Семья волшебников. Том 3

Глава 23

Лахджа с интересом осматривалась в холле общежития Ингредиора. Вот так, значит, живут совсем юные волшебники. Ну ничего, добротно, минимум три звезды. На стенах портреты знаменитых выпускников, а из столовой вкусно пахнет.

Не так, конечно, вкусно, как то, что у нее в руках. Сегодня Лахджа явилась не по работе, не на очередную демонстрацию демона, а своим ходом, через «глаз», который Майно провел в Валестру, на улицу Тюльпанов, 22. Прошло уже семь дней с тех пор, как Астрид вылетела из гнезда, и любящая мать немного соскучилась.

Ну да, дочка каждый день прилежно зеркалит. Но это не то. И помня ее жалобы на сотворенную еду, Лахджа пришла с гостинцами.

Сообщив консьержу, к кому пришла, и получив разовый пропуск, она проследовала на второй этаж и остановилась у двери «1−1–5». Общага группы Астрид. Вот этот клочок картона, что выдал консьерж, пропустит внутрь, но только при условии, что Лахджа сказала правду. Если она солгала о цели визита, он вспыхнет и сгорит с тревожным воем, а сюда примчится служба безопасности.

Но Лахджа не солгала ни единым словом, так что дверь гостеприимно распахнулась, и в холл вошло огромное блюдо с пирожками, а за ним вся остальная Лахджа.

В других руках у нее тоже были гостинцы. Во всех восьми. Она хорошая мать, и у нее как раз созрело всякое в саду. На мужа и младших дочерей надежды нет, а соседи сами ищут, кому сплавить свой урожай. В Радужной бухте каждую осень начинается циркулирование щедрых даров меж усадьбами.

Лахджа давно избавилась от части старых, одичавших деревьев, зато посадила новые — хорошие, сортовые. Не только плодовые, декоративные тоже, но все равно одних только яблочных паданцев каждый год столько, что хоть Фурундарока в гости зови.

Чтоб не гнило и не прело, Лахджа даже начала перегонять это добро в сидр. Один из друзей Вератора смонтировал в саду волшебный агрегат, в который просто загружай плоды — и получай с другой стороны декалитры ароматного напитка.

В итоге подвал теперь снова забит бочками и банками. Компоты, моченые фрукты, джемы, варенье, соленья и маринады. Хорошо хоть, Вероника все это обожает, но сколько там может съесть пятилетняя девочка?

А остальные совсем не выручают. Астрид съехала, Лурия еще маленькая, у фамиллиаров другие предпочтения в еде, волостной агент приходит на чай не так уж часто, а Майно ест все это лишь эпизодически. Когда Лахджа предложила наквасить еще и рыбы, он что-то совсем не заинтересовался и пробормотал, что подобные эксперименты в Мистерии запрещены.

— Мир вам, мэтресс, а вы к кому? — донеслось с другой стороны пирожковой горы.

— А где бы мне тут Астрид Дегатти повидать? — спросила Лахджа, удлиняя и изгибая шею так, чтобы увидеть собеседника.

Это оказался вихрастый, усыпанный веснушками мальчишка. Он немного вздрогнул, когда Лахджа так сделала, но тут же воскликнул:

— Приятно познакомиться, мэтресс Дегатти! Я староста группы, Ромулус Смог! Вы проходите направо, Астрид там где-то! Тренируется!

— Спасибо, — сунула ему пирожок Лахджа. — Угощайся.

А потом подумала и дала еще два. А то он худой какой-то.

— Пафыба, — ответил староста, разумно рассудив, что мама Астрид, конечно, демон, но вряд ли будет травить учеников. Она же не ведьма из «Старых сказок», которая угощала детей пирожками с козьими шариками.

Астрид была в гостиной. Занятия на сегодня закончились, до ужина оставался еще час, и она лежала на мате, делая подъем корпуса. С тремя гирьками на каждой лодыжке это было паргоронски тяжело, но Астрид не сдавалась.

— Я ему покажу!.. — пыхтела она. — Я ему, тля, покажу!..

Рядом кряхтела Свизанна. Ей было обидно, что Гробаш числит ее в отстающих и каждый урок говорит что-то неприятное. Вареная макаронина, тесто, желе с костями… или просто вставляет букву «н» между «и» и «з». Вроде и просто оговаривается, но так оскорбительно, что Свизанна едва не плакала.

