Рулевой. Книга 2. Испытание водой

Глава 12. Выбор

Утро показало, что я не выспался. Голову словно зажало в тиски, и каждый взгляд, каждый поворот на дороге давался с усилием. Уже третий час эта боль не давала мне покоя.

Скользя по привычному вечернему Москову, я заметил его только когда дверь закрылась. Этот старик подсел очень тихо и чуть поёрзав, удобнее устроился на сиденье. Я почувствовал запах, пришедший с его появлением — старый крепкий табак и какая-то деревенская сырость. Когда повернулся к нему, он заговорил хрипловатым голосом.

— Что-то рулевой, ты выглядишь не выспавшимся.

Я криво усмехнулся. Углубляться в суть своей проблемы не посчитал нужным, поэтому ответил:

— Да вот, плохо спится в последнее время.

Старик покачал головой. Потом произнёс негромко:

— Да что ты знаешь о плохом сне! Я вот тебе сейчас историю расскажу.

Я не стал отвечать, потому что это всё равно ничего не изменило бы. Такие пассажиры попадаются редко, а когда попадаются, то обычно заканчивают нудными рассказами, которые забываются до следующего светофора. Но в этом старике было что-то не так. Он говорил так, будто эта история долго ждала своего часа.

Старик сел, повернувшись ко мне чуть боком, и я понял, что он готов излагать.

— В конце сороковых, — начал он свой рассказ, — на одном полигоне проводили эксперимент. Ничего технологического, если ты подумал об этом. Строго на живых людях. Эксперимент был на сон.

Я мельком глянул на него, но ничего не сказал. — Нас, пятерых сидельцев с большими сроками из сибирского лагеря, — продолжил он, — заперли в газовой камере. Так, без всяких церемоний. Защемили, значит. Ширнули чем-то по вене. Видимо, какими-то стимуляторами, чтоб не спали. И пообещали — тридцать дней, если продержимся, отпустят на волю. Ну, и что ты думаешь?

Тон его был настолько спокойным, что я даже на мгновение подумал, что это очередная байка. Но в голосе старика было нечто такое, что прочно удерживало моё внимание.

— Поначалу было нормально. Даже смешно, знаешь ли, — сказал он, — болтали, разговоры вели. Как обычно. Только через несколько дней всё начало меняться. Мы друг другу начали травить всякие небылицы. Стали что-то шептать себе и исследователям через стекло.

Он замолчал на секунду, как будто вернувшись в тот момент. Мне показалось, что его голос вливается в мой мозг минуя уши, но я ничего не мог с этим сделать. Машина замедлилась, как в киношном слоумо.

— Через девять дней, — продолжил он, — один из нас стал кричать. Кричал так, что у него порвались голосовые связки. А остальные молчали. Молчали, понимаешь? И всё. Просто смотрели, даже не пытаясь его успокоить. Я в тот момент подумал, что сойду с ума.

Он бросил взгляд на меня, как бы ожидая реакции, но я продолжал рулить, стараясь не показывать, что меня это начинает нервировать.

— Потом стало ещё хуже. Одни из нас наклеивали на окна страницы книг, другие чем ни попадя окна замазали, чтобы никто не мог посмотреть внутрь. А я сидел, понимаешь? И не мог ничего понять.

В моей груди что-то сжалось, эта история пронзила меня чем-то, что я не хотел бы почувствовать. Нет, это не было бредом старика про пытки. В этой истории было нечто... подлинное. Что-то, что я не мог игнорировать, как бы не хотелось.

— А потом, на пятнадцатый день, — старик прищурился, — нас отпустили, но знаешь что? Трое из нас уже не были людьми. Они начали поедать сами себя. Грызть кожу, мышцы. Весь пол был залит кровью. Ты не представляешь, какой это ужас. Я бы не поверил, если бы не видел сам. Они вырывали себе части тела, еле дышали, но стояли на ногах. И вот, последний выживший, — продолжал он, — только и мог сказать: «Я почти… свободен…»

В моей груди начинала пульсировать тревога, а мысли в голове перепутались.

