Семья волшебников. Том 3

Глава 5

Комацу уже заканчивал смену. Очередной день, ничем не интересный и не примечательный. Очень много рыбы, риса… и в основном это все.

Нет, Комацу любил свою работу. У него талант, так говорили все, кто пробовал его блюда. Ему прочили большое будущее. Но когда он покидал ресторан, то просто возвращался в свою маленькую квартирку, заваривал лапшу, смотрел какой-нибудь онгоинг и ложился спать. А утром шел на следующую смену — и опять весь день было очень много рыбы и риса.

Конечно, не только их. Комацу умел готовить все. Но он специализировался на традиционной, классической кухне, а в ней три главных составляющих — рис, овощи, рыба. И это получалось у него лучше всего, поэтому он не удивился, когда услышал, что его хотят поблагодарить гости.

А подходя к столику — невольно приосанился, поскольку сегодня его собирались осыпать комплиментами две молодые красотки. Причем одна — несомненная иностранка, да еще и светловолосая.

На плече у нее сидел разноцветный попугай ара.

С ними были еще и две девочки лет девяти, причем одна продолжала уплетать такояки, которые составляли особую гордость Комацу. Он сам внес в рецепт некоторые изменения, и нехитрая уличная закуска стала блюдом высокой кухни.

— Надо же, какой молодой! — обрадовалась при его появлении гостья-японка. — Спасибо за еду, повар-сан, было очень вкусно!

— Ну что, его? — скучающе спросила иностранка.

Японка пристально посмотрела на Комацу, отправила в рот еще кусочек сашими и кивнула.

— Да, я решила, — сказала она. — Повар-сан, у нас к вам предложение, которого вы больше не получите ни от кого и никогда.

Комацу с пониманием улыбнулся. А, вот оно что. Конкуренты. Хотят переманить.

— Мы навели о вас справки, Комацу-сан, — снова заговорила японка. — Вы холосты и одиноки, ваши родители умерли, а со старшей сестрой вы не общаетесь. В этом мире вас ничто не держит… или я ошибаюсь?

Теперь Комацу насторожился. Нет, это не конкуренты. Это больше похоже на секту. Или хотят куда-то завербовать… правда, вряд ли в силах самообороны настолько не хватает поваров.

— Рад был угодить, — поклонился он. — Простите, должен вернуться к работе.

— Если уйдешь — пожалеешь, кр-ра-а!.. — раскрыл клюв попугай.

Комацу моргнул. Теперь что — угроза?.. но подождите, это сказала птица. Причем слишком отчетливо для попугая.

— Что?.. — опешил он.

Блондинка поднялась и задвинула шторку. Теперь Комацу не было видно из общего зала, и он заволновался еще сильнее. С одной стороны, он в уединенном пространстве с двумя шикарными женщинами, с другой стороны — они какие-то странные. Не позвать ли на помощь, пока не поздно?

— Вот что, — оперла подбородок на руки японка. — Я тебя хочу нанять.

А. Фух. Все-таки конкуренты. Ну, с этим можно работать. Особенно если такая начальница… у Комацу сразу в голове стали прокручиваться разные мысли, мало относящиеся к работе.

— Сколько? — деловито спросил он.

— Не в деньгах дело, Комацу-сан… — улыбнулась женщина. — Стойте, с ними я тоже не обижу! Я предлагаю вам работу в другом мире.

А, это пранк. Понятно. Две жестокие красотки и глупый отаку.

— Мне некогда, — сухо ответил он. — Рад, что вам понравилось, приходите к нам еще.

— Стой, смотри, — ухмыльнулась блондинка.

Она показала руку с восемью… девятью… десятью пальц… щуп… клеш…

— Это голограмма… — растерянно сказал Комацу, не в силах оторвать взгляда.

— Какие вы тут недоверчивые все, — вздохнула японка. — Лахджа, превратись в кошкодевочку.

— Нет, — отрезала иностранка. — Я не буду превращаться в чьи-то фетиши.