— Он мудак! — кинула ей Астрид. — Мы накачаемся и отмудохаем его! Копченый, ты чо филонишь⁈ Качайся тоже!

Копченый о чем-то болтал с Витарией. Та зашла вроде как случайно, но почему-то осталась и уже полчаса обсуждала с Копченым всякую ерунду, что Астрид почему-то злило.

— Да ща!.. — отмахнулся этот Друлион. — Ща!.. ой, мир вам, тетя Лахджа!

Астрид резко вскинула голову. В смысле?..

— Ой, мама! — ахнула она. — И… и пирожки!

Она аж подлетела, на секунду забыв о гирьках. И это краткое мгновение каким-то образом уместило целую бездну мыслей, сложнейшую дилемму, сводившуюся к решению — делиться ли пирожками с одногруппниками или перебьются?

— Налетайте, а то она сейчас одна все сожрет, — сразу поняла все по лицу дочери Лахджа.

— Не, я бы поделилась! — запротестовала Астрид.

Витария и Свизанна сначала-то заробели, но увидев, что Копченый маму Астрид не боится и уже уминает пирожок с курицей, тоже подошли. Свизанна, поблагодарив, взяла по пирожку в каждую руку, а Витария спросила, есть ли в этой горе эльфийские пирожки.

— То есть без мяса? — уточнила Лахджа. — Есть с картошкой, с вишней и яблоками.

— А с клевером и одуванчиками? — с надеждой спросила Витария.

— Не, такого не делаем, у нас вкусовые рецепторы другие.

— Хорошо, я приму то, что есть, — взяла пирожок с вишней девочка. — Но в следующий раз сделайте.

— Но… — опешила Лахджа.

— Это несложно, — заверила Витария, взяв еще и пирожок с яблоками.

— Мне проще будет не угощать тебя, — улыбнулась Лахджа.

Витария стушевалась, а потом, к удивлению Астрид, попросила прощения за неучтивость. Она не имела в виду ничего худого, просто предположила, что благородной матушке Астрид неизвестен рецепт пирожков с клевером и одуванчиками, и дала добрый совет, предположив, что ей самой будет приятно такое отведать.

Пирожками мамины дары не ограничились. Она спросила, есть ли тут холодильный сундук, и торжественно вручила Астрид целую гору даров земли.

— Спасибо, ма… — пробубнила Астрид, тщетно пытаясь вернуть все обратно. — Спасибо за… все… но… зачем мне кабачки⁈ И тыква⁈

— Ты теперь живешь отдельно, — наставительно сказала Лахджа. — Как твоя мать, я теперь могу отдавать тебе тыквы и кабачки, чтобы они гнили у тебя, а не у меня.

— Такова судьба всех съезжающих от родителей мистерийских детей, которые живут в сельской местности, — изрек Мариус, который пришел на запах пирожков.

Его тоже вчера мама навещала.

Потом Астрид показывала маме общагу и рассказывала, как учится. Хотя пока было особо и нечего рассказывать — прошло всего семь дней, у них даже еще не все предметы были… да, точно, высшей магии еще ни разу не было. Наверное, позже начнется.

Гробаш про нее вроде что-то говорил, но Астрид не запомнила.

— Ну а так норм, — сказала она, ища, куда выкинуть тыкву. — Уроки норм, преподы норм… все, кроме одного, но это наше с ним личное дело.

— Ты себя хорошо ведешь? Классные наставники тобой довольны?

— О да, — гордо ответила Астрид.

Но больше ничего не сказала. Чтобы мама прочувствовала, насколько Астрид посерьезнела и стала ценить свое время и вес своих слов.

— Я чувствую недосказанность, — вкрадчиво сказала мама. — Неужели все тобой довольны?

— Ну только физмагию надо подтянуть, — пожала плечами Астрид. — Немножко.

— Физмагию?.. — изумилась мама. — Тебе?.. Ты ж спортивная.

— Ну да, но тут требования высокие. Надо уметь бегать с гирьками на ногах.

— С гирьками?..

Астрид показала лодыжки, и Лахджа изумленно уставилась на стреноженную дочь. Она как-то не обратила внимания, что та подволакивает ноги.