— Знаешь, что страшно? — Старик вздохнул. — Нам говорили, что если заснём — умрём. Мы не могли заснуть. Сами не хотели. Требовали бодрящий укол и стимулирующий газ. Это был наш выбор. Наш приговор. И мы перестали быть людьми. Мы стали теми, кем нас создали.

Он замолчал и, наконец, сказал:

— Через несколько лет, когда впечатления ослабли, никогда не было больше случая, чтобы я не выспался. Зло пустило корни внутри нас. И оно до сих пор не отпускает.

Молча кивнув, я продолжил везти старика по адресу. Подумал, что он больше не скажет ничего. А эта история останется со мной, как пятно на стекле, которое не стереть.

***

Немного позже добрался до квартиры Насти. Это место сразу накрыло меня теплотой и уютом. Все эти маленькие детали интерьера растворяли напряжение, которое постоянно держалось внутри. Оставив куртку на вешалке, я прошёл в кухню, где Настя готовила чай. Во всех её движениях было что-то успокаивающее.

— Ты какой-то задумчивый, — заметила она, поставив чашку на стол и взглянув на меня.

Я кивнул, не торопясь отвечать, потому что знал, что так будет лучше. Не сейчас. Бывает время для спора или оправданий, а бывает — для молчания. Вот и сейчас хотелось просто молчать, пить этот чай, который пахнет домом и не думать о том, что творится в голове. И всё же я мысленно попытался угадать, что скрывается за её словами, но вместо этого просто сделал глоток.

— Очередной непростой день. Привыкаю к тому, что, наверное, это теперь моя реальность. Постоянно что-то мешает жить спокойно.

Настя слегка приподняла бровь, но не стала уточнять.— Я тебя хорошо понимаю, — сказала она, сделав небольшой глоток из своей чашки. — Иногда так бывает. Ты что, опять на работе с головой завяз? На той , которая не такси? Или есть другие причины?

Я невольно поджал губы. Она опять в точку, как всегда. Её взгляд по-немногу стал меняться,и теперь уже она оценивала меня не просто как знакомого, а как человека, который много чего пережил. И от такого особого внимания я почувствовал себя не комфортно.

— Знаешь, у меня в последние дни так много всего накладывается одно на другое, что не успеваю разобраться, что из этого реально, а что — просто шум в голове.

Она молча кивнула. Понимала, что я ничего не расскажу прямо сейчас. Мы оба знали, что я не большой любитель вдаваться в подробности. Тем более, в том, от чего лучше держаться подальше. Порой гораздо умнее и правильнее оставить за кадром то, что тянет за собой пустые ночи и разговоры с тенями, с теми, кто подкрадывается, пока ты спишь и смотрит из темноты. Так что я предпочёл сменить тему.

— Кстати, ты начинала рассказывать что-то о детстве? О временах, когда я с родителями уже переехал в другой район. — я попытался увести разговор. — Ты говорила, что родительские отношения всегда были сложными.

Она посмотрела на меня и вздохнула, но в её глазах не было сомнений.

— Да, это был сложный период в жизни. Мама и папа... их отношения разрушались на глазах, и я, наверное, рано поняла, что доверие — это не то, что даётся просто так. Были моменты, когда я боялась быть одна, но потом поняла, что это не конец, что с людьми не всегда так просто, как в детских книжках, понимаешь? А повзрослев, я научилась доверять людям. Не сразу, постепенно. Может, не всегда удачно, но всё-таки…

Её откровенные слова, как свежий воздух, запали мне в душу. Я понимал, что она не просто рассказывает историю, она делится частичкой своих переживаний, от чего мне становилось на душе тепло и приятно. И эта откровенность Насти означала для меня, что мы с ней становимся по-настоящему близкими людьми.

