Русская Америка. Сухой закон 2

Глава 14 Вынужденные меры

Уважаемые читатели, прошу прощения за долгое отсутствие из-за ситуаций, сложившихся в последние 5 месяцев жизни. Куда я пропал? Если кратко, то с сентября и до Нового года из-за болезней и лечения пробыл на работе 1,5 месяца от силы. Подкошенное здоровье, изменения в деятельности, смерть родственников — всё это за это время. Масса командировок по выходу из всего этого. Прошу у Вас прощения за такую гигантскую задержку. Очень благодарен тем, кто поддерживал в личке и под книгой, несмотря ни на что. Вам я ещё напишу отдельно! И я очень благодарен тем, кто купил книги — без этих средств протянуть в месяцы до Нового года было бы в разы сложнее! Надеюсь, что не разочарую тех, кто ждал, и даже тех, кто негодовал по поводу такого простоя. Написанные главы будут выходить большие, по паре-тройке в день и сразу после редакта в течение нескольких дней.

Краткое содержание вставил в блог https://author.today/post/628385 для подписчиков. Прошу ознакомиться! Также в новые главы будут вплетены некоторые отсылки, чтобы быстрее вспомнить всех персонажей и их «функционал».

Отель «Плейс» смотрел прямо на Центральный парк Нью-Йорка. Фешенебельное место, сейчас это был девятиэтажный дом с номерами, в которых чаще всего останавливались политики, магнаты и бизнесмены, а они любили тишину и уединённость. Молодёжь здесь бывала редко. Двадцатые наступили только пару дней назад, но характер, за которые их прозовут «ревущими», уже проявлялся вовсю в поведении набриолиненых тусовщиков. Здесь, в укромном уголке центра города, время пока было не властно.

В шестидесятые это здание выкупит фирма «Хайят», добавит к названию своё, достроит ещё тридцать пять этажей и превратит один из первых больших домов Нью-Йорка в обезличенный бежевый мини-небоскрёб. Они вообще будут скупать все подряд по миру, из-за чего некоторые будут путаться и думать, что «Хайят» это разновидность гостиницы.

Швейцар открыл мне массивную деревянную резную дверь в полтора человеческих роста, и я ступил в просторное фойе. Прошёл мимо длинной лакированной стойки администратора из тёмного дерева, жестом остановив уже было набравшего для вопроса воздуха портье.

Холл высотой в пять этажей с огромной люстрой, бордовые дорожки среди оттенков нежно-голубых портьер вдоль ниш, закрытых деревянными панелями. Небольшие изящные бра над журнальными столиками вдоль стены для посетителей. Пара мужчин в дорогих костюмах удобно расположилась в креслах рядом с ними, и пили кофе, ожидая свой багаж. Один из них махнул по мне ленивым взглядом, но я отметил это про себя. Вдруг Кристина пришла не одна. От этих подпольщиков можно ожидать что угодно.

Саму то ли провинциалку, то ли эмигрантку, то ли беглую княжну я нашёл в кафе, отгороженном символическим барьером из красных бархатных «цепочек» между столбиками. Блондинка сидела, закинув ногу на ногу, и тянула чай, тремя пальчиками придерживая небольшую пиалу. Где её только раздобыли — непонятно. На девушке было строгое тёмное платье на старый манер с двойными юбками. Короткая шубка расположилась на соседнем кресле, будто намекая нежелательным собеседникам, что дама уже скоро покинет сие заведение и заводить знакомство или хотя бы разговор — не намерена.

Я снял шляпу с лёгким поклоном и положил её на колено, устроившись в кресле поудобнее под недовольные взгляды двух мужчин, исподтишка рассматривающих красавицу, но не решившихся с ней заговорить.

— Не боитесь лишнего внимания? — кивком указал я на пиалу с улыбкой, — Или вам не нужно скрывать своего происхождения?

Кристина улыбнулась, обнажив белоснежные ровные зубки, словно слегка оскалилась.

— Нет, и даже предложу вам, Алексей, перейти на родной язык.

— Что же, было бы приятно… — перешёл я на русский.

— Видите ли, мне не нужно как Фролу изображать из себя то одну личность, то вторую, то третью, — тихо произнесла она.

