Рулевой. Книга 2. Испытание водой

Глава 9. Голос

Я проснулся с устойчивым ощущением, что за мной кто-то следит. Не только сейчас, а вообще всю ночь. И это был не внимательный взор неизвестных мне глаз, а нечто другое, влажное и скользкое. Потянулся, сел на кровати. Комната была залита мягким утренним светом. В солнечном луче, заглядывавшем в окно танцевали пылинки. Они то ли учились, то ли вспоминали, как летать. На кухне слышался лёгкий шум: Настя что-то делала, тихо напевая себе под нос.

Я вышел, прислушиваясь к мыслям внутри. Шелест молчал. Или притворялся.

— Доброе утро, — сказал я, потянувшись ещё раз.Настя стояла у раковины, волосы собраны в небрежный пучок, на ней — моя старая футболка с потёртым логотипом. Она обернулась, улыбнулась.

— Привет. Ты дрых, как медведь. Я уже чай сделала.

Она указала на одну из больших кружек. Моя была с трещинкой сбоку. Я взял, сделал небольшой глоток. Почувствовал явный привкус бергамота и чего-то ещё. Глоток приятно согрел гортань.

— Как ты? — спросил я. — Вид у тебя не слишком бодрый.— Голова такая, знаешь... в ней кто-то пыльную тряпку вытряхнул, ну или дыма напустил. Вроде не болит, но слегка мутная.

Она прошла мимо и села на диван. Я сел рядом, взял её за руку — ладонь была тёплой, но чуть дрожащей.

— Давай найду тебе что-нибудь в аптечке. Где поискать?— В сумке посмотри. В боковом кармане. Только аккуратно — там бардак.

Я встал, взял её сумочку. Зелёную, с забавной резиновой уткой на молнии. Начал рыться в боковом отсеке: платки, какие-то, наверняка важные женские штучки. Ничего похожего на аптечку.Расстегнул основное отделение — аккуратно, на всякий случай. Среди всего прочего — блокнот в кожаной обложке. Он упал на пол, раскрывшись на середине. Между страницами была фотография. Я замер.

На снимке — пропавшая Даша. Позирует у воды. Именно та набережная, где я был недавно. На обороте кто-то чётко вывел чернильной ручкой: «26 мая». Вчера.

— Настя?.. — позвал я, чувствуя, как кровь начинает гудеть в висках.— Что там? — она подошла, заглянула через плечо. — А это откуда?— Я как раз хотел спросить тебя об этом. Это же твой блокнот.Она взяла фото. Посмотрела внимательно. Нахмурилась.

— Я… я не знаю. Никогда не видела эту фотографию.— Ты уверена? Это твоя сумка.— Я... — она опустилась на пол, прислонилась к стене. — Блокнот был пустой. Я купила его пару недель назад, для записей. Но ничего туда ещё не писала. И точно ничего не вкладывала.

Я сел рядом. Обнял её.

— Послушай, если это сделала не ты, то тогда получается, кто-то другой сделал это за тебя. Или через тебя. Вот только интересно, зачем?Она чуть отстранилась и посмотрела в мои глаза.

— Ты думаешь, что ...Я молча кивнул. Не хотелось говорить это вслух. Настя плотнее сжала губы. Потом, немного погодя, спросила:

— Слушай, а если я окажусь немного странная? Ну не такая, как ты думаешь.— Ты и так странная. Я тоже. Мы вообще с тобой странная пара.— Нет, не в этом смысле, — она провела рукой по волосам. — Иногда мне кажется, что я как будто не одна. И не только с тех пор, как встретила тебя. Иногда я думаю, что во мне, внутри меня, кто-то спит. Или шепчет, но так тихо, что я не различаю.

Я мягко, но уверенно взял её за руку.

— Мне это не мешает. Меня не пугают странности. Даже если ты не всегда ты —это всё равно ты. Во как загнул. — засмеялся я. — И пока ты со мной — я с тобой, что бы там где ни шептало.

Она кивнула, уткнулась лбом в моё плечо.

— Спасибо. Даже если ты слегка лукавишь, всё равно спасибо.— Я не вру, — шепнул я. — Просто мне повезло — у меня дома живёт девушка, в чьей сумке появляются послания непонятно откуда. Это даже немного романтично.— Ты странный.— Ты сама всё испортила. Надо было притворяться, что это ты — загадочная ведьма.— А ты — шаман с поддельным бубном, купленным в «Ашане»?— Ну типа того. Только у меня ещё скидка по карте лояльности духов.

