Родословная. Том 6

Глава 18

Трёхногая гончая продолжала скакать рядом со мной, не теряя надежды. Она изо всех сил пыталась подобраться к тому месту, где осталась её отрубленная лапа — очевидно, надеясь вернуть её, а вместе с ней и утраченную мобильность, чтобы снова рвануть в полноценную атаку.

Разумеется, я не собирался позволять ей это.

Каждый раз, когда она делала рывок в сторону конечности, я отгонял её вбок ударами меча и контролировал траекторию, не давая сблизиться с тем, что она потеряла.

При этом я не спускал глаз с её старшей товарки.

Массивная гончая теперь уверенно шла в мою сторону — медленно, но с нарастающей угрозой. Каждое её движение было выверено, как у охотника, не спешащего, потому что знает — все равно убьёт. Нужно было следить, чтобы её рывок не стал неожиданностью.

И вот трёхногая гончая попыталась рискнуть. Сделала резкий манёвр и метнулась вперёд, прорываясь к своей лапе. Я мгновенно отреагировал — создал над левой рукой лезвие и метнул его прямо в сочленение у оставшейся передней лапы. Удар оказался точным: он сбил ей равновесие, и тварь завалилась, покатившись по камню.

Хриплый визг прокатился по площади.

Бой продолжался, и я постоянно перемещался, стараясь держаться на грани дистанции. Трёхногая гончая, даже в этом состоянии не оставляла попыток атаковать — но каждый её манёвр был всё более примитивным. И всё же я видел, как она старается направить меня так, чтобы я оказался к ней лицом, а спиной — к массивной гончей.

Уловка, конечно. Но опасная.

Та, вторая, всё приближалась. И теперь я заметил у неё ещё одну особенность: не один хвост — два.

До этого они казались единым костяным кнутом, цельной плетью. Но теперь, когда она вошла в радиус внимания, стало ясно — это две независимые конечности, и двигались они по отдельной траектории. Их удары могли прийтись с двух сторон, одновременно. И это добавляло сложности.

На моём лице невольно появилась довольная улыбка. Наконец-то. Что-то стоящее.

Не глупые копии живых солдат, не шаблонная нежить с кристаллом, спрятанным в черепе, а настоящий вызов. Необузданный хищник с тактикой, выносливостью, координацией и парой трюков в запасе.

И всё это — для меня. Как мило.

Теперь бой строился совсем иначе.

Против меня действовали сразу две гончие. Пусть самая крупная из них всё ещё медленно приближалась, не торопясь вступать в бой напрямую, но я прекрасно понимал: стоит мне на долю секунды потерять контроль — и она сделает свой ход. И тогда начнётся настоящий бой.

Самое раздражающее заключалось в том, что мелкую гончую всё никак не удавалось добить. Несмотря на потерю конечности, она оставалась ловкой, неуловимой и настырной. Каждый раз ускользала в последний момент, мешала мне развить успех и постоянно сбивала темп.

Мне приходилось постоянно двигаться, атаковать, предугадывать — и всё это, держа в уме, что любой шаг в неправильную сторону может привести к тому, что её старшая товарка бросится на меня с фланга.

Я всё ещё пытался сражаться аккуратно, выжидая момента… но в какой-то момент мне это надоело. Я взорвался вихрем ударов — коротких, точных, яростных. Лезвие меча распарывало воздух, впечатывалось в кости, срезало оборону. Я больше не выжидал — я прессовал, выдавливая из неё всё сопротивление.

И, как только я начал наседать, к бою присоединилась крупная гончая.

С этого момента бой стал куда напряжённее — и, надо признать, куда веселее.

Тварь оказалась не просто крупной. Она была массивной, но при этом двигалась куда стремительнее, чем можно было ожидать от скелета таких размеров. Её движения были почти бесшумными — и, что особенно неприятно, она не тратила время на манёвры, а просто атаковала, точно и хищно.

Теперь мне приходилось контролировать двух противников одновременно. Это было непросто.

