Серый кардинал

Глава 14

Земля дрожит, бетонные плиты раскалываются. Ближайшая к воротам часть здания рушится. У врага есть кто-то очень сильный — маг земли, наверное. В моём мире ничего подобного и в помине не было.

Сомневаюсь, что могу погибнуть под завалами, но всё равно на всякий случай перебегаю в штабное крыло подальше от ворот. За моей спиной половина здания складывается как карточный домик, и земля сразу же перестаёт дрожать.

Мне интересно, что враг предпримет на этот раз. Снова затаиваюсь. Отсюда удобно наблюдать за воротами, поскольку штабное крыло смотрит прямо на них. Но пока никого не вижу. Эльфы попрятались, а над рухнувшей частью здания и поваленной оградой (рядом с КПП упали несколько секций) поднимаются клубы пыли и растекаются над территорией.

Ничего нового эльфы придумать не смогли. Вскоре чувствую появление ещё одной группы обычных боевиков. Только на этот раз они обходят здания (точнее, руины) с задней стороны, где находится ангар с вертолётом. Неужели, думают, не замечу?

Однако мне теперь надо действовать иначе. Особые не станут подходить близко, рискуя опять попасть под воздействие серой энергии. Зато, стоит мне раскрыть своё местоположение, маг земли продолжит рушить здание. А оказаться под завалами совсем не хочется, даже если это не причинит серьёзного вреда моему здоровью. Да и вообще, пора уже взять инициативу в свои руки, ведь охотник здесь — я.

Спускаюсь на первый этаж. Один из кабинетов открыт. Выбиваю стекло, выскакиваю на улицу. Здесь стоят ящики, бочки, два грузовика и мой универсал, который я загнал на территорию, чтобы перед шлагбаумом не торчал. В двадцати метрах — котельная. Пригнувшись, перебегаю к ней. С торца — дверь. Не заперта. Захожу внутрь и ищу, где спрятаться.

Мне приходится, наверное, полчаса ждать, пока эльфы доберутся до котельной. И всё же они оказываются здесь. В помещение заваливается отряд из пяти квенди. Они медленно прошествовали по центральной части здания и вышли.

Я прятался за одним из котлов — ничего лучшего не нашёл. Если бы меня обнаружили, постарался бы быстро умертвить врагов. Но те оказались не слишком дотошными и не стали осматривать каждый угол. Это спасло им жизнь… но ненадолго. Настала моя очередь выходить на охоту.

Жду ещё минут двадцать. Слышу, как на территорию въезжают машины. Противник уже здесь. Эльфы думают, я удрал. Они утратили бдительность. А значит, пришло время ударить.

Выглядываю из двери, пригнувшись, добегаю до казармы, забираюсь в разбитое окно. Отсюда начинаю ощущать ауры моих врагов, в том числе сильных особых. Они решили, что на территории никого нет и зашли. А я никуда не делся.

Начинаю убивать. Первым погибает эльф, который показался мне самым сильным. Требуется два удара серой энергией, чтобы он погиб. Атакую всех, кто под волну попадётся. Особые, обычные — без разницы.

Четыре квенди погибают. Выхожу в коридор, швыряю в окно гранату и начинаю стрелять очередями по эльфам, которые явно не ожидали подобной атаки. Хлопает взрыв. Несколько боевиков падают, сражённые осколками и пулями. Другие бросаются врассыпную, пытаясь спрятаться. Выскакиваю из окна и, укрывшись за ближайшим минивэном, меняю магазин.

Один эльф, оказавшийся возле здания, стреляет по мне. Удар обычной энергией чуть не размазывает его по стене. Однако парень жив, поднимается на корточки. Он особый, хоть и не очень сильный. Но аура чувствуется. Второй удар вырубает его, возможно, со смертельным исходом.

Над землёй взмывает ещё один эльф. В его руках — лук. Подлетев метров на пятнадцать, он выпускает в меня стрелу, которая вонзается в асфальт возле моей ноги. В следующий момент мощный воздушный вихрь переворачивает минивэн и отбрасывает меня на несколько шагов.

Оказываюсь без укрытия. А эльф приземляется прямо передо мной. Едва успеваю создать энергетический кокон, как воздушный вихрь снова обрушивается на меня. На этот раз мне удаётся остаться на ногах, поскольку ветер не может пробить прочный слой энергии.