— В серьезном бизнесе тебе делать нечего, — вынесла вердикт японка. — Комацу-сан, мы не шутим. Если вы согласитесь, то получите возможность, которую больше вам не предложит никто. Если откажетесь, мы просто выйдем за дверь, и больше вы нас не увидите. Думайте. Одну минуту.

Комацу моргал, не произнося ни слова. Одна из девочек сняла с шеи кулончик и… у нее выросли крылья. И хвост. Блондинка шлепнула ее по макушке и заставила надеть кулончик обратно.

Мысли повара метались. Он все еще не мог поверить… но он очень хотел поверить. Вся его жизнь… он столько раз втайне мечтал о… чем-то таком…

— Исекай, исекай, исекай… — замурлыкала девочка с кулоном, хитро сверкая золотистыми глазами. — Исека-а-ай мо варито и-и сека-ай!.. Доко ни ите мо-о парадайсу-у!.. Мамико, подпевай!

— Я закончу рабочий день, — выдавил Комацу. — Я не могу оставить ресторан и клиентов среди рабочей смены.

— Конечно, — сказала японка. — Мы тут посидим до закрытия. Пусть мне принесут еще сашими.

— А мне осьминожьих шариков! — болтнула ногой девочка с кулоном.

Дорабатывал Комацу как в тумане. То и дело отрывался от стола, откладывал нож и заглядывал в зал. Туда, где в укромной нише сидели две женщины и две девочки. В последний раз японка его заметила, улыбнулась и помахала пальцами — а Комацу отдернулся, как ужаленный.

Что все это может значить? Может, лучше позвонить куда-то, пока не поздно? Или сказать шефу? Может, его хотят похитить? Да зачем? Он просто хорошо делает суши. Многое другое тоже, но… это не то, ради чего похищают людей. Денег у него нет. Связей нет. Родни нет. Он просто хороший повар.

Может, его на органы хотят пустить?.. Нет. Безумие.

А перед глазами стояла меняющая форму рука иностранки. И девочка с крыльями. Фокус, трюк… но такой убедительный… и помимо воли вспоминаются бесчисленные исекаи, которые Комацу пересмотрел за свои почти тридцать лет…

Они ведь часто так начинаются. Простой парень вроде Комацу… почти всегда одинокий, чтобы ничего не держало в родном мире… просто бац!.. и ты переродился в другом мире. И началась новая жизнь. Когда лучше, когда хуже, но всегда уж точно интереснее.

Когда закончилась смена, Комацу уже знал, что не откажется. Его аж колотило от страха и волнения, но он понял, что если просто уйдет сейчас домой, то будет жалеть до конца жизни.

— Комацу Акихико, к вашим услугам, — поклонился он, вернувшись к столику тех женщин. — Пожалуйста, позаботьтесь обо мне.

— Отлично! — сверкнула белыми зубами японка. — Можешь вывести нас на крышу?

— Ты ему что, даже вещи собрать не дашь? — не поняла иностранка.

— Да какие у него там вещи? — отмахнулась японка. — Техника там все равно долго не проработает, а остальное бросит, как я бросила.

— Ну трусы хотя бы, носки… зубную щетку?

— Эм… было бы неплохо, — кивнул Комацу. — Я могу купить это все за углом.

— И у нас сможешь, — настойчиво сказала японка. — Хотя если ты не заинтересован…

— Я… не знаю… а какой у вас мир? — спросил Комацу, не веря, что говорит это всерьез.

— С магией. Что-то вроде позднего средневековья.

— Японского или европейского?

— Всякого.

— Я не поверю, пока не увижу.

— Ну так выведи нас на крышу, и все будет. Надо без камер.

Комацу решил, что вряд ли пранк заключается в том, чтобы столкнуть его с крыши. Но все равно надо быть осторожным и не подходить к краю. Вдруг они просто сумасшедшие… но та рука… и девочка… ладно…

— Меня Астрид зовут, — сказала девочка, пока они поднимались. — Это Мамико. А это наши мамы.

— А… кто ваши мамы?

— Ну… мамы, — пожала плечами девочка.

— Это неважно, — сказала японка. — Мы все на месте объясним. Я хочу открыть ресторан, мне нужен японский повар… а дома уже утро, Мамико опаздывает в школу.

