им на ярмарке, повар. Покажи этим гнидам из Гильдии, как плюют в лицо тем, кто пытается нас сломать. Они думают, что могут давить всех, кто им поперек? Пусть подавятся.

Голос звучал зло, яростно.

Я стоял, держа сверток. Мясо. У нас снова есть мясо.

— Спасибо, — сказал я и улыбнулся.

Маша махнула рукой:

— Не благодари. Просто не подведи. — Она обернулась к детям, кивнула. — Удачи вам.

Развернулась и так же быстро исчезла в толпе, не дожидаясь ответа. Я остался стоять с тяжелым свертком в руках.

Варя подошла ближе, заглянула в сверток:

— Это… мясо?

— Да, — выдохнул я.

Матвей уставился на меня:

— Но… как? Откуда?

Я посмотрел туда, куда ушла Маша. Ее уже не было видно.

— Союзник, — сказал я. — У нас есть друг.

Тимка шагнул вперед:

— Александр, это же… это меняет все! Мы можем…

Команда не успела опомниться от появления Маши.

С другой стороны площади, протискиваясь сквозь толпу, появился Фрол-мельник. Жилистый, с седой бородой. В телеге — тяжелый мешок. Он шел быстро, решительно. Люди расступались перед ним.

Фрол протиснулся к нам, остановился. Опустил мешок на землю с глухим стуком. Выпрямился, потирая поясницу, посмотрел на меня исподлобья:

— Александр.

Я кивнул:

— Фрол.

Он окинул взглядом нашу процессию — тележку с Драконьим Горном, детей с корзинами, сверток с мясом в руках Матвея. Усмехнулся криво:

— Слышал, что у тебя неприятности и что стражники пришли и забрали всё — муку, мясо, припасы. По приказу Гильдии.

— Слышал правильно, — ответил я.

Фрол сплюнул в сторону:

— Торгаши проклятые. Совсем оборзели. Думают, что весь город им принадлежит, что могут давить всех, кто им поперек дороги.

Он указал на мешок:

— Бери. Пшеничная, белая, лучший помол. Мешок — пуда полтора, может больше.

Я посмотрел на мешок, потом на Фрола. Он держался жестко, но в глазах читалось что-то вроде одобрения:

— Ты купил у меня муку всего один раз, но и ту отобрали. Потом услышал, что ты всё равно идешь на ярмарку. Один, с детьми, против всей Гильдии.

Он скрестил руки на груди:

— Хочу посмотреть, что из этого выйдет.

Я присел на корточки, развязал мешок, заглянул внутрь. Мука белая, мелкого помола, почти как пух. Пахло свежестью, зерном. Отличная мука, лучшая.

— В долг, — добавил Фрол. — Отдашь, когда заработаешь или не отдашь — тогда хоть посмеюсь над тобой потом.

Голос звучал насмешливо, но без злобы.

Я поднялся, посмотрел ему в глаза:

— Отдам. Спасибо, Фрол.

Он кивнул коротко, повернулся к детям:

— Работайте как следует. Не позорьте своего хозяина.

Матвей, все еще прижимавший к груди сверток с мясом, выпрямился:

— Не подведем.

Фрол усмехнулся:

— Посмотрим. Я, пожалуй, останусь. Интересно мне, как вы будете Гильдию побеждать. — Он оглядел Драконий Горн на тележке, покачал головой. — С такой печкой на ярмарку…

— Печка это не самое главное, — ответил я.

Фрол хмыкнул, но в глазах мелькнуло что-то вроде уважения.

Я остался стоять посреди толпы. В руках — сверток с мясом от Маши. У ног — мешок с белой мукой от Фрола. Рядом — тележка с Драконьим Горном, корзины с овощами, горшки с Соусом Ярости, миска с ржаным тестом.

Тишина среди шума ярмарки.

Дети смотрели то на меня, то на новые припасы — глаза широко распахнуты, рты приоткрыты. Они не могли поверить в то, что произошло.

Варя первой нашла голос, и он дрожал от смеси надежды и растерянности:

— Александр… это же… у нас теперь мясо и белая мука. Мы можем сделать что-то совсем другое! Что-то лучше!

Матвей подхватил, голос звучал возбужденно:

— Можем печь пироги! Или блины с мясом! Или жарить котлеты! Мы же…

— Подождите, — оборвал я, поднимая руку.

Они замолчали мгновенно, уставившись на меня. Я смотрел на припасы перед собой. Мясо. Белая мука. Овощи. Ржаное тесто. Соус Ярости. Драконий Горн.

Мысли метались, перебирая варианты и возможные риски.

План с утра был четким: Огненные Языки — ржаные лепешки, овощи, адский соус. Команда отработала процесс до автоматизма вчера. Теперь у нас мясо и белая мука. Можем сделать что-то совсем другое — сложнее, интереснее, дороже, но времени нет. Ярмарка начинается. Надо занять место, разжечь печь, готовить.

Если сейчас начну импровизировать — рискую сорваться. Дети знают один процесс, отработали его вчера. Если дам новое блюдо прямо сейчас — они не успеют освоиться, собьются, наделают ошибок.

Но не использовать мясо и муку — это глупость.

Варя сделала шаг вперед, голос тихий, почти умоляющий:

— Александр? Что будем делать?

Я поднял голову, посмотрел на нее, на детей, на Фрола, который стоял поодаль, скрестив руки, наблюдая. На площадь за их спинами — толпа, павильоны, флаги Гильдии.

Решение пришло. Я усмехнулся многообещающе:

— Узнаешь на месте. А пока — идем дальше. Нам нужно занять позицию, и времени мало.