Родословная. Том 6

Глава 17

При ближайшем рассмотрении становилось всё более очевидно: одна из гончих была значительно массивнее двух других. Казалось, она состояла из большего количества костей, сплавленных в один могучий корпус. Её тело излучало опасность даже в покое — тяжёлые лапы, двойной позвоночный хребет, усиленный черепной короб. Она выглядела лидером этой троицы.

Две гончие поменьше тут же вскочили на лапы, едва заметив меня. Их движения были резкими, пружинистыми — словно они ждали момента, чтобы среагировать.

А вот их крупная спутница осталась лежать, только лениво приподняла массивную башку. Светящиеся, бледно-синие глазницы уставились прямо на меня. Но пока — ни звука, ни рыка, ни движения. Покой, в котором чувствовалась сила и мощь.

Я лишь хищно усмехнулся и, не сбавляя шага, направился к ним. Сейчас нужно было понять, насколько быстро они могут действовать. И уже, исходя из этого, выстраивать бой — импровизировать вслепую было бы глупо. До сих пор с подобными тварями в этом месте я не сталкивался, а значит, сюрпризы почти гарантированы.

Лучше спровоцировать их на первом ходу, чем самому попасться в засаду. И гончие не выдержали первыми.

Одна из двух «младших» особей, что до этого момента просто стояла, настороженно смотря на меня, сорвалась с места и бросилась на вторженца в моём лице. Её когти с леденящим душу звуком скребли по каменной плитке площади, вздымая искры. По пустым улочкам ударило резкое эхо, которое могло бы оглушить или вогнать в панику менее подготовленного бойца. Но я заранее настроился на этот раздражающий шум — не позволил себе сбиться с ритма.

До гончей оставалось всего пару метров. И я сам рванул вперёд.

Кажется, этого она не ожидала.

Момент растерянности был коротким, но я заметил: она замерла на миг, взмахнула лапой, но лишь разрезала воздух. Меня на том месте уже не было. Я скользнул вбок, ушёл в прорыв и ударил мечом, целясь в сочленение костей под рёбрами, чтобы проверить, насколько прочна их естественная броня.

Меч высек сноп искр и оставил глубокую борозду на кости, но не прошёл дальше. Противник был слишком плотно собран — никакой хрупкости, на которую я мог бы рассчитывать. И всё же — урон был.

Я оказался у неё за спиной. А гончая, поддавшись инерции, проскочила вперёд ещё несколько шагов и со скрежетом вгрызлась когтями в плитку, разворачиваясь для следующего прыжка.

Главное — первый контакт состоялся. Я убедился, что мой меч способен пробивать их тела. Но в то же время стало понятно: одного удара недостаточно, чтобы вырубить эту тварь. Придётся действовать напористо, с полной отдачей. Полумеры не сработают.

А главное — я не мог позволить себе затягивать. Пока что две другие гончие лишь наблюдали. Их поведение было пугающе осознанным: будто бы они анализировали бой, искали слабые места… или просто давали своей сестре шанс «поиграть» с добычей.

Это ощущение могло быть обманчивым. Но раз они позволяют мне разбираться с первой один на один — я воспользуюсь этим. Полностью.

Раз они предлагают действовать поодиночке — я приму приглашение. А дальше посмотрим, кто первый пожалеет.

Гончая взвизгнула — резкий, нечеловеческий звук, словно сдавленный вой, и развернулась со скоростью, которую раньше мне не демонстрировала. Её когти впились в камень, искры хлестнули в стороны, а следом тело из костей метнулось в мою сторону — слишком быстро для такой массы.

Я отступил вбок, не давая ей снова взять разгон, и ударил мечом по ноге в районе коленного сочленения. Клинок со звоном ударился о кость — пошли трещины, но мой удар не достиг большего. Костяная гончая взвилась в воздухе, и мне пришлось резко уйти в перекат, чтобы избежать следующего удара.

Слишком агрессивна. Не оставляет пространства. Но это можно использовать.

Я нырнул под очередной выпад, развернулся и сделал короткий, но точный удар в сустав передней лапы. Опять искры, опять глубокая борозда. Гончая рванулась в сторону, и тут же — вспышка движения справа.

Хвост.