— А он так делает? — деланно удивился я.

— И весь успешно. Вы же не замечали Фрола, когда он наблюдал за вами и вашими друзьями. Раз, два, три, а может, и больше… — повела бровью блондинка.

Я скрипнул зубами. Действительно, как бы мы ни старались, ничего такого никто и не заметил. Может быть, слежку заметил бы Илья Митрич… Но, я пока держал его как туз в рукаве, выпустив только один раз, когда нужно было взорвать машину с «собирателями дани» Горского. С подобными талантами такого человека светить лишний раз не стоило.

Рядом неслышно материализовался официант, и я коротко заказал кофе и пару сливочных круассанов. Как только он испарился, Кристина-Ксения снова заговорила:

— Вы принесли деньги?

Я похлопал ладонью по саквояжу, который поставил на кресло рядом.

— Хорошо… — удовлетворительно кивнула девушка.

— Пересчитывать не будете? — иронизировал я.

— А нужно? — состроила обиженную гримаску Кристина, — Вы что, обманите честную девушку? Мы же не имеем друг от друга никаких тайн и ничего не скрываем, ведь так?

Пришёл мой черёд смеяться. Слышать такое от агента Коминтерна в самом сердце капиталистического мира — уже как готовый анекдот. Но девушку поспешил заверить:

— Нет. Вы назвали сумму, я её принёс. Все как договаривались. Это же вроде так работает? — сбился я на каламбур. Сейчас Гай Ричи мне бы поаплодировал за эту цитату.

— Всё так. Вопрос в другом — что дальше? — пристально посмотрела на меня Кристина и выпрямилась в кресле, оставив пиалу. Грудь натянула платье. За дальним столиком отчётливо послышался вздох тех двух нерешительных джентльменов.

На Алексея, которому едва стукнуло восемнадцать, это произвело бы разительный эффект вкупе с прекрасными чертами лица шпионки. Но не на Ивана Романовича, который уже честно отсчитал больше сорока лет в прошлой жизни и теперь «сидел» в теле молодого русского эмигранта.

Вопрос был словно бы двусмысленным. Но Кристина так говорила, что я бы не посмел сейчас перейти напрямую к каким-то личным предпочтениям интимного характера. Время не то сейчас, чтобы напрямую в лоб предлагать что-то.

— А дальше я попрошу вас об услуге, — ответил я, наблюдая за её реакцией.

Бровь девушки изумлённо поползла вверх:

— Насколько мне известно, вы хотели разделаться с денежным вопросом и больше «нас не видеть».

— Обстоятельства изменились. Да и, признаться, сначала нужно оценить возможности вашей организации, — развёл я руками.

Девушка нахмурилась, но в этот момент мне принесли кофе и выпечку. У неё было время переварить мой провокационный вопрос.

— У нас достаточно обширные…

— Это я уже слышал от Фрола. Вы простите мою бестактность и то, что я вас перебил, угощайтесь… — я пододвинул тарелку с нежным хрустящим круассаном поближе к красавице, — Не стоит беспокоиться, такую фигуру ничем не испортить — я уверен!

Даже мелочи выбивают людей из колеи, даже если они максимально собраны и опытны. Сейчас я переводил шпионку с серьёзного вопроса на уровень дружеской болтовни ни о чём. О еде, о кофе, о погоде.

— Благодарю, не откажусь, — хмыкнула она и взялась изящными пальчиками за тарелку.

Я слегка дотронулся до них и тихо произнёс, снова возвращая её в «рабочий» вопрос:

— Федеральные агенты разве в вашей досягаемости?

Тонкие пальцы чуть заметно дрогнули, но она не подала более виду и надкусила лакомство. Затем запила чаем, внимательно поглядывая на меня. Пауза затянулась.

Недостаток кадров, подумал я. Пока Коминтерн молод, и опираться зачастую приходится и на энтузиастов. А Кристина-Ксения молодая и горячая энтузиастка. Вот Фрол, та агентура старая. Похоже, докоминтерновская. И рабочего сыграет, и, если надо, загримируется под старого промышленника, и под интеллигента. И будет, если потребуется, разглагольствовать о чём угодно.

