Реинкарнация архимага 2

Глава 5

Какой же я ещё слабый…

Утро началось сумбурно. Я своим ходом вышел на площадь, где располагалась стоянка извозчиков, и тщательно всех осмотрев, выбрал «ваньку» с приличными дрожками и здоровенным буро-чалым жеребцом, которому не стоялось на месте. Нанял извозчика на весь день, оговорил поездку загород и покатушки до позднего вечера. Сторговались на трёх с полтиной.

Время было раннее, так что для начала проехались до речного порта, где я приобрёл на послезавтра билет на пароходик, что причаливает к пристани в Быково. А затем вернулся к Янковским, где успел позавтракать и под кофе дождаться Полугрюмова с четырьмя отставниками.

Мужики показались мне вполне себе — крепкие, не глупые, и понимающие в оружии.

Немного поспорив, сошлись с ними на том, что драгунские винтовки, с их укороченным стволом и штыком, для охраны поместья вполне подходят. Они и полегче будут, и посноровистей к развороту.

За винтовки, с парой дюжин патронов к каждой, в оружейной лавке с меня запросили сто пять рублей. Скинуть цену удалось лишь до восьмидесяти семи. Если бы не вчерашняя продажа артефактов, я бы ещё поторговался, а так — лень стало, но пару пулелеек всё-таки стребовал в качестве бонуса.

Радости у вояк, получивших оружие — немеряно. А тут я ещё двадцать рублей для них Василию выдал, вслух сказав, что это им подъёмные и в оклад они не входят. Отчего Василию вручил, а не сам роздал, так дело в субординации и бывшие солдаты это поняли. Купив воякам пару мясных пирогов и жбан с квасом, отправил их в Петровское. Сказал, чтобы около недостроенной помещичьей усадьбы нас дожидались и на расспросы сельчан не отвечали.

Знаете, что в России нужно делать, чтобы потом не пришлось убеждать и упрашивать? Правильно — спросить совета.

В России — это отдельный вид спорта. Обратись к человеку, или чиновнику, с просьбой или пожеланием, и он найдёт сто отговорок и причин, чтобы только ничего не делать, а спроси совета — и получишь, пусть невольного, но союзника. Главное, терпеливо отнестись к многословным поучениям, не забывать к месту благодарить, и восхищаться… восхищаться мудростью собеседника.

Собственно, этим приёмом я и развёл стряпчего на выезд загород, заодно от всей души благодаря его за идею привлечения полицейского наряда, а то и вовсе привлечению жандармов, в качестве поддержки.

Хм… Восемьдесят рублей, как с куста. Тридцать за «смазку» в отделе землепользования, и пятьдесят полицмейстеру, как знак уважения. Эти взносы стряпчий стребовал безапелляционно, и я сразу понял, что торг здесь неуместен.

К жандармам меня Файнштейн отправил самого, вскользь заметив, что я лучше всех с их начальством договорюсь.

Капитан жандармерии, которого я отвлёк от раскладывания пасьянса, встретил меня пусть и без радости, но изображая внимание.

Выслушав мою наспех сочинённую версию про полноценное расследование дел некроманта, и возможном участии местной корумпированной полиции, он поморщился и отдал распоряжение, чтобы нам выделили пару конных жандармов, в качестве сопровождения.

Кажется, я ему только что немного задолжал.

Выехали мы ближе к обеду.

Полугрюмов с отставниками давно были на месте и живо влились в наш небольшой караван.

Поехали мы сразу к воротам терема, которые отгрохал себе управляющий. Тут не стоило быть провидцем, чтобы понять, что такое сооружение, да ещё и с изрядной конюшней, на оклад управляющего ни за что не построить. Даже если он лет пятнадцать — двадцать во всём необходимом себе станет отказывать.

При виде этого сооружения один из жандармов даже присвистнул, а Файнштейн начал руки потирать.

Ворота были закрыты, но отставники свою роль знали, и спрыгнув с подводы, застучали по воротам прикладами.

— Кого там принесло? — раздался со двора басовитый голос.

— Открывай! Новый хозяин именья к старому управляющему приехать изволил! — с явной издевкой откликнулся вояка.

— Подождёшь. Сначала хозяину доложу, — гаркнули из-за ворот.

— Ох тыж… Гриня, подмогни.

Пара отставников лихо показала, как нужно преодолевать препятствия, подсадив товарища наверх, чтобы потом с его помощью взобраться самому. Через несколько секунд загремели засовы и ворота были открыты.

— Кто такие? По какому праву⁈ Трошка, бегом за десятским! Тати пожаловали! — истерически завизжал багроволицый пузан, выскакивая на крыльцо.