Передо мной стоит квенди лет сорока с длинными тёмными волосами и довольно грубыми для эльфийского народа, угловатыми чертами лица. В одной руке он держит лук, а другой направляет в меня ураганный ветер. Воздушный поток резко прекращается, эльф быстро выхватывает из колчана стрелу и накладывает на тетиву.

Стрела со светящимся наконечником вонзается в мою защитную оболочку и останавливается прямо перед лицом, не долетев буквально сантиметр. Эльф достаёт вторую стрелу, но та выпадает из его руки. Лук тоже падает. Эльф хватается за грудь и пятится. Второй удар серой энергии — противник сгибается пополам и кашляет кровью. Третий удар убивает.

Только вот чувствую, что усталость накапливается. Как долго получится сражаться? Сколько ещё особых приехало сюда? Сколько среди них магов?

Возле ворот появляется ещё один эльф. Выставляет вперёд обе руки, и из них вырывается струя пламени, и оно охватывает машины, стоящие на территории. Огонь до меня не достаёт, но и не позволяет видеть, что происходит.

Стрелять не могу: мой автомат разбит воздушным ударом. Остаётся только одно — идти в огонь. Бью энергией. Сильнейшая ударная волна проносится по территории, сдвинув в сторону ближайшие машины, но до огненного мага, похоже, не достаёт. Ну или тот достаточно силён, чтобы выдержать подобное. Тогда направляю побольше сил в защитную оболочку и иду на врага.

Огонь затухает. Маг бросается прочь с территории вместе с несколькими эльфами, а их прикрывают десяток боевиков с автоматами. Свинцовый дождь брызжет мне в лицо. Пули вязнут в моей оболочке, создавая большое напряжение. Ощущение — словно толкаешь перед собой что-то тяжёлое.

Хватаю первую попавшуюся штурмовую винтовку, валяющуюся на земле рядом с одним из раненых, и с колена открываю ответный огонь.

От горящих машин валит густой дым, и я перестаю что-либо видеть. Всё вокруг затягивает чёрная пелена, от которой слезятся глаза. Но двух автоматчиков мне удаётся-таки подстрелить.

Закрыв нос ладонью, пробегаю сквозь дым. Прячусь возле обломка бетонной плиты, выглядываю. Уцелевшие машины спешно мчатся прочь от базы, увозя выживших магов и остатки их «гвардии». Враг бежал.

В общей сложности я насчитал тринадцать убитых особых и почти тридцать обычных боевиков. За разрушенной оградой обнаруживаю мёртвую эльфийку лет сорока на вид — особая, которую я прикончил одной из первых. Её лицо кажется мне знакомым. Где же я её видел? Случаем, не в театре вместе с Херендилом? Ещё одна валяется рядом с горящими машинами. Похоже, у квенди женщины тоже принимают активное участие в боевых действиях. А почему бы и нет, спрашивается, если есть сильные магические способности?

Но как ни крути, тринадцать особых — капля в море. У Херендила — сотни две родственников, среди них полно магов. И что с ними со всеми делать, спрашивается?

Добираюсь до своей машины, которая нетронутая стоит за казармой, сажусь за руль. Только сейчас понимаю, насколько устал. Серая энергия и манипуляции с обычной, в том числе защитный кокон, который приходилось держать довольно долго, выжали из меня все соки. Если бы эльфы продолжили драться, мне пришлось бы отступить. Но они бежали первыми. Сегодня удача на моей стороне.

Из шести сыновей Херендила остались пятеро. Наследник Лайрион погиб. Будучи сильным магом воздуха, он бросился в бой с врагом один на один, пытаясь поразить его стрелами и потоками ветра. Его жертва оказалась напрасной. Кроме него погибли Манахарно сын Латорио, две жены Херендила и три дальних родственника. А Таурион — двоюродный брат Херендила, славящийся сильной земляной магией — обрушил половину казармы, желая похоронить неизвестного живьём. Теперь база лежала в руинах, но и это не дало результата.

Алласар сидел за длинным столом в комнате для совещаний с оставшимися четырьмя братьями. Место Лайриона занял его старший сын Ломенгур — молодой тридцати семилетний квенди, которому теперь предстояло возглавить клан.

Сам Алласар в вылазке не участвовал. Он вместе с братьями Артэлем, Ферендиром и Эленионом, с тремя жёнами Херендила и прочими родственниками остался защищать особняк на случай, если нападёт враг.