— Что именно вас интересует, Алексей?

— Вопрос в том — что интересует вас? — хитро улыбнулся я, — вы же понимаете, что основная работа агентов бюро расследований касается напрямую и вашей организации? Внимание, СПЕЦИАЛЬНЫХ агентов! — выделил я интонацией нужное слово.

Кристина сжала скулы. А как же. На заре своей истории пресловутое федеральное бюро расследований, ещё не получило своё последнее название. Пока что это не те суровые ребята в костюмах, с которыми их ассоциирует любой, кто смотрел боевики про американских копов. Мол, появляются ребята в штатском, говорят три волшебные буквы и требуют отдать им дело. И так в каждом втором голливудском фильме 90-ых и нулевых.

Сейчас, на рубеже начала двадцатых, первостепенной задачей бюро является как раз контроль за мигрантами. Выявление диверсантов и тех, кто посягает на капиталистический уклад. Коммунистические ячейки, спящие агенты мексиканских революционеров. Кстати, с последними именно в этом году состоится самое громкое дело бюро, за счёт которого его расширят и дадут ещё большее финансирование. Так что для товарищей Кристины известие о приезде агентов это тоже ценная информация.

— Не томите, Алексей! — сладко потянулась девушка. Видно, уже взяла себя в руки и вошла в свой «режим» томной искусительницы.

— Если я скажу вам — где их можно найти, откуда начать поиск, вы поделитесь со мной их перемещениями и местом проживания?

— А вам зачем? — деланно изумилась шпионка.

— Я тоже заинтересован, чтобы они побыстрее уехали из города.

На самом деле, я с утра пытался уложить в голове схему, как «сбросить» на агентов бюро ирландских подпольщиков. Эти бомбисты, если так продолжат атаковать меня по всему Бронксу, скоро сожгут все точки и предприятия и начнут отстреливать людей. Пока схема не укладывалась, но у меня было предчувствие, что вот-вот, и я смогу что-то придумать. Нужно было с чем-то ехать на «стрелку» с ирландцами. И желательно так, чтобы остаться в живых. Их записка не выходила у меня из головы. Проблемы с ИРА нужно было решать быстро.

— И что же вы такого натворили, что агенты бюро прибыли по вашу душу? — наигранно удивилась Кристина.

— Вы и сами всё прекрасно знаете. Но я могу их пустить и по другому следу, — пожал я плечами, намекая на ячейку Коминтерна.

— Фу, как это низко. Не боитесь, что про вас самого узнают слишком много? Например, про то, как два десятка бандитов некого Горского были убиты из пулемётов в Уэйкфилде? — парировала девушка.

— От кого? От Фрола? От ещё кого-то из его «товарищей»? А что мне терять? Либо меня убьют бомбисты из Ольстера, либо посадит бюро, за то, что я был вынужден работать с Коминтерном? Или за то, что были разборки с Горским, которые нужно ещё доказать? Мне не нравятся все три варианта. Видите ли, я пытаюсь смотреть на такие вещи «по-китайски», — подмигнул я.

Тут я смог удивить Кристину. Она заинтересованно посмотрела на меня и сделала жест ладонью, мол, продолжайте.

В прошлой жизни я достаточно долго увлекался восточными единоборствами, а впоследствии с интересом изучал восточную философию. И сейчас рассказывал Кристине то, что меня поразило тогда в менталитете китайцев:

— Видите ли, у нас зачастую проблема — это беда. А у них беда — это возможность! Любое испытание даётся только для того, чтобы даже путём лишений увидеть новую возможность. Когда западный человек решает проблему, он говорит: «наконец-то всё обошлось». И чаще всего закрывает эту страницу в своей жизни. А у китайцев это вечный поток. Проблема — всего лишь этап к достижению ещё большей цели. Возможность для её достижения! Поэтому они всегда играют «вдолгую». В бизнесе, в политике. Раз у меня есть три варианта, и все они плохие, то я буду делать так, чтобы любой из трёх вёл к новому витку моих же планов. Невзирая ни на что… — серьёзно добавил я последнюю фразу, — И ни на кого…

Кристина пристально посмотрела мне в глаза и откинулась в кресле, задумчиво протянув:

— Вы действительно уникальный человек, Алексей. В этой стране и правда все считают, что проблемы надо просто решать.

