Сдвинутый мир: Откуда взялись квадроберы

Глава 4. Через пустыню

«Как трудно жить вот так — постоянно вместе», — подумала Марго. Но Пушок не выглядел несчастным. Он даже сумел недолго поиграть с колючкой, которую по песку принёс к нему ветер. Было очевидно, что они с мамой уже научились к такому тесному сосуществованию.

«Интересно, что бы об этом сказали наши психологи, которые так любят говорить о важности личных границ? Наверное, они бы тут же предложили всем обзавестись табличками "Не входить без стука в мою зону комфорта!"» — с улыбкой подумала она.

Когда Окс принёс добытых зверьков, Кошара с Пушком развели костёр. Оказалось, что, будучи хищниками, они, конечно, могли есть и сырое мясо. Но всё же предпочитали его по возможности готовить. К большому удивлению, у кошек даже нашлась соль.

Марго с облегчением выдохнула. А Окс с подозрением уставился на белые крупинки, которыми Кошара посы́пала еду. Вкус готового мяса оказался непривычным. На его родине в качестве приправ использовали только травы. Но новшество пришлось по вкусу.

Кошара рассказала об их мире. Здесь была Пустыня, небольшие горы и оазисы. Такие природные условия не способствовали тому, чтобы кошки селились большими группами. Пески пустыни, на самом деле, кишели жизнью — мелкие млекопитающие, змеи, жуки. Прокормиться было можно. А вот воды часто не хватало, поэтому многие жили, как они с Пушком — просто своей семьёй возле микроскопического источника воды, который пробил себе путь наверх у подножия скалы. Воды и тени здесь хватало на чахлую растительность, простую хижину, двумя стенами которой служил камень. И маленькую семью: двум кошкам и двум пескоходам воды хватало.

Пескоходы были самыми крупными животными в пустыне. А вот самыми крупными и опасными хищниками были как раз кошки. Поэтому опасаться им приходилось в основном просто суровых условий жизни. Но эти же условия не позволяли особо развивать земледелие и животноводство, поэтому кошкам приходилось оставаться охотниками.

Но всё же в пустыне встречались и довольно крупные оазисы, вокруг которых выросли поселения и даже города. Там были и фермы, и ремесленнические кварталы, и рыночные площади. И там было много кошек. А если и можно было где-то узнать о том, что делать ребятам дальше, то точно там, где кошек больше двух.

Кошара, выслушав историю гостей, предложила отвезти их на пескоходах в ближайший город. Ближайшим он был весьма условно — три дня пути. Пушок даже радостно взвизгнул: мать нечасто возила его так далеко.

В дорогу отправились ещё затемно. Кошки надели на пескоходов нехитрую упряжь. Служила она больше для перевозки грузов, поэтому никакого седла людям не предложили. Однако в мягкой шерсти, окутанной паутиной кожаных ремней, получилось вполне удобно устроиться. Сами кошки не использовали уздечки, а управляли животными, запуская им в шерсть свои тонкие когти. Пескоходы настолько привыкли, что их кожи никогда ничего не касается, что чутко реагировали даже на слабые уколы.

Для трёхдневного перехода хозяева дома собрали немало вещей: кожаные меха с водой, деревянные жерди и огромный кусок тончайшей шерстяной ткани. Марго заметила, что практически все вещи кошек были сделаны или из кожи, или из меха, или из шерсти. Видимо, материалы растительного происхождения были в этом мире роскошью. Также Кошара собрала большой мешок шкурок мелких животных. Их кошки, не имевшие никаких других ценностей, обменивали в городе на полезные вещи. Правда, стоимость шкурок была невысока.

— Как же вы тогда живёте? Неужели всё добываете и делаете сами? — спросила Марго.

— Иногда нам удаётся найти в пустыне драгоценные камни. Обычно очень мелкие, но их хватает на то, чтобы купить необходимое. А когда повезёт найти большой, то можем позволить себе пескохода, — рассказал Пушок, с гордостью окинув взглядом двух своих животных. — Пескоход — это очень дорого, а у нас их два. Значит, мы не очень бедные.

