Реинкарнация архимага 3

Глава 13 Война

Война. Какое ёмкое слово…

Полковник Джон Слоутер издал короткий, сухой звук, лишь отдаленно напоминавший смех. Он был похож на треск сухой ветки под сапогом — быстрый, жесткий и лишенный всякой радости. Очередная притча, мастерски поведанная владельцем кофейни Фаджи Салимом, хоть и тронула его изощренный ум своей восточной мудростью и какой-то первобытной пошлостью, но пробиться сквозь слой свинцовой хандры была не в силах. Настроение у резидента Тайной Службы Его Величества было отвратительным, и виной тому были не абстрактные думы, а вполне конкретные, тревожные депеши, что лежали в его портфеле, отдельно от шифра.

Вот уже более недели персы, ведомые амбициозным Надир-шахом, действовали на Кавказе с дьявольской эффективностью. Их армия, отточенная германскими инструкторами и вооруженная до зубов новейшими французскими и английскими штуцерами, как нож сквозь масло, шла вдоль восточного побережья Каспия до самого залива Кара-Богаз-Гол, не встречая нигде серьезного сопротивления. Впрочем, этот успех был сомнителен — русские и не думали отвоевывать эти выжженные солнцем прикаспийские пустыни. Воевать там, по большому счету, было не за что, кроме песка и солончаков.

Но на территории Азербайджана чаша весов качнулась иначе.

Быстро оккупировав южные губернии — Ленкорань, Карабах, Гянджу и часть Ширвана, стотридцатитысячная армада шаха вышла на правобережье полноводной Куры и наткнулась на неожиданно ожесточенное сопротивление. На их пути встали крепости, возведенные по указу русского Императора ещё полвека назад, задолго до окончательного завоевания этих земель. Их давно собирались снести как устаревшие, но вечно не хватало то средств, то времени. Теперь же эти «архаичные реликвии» стали костью в горле у персидского командования. Отступающие русские части заняли оборону на левом, высоком берегу, используя старые стены как опорные пункты, и уже неделю успешно отбивали все попытки шахского воинства форсировать реку.

Джона Слоутера угнетала не столько стойкость русских. Рано или поздно, мощь современной артиллерии и атаки солдат смешают эти крепости с землей. Плохо было другое — катастрофическая потеря темпа наступления. Не захвачен Апшерон с его драгоценными нефтяными вышками, армия не оседлала стратегические перевалы Большого Кавказа, не заблокирована прибрежная дорога у Дербента. И полная неясность с Кокандом. Не сделано ничего из того, что по плану должно было быть уже выполнено или начать выполняться. Каждый день задержки стоил Англии будущих миллионов и морского господства.

Мысленно он вновь и вновь перебирал расклад сил. Войска русского императора были скованы по границам: на западе нависали шведы, в Причерноморье — османы, восток бурлил, грозя новым конфликтом с Китаем. Боярские полки, верные своим кланам, не спешили бросаться на помощь Кавказскому фронту. Казалось бы, идеальные условия. Но мобилизационный резерв Российской Империи исчислялся миллионами, и для призыва двух-трех сотен тысяч резервистов русскому Императору потребовалось бы не так уж много времени.

Изначальный план был элегантен и жесток: за месяц-два вытеснить русских из Коканда и Азербайджана, после чего британское правительство великодушно выступило бы с миротворческой инициативой. Надир-шах «в обмен на стабильность» уступил бы Азербайджан, «в качестве жеста доброй воли» выведя войска из Туркестана. А затем, по секретным протоколам, разработка бакинской нефти на девяносто девять лет переходила бы английским компаниям. Русские, конечно, вернулись бы, но отбирать собственность у магнатов с Туманного Альбиона значило развязать войну с единственным союзником в тревожной Европе. Их Император не пойдёт на это, а значит черное золото потечёт в британские банки, финансируя новые броненосцы и расширяя Империю, над которой никогда не заходит Солнце.