— А у других тоже утяжелители? — спросила она, разглядывая ноги других детей.

— Нет, я особенная, — гордо выставила подбородок Астрид.

— Понятно. А тебе не тяжело?

— Тяжело. Но я тренируюсь. А когда я их сниму, то буду вообще летать.

— Молодец, — погладила дочь Лахджа.

Ей не очень понравился этот армейский метод. Но, наверное, преподаватель знает, что делает. Астрид — высший демон, так что, видимо, меньшие нагрузки для нее слишком легкие.

— Если начнут болеть суставы или будешь косолапить — снимай, — все же сказала Лахджа. — Ты же можешь их снять?

— Да, они вот там расстегиваются. Но Гробаш только и ждет, что я сниму! Я не сниму!

Астрид выпятила подбородок и уперла руки в бока. Встала посреди гостиной в позе гордого капитана, супергероя или… Лахджа потрясла головой, отгоняя непрошеные ассоциации.

— А как у тебя с другими предметами? — спросила она.

— Ну, я духов вижу неправильно, и на маносборчестве меня отдельно от остальных сажают, — пожала плечами Астрид. — Но это ничо.

— Как это неправильно? И почему отдельно?

— Ну их не так надо видеть… я пока не поняла. А отдельно — потому что когда я медитирую, остальным плохеет.

Она непроизвольно вбирает ману из людских душ. Она же демон. Тут ее, конечно, придется… ломать. Иначе она всех одногруппников заморит.

Они еще немного поговорили. И еще немного. А потом Астрид заторопилась, потому что все пошли на ужин. А пирожки, тем более настоящие, это, конечно, кудесно, но совместные с группой приемы пищи очень важны.

Лахджа чмокнула дочь на прощание, хотя та вырывалась и шипела, что одногруппники же смотрят, ну мам, ну ты чо!.. и двинула прямиком в кабинет классрука. Она хотела побеседовать с этим магистром Гробашем.

Тот оказался мужчиной представительным и симпатичным. Метра три ростом, похожий на прямоходящего дракона или чешуйчатого фархеррима с вараньей мордой. Уже немолодой, видно по чуть слоистым когтям, но еще крепкий.

— Мир вам, мэтр Гробаш, — вежливо сказала Лахджа. — Есть минутка? Я хочу поговорить о ваших педагогических методах.

Классрук выслушал ее в ледяном молчании. А когда Лахджа закончила, бесстрастно произнес:

— Медам Дегатти, будучи законным родителем ученицы, вы имеете право подать заявление на ее отчисление. Его удовлетворят, если найдут веские основания. Вы хотите подать такое заявление?

— Что?.. Нет!.. Речь же не об этом!

— В таком случай выйдите из моего кабинета и закройте дверь с другой стороны.

— Я хочу быть уверенной, что вы знаете, что делаете. Я не думаю, что у вас была возможность тренировать демоненка до этого. Вы не экспериментируете над ней? Ее здоровье в безопасности?

— Медам Дегатти, я преподаю триста лет, — еще более ледяным тоном произнес Гробаш. — Я знаю, что делаю. А теперь выйдите. Идите жаловаться на меня в деканат, если вам угодно.

— Дети вас, наверное, просто обожают, — саркастично сказала Лахджа, покидая кабинет.

— Души во мне не чают, — хмыкнул Гробаш.

Лахджу этот тип немного вывел из себя, так что она немного хлопнула дверью. Не очень сильно, потому что это была хорошая дверь из черного дерева, и Лахджа решила, что она не виновата в том, что принадлежит мудаку.

Но она чуточку разозлилась, и по коридору шла, сердито бубня себе под нос. А потом услышала чей-то радостный голос и сначала не поверила ушам, а когда поверила — ускорила шаг.

— Госпожа Отшельница!.. — донесся ускоряющийся топот. — Это же я!.. Какая встреча!..

Нет. Только не он. Только не сейчас. Что он вообще здесь делает⁈

Но это оказался он. Лахджу догнал Ахвеном. Еще сильнее выросший за прошедший год, в скроенной по фигуре одежде и сияющий, как начищенная монета.

— Ахвеном, прежде чем ты что-то скажешь… я сейчас очень злая, — предупредила Лахджа.

— Я просто хотел поздороваться! — воскликнул Ахвеном. — Мы так давно не виделись… может, беседа с племянником поднимет тебе настроение!