Приходилось постоянно переключаться: одна гончая пыталась укусить, вторая — ударить хвостом, потом наоборот. Их действия не были хаотичными, они координировались, и даже если это не было разумной стратегией — это было инстинктивно эффективно.

И, что хуже всего, они не были живыми. А значит, я не ощущал их так, как живых врагов. Моя интуиция, развившаяся на десятках сражений, не работала на полную. Мне приходилось полагаться на зрение, звук, вибрации — всё, что только можно было подключить, чтобы удерживать контроль над обстановкой.

И всё же… Я всё ещё держался и монстры Разлома не смогли нанести мне существенного урона.

Крупная гончая теперь действовала куда активнее. Она не просто приближалась — она по-настоящему начала нападать. В какой-то момент её выпад вынудил меня отступить: я резко отпрыгнул в сторону, уклоняясь от мощного выпада с ее стороны.

Именно этим моментом воспользовалась мелкая гончая.

Пока я был занят, она подскочила к месту, где осталась её отрубленная конечность. Я уже не успевал среагировать — всего несколько мгновений, и она восстановила переднюю лапу. Да, благодаря моим усилиям она вся была покрыта трещинами, с многочисленными повреждениями, и уже не двигалась так резво, как раньше. Хвост, кстати, она даже не пыталась вернуть — возможно, из-за сложности восстановления, а может, просто не успевала.

Но это всё ещё был действующий противник, с которым приходилось считаться.

Тем не менее всё моё внимание теперь было приковано к старшей гончей. Она представляла реальную угрозу. Эта тварь была умнее, хитрее и гораздо опаснее, чем все прочие монстры Разлома, с которыми я сталкивался до этого на этом уровне. Это нельзя было игнорировать.

Я тоже перестроился. Двигался быстрее, бил точнее и сильнее. С первыми двумя гончими я позволял себе немного играться — проверял повадки, изучал реакцию, наслаждался сражением. Но с этой — уже не до удовольствия. Затягивать бой было опасно, и я знал это. Ошибки здесь могли стоить слишком дорого.

Хотя, признаться, я всё же радовался. Такие бои показывают предел текущих возможностей — и напоминают, что есть куда расти.

Тем временем крупная гончая продолжала наседать. И теперь я убедился: её два хвоста — не просто грозное украшение. Это полноценное, смертоносное оружие. Она управляла ими независимо, атакуя с разных сторон, и мне приходилось постоянно уворачиваться, перемещаться, менять стойку — иначе пропустил бы удар.

В итоге я создал второй меч, чтобы парировать атаки с двух направлений.

Мелкая гончая по-прежнему пыталась вмешиваться, но угрозы уже не представляла. Каждый раз, когда она приближалась, я просто отбрасывал её телекинезом. Несколько раз она буквально влетала в полуразрушенные здания и застревала там на несколько секунд — а мне этого времени вполне хватало, чтобы сосредоточиться на главной цели.

Броня у крупной гончей действительно отличалась. Она была прочнее, толще, чем у всех других монстров Разлома, с которыми мне доводилось сражаться на этом уровне Разлома. И теперь нужно было выяснить: насколько она крепка — и где её можно пробить.

И тем не менее, пара удачных ударов показали: даже её броня может быть повреждена, и моё оружие вполне справляется с этим. Костяные жала на хвостах несколько раз задели мою броню, высекая снопы искр, но она выдерживала. Очередное подтверждение того, что я не зря вложился в снаряжение, которое не мог воссоздать сам. Всё же моя способность распространялась только на оружие, а броня была уже слишком сложным объектом для повторения.

С каждой атакой по корпусу гончей я, высекая искры, оставлял глубокие засечки. Мы сражались уже несколько минут, и на её теле скопилось не меньше десятка серьёзных повреждений. Для обычного существа это было бы критическим, но она всё ещё сохраняла манёвренность.

А потом вновь напомнила о себе мелкая гончая.

Она попыталась ударить меня сбоку, рассчитывая, что я слишком занят её старшей товаркой. Наивная. Вместо того чтобы отбрасывать её, как раньше, я сделал пару шагов назад и телекинезом дёрнул её прямо на траекторию атаки крупной гончей.