Она рассмеялась, весело и звонко, но внезапно её смех оборвался. Она снова взяла в руки фото.

— Ты поедешь туда?— Да.— Один?— Думаю, что лучше одному.

Она кивнула и тихо сказала:

— Не забудь вернуться. Мне не нравится, когда ты уходишь туда, где тени говорят громче людей.— А мне не нравится, что в твоей сумке лежит фотография, которую ты туда не клала. Обещаю: я вернусь.

Она поцеловала меня в висок и прошептала:

— Возьми мой платок. Пусть оберегает тебя. — Ты говоришь не как ведьма, а как бабулька.— Ну если я бабулька, то ты тогда мой дедулька.Я засмеялся. Она тоже. Однако несмотря на внешнюю теплоту и весёлость, внутри предчувствием холодела вода. Я знал: где бы ни была Даша, её зов слышно. Просто не всем. И вот я, как раз, его слышу.

***Настя настояла на том, чтобы поехать со мной. Мы остановились в двух кварталах от набережной. Дорога упиралась в ржавый шлагбаум, за которым виднелась старая шлюзовая развязка. Её давно закатали в бетон, но запах воды всё ещё стоял в воздухе — терпкий, душный, напоминающий «аромат» гнилого подземелья.

— Ну вот, приехали, — сказал я и заглушил двигатель. Настя держалась за дверную ручку, но не открывала. Молчала. Я повернулся и внимательно посмотрел на неё. Только тогда она заговорила, глядя прямо вперёд.

— Стас… Я не пойду с тобой.

— Почему? — немного удивился я, хотя был готов к такому повороту событий. — Ты же сама просила, чтобы я нашёл это место.

— Да, — кивнула она. — Но я чувствую, что тебе нужно идти одному. Мне кажется, что там, внутри, что-то зовёт именно тебя. Не меня.Она наконец посмотрела на меня. В её взгляде не было страха, только решимость. Сила этого взгляда меня поразила. Показалось, что Настя с лёгкостью может заглянуть прямо в мозг и отобрать нужные мысли, будто заглавия с книжной полки. Почему я раньше этого не замечал?

— Если случится что-то непредвиденное или плохое, — добавила Настя, — один из нас должен остаться в адеквате, целым и желательно невредимым, должен помочь другому, вытащить, если вдруг что-то пойдёт не так.Она пыталась говорить ровно, но голос слегка дрожал. Я потянулся к ней, взял её ладонь в свою.

— Послушай. Я справлюсь. Я просто посмотрю, ничего не буду трогать. Если замечу что-то не то, даже малейший намёк, — сразу вернусь.Настя молча кивнула и неуверенно сжала мою руку в ответ, словно боялась, что её прикосновение может меня отговорить или же, наоборот, утвердить в решении.

— Стас, — прошептала она. — Ты меняешься..., где-то внутри. Я это чувствую. Раньше ты был другим.— Каким?— Ну, наверное, более потерянным, — сказала она с лёгкой улыбкой. — В последнее время я замечаю твою уверенность в себе, будто бы ты нашёл свой самый большой страх. Решил его не прогонять, а побороть. И у тебя это здорово получается.

— Я просто научился его слушать. А он — меня.

Она выдохнула, а мне в этот момент очень захотелось её поцеловал. И я почти это сделал. Почти... Вместо этого просто провёл пальцем по её щеке. Настя не отстранилась.

— Возвращайся, ладно? — сказала она. — Я буду ждать. Неважно сколько.

— Обещаю. Только если я не вернусь минут через сорок — зови подмогу.

— Кого? — усмехнулась она. — Велесов Круг или старух из ЖЭКа?

— Лучше бабок. У них святая вода, молитвенник и тёплые носки.Настя рассмеялась коротким невесёлым смехом. Я вышел из машины. Девушка осталась сидеть, застёгивая молнию на куртке, как броню.

***

Я прошёл вперёд, обойдя шлагбаум с краю. Под ногами шуршал щебень. Слева был ржавый забор без конца и края. Справа — бетонные парапеты и торчащие из земли остатки старых труб. Ветер посвистывал, звал по имени, монотонно, без интонации: «Стас… Стас…», тихим выдохом среди тополей. А потом я почувствовал его. Шелест. Мою тень.

Он не вмешивался. Но был явно активен. По моим ощущениям, даже выпрямился, приосанился. Слушал. Осматривал окрестности. Он не толкал, не ехидничал, не шептал. Просто ждал. И почему-то это было страшнее, чем все его реплики раньше. А потом я понял почему: ему тут было интересно.