— Без них тяжело, — добавила Кошара. — Кошки могут бежать очень быстро, но недолго. Тем более по песку и под жарким солнцем. А расстояния у нас в пустыне такие, что оставшаяся без пескохода семья может остаться совсем одна и уже никогда не выйти к другим кошкам.

Она рассказала, что содержать их несложно — едят мало, им хватает катающейся по пустыне колючки, а её полно. Но если пескоход заболеет, то вылечить его удаётся не всегда. Поэтому лучше держать сразу двоих. Когда у них полгода назад умер один пескоход, Кошара с сыном потратили кучу времени и сил, чтобы найти в песках довольно крупный и очень красивый камень. Он был ярко-синего цвета с золотистыми прожилками. За него они смогли получить молодого и сильного пескохода, да ещё и новый полог — большой кусок тонкой шерстяной материи, который позволял спрятаться в пустыне от солнца.

Кроме разговоров, в долгой дороге заняться было нечем. Пескоходы мерно шагали бок о бок. На одном из них сидели неразделимые, как сиамские близнецы, Кошара и Пушок. На втором — Марго и Окс. Самым запоминающимся событием стал восход солнца, лучи которого постепенно окрасили пески сначала в красный, а затем в оранжевый цвет. Люди, до этого зябнувшие в холоде ночи, скинули с плеч шерстяной полог, которым их укрыла заботливая Кошара.

Чем выше поднималось солнце, тем сильнее менялась пустыня. Тёмная, холодная и загадочная ночью. Яркая, огненно-горящая, согревающая первыми лучами на рассвете. И огромная, просто бескрайняя, однотонно-жёлтая, сжигающая палящим жаром днём.

Когда тени от барханов стали короче, а солнце начало безжалостно жечь, Кошара сказала снова доставать полог. Путники растянули его над собой между двумя пескоходами, закрепив на небольших деревянных жердях. Стало понятно, что сложное переплетение кожаных ремней на спинах животных предусматривает массу вариантов их использования. Например, крепление этих палок.

Полог позволил продолжать путь даже тогда, когда солнце достигло зенита. В какой-то момент Кошара свернулась на спине пескохода в клубок и задремала. Управлять животным стал Пушок.

— Я просто знаю, где это, — объяснял он, как ориентируется в пустыне. — Помню, где находится каждое место, в котором я когда-то был. С тех пор как Мяма первый раз меня привезла в город, я всегда чувствую, в какой стороне он находится. И если пескоход случайно собьётся с пути, то сразу поверну его в нужную сторону. А второй просто идёт рядом. Он знает, что лучше быть вместе. Мы с Мямой в дороге всегда спим по очереди, чтобы не тратить время на остановки.

Несмотря на то, что устроиться на спине зверя удалось довольно неплохо, спать тут Марго, пожалуй, бы не рискнула. Она с лёгкой завистью бросила взгляд на кошку, которая практически слилась с шерстью пескохода. Так распластаться Марго, конечно, не умела. А ещё она неожиданно поняла, что речь кошек совсем перестала казаться ей странной. Поначалу ей приходилось напрягаться, вслушиваясь в их тягучие, мурчащие слова. Но потом привыкла, и теперь выделялось только ласковое «Мяма».

Днём путники ничего не ели, иногда пили воду. Пить часто Кошара запретила. Во-первых, чем больше пьёшь, тем больше потеешь, — сказала она. Во-вторых, запас не так уж и велик, а следующий оазис неблизко. А в-третьих, вода хранилась на пескоходе кошек, и каждый раз её приходилось просить.

Перед выездом доели остатки вчерашнего мяса. С собой брать было нельзя — оно бы на жаре быстро испортилось. Обычно кошки коптили мясо заранее, но сейчас не было времени. Поэтому следующая еда ожидалась только вечером. На жаре никто не охотится. Да и не на кого — всё живое старалось спрятаться от нещадно палящего солнца.