Я заметил его в последний момент. Он вильнул по дуге, рассекая воздух с тонким, хищным свистом. На его конце — длинное костяное жало, отточенное, как игла. Если бы не предельная концентрация, я бы не успел.

Я отскочил, чувствуя, как жало пронеслось буквально в сантиметрах от груди, и тут же запрыгнул на разрушенный фонтан, чтобы подняться чуть выше.

Хвост — не просто оружие. Это вторая линия атаки, независимая от основной. Теперь ясно, почему она так неустанно прессует. Это не бешенство. Это тактика.

Она пошла на второй круг.

Я использовал преимущество по высоте — ударил с прыжка, меч скользнул вдоль хребта костяной гончей и с хрустом пробил одну из пластин. Та взвизгнула и попыталась ударить меня хвостом снова — но в этот раз я поймал момент: телекинезом я дёрнул жало в сторону, не давая ему добраться до меня. Конец хвоста вонзился в плиту рядом, и на долю секунды гончая застыла, не в силах развернуть его обратно.

Мой шанс.

Я метнулся вперёд, ударив прямо в уже повреждённый сустав. Треск, скрежет, сноп магических искр. Передняя лапа подломилась — не полностью, но достаточно, чтобы гончая потеряла равновесие. Она завалилась вбок, и я в тот же момент ударил второй раз — в шею, под череп.

Кость треснула, но не сдалась.

Гончая зарычала — глухо, низко, и, взбрыкнувшись, отбросила меня задними лапами. Я перекатился, встал на ноги и тут же снова уклонился — хвост, вырвавшись из трещины в земле, шёл следом.

Нужно ломать этот хвост иначе он так и продолжит мне мешать.

Я выбрал момент. Когда она пошла на очередной рывок, я не отступал. Наоборот — рванул ей навстречу. Она, кажется, растерялась, решив, что я снова отскочу в сторону. Удар пришёлся по передней лапе, но сразу же за ним, вторым движением я ударил по основанию хвоста.

Телекинез усилил удар лезвия, добавив еще больше усилия в моменте. Кость хрустнула. Не сломалась — но все же сместилась, и жало дёрнулось медленнее, чем прежде. Я сделал перекат, прыгнул на спину твари и, удерживая равновесие, нанёс два удара — по затылочной пластине.

На третий раз наконец-то пошла трещина.

Костяная гончая взвизгнула после удара, изогнулась, пытаясь сбросить меня с себя, но в этот момент я уже был в воздухе. Развернув меч, я вонзил его точно в основание черепа. Клинок врезался, на миг остановился, а затем с усилием прошёл глубже, пробивая магическую защиту, вплоть до скрытого магического кристалла. Того, что давал этому монстру Разлома его подобие жизни.

Внутри вспыхнул холодный свет. Кристалл задет.

Тело гончей содрогнулось, мощный хвост дёрнулся в последний раз, ударив по земле и оставив глубокую борозду в камне. Когти скребли плитку, лапы дрожали от остаточного импульса. Но вскоре движения замедлились.

Тварь затихла. И теперь окончательно.

Я спрыгнул с её спины, выпрямился и окинул взглядом площадку. На правом наплечнике доспеха осталась свежая царапина — след от костяного жала. Напоминание, что атака всё же почти достигла цели… почти. Но не больше.

Ни крови. Ни повреждений. Просто предупреждение, что расслабляться рано.

Я медленно выпрямился, меч все еще был у меня в руке. Спокойное дыхание, ровный ритм. Всё под контролем.

Две другие гончие всё это время не шевелились. Они наблюдали. Теперь же вторая «мелкая» гончая сдвинулась с места, но вот ее старшая соратница пока еще наблюдала. Впрочем, мне показалось, что в этот раз её взгляд был куда более пристальным, будто она меня признала достойной для охоты целью.

Одна из оставшихся гончих тут же сорвалась с места.

Она была мельче своей более крупной товарки, но куда проворнее — я сразу понял, что она доберётся до меня быстрее, чем может показаться с текущей дистанции. Её движения были рваными, импульсивными — как у хищника, улавливающего момент для броска.

Но отступать я не собирался.

Площадь была достаточно просторной, чтобы я мог свободно маневрировать. Здесь у меня было преимущество. Если бы я углубился в улицы, где всё завалено обломками и ловушками, движения стали бы стеснёнными — и это дало бы гончим куда больше шансов. А ещё хуже — если шум боя привлечёт других монстров. Тогда уже придётся выкладываться по полной. А мне пока этого не хотелось.