Я подошёл к берегу и краем глаза увидел странное движение. Повернул голову. Мимо проезжал микроавтобус — старый, белый, как маршрутка, но без опознавательных знаков. В салоне сидели пассажиры. Невыразительные лица. Пустые глаза. Они не двигались. Ни один. Я зажмурился. Досчитал до трёх. Открыл глаза. Автобус уже свернул за угол и исчез.

Шелест молчал. Реальность казалась мне пластилином. Хотя нет, скорее пластиком, что трескается, когда на него нажмёшь посильнее. Я пошёл дальше. Впереди виднелась вода. Или зыбь. Или просто очередная трещина между мирами.

На первый взгляд — ничего необычного. Ржавые перила, бетонные ступеньки, грязные прошлогодние листья. Набережная казалась пустой, но в этой пустоте было что-то настороженно чужое. Не тишина, а полное отсутствие звуков. Даже ветер успокоился и больше не давал о себе знать.

Огляделся — никого. Я присел прямо у воды, как тогда, в лесу. Не ради обряда или очередного ритуала. Просто, чтобы почувствовать. Чтобы дать телу вспомнить, как это делается.

Закрыл глаза. Сделал глубокий вдох. Пахло сыростью, болотом, и чем-то ещё, слабым, но цепким. Запах сгоревшей бумаги и старого железа. Я сосредоточился на себе. На дыхании. На метке на ладони. Шрам не болел — теплился. Словно его чуть подогревали изнутри, словно был включён режим ожидания.

Прошло, наверное, пару минут. Вода передо мной зашевелилась.

Сначала это была лёгкая рябь, тонкая, почти невидимая. Потом появился пар. Белый туман начал выползать из-под мостовых пролётов, клубиться над поверхностью. Я замер. Зрелище завораживало.

А туман всё густел и густел. И в какой-то момент он стал двигаться. Вопреки всем законам природы. Двигаться, как живой, самостоятельный организм. Он собрался в два тёмных силуэта, колеблющихся, словно водяные статуи. Не отражения. Не фантомы.

Зыбочные. Я узнал их сразу, хотя никогда не видел. Этих существ нельзя перепутать, потому что они будто состоят из переливов света и грязи, из обломков воспоминаний и отражений. Каждое их движение — дрожь на глади воды, которую тронула тень. Понимание их сущности пришло ко мне откуда-то изнутри.

Они приближались. Медленно. Они скользили по поверхности, почти не касаясь земли. Неожиданно один из них опустил что-то, похожее на руку, и прикоснулся к траве у берега. В тот же миг трава почернела. Не сгорела — сгнила. Воздух над этим местом начал дрожать. Пахнуло тухлой водой и серой. У меня сжались пальцы.

Я сделал шаг назад, схватил горсть земли. Память вспыхнула, как яркое озарение. Из дедовской тетради, именно из тех строк, что я читал недавно, губы сами сложили нужные слова:

— Ты, что спишь в земле и дрожишь в воде, не тронь меня, не тронь мой род. Уйди вглубь, где твои кости..., и не возвращайся до забвения.

Я бросил землю перед собой. Вспышка резанула глаза. Огня и дыма в прямом понимании не было. Это была вспышка сознания. Зыбочные отпрянули. Один из них рассыпался, исчезая в испарениях. Второй исчез так, будто его втянуло обратно в глубину. Но перед этим он оставил след.

На бетоне был чётко виден мокрый отпечаток ладони. Узкий, вытянутый. Я внимательно рассматривал его несколько минут. След не высыхал. Наоборот — он шипел, словно пар на раскалённом металле.

Метка снова дала о себе знать, ещё чуть нагревшись. Я медленно встал. Сделал шаг назад. Туман уже рассеивался. Вода вернулась к своей прежней тишине. Но теперь я знал, что в ней кто-то дышит.

Постоял ещё немного, посмотрел по сторонам. Туман почти исчез. Никто больше не шевелился под поверхностью воды и можно было подумать, что всё закончилось. Однако не покидало ощущение, что это ещё не конец.

Шелест молчал. Странно молчал. Не с ленцой, как обычно. А как будто ушёл. Или прижался там, в глубине, притих, замер, чтобы не привлекать внимание. Я выдохнул. И вдруг заметил — вода у берега пульсирует.