— Проблема — это ресурс, — коротко ответил я и отпил кофе, чуть зажмурившись от удовольствия.

Бодрящий с кислинкой напиток прокатился внутри горячей волной. Хороший кофе.

— Хорошо. Предположим, мы будем держать вас в курсе перемещений и дел наших «знакомых». Что мы получим взамен? — перешла на деловой тон Кристина.

— А что вам нужно? Деньги? — усмехнулся я, поставив обратно фарфоровую чашку.

Она нахмурилась. Даже прикусила нижнюю губу на мгновение. Я с удовольствием наблюдал за её милым красивым лицом. Всё-таки это девушка гораздо «выше уровнем», чем та же Гретель, прожигающая жизнь. Или Аля, которая сейчас плывёт на пароходе во Францию после той ситуации, когда её похитили ирландцы Томпсона. Томпсон теперь в земле. А Алевтина с мамой и очень большой суммой денег едут на север Франции. И возвратятся нескоро.

— Нам нужен склад в Уэйкфилде. Зарегистрированный на вас. Так, чтобы с нами его никто не мог связать. И десять тысяч долларов, — испытующе поглядела на меня Кристина.

Видно, они пока ещё не смогли отследить — насколько быстро развивается мой бизнес. Со следующей недели это даже не пятая часть выручки за всего лишь одну поставку виски с побережья в Вирджинию. Теперь, когда половина этого штата под моими «партнёрами», которые частично обязаны мне в деле сохранения своей теневой власти, поставки будут только расти. Но для вида я задумался.

— Зачем мне такие проблемы, если ваших «друзей» накроют на этой квартире. Вы же хотите сделать из неё явочную.

— Оформим так, словно вы её сдали нам в наём. Если, как вы говорите, её накроют, то вы скажите, что не знали — чем занимались жильцы.

Понятно. Меня подписывают оплачивать явочную квартиру для агентов Коминтерна. А они нигде не светятся, что имеют какую-то недвижимость. Удобно устроились.

— Тогда у меня будет небольшая просьба, — ответил я.

— Какая? — нахмурилась Кристина.

— В городе объявились ирландцы. Их профиль… скажем так… тоже подпольный. Скорее всего, учитывая тот инцидент около моего «Колизея» и последующие их действия — они неплохо натасканы, чтобы портить кровь малыми силами. Если у вас будет какая-то информация о них — дайте знать.

Шпионка задумалась.

— И благодарю вас за помощь с моим раненым другом, — вполне искренне напомнил я ей про ситуацию с Гарри, в которого попали шальные пули бомбистов.

Лицо девушки смягчилось. Она отряхнула ладони от крошек и кивнула:

— Хорошо. Это можно сделать. Но гарантий я здесь дать не могу.

— Понимаю, договорились. Тогда к делу. В Бронкс, в участок полиции прибыл агент федерального бюро Глен Диксон. И его подчинённый Билл Хогли. Вот их фотографии, — я положил перед Кристиной поздравительную открытку, в которую заблаговременно положил фотографии, которые дал мне продажный лейтенант Дёрп. — Запоминайте их внешность, Кристина. Отдать эти снимки я сейчас не могу.

Девушка некоторое время внимательно изучала фото, словно сканировала их в память. Затем закрыла открытку и с улыбкой положила её на стол передо мной.

— Спасибо! Я очень тронута! — по-английски произнесла она и погладила мою руку, лежащую на столе. Нежные пальцы неуловимо пронеслись по моим, а сама шпионка чуть наклонилась ко мне. Так, что я почувствовал еле уловимый цветочный аромат дорогого парфюма.

Мужчины за дальним столиком бросили на меня завистливые взгляды и принялись дальше обсуждать свои дела.

Я посмотрел на неё самым нежный из доступных мне взглядов. Пусть и дальше окружающие думают, что встретилась пара влюблённых. А затем написал на салфетке номер телефона.

— Как только вы узнаете, где эти агенты и чем они занимаются, позвоните мне. И мы увидимся.