— В школу после всего этого⁈ — ужаснулась Мамико. — Я даже не спала!

— Да, действительно, — признала японка.

— Я тоже опаздываю, — с намеком сказала Астрид.

— А тебе не надо спать, — улыбнулась иностранка.

— Ну и что⁈ — топнула ногой девочка. — Ты сама говорила, что лучше спать, чем не спать!

— А будешь ли ты спать? Или будешь шарахаться по округе и бегать за бродячими собаками?

Комацу, как ни странно, немного успокоился от этого разговора. Он звучал… буднично. Настолько буднично, как не звучат разговоры сумасшедших, сектантов, пранкеров.

И в то же время… чудесно.

А потом они поднялись на крышу. Комацу посмотрел на вечерний Нисиадзабу, на ряды зданий… он иногда поднимался сюда, стоял один и любовался… тут не «Небесная палуба», но все равно вид неплохой.

А потом он забыл думать о виде. Потому что иностранка пошевелила губами, попугай хлопнул крыльями — и в вечернем небе появилась лошадь.

Без крыльев. Просто бегущая по воздуху лошадь. Очень красивая, стройная и тонконогая.

Комацу никогда не видел живых лошадей.

Она опустилась на крышу мягче падающей пушинки. Посмотрела на Комацу большими умными глазами и… сказала густым басом:

— Мы возвращаемся?

Комацу окончательно понял, что это не пранк, и против своей воли энергично закивал.

Он исекайнется! Он на самом деле исекайнется! Прямо сейчас!

— Пойдем через Лимбо, — сказала иностранка, усаживая на лошадь девочку-японку.

Вторая запрыгнула в седло сама.

Через несколько секунд дома, улицы и весь Токио растворились в тумане. А вокруг сомкнулся… это выглядело как огромный темный тоннель, в конце которого мерцал свет.

— Я это твое Лимбо терпеть не могу, — проворчала японка, крепко держась за стремя лошади.

— Оно не мое, — ответила иностранка. — Потерпи уж пару минут, сейчас будем дома. Комацу-сан, не отходите далеко. А лучше держите меня за хвост.

Комацу моргнул. Он не заметил, в какой момент иностранка… изменилась. Она… она стала выглядеть так же, как ее дочь, только взрослая. Ну да, логично.

Она не человек. Монстродева, прекрасная монстродева. Он бы решил, что демоница, но рогов ведь нет.

Наверное, драконодева.

— А… а люди в вашем мире есть? — робко спросил он.

— А я кто, по-твоему? — ткнула в себя пальцами японка.

Комацу это успокоило. Будет очень обидно оказаться единственным человеком среди… монстролюдей.

— То есть там люди и монстролюди? — уточнил он.

— Там столько видов, что я устану перечислять, — отмахнулась японка. — Полный ассортимент.

— И зверолюди? — стало любопытно Комацу.

— Ну… есть всякие звероподобные. Люди-крокодилы, люди-змеи, люди-свиньи… люди-пчелы есть, апиниды называются.

— А люди-кошки?..

— Фелины… но они не кошкодевочки, они антропоморфные коты.

— Все равно неплохо, — решил Комацу, в котором все сильней разгоралось нетерпение. — А эльфы есть?

— Полно.

— А суккубы⁈

— Да вот же, Лахджа, — указала на свою подругу японка.

— Я не суккуб! — возмутилась та. — Сколько раз повторять⁈ Я демон!

Ее хвост вильнул так, что едва не вырвался из рук Комацу. Стены тоннеля вздрогнули, вокруг будто стало еще темнее, хотя казалось, что это невозможно. Комацу уставился на мерцающий вдали свет… он приближался, но мучительно медленно.

Значит, она все-таки демон, хотя и без рогов. Ну почему бы и нет, ведь самое-то главное, что если в их мире есть демоны, то есть и магия, а если есть магия, то она может быть и у Комацу… ведь верно?

— А у меня будет магическая сила? — с надеждой спросил он.

— Нет, — ответила японка. — Но у тебя будет социальный пакет и хорошая зарплата.