Это были не волны, а именно пульс, чье-то тяжёлое, ленивое, но заинтересованное дыхание. Сердцебиение, перекатывающееся сквозь жидкость. Ритм. И в этом ритме — слова. Я не слышал их ушами. Они не сотрясали воздух. Они звучали в воде. И я слышал их, стоя рядом. Словно ступни стали слухом.

— Я ищу...

Вода вздрогнула.

— Я знаю, как пахнет твой страх…

Я сжал кулаки. Пообщаться был не против, но не очень понятно с кем.

— Там, где девочка — будешь и ты. Где будешь ты — туда придёт и она…

Это был не голос, а скрип, бульканье, медленный сочащийся звук, выходящий сквозь водоросли. Я сделал шаг назад. Но вода продолжала.

— Твоя Настя уже слышит мои шаги…

Горло сжалось. Я вспомнил, как она говорила «ты должен поехать один» и так посмотрела на меня при этом, словно что-то знала. Но не до конца. Не словами. А чувствами, вплетёнными в кожу.

— Ты не спрячешься...

Я слегка вздрогнул.

— Ты пьёшь меня…

И в этот момент — вода вспучилась.

Прямо у моих ног появилось лицо. Мутное, как через запотевшее стекло. Но я узнал его. Даша.

Её глаза были открыты и смотрели сквозь меня, как тогда, во сне. Губы не шевелились, однако по глади расходились круги, как если бы она что-то говорила. Через мгновение лицо исчезло, так же внезапно, как и появилось.

Я стоял не в силах пошевелиться. Внутри было тихо. Ни одного слова от Шелеста. Даже метка на ладони больше не ощущалось. Она погасла, как фонарик, из которого вынули батарейки.

Туман окончательно рассеялся, но это не принесло облегчения. Вода вновь была просто водой. Но теперь я точно знал, что она смотрит.

До машины я добрался на ватных ногах. Пальцы дрожали, как во время лихорадки. В груди всё ещё эхом отдавался пульс воды. В голове — то, чего не должно быть: булькающий голос, влажный взгляд Даши, слова, пульсирующие в подошвах. «Ты пьёшь меня». Страх не отпускал меня... Однако в него затесалось что-то ещё. Возбуждение. Нервная дрожь.

Да пошло оно всё.

Настя спала. Она свернулась на сиденье, закутавшись в куртку, головой уперевшись в стекло. Солнечный луч размывался в её волосах. Щёки были немного бледные, губы приоткрыты, дыхание ровное.

Я аккуратно сел за руль, закрыл потихоньку дверь, чтобы не разбудить подругу. И только тогда заметил, что на её коленях лежит лист бумаги. Аккуратный, белый. Без сгибов и заломов. Хм, откуда он здесь?

Я осторожно взял его двумя пальцами. Текст был написан чернильной ручкой. Мне показалось, что буквы старательно выводили, не зная алфавита, просто копируя их.

«Ты был у воды. Мы это чувствуем. Пора назвать имя. Или мы назовём за тебя.»

У меня пересохло во рту. Я перечитал раз десять. Повернул голову к Насте — всё так же спит и, похоже, ничего не знает.

— Шелест?.. — позвал я беззвучно.

Молчание. Такое ощущение, что он прятался глубже обычного. Или... ушёл? В этот момент раздался звонок телефона.

Не мой. Не Настин. Запасной. Старый, плоский, кнопочный, что валялся в кармане, выключенный. Я давно не включал его и, кажется, давненько не заряжал. Но его бледно-голубой экран светился. Там мигал входящий вызов: номер был не из контактов. Особо не раздумывая, нажал зелёную кнопку.

— Алло?

Молчание.

— Кто это?..

Щелчок, будто кто-то щёлкнул тумблером, а потом раздался детский голос. Тихий, не по-детски ровный. Без дыхания.

— Дядя… ты не видел мою сестру?

Меня перекосило. Губы пытались что-то сказать, но ответа не вышло.

— Она спит под рекой… но сны не смотрит.

Щелчок. Связь оборвалась. Я остался сидеть в полной тишине, держа телефон перед собой, который сейчас был сродни гвоздю, пробившему стекло между мной и нормальностью окружающего мира.

Настя пошевелилась во сне. От этого её лёгкого, почти незаметного движения, листок с посланием соскользнул вниз. Я машинально поднял его и, дважды свернув, положил в карман.

Внутри меня не было паники. Было ожидание. Я знал, что первый шаг уже сделан, я уже перешагнул невидимый порог. И теперь нечто или некто, там, за чертой, ждёт моего следующего шага.

А может быть, уже идёт мне навстречу.