Та, едва сдерживая ярость, врезала по ней лапой — с такой силой, что мелкую гончую буквально переломало в спине и швырнуло в сторону. Она отлетела, жалобно поскуливая, будто жалуясь на свою судьбу.

Кажется, я окончательно вывел крупную из себя. Возможно, именно она была вожаком этой троицы, а две младшие подчинялись ей. И теперь одна из них помешала ей в бою — и за это получила по заслугам. Получается, один монстр Разлома помог мне избавиться от другого.

Мелкая гончая выглядела переломанной настолько, что в ближайшие минуты вряд ли могла восстановиться. Да и вообще, как я уже заметил, регенерация даже у этих костяных тварей работала не идеально. Чем больше было повреждений, тем хуже она шла. Будто с каждым разом тратилось всё больше магической энергии кристалла, что поддерживал их существование.

А значит, их ресурс не бесконечен. Это работало на меня.

Я продолжал атаковать, вынуждая гончих тратить остатки своей силы. В какой-то момент, когда крупная вновь занесла лапу для удара, я резким движением отрубил ей пару когтистых пальцев. Она дёрнулась в сторону и яростно взвыла, уставившись на меня с неожиданным выражением — будто не ожидала, что может начать проигрывать.

А вот дальше, по сути, было делом техники. Я продолжал наносить удары, порой осознанно размениваясь на то, что меня ударят по броне. Пару раз принял удары хвоста — мощные, тяжёлые — на жёсткие блоки скрещёнными мечами, отчего по всему телу проносилась ударная волна, заставлявшая невольно скрежетать зубами. Тем не менее, с каждым мгновением костяная гончая получала всё больше повреждений.

Она не могла похвастаться серьёзными боевыми навыками — просто более умный хищник. Хищник, который, действительно, мог быть опасен для группы Стражей, но для меня это была вполне посильная задача. Я продолжал действовать размеренно и аккуратно, осознанно подставляясь, чтобы добиться нужного эффекта. И уже спустя несколько мгновений, правильно разыграв комбинацию атак, я отрубил один из хвостов.

Вот после этого свет в её глазницах загорелся ещё ярче, а атаки стали яростнее, будто она впала в гнев от того, что я нанёс ей столь серьёзный урон. Вряд ли этот монстр Разлома раньше сталкивался с противником, который мог бы настолько повредить её тело. И это ей явно не понравилось.

С этого момента она резко ускорилась, и мне пришлось в одно мгновение уйти в глухую оборону — нужно было примериться к новым атакам монстра и не подставиться. Всё же я не собирался здесь погибать — напротив, рассчитывал получить максимум пользы от этого боя.

Сражение продолжалось. Чем яростнее становилась костяная гончая, тем больше она открывалась. Это позволяло мне проводить новые манёвры и наносить всё больше урона, отчего она становилась ещё более безумной. Да, в самом начале сражения эта гончая, действительно, была опасной — можно сказать, подавляла своей силой. Она демонстрировала, что из всех встреченных мной монстров в этом месте была самой смертоносной. Но когда я затмил её разум яростью и жаждой меня убить, всё изменилось.

Теперь мы сражались на моих условиях.

Если постараться, бой можно было бы закончить гораздо быстрее, но я не собирался этого делать. Прекрасно понимал: в такие моменты можно ожидать любой неожиданности, а подставляться под атаки гончей я не хотел. Вместо этого я развоплотил мечи и создал в руках копьё. С этого момента рисунок боя полностью изменился.

Монстр Разлома настолько привык, что я действую в ближнем бою, что поначалу растерялся и не мог понять, как подобраться ко мне. Копьё же позволяло мне действовать как на средней, так и на дальней дистанции, удерживая противника на расстоянии. Благодаря этому я мог наносить точечные удары, не подставляясь под взмахи её лап.

В итоге, спустя всего несколько мгновений и пару удачных выпадов, грудная пластина на гончей была полностью разрушена. Проведя следующую серию атак, я повредил что-то внутри её тела — она начала прихрамывать на одну из передних лап.