Но этого не произошло. Противник атаковал только базу рядом с городком Астмэн. Причём, что любопытно, выжившие утверждали, будто нападавший был один. Верилось в это, конечно, с трудом. Кто может в одиночку уничтожить столько народу, в том числе более десятка особых? Разве что какой-то очень сильный маг.

Но если у Одоевских есть такой, значит, у клана — большие проблемы. Бессмысленное противостояние с Одоевскими может привести к печальным последствиям. Алласар понимал это лучше, чем кто-либо другой в этой комнате.

— Я обещаю перед всеми вами, — говорил Ламенгур, гневно сверкая глазами, — что мои отец и дед не останутся не отмщёнными. Мы уничтожим тех, кто стоит за смертью наших близких. Одоевские будут истреблены!

— Должен заметить, — проговорил скептически Алласар, — что мы не знаем наверняка, кто именно напал на базу, и связан ли он как-то с Одоевскими.

— Нет, дядя Алласар, мы знаем. Ещё когда погиб Нессорно сын Мандила, было очевидно, что за его смертью и смертью наших гвардейцев стоят Одоевские. Тогда мы не остановили их. Дед проявил… некоторую нерешительность. И теперь убийства продолжаются. Члены клана мрут один за другим, но я положу этому конец. Против нас — один человек. Всего один. Каким бы сильным магом он ни был, мы найдём способ уничтожить его.

— Вначале неплохо было найти способ узнать, кто он такой, — в голосе Алласара слышалась насмешка. — Прошла неделя, но личность загадочного убийцы окутана тайной. Может быть, пока этим заняться?

— Значит, узнаем! — Ламенгур стукнул кулаком по столу. — Да, мы узнаем, кто он, конечно. Кто он такой, какой владеет силой, где живёт — всё надо выяснить.

— У меня есть мысли на этот счёт, — взял слово Алано, второй сын Херендила. — Если тот человек владеет «гвант», значит его природа схожа с древними из народа гор. Люди для защиты от них используют специальные артефакты и специальное оружие. Всё это может помочь и нам.

Ломенгур посмотрел с сомнением на дядю и кивнул:

— Да, ты прав. Это может сработать. Мы должны опробовать эти артефакты. Надо достать их.

— Будет непросто. Такие артефакты нигде не продаются, и делают их только на заказ для третьего отделения.

— Значит, надо найти тех, кто делает. Или заплатить третьему отделению. Люди жадны до денег. Они свою родню продадут. Нам надо срочно достать артефакты! Иначе дело отца окажется под угрозой, и земля наших предков так и останется под людьми. Мы — последний оплот. От нас зависит будущее народа квенди.

Алласар мог лишь горько усмехнуться про себя. Опять родня завела разговор про «землю предков». Херендил был мудрым квенди и не кричал об этом на каждом шагу. Похоже, отныне всё будет иначе. Ломенгур молод и горяч, ненавидит людей всем сердцем, спит и видит, когда территория Российской империи в Эдвэне станет королевством квенди. А теперь он, наверняка, ещё и первым правителем возжаждет стать. Кто ж о такой славе не мечтает.

Но люди тоже не дураки. Не станут сидеть сложа руки. И вообще, подобные дела требуют тишины до поры до времени, а тут — бойня с дворянским родом. Ломенгур же не намерен действовать тихо и что-то ждать. Наоборот, складывается впечатление, что он собирается напасть в открытую. Да он весь как на иголках! Кажется, вот-вот вскочит и побежит врагов бить.

И потому у Алласара складывалось ощущение, что Танг может закончить очень плохо. Даже если ценой больших потерь получится справиться с Одоевскими, на клан обратят внимание в Петербурге, и тогда полиция и третье отделение плотно займутся зарвавшимися квенди. А у Алласара не было желания идти ко дну со всеми остальными. Они — непримиримые борцы за свои идеалы, а он — коммерсант. Алласар держал обувную фабрику, продукция которой пользовалась спросом по всей Российском империи, и отказываться от своего дела не собирался.

Да и вообще, в последнее время Алласар всё чаще подумывал о том, что в рамках клана ему тесно. Он планировал основать свою ветвь, выйдя у отца из подчинения, отказаться от помощи клана в обмен на свободу. До недавних пор это было возможно, отец дал понять, что не намерен держать сына силой.