— Хорошо, — тонкие пальчики медленно потянули на себя записку.

— Сотрудничать с вами — одно удовольствие, — покривил я душой и добавил, — Кристина, это нужно сделать как можно скорее. В свою очередь, я подготовлю деньги и квартиру.

— Я догадалась. Делаете всё чётко и быстро? — усмехнулась она.

— Ну не всё, — на автомате двусмысленно парировал я, но она пропустила эту скабрёзность мимо ушей.

— Поймаете мне такси?

— Не боитесь, что за вами могут следить?

— Если прямо сейчас за нами следят, то уже поздно расстраиваться, — засмеялась шпионка.

Точно энтузиастка. Что это всё для неё? Идея, приключение? Загадочная девушка.

— Что же. Извольте! — я поднялся с кресла, попутно забрав открытку с фотографиями агентов, и взялся за её шубку.

Накинув её на плечи спутницы, я согнул руку в локте, а она, будто бы невзначай подхватила маленький саквояжик, в котором мирно покоились тридцать тысяч вечнозелёных, из-за которых когда-то ирландцы убили отца и спалили семейную лавку Алексея, в теле которого я находился сейчас.

Я бросил купюру на стол. С лихвой покроет и счёт, и чаевые официанту. А мы направились в выходу из отеля. На улице я поднял руку и около нас медленно остановился ярко окрашенный фордик. Кристина повернулась ко мне, плотнее запахивая меховой воротник шубки. В глазах её прыгали бесенята. Блондинка поднялась на носочках, коротко коснувшись губами моей холодной щеки.

— Не будем разрушать легенду, — заговорщически шепнула она и, стрельнув глазами, быстро нырнула в тёплый салон авто. Я с улыбкой проводил такси глазами и достал сигареты. Прикурил, выпустив струйку дыма в свинцовое зимнее небо Нью-Йорка. Через полминуты рядом остановился синий Паккард. Дверь распахнулась.

— Алексей Иваныч, едем?

— Да, Матвей. Давай в «штаб».

Офис, который мы сняли для компании «Соколов и Ко» располагался в угловом здании. Кабинет «для совещаний» мы временно поменяли и перенесли внутрь здания. Не хотелось, чтобы от шальной пули ирландских бомбистов с улицы полегли сразу все.

Сейчас в небольшой комнатушке собрались почти все. Витя Громов, который за последнее время стал казначеем моей организации, Миша Рощупкин, моя правая рука по поручениям в бизнесе, капитан Синицын, руководитель «боевой» части. Молотов, ответственные за «щепетильные» дела, когда требовались его навыки диверсанта-разведчика. Казак сидел в кресле и с видом умудрённого годами мыслителя курил трубку. Гарри до сих пор был в больнице под охраной. Но уже шёл на поправку. В этот раз присутствовал и Илья Дмитриевич Волков. Худощавый мужчина лет тридцати с необычайно живым взглядом развалился как барин в кресле и стрелял глазами по сторонам, покручивая гранёный стакан с виски.

Я укоризненно посмотрел на него, но плут поднял руки в защищающемся жесте, мол, ничего такого.

— Апперетивчик, Алексей Ваныч, — быстро буркнул он.

— Господа, у нас сразу несколько важных дел. На ближайшее время усиленную охрану мы не снимаем. Все родственники продолжают находиться также под охраной. За кварталом, в котором мы проживаем, нужен усиленный догляд. Илья Дмитрич, учитывая ваши… эээ… навыки, я попрошу вас несколько преобразиться и пошататься по улицам. За нами пристально следят. Попробуйте понять — кто.

— Ирландцы. Это и так понятно… — тяжело вздохнул Синицын.

— Не только, Георгий Александрович. Не только… Я думаю, за нами смотря не только бомбисты, но и те, кто тогда сдал нам Томпсона и его «команду», — произнёс я, намекая на бойню, которую мы устроили во время покерной игры, слитой нам коминтерновцами, — Вдобавок здешняя полиция не такая простая. Глаза и уши есть у тех, кто достаточно давно в этом районе.

Упоминать личность лейтенанта Дёрпа я счёл пока ненужным.