«Большая игра»: — соперничество между Россией и Великобританией за тайное обладание Центральной Азией. Россия планировала распространить туда свое влияние, а англичанам хотелось обезопасить северные подступы к принадлежащей им Индии.

Как же всё просто…

Но теперь, когда неукротимая атака персов захлебнулась у старых стен, в голове резидента зашевелились тревожные черви сомнений. Поступили сведения, что хитроумному императору Петру все же удалось изыскать резервы. В Азербайджан вот-вот должны были прибыть две полнокровные пехотные дивизии — до сорока пяти тысяч штыков. Цифра не сравнима со стотысячной армией шаха, но Слоутер понимал: каждое оккупированное поселение оттягивает на себя часть войск для поддержания порядка. Наступающий кулак тает на глазах, а взять подкрепления персам было неоткуда — прижимистые английские банкиры, и так потратившиеся на этот авантюрный поход, ждали отдачи, а не новых счетов.

Самый же неприятный сюрприз преподнесли местные жители. Расчет аналитиков из Лондона на то, что азербайджанцы, насильно крещенные, с энтузиазмом встретят единоверцев, оказался пшиком. Оказалось, что простому крестьянину было плевать, какому богу молиться. С приходом русских удельные ханы перестали вести перманентную войну друг с другом, и в многострадальном краю воцарились закон и порядок. Вторжение же, любое вторжение, несло с собой грабежи, насилие и беспредел. И теперь аборигены чинили оккупантам тихий, но эффективный саботаж: устраивали обвалы в горах, травили колодцы, прятали провиант. Более того, они снабжали русские части продовольствием, а некоторые и вовсе брались за оружие, вставая плечом к плечу с вчерашними «поработителями» против «освободителей».

Чего-чего, а такого поворота в органах разведки даже предположить не могли. Очередной стратегический просчет, и Слоутер, как человек на месте, вынужден теперь расхлебывать эту вонючую кашу.

Впрочем, думал он, отхлебывая густой, горький кофе, он не был бы собой, если бы не подстраховался. Шесть лет на Востоке не прошли даром. Помимо жизненного опыта и хронической усталости, он приобрел кое-что более вещественное. Благодаря ряду хитроумных афер, ему удалось поставить под свой контроль существенную часть потока афганских наркотиков, шедших в Англию, где «райское зелье», тот же опиум, было легально. На его личном счету в Центральном Банке Объединенного Королевства лежало более семидесяти пяти тысяч полновесных фунтов — состояние, достаточное, чтобы купить земли в Австралии и зажить там как у Христа за пазухой, разводя овец-мериносов и виноград

Конечно, вернуться в Лондон триумфатором с орденом и славой было бы приятнее. Но хитрый лис Слоутер не собирался возвращаться «на щите». Запасной план был готов.

— О чем задумался, эфенди? — мягкий голос хозяина кофейни вывел его из размышлений, — Если о гуриях, то только вчера новых доставили. Их ещё пальцем никто не касался, только скажи, и все они станут твоими.

— Да так, достопочтенный Фаджи Салим, ни о чем, — отозвался полковник, следя, как турок ловко наполняет его фарфоровую чашку. Он сделал глоток, давая обжигающей жидкости прогнать остатки дурных мыслей, и обвел взглядом знакомый пейзаж: беленые домики, чахлые деревца, пестрая, снующая толпа. Внезапно в памяти всплыл яркий образ юродивого, чем-то похожего на Христа, — А где тот безумный бродяга, которого я несколько раз видел проходящим мимо вашей кофейни?

Фаджи Салим, не торопясь, отпил из своей изящной чашки и вздохнул.

— Пропал наш юродивый. Незаметно исчез, и следов после себя никаких не оставил.

— Ну и дела… — удивленно покачал головой англичанин, в душе отмечая, что в этой истории кроется нечто важное, какая-то неизвестная переменная, которую он недооценил.