— Что ты тут делаешь вообще? — против воли заинтересовалась Лахджа.

— Работаю. Твоими же стараниями, госпожа… спасибо, кстати, огромное, у меня появилось много интересных возможностей. А долг в виде презренных монет не так уж меня тяготит, тем более, что он понемногу тает.

Ахвеном не отставал. Лахджа уже вышла из здания, уже шагала по парковой зоне, а юный демон все топал где-то рядышком и настойчиво ворковал, как токующий голубь. Оказалось, что ему пришлась по душе работа на Вератора, он нашел это занятным, а потом его вовсе взял под крыло мэтр Драмм… ты знаешь мэтра Драмма, госпожа?.. он ректор Апеллиума!..

— Знаю, — сказала Лахджа. — Осторожно с ним. Демонов он ненавидит, я думаю.

— О, я это сразу понял. Но так даже лучше — знаешь, чего от него ждать. Представь, госпожа, я работаю на него… учебным пособием!

— И ты тоже? — удивилась Лахджа.

А, нет! Зря! Зря сказала! У Ахвенома аж глаза округлились, а улыбка до ушей расползлась!

— Какое совпадение! — вкрадчиво произнес он. — Мы коллеги по работе! Но почему мы ни разу не встречались?

— Разный график… полагаю… — упавшим голосом сказала Лахджа. — В последнее время меня не так часто… призывают…

А ведь и правда. В последнее время совсем редко. И… и теперь понятно, почему. Похоже, Драмм нашел себе манекен подешевле. Глупый, самонадеянный и не имеющий мужа-лауреата, который в случае чего Драмму шею свернет.

— Будь осторожен с Драммом, — настойчиво повторила Лахджа. — Он старше и хитрее тебя… и меня. Это не ахти какое достижение, но нас с тобой это утешать не должно.

— Спасибо за заботу… Отшельница, — протянул руку к ее руке Ахвеном… но тут же отдернул, поймав взгляд Лахджи. — Извини. Я помню. Не хочу ставить тебя в неловкое положение. Сколько лет твоему мужу, кстати?..

— Девяносто.

— О, тогда я просто немного подожду, — одарил ее ослепительной улыбкой Ахвеном, распахивая крылья. — Может, по чашечке кофе? Я знаю тут прекрасную тратторию.

— А что ты делал в здании Риксага? — полюбопытствовала Лахджа.

— Навещал под… друзей.

— У тебя тут уже друзья? Я очень рада за тебя.

— Да, вступление в сеть Вератора открыло передо мной много новых горизонтов. Мне теперь доверяют. Я все расскажу!.. но лучше тогда посидим где-нибудь?.. Зачем стоять среди улицы?

Чувствуя на затылке пристальный взгляд мужа, который там явно оторвался от редактуры монографии и целиком перевел внимание на супругу, Лахджа согласилась выпить кофе. После разговора с классным руководителем Астрид ей требовалось где-то посидеть, успокоиться… переключиться.

К тому же ей стало интересно, чем теперь живет ее… названый племянник. Все-таки она аж дважды спасала его из передряг и чувствовала некоторую ответственность.

Вы посмотрите на него. Он похож на маленького прирученного шакаленка, который выбегает навстречу человеку, пытаясь махать хвостом.

Глаза, правда, все еще ледяные.

Узнав, сколько Ахвеном получает, Лахджа чуточку разозлилась. Стало понятно, почему ее призывать практически перестали. Демпингует, паршивец. Берет всего по пол-орба за урок, дешевка.

Но так он нескоро отработает долги…

— Ты берешь втрое меньше меня, — задумчиво сказала она.

— Конечно, госпожа, ты же апостол, — кивнул Ахвеном. — Я не могу и мечтать сравниться с тобой.

Красиво прикрыл то, что фактически лишил ее подработки. Клеверному Ансамблю не нужно много высших демонов. Ладно бы еще они были разных видов, но они оба фархерримы. При выборе из двух фархерримов Драмм, конечно, предпочитает более дешевого.

— Не печалься, госпожа, тебе все равно не по чину возиться со смертными сопляками, — продолжал лить ей елей в уши Ахвеном.

Лахджа пожала плечами. Ладно, все равно с деньгами сейчас трудностей нет, а работать учебным пособием ей давно надоело. Это только поначалу весело, а потом становится рутиной.

