Шеф с системой. Битва на Ярмарке

Глава 21

Я стоял посреди главного зала «Гнилой Бочки» и весело смотрел на свою команду. Час назад я отдал Семёну сто серебряных монет, и теперь это мрачное каменное чудовище принадлежало мне.

Факелы, которые принёс Волк, горели неровно — языки пламени метались на сквозняке, отбрасывая дёргающиеся тени на стены. Окна подернулись инеем, так как мы здесь уже изрядно надышали. Пахло сыростью, старым камнем и затхлым воздухом. Немудрено, ведь тут давно не проветривали.

Все расселись на ящиках, которые мы нашли в подвале. Угрюмый устроился напротив меня, откинувшись назад и скрестив руки на груди. Его тяжёлый взгляд скользил по высоким сводам потолка.

Волк сидел рядом с ним, молчаливый как всегда. Только его глаза двигались — медленно, обшаривая каждый угол зала.

Варя, которая пришла недавно, куталась в свой тулуп, поджав ноги под себя. Она то и дело бросала взгляды на потолок — боялась, что оттуда что-нибудь упадёт.

Тишина затягивалась. Они ждали.

Угрюмый первым не выдержал:

— Ну что, повар, — он кивнул на стены, покрытые плесенью и паутиной. — Объясни мне, зачем нормальному человеку покупать этот склеп за сто серебряных? Даже для тебя это странно.

Я усмехнулся:

— Потому что никто больше не додумался бы его купить. В этом наше преимущество.

— Какое преимущество? — Варя поёжилась. — Здесь холодно, страшно, и пахнет… не знаю чем, но плохо.

— Именно, — я кивнул. — Это здание пугает, а Слободка пугает богатых. Купцы из Верхнего города сюда не суются. Дворяне тем более. Но что если я скажу вам…

Я прошёлся по залу, позволяя паузе повиснуть в воздухе.

— … что именно этот страх мы и будем продавать?

Матвей поднял голову от записей:

— Страх продавать? Как это?

— Не страх, — я остановился у огромного камина, провёл рукой по холодному камню. Под пальцами ощущалась шершавость. — Мы будем продавать безопасность посреди страха. Ощущение того, что ты храбрец, который осмелился прийти туда, куда другие боятся.

Угрюмый прищурился:

— Продолжай.

Я развернулся к ним:

— Богатые люди скучают. Их жизнь — это одни и те же трактиры, те же лица и разговоры. Они ищут новизну. Острые ощущения, но… безопасные острые ощущения, понимаете?

— Не очень, — призналась Варя. — Мы из Слободки. Мне в прошлом острых ощущений на всю жизнь хватило.

— Смотрите. Слободка — самое опасное место, но что если богатый купец сможет приехать сюда, поужинать в самом сердце трущоб и вернуться домой целым и невредимым?

Я обвёл их всех взглядом:

— Знаете, что он сделает на следующий день?

— Что? — спросил Матвей. — Свечку за здравие поставит, что выжил здесь?

Угрюмый с Волком загоготали, даже Варя улыбнулась. Шутка вышла хорошая, мне понравилась.

— Он будет хвастаться. На каждой купеческой попойке, в каждом разговоре. «А я, знаете ли, вчера ужинал в самой Слободке. Да-да, в той самой. Меня сопровождала Чёрная Гвардия Угрюмого».

Варя нахмурилась:

— Но кто захочет рисковать ради хвастовства? Хотя тут и риска нет, если ты знаешь Слободку.

— Это ты знаешь, а они нет. Рисковать захотят все, — я усмехнулся. — Потому что риска не будет. Будет только иллюзия риска.

Я повернулся к Угрюмому:

— Григорий, твои люди станут частью легенды этого места. Личной гвардией заведения.

Угрюмый выпрямился. Я видел, как что-то изменилось в его взгляде — появился интерес.

— Это как? — спросил он медленно.

— Одинаковые чёрные кафтаны у каждого твоего бойца. Головные уборы. Никакой самодеятельности — только дисциплина и порядок.