Оно и не удивительно. Кто бы мог предположить, что русский разведчик способен на такие выкрутасы.

Допив кофе, он расплатился и попросил Салима к следующей встрече подготовить новую историю, «о славных правителях древнего Исфахана и их жёнах». Выйдя на улицу, Джон Слоутер направился в центр города, ко дворцу наместника.

Предстояла неприятная встреча. Персы, увязшие в позиционной войне, требовали еще денег — на подкуп, на новых наемников, на взятки непокорным старейшинам. А где их взять? Придется снова лебезить и ползать перед этим чванливым боровом, генералом Карим-Месудом, снова ему обещать золотые горы, которых тот никогда не получит.

— «Скотская работёнка», — с горькой усмешкой подумал Джон.

Как же все это ему осточертело! Слоутер зло сплюнул на пыльную дорогу, поправил белый пробковый шлем и, собрав всю свою волю в кулак, ускорил шаг, растворяясь в пестром, равнодушном потоке восточного города, где за каждым углом таилась не только опасность, но и возможность для того, кто умел ждать и просчитывать ходы вперед. А он умел. И его личная игра ещё далека до завершения.

Война!

Сказать, что она случилась неожиданно будет неправдой. Её ждали, к ней готовились, но всё равно теплилась надежда, что обойдётся. Не обошлось.

Пять дней назад новость о начале военных действий появилась в газетах.

Теперь мне стала более понятна та нервная реакция генерала Березина и его требование срочных поставок щитов — артефактов для кавалерии. Он что-то знал, и небезосновательно предполагал, что именно его кавалерийским частям вскоре предстоит марш по побережью Каспия.

В нерешительности я пребывал недолго. Ровно столько времени, которое потребовалось, чтобы выпить две чашки кофе и ещё раз перечитать газету. Действовать начал тут же. Начал с посещения Савелия Павловича Никифорова, соседа Янковских, до которого дошёл пешком.

— Я к вам вот с каким вопросом, Савелий Павлович, — почти сразу перешёл я к делу, после того, как мы поприветствовали друг другу и наскоро обсудили горячую новость, — Вы долгое время собираете и коллекционируете самый разный инструмент для изготовления артефактов. Могу ли я ознакомиться с вашей коллекцией более предметно? Не стану скрывать — мне нужны инструменты для срочного изготовления заказа для армии. Возможно, это спасёт сотни жизней и поможет победе русского оружия. Если всё получится, то и ваше участие несомненно будет отмечено.

Тон я выбрал верный. Никифоров тут же подскочил с места, выражая полную готовность максимально способствовать в столь важном вопросе.

У этого куркуля, повёрнутого на инструментах, в заначках нашлось много всего. Больше половины мне точно не пригодится, но некоторые вещицы и станочки весьма порадовали. А уж как он меня выручил, когда на память набросал мне список мастерских и просто отдельных мастеров, к которым можно обратиться, и не передать.

Полдня я потратил, согласовывая заказы, подбирая мастерские, нанимая мастеров и ещё столько же времени ушло на подготовку помещений под мастерскую. Целое крыло моего особняка, из пяти довольно больших комнат, которые ранее предназначались для проживания многочисленной прислуги, были освобождены от мебели, а её место стали занимать верстаки и сборочные столы. Окончательной сборкой артефактов и заполнением канавок специальными чернилами будут заниматься четверо мастеров и восемь подмастерьев. Ещё четыре комнаты отведены им под проживание. Питаться будут на кухне.

Из инструментов кое-что придётся докупать, но это уже мелочи. Начинать работу можно и без них, как только будут готовы штампы.