А сейчас Алласар опасался, что братья и наследник воспримут данный шаг как предательство. Клан собирался воевать с врагом, но Алласару не за что было драться. И он, мягко говоря, скептически смотрел на идею возрождения королевства квенди, ведь под крылом империи было не так уж и плохо.

Алласар обменялся взглядами с младшим братом Ферендиром. Тот мыслил похожим образом. Он не думал уходить из клана, но настроения Лайриона, а теперь Ламенгура ему совсем не нравились.

Собрание закончилось, все стали расходиться. Алласар и Ферендир тоже вышли из комнаты и спустились на первый этаж в широкое фойе с большими окнами, выходящими на террасу со скульптурами, роскошный цветущий сад с тенистыми аллеями, где так любил прогуливаться отец, размышляя о вечном.

— Ну что, брат мой Ферендир, — проговорил Алласар. — Очень интересные события нынче происходят. Как ты смотришь на то, чтобы прогуляться по парку в этот чудесный день?

— Я с удовольствием прогуляюсь, Алласар. Погода сегодня хорошая. Дела можно ненадолго отложить.

Братья вышли на террасу и двинулись по мощёной тропинке между клумб.

Вечером, за ужином, я рассказал Игорю и Ирине, что члены клана Танг уже начали умирать. В подробности не вдавался и все расспросы Игоря пресёк на корню, мол, это не имеет значения. Но чтобы не вызвать подозрений и кривотолков, намекнул, что у меня есть союзники среди дроу и уруков.

Игорю это не понравилось, ведь его отец чётко дал понять, что мы не должны вести вооружённое противостояние. Он считал, наши агрессивные действия сыграют против нас, когда начнутся судебные разбирательства. Я же открыто нарушил его волю и, по мнению Игоря, подставил семью.

В тот же вечер Игорь позвонил отцу, а тот — Ирине. И на следующее утро дядя объявил, что уезжает вместе со своей охраной и что Сергей Александрович умывает руки. Он не намерен дальше участвовать в конфликте, поскольку мы якобы дискредитировали все его начинания. Но несмотря на это, дед всё равно предлагал Ирине переехать в Петербург, чтобы не рисковать жизнью.

— Между прочим, переехать в Петербург к родителям — неплохая идея, — сказал я, когда мы с тётей, проводив Игоря, остались вдвоём в вестибюле. — Вы здесь мало что сможете сделать лично. Только жизнью рискуете понапрасну. Не знаю, на что пойдёт Танг после гибели своих родственников. Не исключаю, что новый наследник слетит с катушек и наплюёт на правила.

— Они не посмеют сюда заявиться. Иначе Репнин умоет руки, приедут люди из центрального полицейского управления, и это плохо закончится прежде всего для Танг.

— Если приедут. Видите ли, Репнин боится за свою шкуру. Он знает, что нечист на руку, и если начнутся расследования, он может запросто отъехать на каторгу. Да и потом, вам-то от этого будет легче? Лучше поезжайте в Петербург к дочерям. Девочкам жизнь надо устраивать. Там высший свет, престижные институты, видные женихи. А здесь кто? Эльфы да морлоки? А мы с Глебом Дмитриевичем и Денисом Святославовичем и компанию вытянем, и с врагами разберёмся.

Мысль такая зрела у меня уже давно, но я не мог предложить Ирине уехать, не зная наверняка, возьмусь ли за дело или нет. Ведь если я не получу долю, то и смысла работать на защиту «ГНК» нет. А теперь двадцать пять процентов фактически в моих руках. Завтра состоится сделка. И это значит, что я смогу полностью взять на себя руководство в сфере безопасности. А тётя? А что ей здесь делать? Она и так последнюю неделю боится из дома выйти. Что за жизнь?

— Ох, не знаю, — проговорила Ирина. — Сама думала…

— А по мне тут и знать нечего. Вы всё равно ни на что не повлияете. А если погибнете, никому от этого лучше не будет.

Мы пошли вверх по лестнице.

— Видите ли, компания переживает непростые времена, а я всё просто брошу… — продолжала выговаривать сомнения Ирина.

— Нет, вы не бросите, вы доверите дело людям, которые способны решить проблему. Это — максимум, что вы сейчас можете сделать. Вы правильно поступили, что отдали мне долю. Ваша… точнее, уже наша компания теперь под надёжной защитой.

Мы остановились перед дверью, ведущей в кабинет.