Ахвеном с удовольствием рассказал ей, как провел тот год, что они не виделись. Это оказался насыщенный и увлекательный год. Вератор, заплативший за паренька аж три тысячи орбов, то и дело отправлял его на вызовы, использовал везде, где тот мог справиться, а потом еще и договорился с Драммом. Фактически все, что Ахвеном зарабатывает в КА, идет на выплату долгов, ему остается только малый процент на карманные расходы… но ему много не надо, он скромный демон.

В дружбосети Ахвеном оказался не самым ценным кадром. Ну да, высший демон, но еще очень молодой и не слишком могущественный. Ме у него в основном пустяковые, каких-то редких способностей нет. Но он быстро учился и из кожи вон лез, принимая любой заказ.

Хотя у него и выбора-то нет — пока не рассчитается с долгом, будут гонять, как собачонку.

Пока он описывал свои приключения, Лахджа испытала чувство ностальгии. Его использовали в основном так же, как ее саму на службе у Хальтрекарока. Добудь то, принеси это, найди того, убей этого…

Впрочем, для убийств Ахвенома не использовали. Дружбосеть Вератора криминалом не занимается, подобных услуг не оказывает… ну, Лахджа так полагала. Вроде бы в Карцерику этот эльфорк не стремится. Однако проливать кровь Ахвеному приходилось — его несколько раз посылали кого-то спасти или защитить, а в средствах он не стеснялся.

— Сколько ты еще должен? — спросила Лахджа.

— О, пустяки, — беззаботно ответил Ахвеном. — Еще две тысячи восемьсот орбов. Каких-то лет пятнадцать — и буду свободен. Ао, думаю, к тому времени все забудет, да и ей будет не до меня…

— Почему?

— А… э… неважно.

Ахвеном интригующе уставился на Лахджу. Ему явно хотелось, чтобы она спросила. Но она не спрашивала, а просто равнодушно прихлебывала кофе. Незачем давать понять, что тебе интересно.

— Мне нельзя говорить, — не выдержал Ахвеном. — С меня шкуру снимут, если проговорюсь. Где угодно найдут. Но если спросишь ты, госпожа… ты ведь апостол…

— Я не уверена, что хочу лезть в ваши дрязги.

— А и не стоит. Ты права, госпожа. Я сейчас подумал — надо оберегать твой покой.

Теперь Лахдже стало еще интересней, но она не подала вида. Скотина какая — заинтриговал и в кусты.

…Тем временем в столовой Ингредиора оживленно обсуждали саму Лахджу. Одногруппники Астрид, конечно, и раньше знали, что ее мама — демон, но все равно увидеть настоящего, всамделишного демона оказалось очень впечатляюще.

Нет, конечно, Астрид — тоже демон. Но она-то еще маленькая. И ведет себя как обычный ребенок, просто очень наглый.

— А моя мама ведет себя как обычная мама! — возмутилась Астрид, услышав это рассуждение от Катетти. — Она пирожков принесла и кабачков!

— Пирожки у нее вкусные, — почесал под носом Пог.

— Вкурсные, — кивнул Бутат.

Астрид поделилась пирожками со всей группой, но особенно много слопали мальчишки из четвертой спальни. Налетели, как саранча. И Астрид смотрела на это Великодушно и Снисходительно, потому что если бы она закрысила мамины гостинцы, то прослыла бы Астрид Жадной, а это не дело, ей с этими ребятами еще пять лет срок мотать.

К тому же все, кому приносили гостинцы, тоже делились с остальными. Так много, правда, еще никто не получал, но это просто потому, что у их мам всего по две руки.

— Когда я была маленькой, то думала, что демоны едят детей, — поделилась Свизанна.

— Ты и дальше так думай, — посоветовала Астрид.

— Но твоя мама же никого не съела.

— У нее просто кетчупа с собой не было.

— Хорош врать! — ухмыльнулся Двеске. — Она слишком красивая, чтобы есть детей!

…Ахвеном поклонился Отшельнице, коснувшись губами ее запястья. Та не отдернула руку — хороший признак. У госпожи Лахджи в глубине души мягкий нрав, Ахвеном уже понял, так что настойчивая осада рано или поздно принесет плоды.