Да, я решил, что штамповка — наше всё! Для чего разделил рунную часть артефакта на четыре самостоятельные цепочки, и мне уже готовят для них выбойки, протравливая кислотой участки стали, неприкрытые лаком. Предполагаю, что первое время брака от штампов будет много. Но когда мы их доведём, а там и работники приноровятся бухать небольшой кувалдой по выбойке так, как нужно, то дело пойдёт очень быстро. Пока меня смущает лишь участок пайки. Мне кажется, туда надо больше людей, но это не проблема. Зарплату и условия я предложил настолько хорошие, что мастера охотно бросали свои кустарные мастерские, и были готовы к подвигам!

Нет, ну а кто ещё предложит мастеру оклад в восемьдесят рублей и премию в двадцать копеек с каждого изделия, и это на всём готовом!

На минуточку — губернский секретарь, гражданский чин двенадцатого класса, получает в месяц пятьдесят пять рублей, а титулярный советник — лицо крайне уважаемое — сто пять рублей.

Подмастерьям была обещана половина от оплаты мастеров, и видели бы вы их лица… Многие парни недавно из деревень, и для них понимание того, что они за месяц на две коровы для своих родных могут заработать — это за гранью их мечтаний.

Первую дюжину работающих артефактов удалось собрать лишь к вечеру четвёртого дня. Процент брака ужасает! Лишь одну из дюжины отштампованных деталей я признавал условно годной, и то, зачастую они требовали ручной правки, пусть и простейшей. Где-то вполне достаточно было штихелем пару линий чуть заглубить.

Но мы дорабатывали штампы, под мощным увеличительным стеклом выискивая острые или рваные края на выбойках, а затем подмастерья долго и нудно затирали эти места вручную, с применением масла, алмазного порошка, купленного у ювелира, и палочек разного профиля, величиной со спичку, изготовленных из акации.

Когда к вечеру пятого дня мои мастеровые мне выдали шестьдесят два готовых артефакта, я не поверил!

Проверял их всё утро следующего дня, и всего лишь три изделия отложил в сторону, как сомнительные, но даже они работали! Но нет, наша продукция должна быть без нареканий! Так что я лучше ещё на раз отложенные артефакты проверю, чем рискну чьей-то жизнью и своей репутацией артефактора.

Писать письмо генералу Березину я не стал. Собрал семь десятков артефактов, не став жмотничать на их достойную упаковку, и отправился к нему в резиденцию.

Записку генералу передал через адъютанта, справедливо заметив штабс-капитану, что моему визиту генерал будет крайне рад. Это возымело действие. Принял меня Его Превосходительство довольно быстро, и четверти часа не прошло.

— Поручик — это шутка? Вы же убеждали меня, что сроки сдвинуть никак нельзя! — ткнул пальцем Березин в мою записку, где я указал количество готовых Щитов.

— Война, Ваше Превосходительство. Это всё объясняет. Скажи вы мне в нашем прошлом разговоре…

— Не имел права и возможности! — решительно рубанул генерал воздух рукой.

— Так я не в претензии. Просто в военное время не только бойцы к подвигам готовы, но и простой мастеровой люд. И это наша русская государственная тайна. Какая бы война у России не грянула, но именно в это время мы совершаем скачок вперёд. Во всех смыслах этого слова.

— Звучит красиво, но семьдесят Щитов… Этого мало, поручик, крайне мало!

— Семьдесят — всего лишь начало, чтобы вы могли прямо сегодня прикрыть самых достойных и необходимых офицеров. Мне пришлось за пару дней целую мануфактуру организовывать. Признаюсь, за последние пять дней, дай Бог, если я десять — пятнадцать часов поспал. Так что я хотел бы точно знать, сколько вам всего нужно Щитов? А, нет. Не верно спросил — сколько Щитов вы в состоянии оплатить? Очень скоро я смогу выйти на сто артефактов в день. Говоря, про очень скоро — вполне возможно, что послезавтра, — похоже, я был действительно утомлён, оттого и нёс чуть более положенного.