Марго всё же удалось улечься на спине пескохода, запутав руки и ноги в кожаных ремнях. Надо было отдать должное — огромные размеры животных позволяли удобно путешествовать на них вдвоём. Рассматривая цветастый полог под мерные шаги, Марго задумалась о том, как быстро и внезапно жизнь изменилась. Ничто никогда не готовило её к путешествию через пустыню в компании двух гигантских разумных кошек и средневекового парня, у которого даже не было обуви.

«Интересно, какого Оксу ходить по этому раскалённому песку?» — подумала она, глядя на его грязные босые ноги.

Самой Марго не доводилось особо бегать босиком. Она выросла в детском доме, где было мало любви и заботы, зато всегда достаточно одежды и обуви. Государство одевало сирот не по последнему писку моды, конечно, но недостатка в вещах никогда не было. Более того, дети даже не берегли их — не было родителей, которые могли рассказать о том, что на покупку вещей нужны деньги. У государства всегда была возможность выдать новые кроссовки или штаны. Страшные, но целые.

Марго получила образование делопроизводителя — сотрудники детского дома ориентировали воспитанников на простые, доступные им и всегда востребованные специальности. Молодая, неглупая девушка, умеющая ладить с документами, по их логике, не должна была остаться без заработка. Так и получилось.

К своим 20 годам Марго, как сирота, получила от государства маленькую квартирку. И устроилась на работу в фитнес-центр, где зарабатывала не очень большие, но зато стабильные деньги. Работа не была интересной, но также она и не была трудной. По вечерам приходилось задерживаться, но дома её никто не ждал. Иногда она даже шутила, мол, работает сверхурочно просто потому, что боится встретить у себя под диваном «человека-паука».

У неё ещё со времён колледжа было несколько подруг, а вот на личном фронте не происходило ничего интересного. За стройной девушкой с длинными обесцвеченными волосами нередко пытались ухаживать молодые люди. Но Марго, почувствовав внимание, часто начинала вести себя довольно резко, пряча за дерзостью неуверенность.

А ещё Марго немного опасалась вступать в отношения. Не видя примера собственных родителей, она не очень хорошо представляла, как должны вести себя люди, когда они вместе. В кино показывали романтические истории о том, как мужчины красиво ухаживают за женщинами, носят их на руках, дарят подарки, заботятся. Но те ребята в детдоме, что помнили свои семьи, чаще рассказывали о ругани и драках, в которых жили их родители. А многие и сами демонстрировали примерно такое же поведение, пытаясь встречаться друг с другом.

В результате Марго была вроде и не против того, чтобы начать с кем-то встречаться, но подсознательно избегала этого. Подругам она говорила, что просто ещё не влюбилась. «Нужно сначала найти того, кто выживет после моего завтрака из подгоревшей яичницы» — отшучивалась она. И очень смутно представляла, что такое «влюбиться». Красивым картинкам из кино к тому времени Марго уже не верила.

Её общение с Оксом было похоже на взаимодействие коллег или попутчиков — людей случайным образом оказавшимся в одном месте, которым необходимо разговаривать, чтобы решить общие вопросы. Марго это вполне устраивало. Тем более что, кроме сна и разговоров, в пути по пустыне заняться было совершенно нечем.

Окс рассказал, что тоже не помнит своих родителей. Дядька, вырастивший его, говорил, что те умерли. Но ни показать могилы, ни рассказать о них то ли не мог, то ли не хотел. Он вообще был довольно молчаливым человеком, и мальчик, выросший рядом с ним, тоже не привык к долгим беседам. Окс был немногословен, говорил короткими предложениями. Но общался всё же охотно. Было видно, что странная компания малознакомой девушки и разумного котёнка-переростка его не смущают. Причина была проста — другой дружеской компании у него никогда раньше и не было.

Сколько Окс помнил, ещё в детстве другие ребята всегда дразнили его. А если и брали с собой играть, то только для того, чтобы лишний раз посмеяться или даже побить. Когда он стал старше, то заметил, что девушки обходят его стороной. Дядька говорил, мол, и нечего водиться с другими детьми, когда всегда хватает работы в огороде да в лесу.