Я взмахнул мечом, затем приглашающе махнул рукой, делая шаг вперёд — будто бросая вызов.

— Давай, покажи, на что ты способна, — негромко произнёс я.

Гончая не нуждалась в дополнительном приглашении. Она уже была в прыжке, изгибаясь в воздухе. Пасть раскрыта, костяные клыки поблёскивают в свете магического светила, хвост выгнут в дугу, готовый ударить сразу после первой же атаки.

Я скользнул в сторону, пропуская челюсти гончей буквально в паре сантиметров от себя. Одновременно с этим мой меч взрезал воздух и прочертил по брюху твари глубокую борозду. Благодаря бою с первой гончей я уже знал, на какую глубину проходит лезвие, и где находятся уязвимые участки в их конструкции.

Я точно рассчитал силу удара, и клинок вошёл ровно настолько, насколько нужно.

Тварь пронеслась мимо, пробежав дальше, чем следовало, и оказалась у меня за спиной. Я уже собирался развернуться, как почувствовал резкое движение воздуха — хвост. Он рванулся к моей шее, но я успел выставить меч. Костяное жало со звоном ударилось о лезвие, высекая сноп искр.

Хвост тут же попытался обвиться вокруг меча, скользя по клинку, как змея. Но я резко повёл рукой вперёд, и он сорвался с захвата, лишь проскрежетав вдоль стали, не нанеся мне никакого вреда.

В следующий миг я уже развернулся и принял на меч очередной выпад — теперь гончая решила действовать более агрессивно, атакуя лапами. Каждое её движение сопровождалось хлестким взмахом когтей. Камень под её ударами трескался, на плитке оставались борозды — достаточно глубокие, чтобы понять, что случилось бы с моими доспехами, если бы я подставился.

Мы маневрировали на высокой скорости, не задерживаясь на месте и на долю секунды. В этом темпе даже дыхание становилось рваным — не от усталости, а от концентрации.

За эти мгновения сражения я невольно потерял крупную гончую из виду. Но спустя долю секунды нашёл её глазами — она всё ещё лежала в той же позе, следя за нами. Не вмешивалась. Но следила.

Слишком внимательно.

Я не мог позволить себе потерять её из виду, и в то же время не мог отвлекаться — мелкая гончая продолжала давить, не давая мне ни шага покоя. Я отвечал ей мечом — короткими, точными ударами, оставляя засечки на её теле, там, где кости были соединены особенно плотно.

Сначала они казались результативными. Но спустя минуту я заметил: раны затягиваются. Пусть медленно, но трещины исчезают, а повреждённые участки будто восстанавливаются. Регенерация.

Неполноценная, но достаточная, чтобы затянуть бой. Значит, придётся бить сильнее, быстрее — и точнее. Я уже знал, где находится кристалл, и если доберусь до него, всё закончится.

Но эта гончая не собиралась отпускать меня.

Каждую мою контратаку она старательно сбивала или уклонялась, причём не хаотично, а осознанно. Словно анализировала стиль боя. Она наблюдала за моими движениями ещё в прошлом бою, и теперь действовала осторожнее. Я впервые задумался: не слишком ли разумны эти твари?

Это уже не просто инстинкт. Это стратегия.

Опасные твари.

Я продолжал двигаться, не раскрывая всех своих приёмов. Не мог. Массивная гончая всё ещё не вмешивалась. И теперь я был уверен — она ждёт. Даст мелкой проиграть, и тогда сама вступит в бой. Спокойно, без спешки. Уверенная, что одна выживет — и этого будет достаточно.

Им, похоже, всё равно, кто из них погибнет. Важен результат.

Логики в действиях монстров Разломов искать бесполезно. Но это не значит, что я не должен действовать расчётливо. Если они разумны — я должен быть просто быстрее.

И сейчас — как раз тот момент, когда пора было начинать следующий этап боя.

Мы с этой гончей уже достаточно изучили друг друга, чтобы бой перешёл в новую фазу. Он стал по-настоящему интересным — куда более захватывающим, чем схватка с её первой товаркой.

Эта костяная гончая была быстрее, ловчее и куда изворотливее. Но я не ослаблял бдительности ни на миг.