— А новый шериф Фэллон? — подал голос Мишка.

— Думаю, он тоже приставит за нами глаза и ноги при первой возможности, если у него будут для этого лишние люди и нужные кадры. Но официально слежка не в его компетенции, и пока он занят расследованием всего того, что мы натворили за последний месяц.

По комнате пронеслись короткие смешки. Действительно, шутка ли. Почти полностью обнулить две основные банды Бронкса.

Я продолжил:

— Второй вопрос. Необходимо точно установить — кто стоит за угрозами начальству Давида Сарнова.

— Что за Сарнов? — подал голос Волков.

— Коротко введу вас в курс дела, Илья Митрич. Сарнов это восходящая звезда в сфере радио. У него есть разработка и частичный патент на производство частных радиоприёмников и запуска частных радиостанций в Америке.

— Частичный?

— Да, часть принадлежит Радиокомпании Америки, где он работает. Разработки велись, пока он был в ней, значит, и часть патента тоже за компанией.

— И зачем нам этот Сарнов?

— Если мы вложимся в это дело и станем основными инвесторами и владельцами новой радиокомпании с правом преимущественного запуска частных радиостанций, то через год будем, как бы это помягче выразиться, очень и очень богатыми. Пока шла война, всем было не до частного радио. Теперь счёт идёт на недели, прежде чем RCA поймёт перспективы этой золотой жилы. Реклама, трансляции матчей по радио, музыка. Первыми запустим — первыми снимем сливки. Первыми начнём массовое производство радиоприёмников — первыми заработаем больше всех…

Я не стал объяснять всем, что быть у истоков частного радио в Америке это гораздо больше, чем всё, что я описал. Это прямое влияние на умы людей, это гигантский ресурс для продвижения своих идей. Это настоящее оружие в моих руках по влиянию на процессы в Штатах первой половины этого века. Конечно, такой актив будет непросто удержать, когда правительство Америки «распробует» этот рычаг. Но чтобы торговаться, надо что-то иметь для начала. Я сделаю Давида миллионером, а он меня — одним из самых влиятельных людей в стране. За это стоит побороться.

В комнате повисла тишина. Мои люди осмысливали сказанное.

— Но для этого нам нужен полный патент с этим Сарновым? — заговорил Синицын.

— Именно так.

— И в чём проблема?

— В том, что мы не одни такие умные. И даже среди гангстеров есть неглупые люди, — припечатал я.

Затем дождался, пока все удивлённые взгляды пересекутся на мне, и пояснил:

— Кто-то давит на руководство Давида. С тем же вопросом. И если их «дожмут», то они продадут свою часть патента бандитам…

— … А потом они просто придут к Сарнову, — понял Волков.

— Именно так. И будут выбивать оставшуюся часть прав. За бесценок. В лучшем случае. А Давид горит этой идеей. Он пообещал уладить вопрос с продажей части прав руководства — нам, если мы решим их проблемы с этими гангстерами. Вот такой вот расклад… — закончил я.

— Известно — кто они?

— По его словам, какие-то залётные ребята из Чикаго. Вроде серьёзные. Я постараюсь в ближайшее время узнать всё более подробно.

Молотов подался вперёд со своего места и вытащил трубку изо рта, впервые подав голос:

— Что с запиской ирландцев, Алексей?

Чёрные глаза казака требовательно просверлили меня.

— Ничего, — пожал я плечами, — Я так понимаю, они назначили встречу. На неё придётся идти. Мне нужно будет, чтобы вы меня подстраховали. Чувствую, это будет сложно, ибо я уверен, что они выберут удобное для себя место. И с этими парнями пока не поторгуешься. Козыри на их руках. Судя по всему, их мало, они очень мобильны, у них есть опыт подпольной работы. И очень обширный. Мы будем бегать за ними как за осами. Только с рыболовной сетью…

Сравнение все поняли. Поймать сейчас профессиональных убийц и бомбистов было сложно. А нам нужно было не просто ликвидировать их, но и понять — кто стоит за всем этим безобразием, и кто ещё знает о пулемётах. Иначе такие команды из подпольных ирландских революционеров начнут приезжать к нам каждый месяц и безнаказанно кошмарить. Рано или поздно, мы начнём нести тяжёлые потери. И людские, и денежные. Бить нужно в «сердце».