Его несказанно обрадовала эта случайная встреча. Судьба то и дело их сводит, а это что-то да значит.

За минувший год Ахвеном несколько раз порывался навестить госпожу Лахджу. Даже пару раз летал к усадьбе Дегатти, желая поговорить… поблагодарить… да просто повидаться. Увидеть ее еще хоть разок.

Но как-то не получилось. Он не мог преодолеть печати, опасался мужа-волшебника и не хотел встречаться с их противной дочерью, этим гнусным хальтом… кажется, та однажды его все-таки заметила, когда Ахвеном… ничего такого не делал, просто подобрал на пляже пару сувениров.

А снова стоять у забора и кричать он не собирался. За ним больше не гналась разъяренная Ао, так что незачем терять лицо. В конце концов, он все еще должен госпоже одно желание, так что рано или поздно она сама позовет его.

Честно говоря, она может звать его сколько хочет.

Но вот, они случайно встретились здесь, в совершенно постороннем месте. Вдалеке от ее мужа. Что это, если не знак судьбы?

А поскольку ее муж — смертный, однажды все та же благосклонная судьба уберет его с дороги. Можно, конечно, ускорить процесс, уморить этого волшебника и детей, избавив таким образом госпожу Лахджу от ненужных привязанностей… но она может неправильно понять. Оскорбиться, начать мстить.

Да и не так просто это будет сделать…

Нет, лучше просто немного подождать. Незачем мараться. Смертный вряд ли проживет дольше нескольких десятилетий, а дети подрастут еще быстрее. Это даже хорошо, Ахвеном успеет набраться могущества… ну и нагуляться. Он уже завел тут знакомство с парочкой прелестных старшекурсниц…

Но, конечно, они всего лишь смертные. Всего лишь временное развлечение, пока он ждет.

— Ладно, Ахвеном, удачи тебе, — попрощалась Лахджа. — Не попадай больше в неприятности.

Она улетела, а он долго провожал ее взглядом. Не отрывал глаз от прекрасной фигуры в небесах, любовался гривой платиновых волос и сполохами маленьких радуг в ажурных крыльях. Госпожа улетала в сторону заходящего солнца, и Ахвеном зачарованно смотрел вслед. В глазах демона отражалась тоскливая жажда.

Он сумеет дождаться.

Лахджа не замечала, что племянник так долго провожает ее взглядом. Она не оглядывалась, да и не думала уже о Ахвеноме. Ее мысли полностью занял визит, который она откладывала все лето, для которого все не могла набраться храбрости, и даже сегодня сначала навестила Астрид, как будто это было невероятно важно и срочно, а уж только потом, только сейчас ринулась в Лимбо, словно в омут головой.

В Финляндии начиналось лето. Самые первые дни. Лахджа, к своему удивлению, вынырнула прямо у родителей в доме, прямо посреди гостиной… у нее впервые в жизни получилось настолько точно проколоть пространство.

И мама была дома.

У нее из рук выпала миска с клубникой. Ягоды раскатились по полу, а мама остекленело уставилась на Лахджу.

— Мам, извини, я внезапно, телепортационный луч прямо сюда… — невнятно забубнила Лахджа, ища нужные слова. — Тля… перкеле… ладно, больше никакой лжи!.. Мам, мне надо…

— Ты кто⁈ — завопила мама. — Что ты такое⁈

Лахджа шумно втянула воздух. Она забыла! Она настолько увязла в своих мыслях, настолько долго мусолила и теребила грядущий разговор… что в итоге ни черта не подготовилась!

Она даже забыла принять человеческий облик… хотя она не думала, что вылетит прямо посреди гостиной! Такого раньше не получалось!

— Мама, не паникуй, мама, сядь! — попросила Лахджа, подтягивая кресло удлинившейся рукой.

Семь бед — один ответ.

— А… я… я… это ты?.. Сажусь, да… — пробормотала мама, падая в кресло.

— Мам, тебе не плохо?

— Нет, нет… я же видела твоего мужа… ой… тогда, с крыльями… а ты теперь тоже… инопланетянин?.. я что-то не понимаю!..

— Нет, мам, я… я не знаю, с чего начать. Я очень много вам врала. Потому что правда очень… неприятная.

— Неприятней, чем похищение инопланетянами?..