Я начал расхаживать по залу, выстраивая картину:

— Богатый гость приезжает на карете к границе Слободки. Там его встречают пятеро твоих людей в чёрных кафтанах. Молча окружают карету со всех сторон. Провожают через весь район — мимо тёмных переулков, мимо подозрительных типов, которые расступаются при виде твоих бойцов.

Угрюмый слушал, не отрывая взгляда.

— У входа в «Веверин» — так я назову этот трактир — стоят ещё двое. Проверяют приглашение. Впускают. Внутри — двое охранников у стен. Стоят как тени, не шевелясь, не разговаривая. Просто присутствуют как постоянное напоминание: ты в безопасности, потому что здесь правит Угрюмый.

Волк подался вперёд:

— «Веверин»? Это что за название?

— Белка по-старому, — ответил я. — Зверёк быстрый, ловкий, запасливый. Символ того, что мы умеем выживать там, где другие сдохнут. Ну или «Виверна» самый злой дракон.

Варя и Матвей округлили глаза, затаив дыхание.

Угрюмый медленно кивнул. Я видел — мысли уже закрутились в его голове. Он представлял картину и себя в ней.

— То есть… — он сделал паузу, подбирая слова. — Я не просто бандит. Я страж порядка в элитном заведении?

— Именно, — я кивнул. — Ты становишься частью легенды. Человек, который держит порядок там, где другие боятся ступить. Проехать через Слободку под конвоем твоих людей — это станет знаком храбрости. Статусом.

Угрюмый замолчал надолго. Настолько долго, что Варя начала ёрзать на ящике.

Он смотрел в пол, но я видел — считает. Прикидывает риски. Взвешивает выгоду. Угрюмый не был дураком — он не велся на красивые слова.

Наконец он поднял голову:

— А если другие попытаются начать шуметь? Те же из Заречья или с Пристани? Скажут, что я продался богатеям, что забыл, откуда сам.

— Пусть говорят, — я пожал плечами. — Ты будешь зарабатывать больше, чем они все вместе. Причем легально. Без рисков облав стражи.

Угрюмый прищурился:

— Сколько?

— Доля с прибыли. За каждого гостя, которого твои люди сопровождают — процент. За охрану зала — процент. Мы партнеры, Григорий.

Угрюмый медленно выдохнул. В его глазах появился огонёк — я видел этот взгляд у амбициозных су-шефов, когда им предлагали возглавить собственную кухню.

— Личная гвардия… — он повторил, словно пробуя слова на вкус. Потом усмехнулся с удовольствием. — Мне нравится. Чёрная Гвардия Угрюмого. Звучит.

Он откинулся назад, скрестив руки:

— Хорошо, повар. Ты меня убедил, но мои парни должны быть достойно обучены. Я не хочу, чтобы они выглядели как переодетые бандиты.

— Не будут, — заверил я. — Я сам проведу с ними несколько тренировок. Научу стоять, двигаться, говорить с гостями. Они будут выглядеть как настоящая гвардия. Либо, мы наймем капитана Ломова. Уж он-то их обучит как надо.

Угрюмый кивнул:

— Тогда по рукам. Ломов точно сделает все как надо.

Волк хмыкнул:

— А как ты рассчитывать будешь оплату сопровождения?

— Включим в счёт, — ответил я. — Охрана — часть услуги. Элитная, дорогая, эксклюзивная. Гость платит не просто за еду. Он платит за опыт. За возможность сказать: «Я был там».

Угрюмый медленно выдохнул. Он молчал, но я видел — идея въелась в него, как крючок в рыбу.

— Сколько людей нужно? — спросил Волк.

— Для начала человек десять — пятнадцать. Самых дисциплинированных. Тех, кто умеет держать язык за зубами, не пить на работе да и вообще не пить. Те кто могут обучаться. Остальные — в резерве, для сопровождения.

— Десять найдутся, — кивнул Угрюмый. — Меня только соседи беспокоят. Как бы они к нам не полезли на такую крупную рыбу.

— Наймем больше людей, — я пожал плечами. — Либо парней Ломова наймем.