— А, это такой сюжет, производственный… — задумался Комацу. — Ну тоже неплохо…

Поглощенный мыслями, он не заметил, как иностранка наклонилась к японке и шепнула:

— Мне кажется, он нёрд. Тебе точно такой подойдет?

— Лахджа, я же именно такого и хотела, — шепнула в ответ японка. — Это идеальный вариант. Он отличный повар, да еще и отаку. Он будет за еду работать, лишь бы в другой мир взяли.

— Как Гриша? — с иронией спросила иностранка. — Плохой пример ты берешь с Хальтрекарока…

Комацу их не слышал. Перед ним все ярче разгорался… туннель заканчивался, арка выхода расширялась, и он уже видел, что по другую сторону… а в душе пели птицы.

— Ну вот мы и дома, — сказала японка. — Добро пожаловать в Валестру.

Комацу кивнул, зачарованно глядя на вздымающиеся шпили. На волшебного вида город с куполами, с башнями, с причудливыми строениями. Здания не повторялись, не было двух одинаковых, но они все равно искусно сочетались, слагались в прекрасный архитектурный ансамбль.

А в стороне вздымались шесть огромных дворцов. Не в самом городе, не затмевая его и не подавляя, но все равно сразу показывая — здесь центр, здесь власть. Видимо, это замок местного феодала — возможно, императора.

А потом Комацу обратил внимание на то, что поближе и поменьше. Они стояли на холме, поодаль от города, но отсюда была отлично видна громадная каменная арка… не такая большая, как дворцы, но тоже внушительная. Она светилась, внутри нее мерцал воздух… портал, конечно, чем еще это может быть⁈

И дорога… дорога между порталом и городом. По ней катились… нет, не автомобили. Экипажи. Старинного вида кареты, груженые повозки, стимпанковые машины!.. Ехали всадники… и не все были на лошадях! Комацу с восторгом узрел единорогов, ездовых ящеров, огромных насекомых!..

И воздушный транспорт!.. В небе парили всадники на грифонах, летающие ковры, лодки!.. вон, вон, пролетела девушка на метле!.. а вон тот юноша вообще парит сам по себе, окруженный сверкающей сферой!..

На глазах Комацу выступили слезы.

— Ну как вам пейзаж, повар-сан? — с иронией спросила японка.

Комацу не нашелся, что ответить. Ему вообще не хотелось говорить — хотелось стоять, смотреть… впитывать этот вид. Поглощать его всем существом.

Может быть, он сошел с ума, и это все происходит только в его голове? Может, сейчас он лежит в смирительной рубашке, обколотый галоперидолом, а перед глазами кружатся цветные картинки, смесь просмотренных тайтлов?

— Ну вот мы и дома, — сказала иностранка, ссаживая с лошади японскую девочку. — Астрид, пой, тебя еще успеют забросить в школу!

— Ой, еще только второй рассветный! — обрадовалась японка, глядя на часовую башню у портала.

Часы там были странные — без стрелок, с четырехцветным циферблатом.

Астрид унеслась в небо вместе с лошадью и попугаем. А японка поднесла руку ко рту и сказала:

— Вератор-сама, можно мне рикшу?

Пум!.. Прямо из воздуха возник… котобус. Огромный мохнатый зверь с почти кошачьей мордой и двенадцатью лапами, с окошками и дверью в боках.

— Привет, Сидзука, — ухмыльнулся он зубастой пастью. — Привет, Лахджа.

— Поехали, Альматрадак! — распорядилась японка, чуть ли не запихивая напуганного Комацу в кабину. — Сначала в школу, потом на бульвар!

По дороге Комацу почти забыл, как дышать. Котобус несся по воздуху, как по земле, за окнами мелькали все новые диковины и чудеса, а уж когда он увидел парящего в небе дракона…

Вот для его спутниц все было очень буднично. Они сначала опустились в большом цветущем саду, выпустили Мамико, и та убежала к аккуратному белому зданию. Потом японка и иностранка… Сидзука и Лахджа отвезли Комацу почти к самому морю, но приземлился котобус не на набережной, а на второй линии, параллельной.