Впрочем, заткнулся он быстро. Почти сразу, как только во двор въехали полицейские и жандармы.

— Эй, любезный, ты что ли тут в управляющих был? — окликнул я пузана, — Давай отчёты тащи. Узнаем, сколько ты у хозяев наворовать успел и от налогов государству скрыть. Надеюсь, сухарей успел заготовить?

— Да ты… Да яж тебя урою!

— Батя, дай мне! — азартно выкрикнул ражий молодец, находившийся явно в подпитии, и отодвинув отца могучей рукой, он без лишних мудрствований запустил в меня топор.

— Покушение на жизнь дворянина и действующего офицера пограничной службы. По совокупности — от восьми лет каторги, — в секунды затишья объявил Файнтштейн на весь двор.

— Хороший у меня Щит, — машинально отметил я вполголоса, и ответил агрессивной парочке двумя заклинаниями Паралича, — Можете их вязать, — повернулся я к остолбеневшим полицейским, вынуждая их очнуться.

В терем забежали отставники и вскоре вытолкали на улицу ещё четырёх пьяных молодцов, всех под стать буйному сыну управляющего. Их полицейские усадили у стены, сказав, что с ними позже разберутся, а я прошёл в дом. Внезапно наверху, на втором этаже терема, что-то загремело.

— За мной, — скомандовал я отставникам, и в несколько прыжков взлетел вверх по лестнице.

Дебелая мамаша, со своей дочуркой, слегка уменьшенной её копией, набивали узлы тряпьём и украшеньями.

— Дорогуши, а куда это вы собрались? — весело окликнул я их, появляясь в дверях, — Вам в город собираться надо. В полицию поедете. К следователю на допрос. А если собрались что-то ценное умыкнуть, то смотрите у меня — сядете за воровство и сокрытие улик от следствия.

Собственно, они и так сели. Кто где стоял. Дочь так прямо на пол плюхнулась.

— А нас-то за что? — спустя время, промямлила жена управляющего.

— За что? — усмехнулся я, оглядывая убранство комнаты. Шкафы, ломящиеся от дорогого фарфора, стены, увешанные коврами, а на полу — персидские половики. — Да хотя бы за то, что жили на ворованное. Или вы думали, ваш муж купил всё это на жалование управляющего?

Отставники тем временем уже рыскали по дому, вытаскивая из потаённых уголков мешки с монетами, шкатулки с драгоценностями и даже несколько грамот на землю, оформленных на подставных лиц.

— Вот это да, — присвистнул один из них, разворачивая кожаную папку. — Барин, да тут целая переписка с купцами! Смотрите, сколько зерна списывали как порченное, а сами продавали втридорога!

— И не только зерно, — добавил другой, швырнув на стол толстую приходную книгу. — Лес, скот, даже казённые подати частью в карманах этого хмыря оседали.

Файнштейн, тем временем, деловито записывал показания пойманных «молодцов», которые под угрозой каторги уже начинали сдавать друг друга.

— Ваше благородие, — обратился ко мне один из полицейских, — А что с ними делать? — Он кивнул в сторону жены управляющего и её дочери, которые сидели на полу, обнявшись и тихо хныкая.

— Обыскать, отобрать всё, что нажито непосильным трудом, и отправить в город под конвоем, — отчеканил я. — Пусть следователь разбирается. А пока… — Я подошёл к окну и распахнул его. На дворе уже суетились десятские, сбежавшиеся на шум. — Объявить всем крестьянам: завтра утром — сход. Будем разбираться, кто сколько должен и кому.

— А управляющий? — спросил Файнштейн.

— Его следователю сдать. Если столько украл, то значит, связи есть. Может, и откупиться попытается. Но за этим жандармерия проследит.

В этот момент со двора донёсся громкий ор. Я выглянул и увидел, как к воротам подходит толпа мужиков с кольями и вилами.

— Батюшки, да это ж бунт! — ахнул один из отставников.

Но я только усмехнулся.

— Не бунт, — поправил я его. — Народ, наконец, поверил, что справедливость возможна.

— Так я и сам поверил, — ухмыльнулся он в ответ, успокаиваясь, — С молодости мечтал, что когда-нибудь доберусь до такой вот паскуды и повожу его мордой по земле. Чтоб до юшки кровавой и крошева зубов… А тут надо же, сбылось.

И всё бы хорошо, но во время долгого разговоров с сельчанами выяснилось, что предыдущий хозяин имения, господин Полуэктов, в село наведывался на два дня, и кое-кто видел его ночью на кладбище. А неделю назад у крестьян стали пропадать овцы и собаки.