— Э-э-э… да. Я бы не стала начинать разговор…

Лахджа тоже села, подтянув хвост. Он традиционно мешал усаживаться в классические кресла. Дома у Лахджи свое, с выемкой.

— Мам… с чего бы начать… я заложница своей лжи… мой муж… бывший муж, Хальтрекарок, ты его видела…

— К сожалению, — сказала мама.

— Он гораздо хуже, чем ты думаешь. Он не просто… окрутил меня и увез показать звезды.

— Я так и думала, — всхлипнула мама. — Ты не могла так сделать. Не могла просто уйти, даже не позвонив. Годами не подавать о себе вестей.

— Э-э-э… да, — криво улыбнулась Лахджа. — Ты… обратила внимание, как зовут его друга?

— Я… я не запомнила. Какое-то инопланетное имя?.. А-Эр что-то там?..

— Я не помню, что он там вам наврал… ладно, неважно. Я слишком издалека зашла. Я хотела как-нибудь… неважно. Вот, давай отвлечемся и посмотрим фотоальбом. С нашей… планеты. Да, тут я технически не вру, это другая планета. Технически.

— Технически, — повторила мама, пристально глядя на Лахджу.

Она взяла фотоальбом, который Лахджа достала из кисты-карманы. Мама неотрывно глядела на место, где в ее дочери только что была дырка.

— Это больно? — спросила она.

— Нет… это моя демоническая сила.

Мама никак это не прокомментировала — она разглядывала фотографии и инкарны. Явно ожидала увидеть виды другой планеты — они с папой уже много раз просили о чем-то подобном, — но… там было что-то не то.

— На вашей планете тоже растут буки?.. — спросила она, глядя на в целом обычные пейзажи.

— Наша планета в другом измерении. А в других измерениях встречаются похожие вещи. Например, на нашей планете тоже есть люди. И буки. Майно — человек. Он не инопланетянин.

— Но… он тогда был…

— Он волшебник. Я попросила его… превратиться.

— Волш… дочь, слушай… сходи мне за вином… что ли…

Лахджа молча удлинила руку, отрастив на ней пару глаз. В холодильнике была начатая бутылка.

— Ну или так, да… — кивнула мама.

Она смотрела на фото с линейки Астрид. Громадную толпу на Клеверной площади.

— Это выпускной, да? — спросила она.

— Нет, это поступление… я хотела вас пригласить… я хотела рассказать раньше, но Хальтрекарок тогда… мне было слишком стыдно. Мне и сейчас, но… сколько еще можно откладывать⁈

— Ну почему… — с опаской погладила Лахджу по руке мама. — Ты же не виновата… Почему ты так выглядишь?

— Я демон, — прошептала Лахджа, пряча взгляд.

— Что?..

Это объяснять пришлось долго. Если к существованию инопланетян родители внутренне все-таки были готовы и относительно быстро это приняли, то нечистая сила оказалась перебором. Как и боялась Лахджа.

— Я не понимаю, — растерянно сказала мама. — Ты была хорошей девочкой. Ты хороший человек. Я хороший человек… надеюсь. Это все из-за того, что я не ходила в церковь⁈ Мы же тебя окрестили!.. да, мы тебя окрестили!.. бабушка очень настаивала! Или?.. это он, да?..

— Да. Но я тоже виновата. По крайней мере… в этом. Больше ни в чем.

— Я не понимаю. Ты что-то сделала? Они говорили, ты кого-то убила…

Лахджа набрала воздуха в грудь. Говорить всю правду, вообще всю, оказалось очень тяжело. Кое в чем она даже Майно стыдилась признаться. А тут мама… мама, которая смотрит на нее со смесью ужаса, горечи и злости.

Она еще никогда так на Лахджу не смотрела.

— Я не понимаю… — снова повторила мама. — Почему ты…

И тут как нарочно в дверях загремели ключи. Лахджа поняла, что сейчас все резко усложнится, и мгновенно превратилась в кошку. У мамы отвисла челюсть, но она каким-то чудом сохранила самообладание.

— Я пришел!.. — провозгласил папа, опуская на пол пакеты. — Сегодня лосось по акции был, я накупил целый мешок!

— И куда мы его весь?.. — постаралась переключиться мама.

— В гараже старый холодильник. Просто снова подключу и заполню морозилку.