Правда, он научил Окса читать по своей единственной книге. Но запретил об этом рассказывать — среди жителей деревни почти никто не умел читать. Оксу и некому было рассказать, так как дружбы он не водил. А обменивая в деревне ягоды, шишки, рыбу и шкуры, не сильно-то есть повод заговорить о чтении.

Марго сразу удивила парня тем, что хоть и была до ужаса странной, но не проявляла к нему пренебрежения или презрения, сквозивших в общении с ним у жителей деревни. Когда они только встретились, она расспрашивала Окса обо всём, что видела, пока они пробирались сквозь лес к Трополи. И он впервые почувствовал себя не только героем, спасшим девушку из реки, но и человеком, который знает больше окружающих. Ведь он, в отличие от неё, понимал, куда им идти, какие ягоды можно есть, что стоит сказать в трактире. И даже знал, что такое зеркало. Окс вспомнил, как он в тот момент собой гордился. До тех пор, пока они не попали в эту пустыню. Теперь он уже не был уверен в том, что это было простое зеркало.

Они даже поговорили об этом. Марго рассказала, что видела не отражение, а пустыню, хижину и пескоходов. Учитывая, что потом они пролетели через то зеркало насквозь, повода не верить у Окса не было.

— Пушок, а у тебя есть отец? — спросил Окс, подумав, что не заметил в доме следов третьего кота.

Котёнок рассказал, что его «Пяпа» какое-то время назад ушёл и не вернулся. Он — очень красивый большой золотистый кот с двойными пятнами на шкуре. Отличный охотник — всегда приносил много добычи. Вылизывал им с Мямой уши. Играл с Пушком кончиком своего хвоста, разрешая его ловить. Он громко-громко мурчал, и так тепло было спать у него в подпузье. Пушок загрустил, вспомнив, как спокойно и хорошо было, когда они спали втроём, свернувшись в один большой клубок.

Но однажды Пяпа ушёл и не вернулся. Мяма плакала и грустила. И пыталась одна заменить Пушку тот большой клубок, который был у них раньше. А Пушок старался мурчать так же громко, как Пяпа. Но у него не получалось.

Зато Пушку досталась от Пяпы золотистая шубка с пятнами на боках и пузике. Пятна, правда, были не такие большие и не двойные, но всегда напоминали о Пяпе. А ещё ему достались от Мямы полоски — на спинке, мордочке и лапах. Мяма называла Пушка золотистым солнышком. Котёнок знал, что такой цвет шубки был редким. И очень гордился своей необычной внешностью.

***

Когда солнце заметно опустилось к горизонту, жара спала, а тени от барханов удлинились, путники остановились на ночлег. Кошара, посадив себе на спину Пушка, отправилась на охоту. А людям велела набрать побольше колючки, чтобы накормить пескоходов и развести костёр.

Колючка была совсем не таким растением, к которому привыкли Марго и Окс. Она была похожа на шары из сухих и жёстких стеблей с шипами, которые ветер гонял по пустыне. Как пескоходы ухитрялись вырастать такими большими, питаясь этими безжизненными стеблями, пережёвывая их своими маленькими челюстями, оставалось только догадываться.

Зато горела колючка хорошо. И хотя для костра её требовалось много, собрать нужное количество труда не составляло. Кошара порубила стебли ножом, которым она разделывала тушки животных. И костёр весело заплясал на песке, а вскоре над ним поплыл аромат жареного мяса.

Пока было жарко, Окс совсем не хотел есть. И только теперь понял, как проголодался. Когда мясо было готово, он с жадностью накинулся на свою порцию. А прикончив её, заметил, что Марго ест совсем не так охотно, как обычно.

Девушка отрывала руками небольшие куски и долго жевала их, неотрывно глядя на огонь. Её взгляд заметили и кошки.

— Что ты там видишь? — спросила её Кошара.

— Ничего, — Марго тряхнула головой и подняла слегка затуманенные глаза.

— Мяма чувствует, если говорить неправду, — жуя мясо, прочавкал Пушок.

Марго перевела взгляд на кошку. Ей показалось, что огромные жёлтые глаза смотрят ей прямо в душу и видят даже больше, чем знает она сама.