— А скажите, Алексей, вы, правда, пользовались помощью дроу и уруков?

— Нет, что вы. Я один всё сделал. Мои потенциальные союзники оказались слишком неповоротливыми. Они не смогли вовремя предоставить личный состав. Однако я подумываю использовать их в будущем. Бойцы нам не помешают. Кстати, у нас есть свободный грузовик?

— Э… зачем?

— На базе осталось полно оружия. Нам оно будет нелишним.

— У нас в основном цистерны, но и бортовые грузовики должны быть, кажется. У рабочих точно есть пикапы. Можно взять парочку на время.

— К сожалению, пикап не годится. Нужен грузовик, желательно десятитонный.

— Хорошо, я узнаю, есть ли такой, и скажу.

А пока Ирина узнавала, я взял из комнаты трофейный лук, который вчера забрал у темноволосого эльфа, колчан стрел и поехал на тётином внедорожнике «Эрмин» за город, чтобы поупражняться. Хотелось понять, каким образом эльфы передают энергию в стрелы. Или сами стрелы такие волшебные?

Всё оказалось куда проще, чем я думал. Любой, кто хоть немного умеет манипулировать энергией собственной ауры, мог стрелять из такого лука. Стрела имела стальное древко (ну или из некого сплава, проводящего энергию), и когда я сконцентрировал на ней внутреннюю силу, наконечник засветился. Выпущенная стрела расщепила ствол берёзы.

Сам лук тоже был изготовлены из неизвестного материала. Обычному человеку банально не хватило бы сил натянуть тетиву.

Сегодня грузовик достать так и не удалось, обещали на следующий день. Но на следующий день мы с тётей поехали в контору компании подписывать документы о передачи мне доли. А эльфы вряд ли будут меня ждать. Сами всё увезут, если уже не увезли. Поэтому я отбросил идею забрать стволы. В конце концов, не так уж их там и много. Одну оружейную комнату ведь завалило.

Контора находилась на набережной недалеко от места, где мы гуляли с Ниви. Старое двухэтажное здание было отделано серой фасадной плиткой. Начальство сидело на втором этаже, туда мы и отправились.

Здесь я, наконец, познакомился с Денисом Святославовичем Одоевским — двоюродным братом покойного Николая. Денис Николаевич уже давно выполнял функции исполнительного директора. Это был полноватый мужчина с крупной, бритой головой и улыбчивым лицом.

Ирина рассказывала, что Денис с Николаем дружили с детства, и когда Николай предложил открыть совместное дело, сразу согласился, взял кредит, и они поехали в Эдвэн. Отец Дениса служил в армии и большого состояния не сколотил, однако хотел, чтобы сын пошёл тем же путём. Вот только у сына имелись свои планы на жизнь.

Вначале Николай лично занимал кресло исполнительного директора, но потом ему надоело, и он отдал должность двоюродному брату.

Тётя, Денис и я устроились в небольшой переговорной комнате. Некоторое время мне потребовалось, чтобы изучить все условия и устав компании, после чего я поставил подписи, где требовалось. Отныне я совладелец «ГНК» и, как обладатель четвёртой доли, имел право присутствовать на собрании акционеров (теперь нас стало четверо) и налагать вето на некоторые решения.

Ну и, конечно же, имел право получать часть прибыли, соразмерную моей доли. Правда, выплаты производились всего два раза в год, и следующую мне предстояло ждать аж до сентября.

Но эту проблему мы решили легко: я попросил меня устроить на работу в собственную компанию. Чисто формально, конечно же, чтобы просто получать деньги. Условились на три тысячи в месяц, которые будут вычтены из моих дивидендов.

После подписания документов мы с Ириной, Денисом Святославовичем и Глебом Дмитриевичем устроили совещание. Ирина, прислушавшись к моему совету, объявила, что желает на время, а может, и навсегда, переехать жить в Петербург вместе с дочерьми. Никто из присутствующих возражений не имел. Наоборот, Денис Святославович сразу поддержал это решение.

— Конечно, поезжайте, — сказал он. — Что вам делать в этом захолустье? К тому же распря с эльфами вам только тяготы доставляет. Вы выглядите очень уставшей в последнее время, Ирина Сергеевна. Вам нужен отдых.

— Что верно, то верно, — добавил Глеб Дмитриевич. — Слишком уж накаляется обстановка. Кстати, как дела с астмэнской базой? — обратил он ко мне.