Кажется, тут была торговая улица. Повсюду вывески, перед многими зданиями столики, яркие зонты, прилавки с пробниками. У Комацу сразу разбежались глаза — он таращился на ряды разноцветных пузырьков, на извергающего огонь фокусника, на живые статуи, на огромное зеркало, в котором скалилась страшная рожа…

— Вон там контора моего мужа, там же мы и живем, — махнула рукой Сидзука. — А ты будешь жить над рестораном, за квартиру я буду вычитать у тебя из жалованья, но много не возьму, не думай.

Они остановились у двухэтажного деревянного здания, и на секунду Комацу показалось, что он снова в Японии… только не нынешней, а эпохи Эдо. Традиционная, очень точно переданная архитектура, изогнутая бамбуковая крыша, раздвижные двери-сёдзи. За ними оказалась простая чистая комната, оформленная в стиле сёин-дзукури, только со стойкой для хостес, а за ней — прогулочный сад с прудом, садом камней и чайными домиками.

Комацу разулся в гэнкане и почтительно зашагал за своей новой начальницей. Он только сейчас подумал, что все случилось как-то стремительно и сумбурно, он даже не услышал ничего о размере жалованья… но… ладно, это успеется.

Видно было, что ресторан еще не готов. Еще не доделан. Один из чайных домиков стоял без крыши, и ее как раз укладывал очень низенький, широкоплечий и бородатый человечек. По галерее вокруг сада вышагивала девушка в лазурном балахоне — она просто взмахивала деревянной палочкой, и из ниоткуда появлялся очередной столик.

Сразу приступила к работе и Лахджа. Она, похоже, была садоводом, потому что принялась обходить юные деревца, ласково их поглаживать, что-то беззвучно шептать — и те чуть-чуть изгибались, расправляли ветви, выпускали новые листья.

А Комацу сразу провели на кухню. Там тоже ничего еще не было доделано, утварь и инструменты валялись как попало, а среди них шуршали два крошечных лохматых существа.

Но Комацу при виде них уже не остолбенел, как было бы пару часов назад. Насмотрелся. Собрав волю в кулак, стараясь не теряться, он подошел к столу, изучил то, с чем предстояло работать… и поморщился.

— Так, ну это не пойдет, — сказал он Сидзуке. — Ножи не годятся. Я сам выберу.

— Что⁈ — возмутилась начальница. — Я же выбрала лучшие!

Комацу взял нож за конец рукояти и щелкнул по лезвию ногтем.

— Слышите? — спросил он.

— Что? — не поняла Сидзука.

— Звук не тот. Я выберу сам, хорошо?

— Делай что хочешь, — не стала спорить Сидзука. — Бери какие надо. Хоть волшебные. Но… не очень дорогие. У нас ограниченный бюджет.

— Кстати о ценах… И моей заработной плате… и… и жилье…

— Не беспокойся, ты не будешь голодать, — заверила Сидзука.

— Но дело же не только в еде… Мне нужно будет одеваться, обуваться… иметь возможность сходить к врачу… Если подумать, волшебный мир — это здорово, но если я тут буду жить в каморке и все время проводить на кухне…

Хозяйка поджала губы. А Комацу вдруг вспомнил, что еще в глаза не видел трудовой договор. Это приключение все еще может обернуться неприятностями… фактическим рабством, например.

— Я не собираюсь обижать с зарплатой единственного на Парифате знатока японской кухни, — сказала наконец Сидзука. — Прямо сейчас она у тебя будет немного выше среднего для твоей профессии в нашей стране, а потом посмотрим по заслугам. Вот, держи аванс.

В ладонь легли четыре золотые монеты. Сидзука пояснила:

— Четыре орбиса, за пол-луны вперед… в луне у нас двадцать шесть дней. Жилье и еда бесплатные. И у тебя будут помощники — парочка домовых-поварят, кондитер и волшебница-кулинарка.

— Волшебница?.. — подался вперед Комацу.

— Да, для особых блюд. Мы не будем подавать сотворенное, как в столовках, так что продукты бери только настоящие.