Лахджа сидела под столом. Она думала, что папа ее не заметит и у нее будет время все обдумать… но он заметил сразу же. Его взгляд словно приковало магнитом, и он радостно воскликнул:

— Ой, а кто это у нас тут такая?.. Ты что, на лосося прибежала? Какая умная кошка, зна-ает, где рыбка!.. Бродячая, что ли?.. А я давно говорил, давай кошку заведем.

Папа удачно запасся по акции, так что у него было отличное настроение, и тишину он заполнял сам. Даже не замечал, что жена сидит ни жива ни мертва, теребя в руках какой-то фотоальбом.

— Дочка приходила… — пробормотала она наконец.

— А?.. в смысле⁈ — нахмурился папа. — Она что, меня не дождалась⁈ Случилось что⁈

Мама не выдержала и разрыдалась. Папа растерянно смотрел, как она прячет лицо в ладонях, как ее сотрясают беззвучные толчки.

— Лийса, ты что?.. — спросил он наконец. — Умер кто-то?

— Нет… давай поговорим… или, может, все-таки сама ему расскажешь⁈ Не перекладывай такое на мать! Я слишком запуталась, я не понимаю.

Лахджа вышла из-под стола, превратилась в себя-человека, потом… поколебавшись, в себя-демона…

— Пап, ты только не пугайся, — попросила она, подвигая ему кресло.

Папа не сел. Он жадно уставился на ее крылья и воскликнул:

— Ты что, тоже стала паргоронкой⁈ А… такое возможно⁈ А, ну да, у вас же там редактирование генома!..

— Да, все верно… и это не ложь, мама!

— Ага… а если вот, скажем, пожилой финский мужчина захочет принять паргоронское гражданство…

— Нет, это плохая идея. Для этого надо умереть, пап.

— О нет… — снова зарыдала мама. — Но ты — это она⁈

Сейчас папа что-то заподозрил. Он обернулся к маме, к Лахдже, снова к маме… поморгал…

— Я не понял, — признался он.

Пришлось все объяснять по второму кругу, а Лахджа и маме-то еще не до конца все рассказала. Она решила, что способа поведать все хорошо просто нет, поэтому перестала вообще что-либо утаивать. Опустила незначительные детали, которые все равно уже не играют роли, но ни слова не соврала.

Да, она демон. Паргорон — это… ну, в каком-то смысле тоже планета, но в первую очередь это мир демонов. Как Ад, как Похьола из «Калевалы»… Лахджа не была уверена, что такое Похьола, да это и неважно. Главное, что там живет нечисть, и это мир зла.

И она сама теперь тоже нечисть.

— Вино еще осталось? — спросил папа.

— Да, вот… — протянула бутылку мама.

Вина папе не хватило. За минувшие с прошлого визита полгода он снова запасся виски, коньяком и текилой, так что опрокинул рюмочку. Но коньяк ему в горло не полез, и он просто продолжил мрачно слушать.

— Ну и вот так вот мы живем с тех пор… — неловко подытожила Лахджа. — Астрид поступила в Хогвартс… своего рода… у нас там школа волшебников… извините, я знаю, как это звучит. Я могу… теперь, когда вы все знаете, я могу отвезти вас к нам в гости. Могу позвать Майно. Я не обещаю, что мы будем приходить каждый день, через Лимбо нельзя каждый день… но…

— Подожди, подожди, дочь, я не переварил еще все! — таки опрокинул рюмку отец. — Вот что ты со мной делаешь? Я столько лет привыкал, что инопланетяне… все ложь… что я скажу на форумах?.. и он, ублюдок!.. он убил тебя!..

У папы явно путались мысли. Он налил себе еще коньяку, но пьянеть явно даже не думал.

— Не совсем убил… — слабо произнесла Лахджа, сама не до конца веря в свои слова. — Я же перед тобой… Я живая, это все еще я… просто геном теперь другой…

Когда слова иссякли, в доме Канерв долго царило молчание. Все просто сидели и смотрели друг на друга — неловко, стыдливо. Потом папа вздохнул, включил свет и сказал:

— Темнеет уже. Что мы тут сидим? Давайте хоть чайник поставлю.

— Говоришь, мы тоже сможем к вам в гости? — спросила мама, разглядывая фотографию усадьбы Дегатти.