— Признаться честно, такой прыти от вас я не ожидал, — поднялся с места генерал, и начал расхаживать по кабинету взад-вперёд, — Двести точно купят отпрыски богатых семей, ещё сотню мои офицеры, из старослуживых, а вот дальше с казной надо решать.

— В этом вопросе я пас, — заранее попробовал я отойти от общения с ушлыми чиновниками военного министерства.

— Зря вы так. Среди них есть вполне вменяемые люди. Не скажу, чтобы прямо ангелы во плоти, но и не из тех, которые копеечный гвоздь за три рубля покупают.

— Особого желания с ними знакомиться у меня нет, — честно признался я, — Но хотелось бы узнать, на какой объём заказа вы рассчитываете? Сколько реально нужно вашим частям?

— Если помечтать, то нужно пять тысяч ваших артефактов, оттого и заказывать буду десять тысяч, — выдал мне генерал этакую хитрую арифметику военных заказов.

— То есть — вы подадите заявку, а общаться с ними придётся мне? — уточнил я на всякий случай, ну, оставалась надежда, что может всё не так плохо.

— Именно так. Но я вас сведу со своим хорошим знакомым. Он вам всё объяснит и лишнего не назовёт, я сам с ним об этом поговорю, — поморщился Березин.

Признаюсь, я его прекрасно понял, когда пересёкся в ресторане со скользким типом, объяснившем мне правила игры.

— Вы желаете получить за свои изделия девяносто рублей? — задал он мне вопрос, перед этим задействовав пару артефактов, которые по его мнению, должны были сделать нашу беседу конфиденциальной.

Я лишь улыбнулся. Защита примитивная, мне её обойти — раз плюнуть, но не стану же я это говорить. Пусть чиновники верят, что их фокусы никем не могут быть замечены.

— Хотелось бы больше, но в силу военного времени я придержу свои аппетиты, — честно изложил я своё видение на цены артефактов.

— Тогда давайте посчитаем. Сто пятьдесят рублей, минус десять процентов государственного налога, и треть с оставшихся ста тридцати пяти в фонды, которые вам назовут. В итоге ровно девяносто вам в чистую выходит. Вас всё устраивает? Сразу хочу предупредить — заказ у вас специфический, оттого и льготный процент для фондов назначен. Полное закрытие контракта предусматриваем через год?

— Я думаю, что раньше завершу.

— Зазор по времени вам не помешает, — отмахнулся чиновник, что-то помечая на листах своей записной книжки, — Согласования займут неделю, но вы уже можете готовиться к выполнению заказа. Потом отдельно поблагодарите генерала Березина за рекомендацию, — жирно намекнул он, кто тут у меня в благодетелях нарисовался.

Вот только это спорный вопрос, кто кого больше облагодетельствовал.

Хм… Ну, и напоследок, меня терзает мой личный хомяк.

Я же из лучших побуждений цену на кавалерийские Щиты низвёл на чрезвычайно малую величину, если правильно оценивать их уровень и цену артефактов. Выходит так, что я за копейки вполне себе дорогие артефакты продаю, хотя мог бы и объявить их стоимость в два, и то и в три раза дороже.

Кавалерийских мажоров такая цена вряд ли бы напрягла, у них кони в разы дороже стоят, а этому типусу из министерства, ему вроде пофиг, от какой цены свои откаты считать.

— Ваше благородие, к вам барышни Янковские прибыли. Обе две, — с трудом удерживал ехидную харю лица мой якобы дворецкий, — Прикажете принять?

— Это мои ученицы. Запомни их статус и остальной прислуге передай. Им разрешено по всем жилым помещениям ходить, кроме моего кабинета и мастерских, — обозначил я длину поводка для учениц, но похоже им на него пофиг.

Слишком уж вольготно они ворвались в гостиную и я отчего-то понял и прочувствовал, что заготовленные десерты, как отмазка от «поговорить и объяснить», не прокатят. Нет, сестрёнки десерты безусловно съедят, но лишь после того, как…