Я открыл рот, чтобы сказать слова поддержки в ответ, но передумал. Когда нет уверенности в правильности слов, лучше просто пить чай. Мы замолчали, но это молчание не ощущалось тягостным или затянутым. Мы просто были здесь и сейчас, не думая о том, что будет потом.

— А ты, Стас? — её голос прозвучал не как вопрос, а скорее как простое продолжение разговора, как логичное продолжение той самой цепочки, в которую она меня вовлекает. — Ты не рассказывал, что было с тобой, после того, как вы уехали.

Ответил я не сразу. Мне хотелось сказать что-то обыденное, типа «нормально всё было». Но это было бы совсем не честно. Я знал, что у меня не получится ей соврать. Но в тоже время, не хотелось углубляться в детали. Я всё ещё не готов был раскрыть перед ней то, что прячу глубоко в себе, но, в тоже время, понимал, что рано или поздно это нужно сделать.

— Понимаешь Насть, — сказал я, немного теряя уверенность, — как бы это объяснить… Бывают такие моменты, когда ты ощущаешь, что уже не можешь вернуться в нормальную жизнь, в ту жизнь, которая была раньше. И тогда ты упускаешь драгоценное время. А потом только доходит, что некоторые вещи ты уже изменить не в силах.

Я заметил, как она внимательно на меня смотрела. Её взгляд мягкий, не осуждающий. Мы оба понимали, что никакой конкретики в моих словах не было, да она и не нужна. Настя больше не спрашивала и от этого мне стало легче. Она просто молча сидела рядом, её рука легонько касалась моей, и я понимал, что в этом её присутствии была незримая поддержка. Поддержка, которая не требовала объяснений.

— Не важно, что случилось, Стас, — наконец сказала она, когда я стал погружаться в мысли. — Главное — что ты здесь и ты не один.

Я молча посмотрел на неё, а затем, невольно, улыбнулся. Иногда самые простые слова имеют большее значение, чем кажутся. Я не был готов открыть перед ней всё, что скрывал, но и эта маленькая искренность— шаг вперёд с моей стороны.

Мы продолжили нашу беседу, не спеша. Про неё, про меня. Про то, что было и что, возможно, будет. Между нами давно было нечто большее, чем просто давнее знакомство. И с каждым днём, с каждым моментом между нами росла и укреплялась эта странная, притягивающая связь, не требующая объяснений, но обязательно нуждающаяся в поддержке.

Настя улыбнулась, и в этот момент я почувствовал, как моя жизнь рядом с ней начинает меняться к лучшему. Я взял её ладонь в свою и легонько сжал.***

Ночной город был тихим. Как всегда, в этих пустых улицах чувствовалось, как где-то там, далеко, бурлит, кипит жизнь, в то время как ты сидишь в машине едва ли заметный миру. Почему-то сегодня мне в этой тишине было как-то не по себе. Проезжая мимо светящихся витрин и окон, мимо горящих фонарей, я скользил взглядом вокруг, пытаясь угадать, что будет дальше. Пассажирка, вызвавшая такси в приложении, села молча. На её лице не было ни радости, ни тревоги — просто спокойствие.

— Куда едем? — уточнил я, чуть повернув голову.

Она не сразу ответила, взглянув, для начала, на меня с лёгкой усмешкой, которую я не понял.

— На Вагатинский, — сказала спокойным голосом, — у вас уставшее лицо. Много работы?

Я сдержал вздох и кивнул, не углубляясь в причины своей усталости. Пусть будет так, как будет.

— Да, вот, что-то навалилось всякого в последние дни. — ответил я уклончиво.

Она слегка прищурила глаза, наверное, замечая в моей реакции нечто большее. И неожиданно резко сменила тему разговора:— Знаете, я вот всегда удивлялась, что многие опасаются чёрных кошек. Это ведь так наивно.

Меня немного удивил переход разговора на животных.— Чёрные кошки? — я не смог удержаться от лёгкой усмешки. — Это же стандартный набор плохих примет: чёрные кошки, трещина в зеркале, просыпанная соль.