Угрюмый усмехнулся:

— Умно, Александр. Очень умно.

Варя подняла руку:

— Подожди. А как мы вообще будем работать? Кто будет приходить?

Я повернулся к ней:

— Вход только по приглашениям.

Повисла тишина.

Варя моргнула. наверное ей показалось, что она ослышалась:

— Что?

— Личным приглашениям, которые я буду выписывать сам.

Матвей выронил карандаш:

— Ты хочешь сказать, что люди с деньгами не смогут просто прийти и поесть?

— Именно.

Варя нахмурилась, сжимая край платка:

— Это… это глупо. Подожди, я не понимаю! Мы откроем трактир, но не будем пускать гостей? Будем сидеть в пустом зале?

— Не пустом, — я покачал головой. — Варя, ты не понимаешь психологию богатых.

— Объясни, — она выпрямилась, всё ещё скептически глядя на меня.

Я подошёл ближе, присел на корточки перед ней:

— Слушай внимательно. Богатый купец узнаёт, что его конкурент получил приглашение в «Веверин», а он — нет. Что он сделает?

— Плюнет и пойдёт в другой трактир? — неуверенно предположила она.

— Нет. Он будет добиваться этого приглашения. Подкупать, торговаться. Потому что для них это не просто ужин, а статус. Это возможность сказать: «Я был там, где ты не был».

Я встал, обводя взглядом всю команду:

— Нет ничего более желанного для богатых, чем-то, что они не могут купить просто за деньги. Мы создадим ажиотаж. Когда в городе будут шептаться: «А ты слышал про Веверин? Туда пускают только своих», — знаете, что произойдёт?

— Что? — спросил Матвей.

— Очередь из тех, кто хочет стать «своим».

Варя всё ещё выглядела скептически:

— А если никто не захочет? Если мы прогадаем?

— Не прогадаем, — я усмехнулся. — Потому что первые приглашения получат самые влиятельные люди города. Те, на кого равняются остальные. А когда они придут и распробуют нашу еду…

Я сделал паузу.

— … они сами начнут приводить других. Право ввести кого-то в «Веверин» станет валютой. Услугой. «Я введу тебя в круг избранных, но ты мне должен».

Угрюмый расхохотался:

— То есть богатые будут платить за то, чтобы почувствовать себя смельчаками? За иллюзию опасности при полной безопасности? И ещё будут унижаться ради приглашения?

— Именно, — я кивнул. — Добро пожаловать в мир элиты, друзья.

Варя медленно кивнула, но я видел — сомнения всё ещё грызли её:

— Хорошо. Допустим. Но… а еда? Чем мы их кормить будем? Опять мясо на углях?

Вот оно. Момент, которого я ждал.

Я усмехнулся:

— Нет, Варя. Здесь будет кухня, которой нет больше нигде в Вольном Граде.

Матвей навострил уши, уже готовый записывать.

— Я назову её «кухней далёкого Юга», — начал я. — Портовых городов, где купцы и моряки едят быстро, сытно и дёшево, но вкусно. Основой будет паста.

Снова повисла тишина.

— Паста? — переспросил Матвей. — Это что?

— Лапша, — я улыбнулся. — Но не в супе как мы делали, а с густыми соусами.

Матвей поморщился:

— Лапша… без бульона? — он попытался представить. — Это же будет сухо. Как её есть?

— Не будет сухо, — я покачал головой. — В этом и есть секрет. Соус мы не варим отдельно. Мы создаем его прямо в тарелке. Представь: горячая лапша, только из котла. Мы бросаем её к обжаренной грудинке, пока жир ещё шкварчит. Туда же — сыр и сырые желтки. Жар от лапши плавит сыр, желтки густеют, смешиваются с мясным соком и превращаются в густой, глянцевый крем. Без капли сливок или молока. Это чистый вкус.

— Стоп, — Матвей вскинул голову. — Сырые желтки? В горячую лапшу? Они же свернутся комками!