А дальше? Я просто ускорился и стал наносить удары со всех сторон, продолжая утюжить гончую своим копьём, пробиваясь всё глубже сквозь её броню.

Зверь лишь яростно рычал и пытался догнать меня, но я был просто быстрее. Когда она делала рывок, пытаясь добраться до меня, её пасть лишь хватала пустоту.

Я нанёс ещё несколько сокрушающих ударов — и гончая, испуская последний рык, рухнула на каменную плитку площади. Всё. Она была повержена.

Казалось бы, настало время для добивающего удара… но тут снова объявилась мелкая гончая. Видимо, успела частично восстановиться и попыталась броситься на помощь своей старшей. Впрочем, её порыв оказался бесполезным.

Я просто отшвырнул её в сторону — прямо на разрушенный фонтан, возле которого мы сражались. Она окончательно его проломила и затихла, погребённая под осыпающимися обломками. Не повезло. Ей так и не удалось доказать, что она достойный противник.

Тем временем крупная гончая всё ещё пыталась подняться. Я подошёл ближе. Пара мощных ударов — и голова отделилась от тела. Затем — точный разрез по черепу. Внутри, как и ожидалось, находился магический кристалл. Я сжал его рукой и раздавил. Тело твари затихло, энергия испарилась.

Оставалось только добить раненую мелкую гончую — что, по сути, уже не представляло сложности. Несколько шагов, и бой с этими монстрами Разлома был окончен.

— Неплохо повеселился, — усмехнулся я, взмахнув копьём и вонзив его в землю.

Теперь можно было спокойно осмотреться. Архитектура вокруг была заметно разрушена — сражение оставило глубокие следы: проломленные стены, разбитая кладка, развалившийся фонтан. Но меня это мало волновало. Разломы часто восстанавливают свои участки — и со временем всё вернётся к изначальному виду.

Я поднял несколько обломков с тела крупной гончей. Эти кости могли пригодиться для анализа — возможно, в них есть что-то особенное.

Пора было возвращаться к отряду.

— Хватит, — сказал я самому себе. — Поиграл — теперь за дело. Барьер у следующего поместья… уже взломан или ещё нет?

Спустя полчаса бега я убедился, что защита следующего поместья была взломана и, не дожидаясь меня, Агата и Анна уже отдали распоряжение начать исследование того, что осталось внутри. В конечном итоге мы прошлись ещё по двум поместьям, прежде чем начать возвращение. Исследовать этот уровень Разлома можно было бы ещё долго, поэтому мы не особо торопились — да и невозможно всё время находиться в Разломе.

Пока маги взламывали барьеры, остальные — не задействованные в этом процессе, включая и магов — продолжали тренироваться. Разломы — магически насыщенные места, а значит, здесь даже простые тренировочные упражнения давали больший эффект. Маги отрабатывали упражнения на концентрацию потоков маны, строили боевые плетения на скорость и точность, а некоторые — под контролем Агаты — пытались создавать устойчивые магические конструкции в условиях нестабильной среды.

Воинские группы, под присмотром Анны, устраивали спарринги. Кто-то отрабатывал приёмы ближнего боя с оружием, другие — взаимодействие в составе малых тактических единиц. Были даже устроены учения с имитацией засады: часть бойцов изображала противника, скрываясь в руинах, а другая — должна была быстро отреагировать и обезвредить угрозу.

Сама Агата несколько раз вмешивалась в магические тренировки, устраивая неожиданную проверку на стрессоустойчивость: она сама начала атаковать бойцов так, что те были вынуждены перестраивать тактику боя.

Нельзя сказать, что это лёгкие занятия, но они определённо приносили плоды. Воздух был насыщен энергией и криками командиров, звоном оружия, вспышками магии — всё вокруг напоминало о том, что даже на привале нельзя терять форму.

Так что неудивительно, что воины рода искренне обрадовались, когда я отдал команду возвращаться назад. Всё-таки теперь они могли получить заслуженный отдых и, наконец, не страдать под постоянными приказами своих командиров, которых, впрочем, они, безусловно, уважали и были готовы им подчиняться.