Она не обиделась на моё замечание, а наоборот, заулыбалась.

— Да, так многие думают. Чёрные кошки, мрак, тьма. Но на самом деле, в этом же нет ничего страшного. Это просто старые суеверия, на которых люди всегда строили и продолжают строят свои страхи. Вот в Англии, например, чёрные кошки — это символ удачи. Никто и никогда их там не боялся. И даже, напротив, держали рядом, как настоящих друзей.

Я отметил, что говорила женщина об этом с таким убеждением, что решил не возвращаться к обычным разговорам о дождливых днях. Пассажирка, тем временем, продолжила, а я слушал её, не перебивая, позволяя нарастать этой лёгкой иронии. Спустя несколько секунд, я спросил:

— То есть, вы предлагаете увидеть в кошке позитивного персонажа? Потому что все эти предсказания о неудачах были выдуманы на скучных вечерних посиделках?

Она кивнула, не теряя уверенности.

— Вот именно! Представьте, едете вы по улице, и вдруг перед вами чёрная кошка. Можно увидеть в этом дурную примету. Но с другой стороны, может быть, она просто показывает, что вы на правильном пути. Это как знак везения. Вот, например, в Шотландии никто не думал, что кошка — это плохая примета. Для них кошки вообще не просто животные. Они как особенные существа. Символы удачи и благополучия.

— Я не припомню, чтобы кошка была кому-то полезной, — продолжил я, разводя руками. — Всё, что знаю — они живут у людей, едят их пищу и игнорируют внимание, ласку и любовь, что им дают.

Она в очередной раз усмехнулась и повела разговор дальше:

— Видите, как вы на это смотрите? А на самом деле чёрные кошки всегда были символом того, что ты на своём пути, и тебе везёт. И мне кажется, что если бы вы, например, поверили в это, то всё было бы у вас по-другому.

Я с интересом посмотрел на неё. Она действительно верила в свои слова, и я подумал: может быть, действительно. Мы часто вокруг себя и своих близких видим что-то тёмное, зловещее, боимся из-за этого, а ведь на самом деле это просто жизнь. С её необычными знаками и совпадениями.

— А вы сами верите в удачу от чёрных кошек? — спросил я, задавая совершенно серьёзный вопрос с улыбкой.

Она сделала паузу, но её взгляд не изменился, он оставался чистым и прямым.

— Верю. Я даже могу рассказать вам, как одна чёрная кошка спасла меня в самый неудачный день. Просто была рядом, когда у меня начались неприятности.Когда я смотрю в глаза кошке, то сразу вижу, что она меня понимает, и тогда мне становится спокойно, потому что я знаю, что всё будет хорошо. Именно кошка в таких ситуациях дарит мне спокойствие.

В словах женщины был какой-то внутренний свет. На секунду я задумался. Все эти мистические и странные вещи, которые мы воспринимаем как чудеса или случайности, часто оказываются моментами, что делают нас сильнее.

— Убедили. Чёрные кошки к удаче, — сказал я на этот раз без сарказма.

Женщина подмигнула и вскоре вышла. На прощание мы молча кивнули друг другу, и она ушла, оставив меня с мыслями о том, что простые вещи имеют большее значение, чем кажутся на первый взгляд. И, может быть, правда в том, что всё не так страшно, как мы думаем.

Когда я вернулся домой, мне не хотелось сразу ложиться спать. Я уже привык, что каждый вечер, когда закрываю глаза, меня ждёт что-то странное. Но усталость, эти разговоры с людьми на работе, странные происшествия последних дней — всё требовало одного: отдыха. Так что я и прошёл в ванную, быстро умылся и улёгся на кровать. Она была удобной, гораздо удобнее, чем диван, на котором в последнее время я проводил свои ночи. Закрыв глаза и наслаждаясь комфортом мягкого ложа, я позволил себе провалиться в тот мир, где не было ни времени, ни реальности, в мир, который, оказывается, меня ждал...