— Вчера я провёл операцию. Были уничтожены несколько членов клана, — проговорил я. — Двенадцать особых и около тридцати обычных гвардейцев.

— Постойте, Андрей Константинович, вы в одиночку напали на базу клана Танг? — Денис Святославович, возможно, и знал о наших планах уничтожить клан, но уж точно не о моих способностях.

— У меня были помощники, — опять соврал я. — У Танг много врагов. Например, дроу, чей род они почти истребили тридцать лет назад. Да и уруки их недолюбливают.

— Урукам и дроу тоже нельзя доверять. Вообще, моё убеждение таково, что всех этих уродов надо в специальные поселения определить, где за ними будет глаз да глаз. Окружить колючей проволокой и поставить по периметру вышки, чтобы ни одна сволочь не прошмыгнула. И стрелять любого, кто хоть рот раскроет. Иначе нам мира не видать. Они не дадут нам спокойно жить, понимаете?

— На своей же земле, — заметил я.

— Простите?

— Изначально ведь это их земля, правильно?

— Да, но наши цари пытались жить с ними в мире. И что мы получаем? Только восстания и резню раз в сколько-то лет. Это же дикари! Им дай свободу, они сами же нас всех перережут. С ними бесполезно договариваться.

— Я плохо знаю, что здесь творится. Но их тоже можно понять. Они считают эту землю своей.

— Только вот цивилизацию им принесли мы. Если Российская империя отсюда уйдёт, все эти остроухие и клыкастые недоумки вернутся в каменный век.

— Возможно, — проговорил я, не желая вступать в полемику.

— Поэтому, Андрей Константинович, вы занялись правильным делом, — подытожил Денис Святославович. Клан Танг утратили чувство меры. Надо их хорошенько прижать. Знаете, здесь, в Гланкарасе, есть сообщество тех, кто считает необходимыми самые жёсткие меры по отношению к эдвэнским дикарям. Русский патриотический орден. Слышали о таком?

— Первый раз слышу.

— Могу с гордостью сказать, что тоже вхожу в ряды этих достойных людей. Если хотите, я познакомлю вас. Уверен, вам будет интересно пообщаться. И полезно. Там состоят адвокаты, члены городской думы, чиновники, промышленники, врачи, профессора и даже студенты. Разумеется, все — чистокровные аристократы.

Я согласился, и Даниил Святославович обещал мне позвонить, когда состоится собрание этого загадочного общества. Не знаю, чем они там занимаются, меня не тянуло вписываться в мутные дела каких-то местных группировок, но пообщаться, узнать, что за люди, не помешает. Связи всякие нужны, особенно если я собираюсь жить здесь и развивать бизнес.

Выйдя из здания конторы, мы с Ириной сели в минивэн, на котором приехали сюда вместе с шофёром. И тут тёте поступил звонок на мобильный. Она аж в лице изменилась, когда посмотрела на экран телефона.

— Алло, Одоевская слушает… — проговорила Ирина холодным тоном. — Что? Да как вы смеете мне звонить?.. Что за дело?.. — она некоторое время слушала. — Нет, я вам не верю. Думаете, меня можно обвести вокруг пальца? Не звоните больше. До свидания.

Тётя с гневом нажала кнопку сброса вызова, аж телефон хрустнул под пальцем.

— Кто это? — спросил я.

— Подонок Алласар. Опять названивает. Надеюсь, я его больше не увижу и не услышу никогда.

— Что ему надо?

— Ой, не берите в голову…

— Нет, погодите, что он сказал?

Тётя вздохнула:

— Да он опять за своё. Дескать, распря ему невыгодна, он хочет мира и бла-бла-бла. Как обычно.

— А что именно он предлагает?

— Без понятия. Сказал, хочет что-то обсудить. Какое-то соглашение или что-то в этом роде.

— Позвоните ему.

— Позвонить? Зачем?

— Позвоните и дайте трубку мне. Сам хочу пообщаться с ним.

— Как хотите, но… не уверена, что в этом есть смысл, — Ирина набрала номер и дала мне телефон.

— Алло, слушаю, — раздался в трубке голос с акцентом. — Вы передумали, Ирина Сергеевна?

— Это не Ирина Сергеевна, — ответил я, прикрыв рот рукой, чтобы изменить голос.

— А кто?

— Неважно. У вас дело к Ирине Сергеевне? Какое?