— В ближайшее время, надеюсь, мы получим информацию о них. Сегодняшняя моя встреча была в том числе и по этому поводу. А теперь давайте к делам насущным — переключил я напарников на бытовые хлопоты, — Витя, я хочу, чтобы ты нашёл для нас в пределах Бронкса большое помещение. Его нужно будет разделить на три секции. Чертежи и квадратуру я тебе покажу. Вместимость рабочих мест — минимум пятьсот человек.

Брови Громова поползли вверх, но я не дал Виктору перебить меня, и продолжил сам:

— Приоритет этих рабочих мест — землякам. И нужно найти и отобрать из них тех, кто может работать с радиотехникой. Выполнять сборочные процессы.

— Так, мы же ещё не забрали себе патент Сарнова! — всё-таки вклинился Мишка.

— В любом случае сборка приёмников даст большие деньги. Но я призываю всех приложить максимум усилий, чтобы гангстеры и носа не совали ни к Давиду, ни к его начальству.

— А если его начальство передумает? — вдруг подал голос Синицын.

Я многозначительно посмотрел на него тяжёлым взглядом:

— Не передумает! Мы поможем им, они помогут нам! — надавил я на последние пару слов.

Капитан ухмыльнулся:

— Понятно…

В дверь постучали.

— Войдите, — коротко и звучно позвал я.

В комнату вошёл один из подчинённых Синицына.

— Алексей Иваныч, там внизу человек. Мы его привезли с той квартиры, где должен был прятаться бух…. бухалтер Горского, — с трудом выговорил малоизвестное ему слово бывший солдат.

— А сам он где?

— Его не было. На квартире был только этот тип. Попытался сопротивляться. Пришлось маненько его «поправить»… — словно про коня рассказывал боец.

— Понятно. Сейчас спущусь. Иди.

Когда дверь закрылась, я отдал последние распоряжения Громову:

— Витя, и подумай — где можно будет арендовать гараж между Атлантик-Сити и Вирджинией. На тридцать грузовиков. С возможностью расширения. Будет хорошая цена за место, где сразу встанут пятьдесят — просто замечательно.

— Хочешь «вывести» из Нью-Йорка это направление? — понимающе кивнул Громов.

— Да. Здесь мы будем продавать виски по Нью-Йорку. Второй склад и гараж нужно будет открывать где-то за городом. В неприметном месте. Но не в деревне, а в среднем промышленном городке. Так, чтобы большое предприятие не было бельмом на глазу. Через него будет строиться сеть за пределами Нью-Йорка и подальше от глаз шерифа Фэллона и прочих блюстителей закона. А в Вирджинию всё пойдёт напрямую из Атлантик-Сити.

— Почему не хочешь всё открыть там, на месте?

— Тогда придётся либо просить пригляда у Тагерта в Вирджинии, или Енох «Наки» Джонсон потребует свою долю с бизнеса. Не хочется зависеть от них.

— Что за «Наки»? — поинтересовался Молотов.

— Хозяин Атлантик-Сити. Любой бизнес там отстёгивает ему плату за спокойное существование, — ответил я.

Громов кивнул. Ему, как никому другому было известно, что если у нас получится чётко выстроить всю сеть поставок, но через месяц, особенно после старта Сухого закона, в неделю чистой прибыли будет выходить самое малое сто тысяч. После всех выплат работникам и бойцам. Когда-то эти деньги казались нам каким-то сумасшествием. Но когда «запасы» магазинов и ушлых дельцов иссякнут, и всё будет идти только через подпольное производство и контрабанду из других стран — эти барыши тоже станут сущими копейками. Пора открывать в Бронксе пару небольших заводов и то, что я планировал две недели назад. Детские сады для малышей мигрантов-соотечественников.

Я позвал с собою лишь Синицына. Остальным и так найдётся дело, пока я беседую с пойманным недобитком Горского.