Сон (или мир, в который я попал) был странным. Искажённым и мрачным. Меня окружали размытые силуэты, здания, казавшиеся обрывками реальности. Обычные вещи — машины, люди, деревья — были прозрачными и смазанными. А ещё повсюду были отражения.

Я застыл, не понимая, что происходит. Это место казалось чужим, и воздух был не просто тяжёлым, он цеплялся за лёгкие. Вся моя кожа напряглась, будто я стоял на краю пропасти, готовый вот-вот упасть в пустоту. Но пустота не приходила. Я понимал, где нахожусь, но не мог понять, как и почему здесь оказался. Отсюда не было выхода. Или был?

Огляделся и заметил её, Дашу, пропавшую подругу Насти. Я узнал её сразу. И хотя не видел ни разу в реальной жизни, понял, что в ней было что-то не так. Её взгляд был холодным и пустым. Тело скрывалось во мраке, словно она была частью этого мира и не могла из него выбраться.

— Даша? — я шагнул к ней. Лицо девушки не выражало никаких эмоций, но я знал, что это она. Она же, в свою очередь, знала, кто я такой.

— Стас? — её голос был приглушённым, как если бы она говорила через толщу воды. — Ты тоже здесь?

Я решил подойти ближе, но ноги меня не слушались. Она пыталась отвести взгляд, как будто ей не позволяли смотреть мне в глаза. Всё было не так, всё было неправильно.

— Ты в порядке? — спросил, хотя знал, что ответ на этот вопрос очевиден — нет, она не в порядке.

Но она молчала. Просто стояла, как призрак, не двигаясь.

— Ты как сюда попала? — снова спросил я, но глаза, тусклые и пустые, не отвечали.

А потом я услышал её... Тот самый голос, который мне так часто снился. И этот голос звал меня, отражаясь эхом среди этого искажённого мира. Настя...

— Стас! Стас, помоги мне! Здесь! Я здесь!

Я замер. Сердце сжалось, и, несмотря на всё, что происходило вокруг, я не мог не отозваться. Со всех ног бросился на голос. Спешил, не осознавая, что рискую потерять что-то важное. Добежав до места, где, предположительно, должна была находиться Настя, я увидел бездну. Место, где не было земли, только пустота, чёрная и бесконечная. Бездна, в которую невозможно взглянуть, не потеряв равновесия.

Я остановился, не веря своим глазам. Однако голос продолжал звучать.

— Стас! — снова услышал я зов Насти.

И тут же, словно в ответ, в голове прозвучал голос Шелеста:

— Ты здесь, шустрый парнишка, — сказал он, как обычно, ехидно. — Ты не можешь выбраться, пока не примешь решение.

— Как? — я был удивлён его появлению. — Что мне делать?

— Всё зависит от тебя. Ты знаешь, что тебе пора выбирать. Лоскотуха ждёт. Но она не просто даёт тебе выбор. Она даёт тебе возможность стать частью её мира. Мира, что принадлежит ей. И я надеюсь, ты знаешь, что произойдёт, если согласишься? Ты станешь частью этого мира. Тебя самого уже не будет. Ты перестанешь быть человеком. Ты будешь отражением.

Я понял, что он имеет в виду. Вариант выбора уже был передо мной.

Я посмотрел на Дашу, лицо которой оставалось пустым. Страх охватил меня, но сомнений не было. Я не мог позволить этому миру поглотить меня.

А в следующий миг всё вокруг исчезло...

Я проснулся: тёмная комната, привычные стены, звуки города за окном. И лишь тревога в груди нарастала и увеличивалась в объёмах. Я осознал, что отныне все мои решения будут иметь последствия. Тот выбор, что я сделал, изменит всё. И то, что я видел, не было простым сном, а все мои ночные кошмары не случайны.

Мне нужно было вернуться. Вернуться туда, где всё начиналось.