— А могут быть не настоящие?.. — все сильнее терялся Комацу.

— Да… слушай, ты во всем разберешься со временем. Мы все равно пока не открылись, я даже название еще не придумала. Как тебе «В тени сакуры»?

— Банально, — рискнул высказаться Комацу. — Не обижайтесь.

— Да, банально, — неохотно признала Сидзука. — Тогда «Рыба и рис».

— Еще хуже. Может, «Сытый дракон»?

— Не пойдет, это марка консервов. Я еще подумаю.

Потом Комацу показали его квартиру. Она оказалась маленькой, но просторней, чем та, в которой он жил раньше. В ней были все удобства, хотя к некоторым еще предстояло привыкнуть. Шкаф вмещал гораздо больше, чем казался снаружи, в холодильнике лежал морозильный камень, а водопровод отсутствовал, но вода была. Била фонтаном из волшебной чаши, если подставить руки, лицо или кружку, и исчезала, падая на дно. Похоже работал и туалет, все просто исчезало, и хозяйка сразу предупредила, что совать внутрь руки и кидать неорганический мусор нельзя… да и органический лучше не надо, отхожее седалище умеет растворять не все.

— А если я туда провалюсь, оно не растворит мне… ну…

— Нет, — сухо ответила Сидзука.

Еще Комацу получил немного денег на новую одежду и бытовые мелочи. Он все-таки пожалел, что просто не захватил из Японии собственные вещи, и, кажется, хозяйка тоже пожалела, что так поторопилась. Подумав, она предложила послать кого-нибудь за вещами Комацу или даже просто их призвать, если он напишет список.

И в конечном счете он их получил. Прямо перед ним совершили еще одно настоящее волшебство — ничем не примечательная пожилая женщина взяла Комацу за руку, спросила его имя и велела думать о своих вещах, представлять их как можно отчетливее… и каждый предмет, который он вспоминал, тут же появлялся в комнате.

— А я смогу так научиться? — с надеждой спросил он.

— Нет, бедняжка, — сказала волшебница. — Поздно учиться, тебе ведь уже за двадцать.

— Двадцать девять… — опустил взгляд Комацу. — Я уже не смогу?..

— Разве что в частном порядке, неофициально. И не в Мистерии.

— Почему⁈

— Программа КА рассчитана на детей, — ответила волшебница, получая от Сидзуки гонорар за работу. — Лучшее начало учебы — с десяти до двенадцати. Раньше — рано, позже — поздно. Еще что-нибудь, медам Фурукава?

— И никаких исключений? — не хотел сдаваться Комацу.

— Особо одаренного могут принять в тринадцать, четырнадцать… иногда даже пятнадцать, — уже чуть раздраженно сказала волшебница. — Но уж не в двадцать девять. Да и зачем тебе? У тебя даже по ауре видно, что ты никчемен… да, во всем, кроме… м-м-м… ты хороший повар, да?..

У Комацу опустились плечи. Он уже понял, что это не такой исекай, но все же втайне надеялся, что ради него, как обычно бывает в манге, сделают исключение… может, зачислят сразу на один из старших курсов, проведут дополнительные занятия…

Хотя надо будет все-таки разузнать об этом побольше. В конце концов, эта волшебница — не директор академии, а просто мастерица по розыску потерянного.

Но даже если его не возьмут… необязательно, знаете ли, записываться на какие-то курсы или поступать официально, чтобы что-то изучать. Можно просто заниматься самостоятельно, а если это не очень законно — не говорить никому.

— Да ты не расстраивайся сразу! — сказала госпожа Сидзука, проводив волшебницу. — Я в их школе магии тоже не училась, и ничего, живу не тужу. Будешь хорошо работать, заработаешь деньжат и купишь себе у волшебников все, что захочешь.

— Например? — полюбопытствовал Комацу.

— Да эликсиров, артефактов… тут даже торговец Ме есть, мэтр Зукта! Только он дорого берет.

Комацу спросил, что такое «Ме», а когда ему объяснили — решил, что будет откладывать большую часть зарплаты и обязательно купит себе самое лучшее.