В подвальном помещении у стены сидел небритый мужик. Когда я вошёл, он злобно ощерился и прищурил один глаз. Второй у него полностью заплыл. Бандит сплюнул кровь на пол и привалился к кирпичной кладке.

— Его кто-нибудь видел? — спросил я у бойца, дежурившего рядом с «пленным».

— Нет. Задний двор глухой. Мы его сюда притащили сразу из машины через чёрный ход, — отозвался он.

— Ты кто такой, мальчик? — усмехнулся мужик.

Ну да. Мне на вид и есть мои восемнадцать. Пусть даже в это время люди взрослеют на лицо значительно раньше.

— Меня зовут Алексей. Алексей Соколов, — сухо ответил я, взял старый деревянный стул и поставил его на середину еле освещённой комнатушки.

Я с удовлетворением отметил смятение, которое промелькнуло в глазах мужика. Ещё бы. Я и есть причина, по которой была ликвидирована почти вся банда его хозяина — Горского. Мигранта, который наживался на несчастьях своих же соотечественников. Но мы эту гадость со здешних улиц «подчистили». Думаю, он в курсе, как его подельников покрошили из пулемётов Льюиса не так давно.

— Чего тебе от меня нужно? Я ничего не знаю! Если ты Гору прибил… То я тебе зачем? Я вообще не в его банде был, — тяжело засипел мужик.

— Ну конечно, ты просто мимо туда-сюда прогуливался, — усмехнулся я и чуть подался вперёд на свет одинокой лампочки, — Ты Колю Деньгу знаешь?

— Нет.

Я поморщился:

— Слушай, ты, если будешь строить из себя дерево, то придётся тебя разговорить. Поверь, у нас это получится. И очень быстро. Я знаю, что ты был на побегушках при казначее Горского. Зовут Коля Деньга. Он же Николай Митрофанович Деньков. Тебя нам сдали твои бывшие «друзья». Перед своей смертью… — прищурился я, нажимая на последние слова.

Мужик вздрогнул и посмотрел на меня уже с нескрываемым страхом.

— Тебе-то зачем свою голову класть? Горского уже нет. Никто с тебя не спросит. Если Деньги не было на квартире, где ты прятался, то где он сам? Нам нужно задать ему пару вопросов. По поводу завода, который Горский втайне купил где-то в штате.

Пленник облизнул окровавленные губы и тихо заговорил, опустив глаза:

— Коля давно уже сбежал в местечко, где и стоит этот завод. Сразу через день после того, как вы положили босса.

Ого, иностранные словечки уже зашли в речь этого мужика прочно. Но меня радовало другое. Судя по всему, мы наконец-то ухватились за ниточку, которая вела к подпольному заводу с алкоголем.

— И что это за место? Что он там делает? Где там найти Деньгу?

— Наверное, решил залечь на дно. И просто производить бухло на продажу. Раз босса больше нет. Сказал, чтобы я пока был в городе. Кинул, сволочь. Оставил здесь одного. Могли бы вместе туда рвануть. А теперь вы тут… — мужик горестно вздохнул.

— Ты не отвлекайся, — вернул я его на путь истинный, — Где это место?

— Мимо Гленс-Фолса идёт дорога на север. Километров через десять после него по шоссе будет поворот налево в горы. Какое-то поселение Аунего, вроде. Ещё километров пятнадцать по дороге в глухомань.

Хм, интересно. Название индейское. Хотя ближе к озеру Онтарио, насколько я знаю, много поселений с похожими названиями.

— Это всё, что мне известно. Клянусь. Несколько раз я отвозил туда Деньгу и оставлял в большом баре на центральной площади. И всё. Где он там останавливается — не знаю.

Я пристально посмотрел на мужика. Он тяжело и прерывисто дышал, словно после бега.

— Хорошо. Капитан, нужно отправить туда пару людей. Покрутиться и осмотреться. Но ненадолго. Пусть не светятся там. Просто понять — что это за место. Чувствую, мы скоро найдём этот заводик Горского. Нам он ой как пригодится! Тем более, по дороге на север. Хорошее направление на Канаду. Для развития нашего… кхм… «бизнеса».

— Сделаем, — кивнул Синицын, — А с этим что? — он указал на бандита.

Я лишь усмехнулся…