Вот — взмах когтями справа. Я тут же ускользнул в сторону, когти прошлись по воздуху рядом с плечом, и в ответ я нанёс удар вбок, целясь по грудной клетке, разрубая пару костей. Рядом с этим — вспышка движения: хвост. Жало промчалось буквально в миллиметре от моего бедра и со звоном врезалось в плитку, оставив в ней глубокую выщербленную метку.

Меня там уже не было — я перепрыгнул через саму гончую, в следующий миг оказавшись у неё за спиной, но с другой стороны.

Она не успела среагировать. И я воспользовался этим моментом.

Удар в спину — точно туда, где у живого существа находились бы позвонки. Я не знал, как именно устроен этот магический конструкт из Разлома, но такие удары работали: движения твари замедлялись, координация сбивалась.

Именно так и нужно было действовать — не дать регенерации восстановить целостность, и параллельно сбивать манёвренность, чтобы подготовить финальный удар в голову, где скрывался управляющий кристалл.

Я продолжал давить, не давая ей разорвать дистанцию. Пару раз тварь пыталась отскочить — очевидно, чтобы использовать хвост с большей скоростью размаха. Но я её не отпускал. Маневрировал рядом, пресекал любые попытки уйти в прыжок или разгон.

Мы кружили по площади, словно в смертельном танце. И всё же самой серьёзной проблемой оставался хвост. Он двигался, казалось, независимо от тела. Пока сама гончая отвлекала меня передними лапами или зубами, хвост уже извивался сзади, выискивая момент, чтобы ударить из слепой зоны.

Мне приходилось держать под контролем всё: и противника, и фонтан за спиной, и возможные углы атаки.

Но именно это мне и нравилось.

Такое сражение — редкость. Когда каждый удар имеет значение. Когда ты не можешь расслабиться даже на долю секунды. Когда против тебя не тупой зверь, а хищник, способный чувствовать и думать. Костяная гончая искала слабости в моей защите, бросалась в атаку, выверяя силу и угол, и с каждым мгновением бой становился всё яростнее.

Но я был быстрее.

И доказал это, когда, поймав её движение, провёл серию ударов, и последний из них пришёлся точно по суставу передней лапы. Лезвие с глухим треском прошло сквозь кость, и конечность отлетела в сторону, с грохотом ударившись о плитку.

Гончая взвизгнула — звук был резким, болезненным. Она отскочила от меня, припадая на бок, теряя равновесие. Теперь она двигалась куда медленнее, резко теряя в ловкости. Впервые за всё время бой склонился в мою сторону окончательно.

Я продолжал атаковать, не давая гончей даже намёка на передышку. Я прекрасно понимал — стоит ей вернуть утраченную лапу или хвост, восстановиться хоть немного, и бой снова станет опасным. Но теперь, стоя на трёх точках опоры, она уже не была столь манёвренной, как раньше.

А это играло на руку мне.

У меня появилось больше пространства для манёвров и точек входа для успешных атак. С каждой секундой на её теле появлялось всё больше зарубок, глубоких порезов и трещин. Я шаг за шагом приближался к своей цели.

В какой-то момент гончая попыталась остановить меня ударом своего хвоста. Я увидел движение заранее, резко шагнул влево, и хвост пронёсся мимо, едва не задев край моего доспеха. Тут же я нанёс встречный удар — точный, выверенный, усиленный телекинезом.

Острое лезвие врезалось в основание хвоста и с громким треском отсекло большую его часть.

Тварь взвизгнула — резкий, искажённый звук, как будто ломали дерево. Она попыталась отскочить, но я не дал ей этого сделать. Нет уж. Раз бой пошёл по этому сценарию — я обязан был довести его до конца. Сейчас момент, когда враг ослаб, и отпускать его было нельзя.

Я сделал шаг вперёд, готовясь к финальному удару. И в этот момент она двинулась.

Третья гончая. Та, которая была массивнее остальных и которая даже по ощущениям была опаснее в этой троице монстров Разлома. Всё это время она наблюдала за нами, будто её бой вовсе не волновал.

Теперь она поднялась. Неторопливо. Голову костяная гончая повела вбок, скосила на меня взгляд своих сияющих глазниц, затем — на раненую гончую. Сделала шаг вперёд. Плиты под её лапами хрустнули.