— Если делать как дурак — свернутся, — согласился я. — Но если правильно — они превратятся в шёлковый крем. Это называется темперирование. Тепло лапши медленно прогревает желток, он густеет, но не сворачивается. Цвет становится золотым, как закатное солнце. Текстура — как жидкий бархат.

Я видел — Матвей всё ещё сомневался, но записал.

— Первое блюдо назовём «Золотые нити», — продолжил я. — Второе — «Подушечки купца». Квадратики теста с начинкой. Как вареники, только тесто тоньше, а форма квадратная. Начинка из творога с рубленым укропом и чесноком или мясной фарш с луком. Подаются с топлёным маслом и травами.

Угрюмый кивнул:

— Это похоже на наши вареники.

— Похоже, но не то же самое, — я поднял палец. — Тесто делается только из муки и яиц, без воды. Раскатывается тонко, почти до прозрачности. Ещё форма важна — идеально ровные квадраты, красивая подача. Люди едят сначала глазами.

Варя нахмурилась:

— А это точно съедобно? Может, лучше что-то привычное? Жареную утку, пироги…

— Привычное есть везде, — отрезал я. — А мы продаём уникальность. То, чего нет больше нигде. Третье блюдо — «Лепёшки моряков». Тонкие, как блины, но из пресного теста. Запекаются в печи на камне. Сверху — тёртый сыр, копчёное мясо, лук, травы.

— Как открытый пирог? — спросил Матвей.

— Да, но тесто хрустящее и очень тонкое. Ещё одно блюдо — «Похлёбка рыбака». Густой суп, но не уха. Несколько видов рыбы, томлёные овощи, чеснок, пряности. Подаётся с сухариками, натёртыми чесноком и маслом.

Варя сморщила нос:

— Много чеснока.

— На юге его едят от морских болезней, — пожал я плечами. — Плюс специи — перец, гвоздика. То, что купцы везут, но не знают, как использовать.

— Дорого выйдет, — подсчитала Варя.

— Паста и лепёшки — дёшево, — возразил я. — Основа: мука, яйца, сыр. Дорого будут стоить только специи, но их нужно чуть-чуть. Продавать же будем втридорога — за экзотику, атмосферу, и за право быть здесь.

Я обвёл их взглядом:

— Вопросы?

Матвей поднял руку:

— А ты сам пробовал эту… пасту?

Я усмехнулся:

— Пробовал и вы тоже попробуете. Я сделаю порцию, чтобы вы поняли, о чём речь.

Варя медленно кивнула, но всё ещё выглядела неуверенно.

Внезапно за дверью раздались крики — громкие и полные ярости.

— А ну пошли от меня! — орал мужской голос, хрипло. — Я знаю повара Александра! Мне нужен Александр!

— Какого Александра⁈ — рявкнул грубый голос. — Дядя, не юли и тулупчик скидывай, пока по-хорошему говорим!

Глухой удар — будто кто-то врезался в стену. Потом ещё один.

— Я сказал — пошли! — голос прозвучал снова, теперь с нотками отчаяния. — Мне нужен Александр! Срочно!

Грохот — что-то упало, покатилось по мёрзлой земле.

— Да ты охренел, дядя⁈ Тебя ж щас вообще порешат!

Волк вскочил мгновенно, рука потянулась к поясу, где висел нож. Он рванул к двери, распахнул её — холодный ветер ворвался в зал вместе с уличным шумом.

Я тоже встал, напрягся.

Волк высунулся наружу, оглядел происходящее. Секунда. Две.

Потом он обернулся, и на его обычно безэмоциональном лице мелькнуло удивление:

— Кирилл Семёнович, — сказал он коротко. — Один. Дерётся с нашими.

Угрюмый поднялся с ящика:

— С нашими? Зачем?

— Говорит, что знает Александра. Требует его видеть.

Кирилл дерётся с охраной Угрюмого, чтобы попасть внутрь.

Я обменялся взглядом с Угрюмым. Тот усмехнулся:

— Ну что, повар. Похоже, твоя крупная рыба приплыла сама.

Я кивнул Волку:

— Впусти его.