— Ещё и нежить, — вздохнул я, понимая, что времени у меня в обрез.

Пароход отходит послезавтра, в одиннадцать утра. Как не крути, а мне сегодня предстоит тихая Варфоломеевская ночь. В том смысле, что будет горячо и опасно.

Из всего нашего каравана в имении остался Василий вместе с отставниками и один из жандармов. Пусть он мне и не поверил, что управляющий мог быть в сговоре с Полуэктовым, но я пообещал ему утром предоставить доказательства в виде уничтоженной нежити, а дальше пусть следствие разбирается, кто при делах, а кто нет.

Такая постановка вопроса жандарма устроила, а я поспешил уединиться в одну из комнат.

Причина проста. В этом мире пользуются эликсирами ночного зрения, но у меня их с собой нет. Зато есть заклинание Кошачьего Глаза из моего старого арсенала. Надеюсь, до полуночи я смогу его адаптировать под свои невеликие возможности.

Успел. Далось мне это на удивление легко. Так что я от полноты чувств ещё и Серебряный Туман освоил, пусть и в урезанной версии. Замечательное заклинание против нежити. Когда-то я им мог целый город накрыть, разом уничтожая простых особей, и всерьёз ослабляя и замедляя их предводителей. Посмотрим, что нынче получится.

На сельское кладбище я пришёл за четверть часа до полуночи. Особо не волновался. Сильных, отъевшихся кадавров я не должен встретить, а вот их численность пока была непонятной величиной. Как бы то ни было, но мне нужно всех их уничтожить. Иначе моё имение под угрозой уничтожения.

Луна пряталась за рваными облаками, бросая на землю неровные пятна света. Ветер шевелил высохшую траву, и где-то в темноте чуть слышно скрипела старая калитка. Я проверил Призрачный Меч и серебряные пули в револьвере. Этого должно было хватить.

Первые признаки нежити проявились сразу после полуночи.

Из-под земли выползли бледные, облезлые пальцы. Один за другим, скелеты и полуразложившиеся трупы начали выбираться из могил. Их глазницы светились тусклым зелёным огнём, а кости скрипели, будто ржавые петли.

— Ну, давайте, твари, — пробормотал я, снимая револьвер с предохранителя.

Первым выстрелом я разнёс череп ближайшему скелету. Он рассыпался в пыль, но остальные даже не замедлились. Их было больше, чем я ожидал — не меньше трёх десятков.

Сильный некрос мне попался, раз смог столько нежити поднять.

Я отступил к старой часовне, используя её стену как прикрытие. Пули вырывали куски из разлагающейся плоти, но некоторые кадавры двигались даже с пробитыми головами. Скоро патроны закончились. Тогда я активировал Меч. Его лезвие тут же вспыхнуло голубоватым светом.

Первый же удар рассек зомби пополам, и его тело обратилось в пепел. Но нежить окружала меня со всех сторон. Один из скелетов вцепился в мою руку, и я едва успел вырваться, оставив на его пальцах клочья рукава.

— Чёрт бы вас побрал! — выругался я, чувствуя, как адреналин разливается по венам, и выкрикнул, — Призрачный Туман!

Неплохо их накрыло. Специально выждал момент, когда они соберутся в кучу.

Но их оставалось ещё слишком много. Моё ослабленное заклинание поразило далеко не всех, но оно хотя бы замедлило оставшихся.

— Вот теперь потанцуем! — пробился я по флангу на чистое место, работая мечом и магией, чтобы выйти из окружения.

И когда они, всё ещё замедленные, выстроились чуть ли не в колонну, чтобы потянуться за мной, я направил им навстречу Огненную Стену.

Трое, а нет, четверо, смогли уцелеть. Пусть один и изрядно обгорел. Файербол, Ледяное Копьё, два взмаха меча, и тут последний, обгоревший, меня обманул. Казалось, он еле двигается, и я, приняв это на веру, пропустил его стремительный рывок.

Увернулся в самый последний миг, но его скрюченные пальцы, нацеленные мне в лицо, сумели пробить уже изрядно потрёпанный Щит и пробили мне предплечье, а потом сползли вниз, царапая кожу и разрывая рукав до запястья. Я успел развернуться, отмахиваясь мечом, и отрубил ему ноги ниже колен, а потом добил файерболом. Знаю уже, как они быстро могут на одних руках атаковать.

Малое Исцеление на себя и оглядеться. Движений не отмечаю.

Осмотрел руку. Обильного кровотечения уже нет, так, слегка кровит. В принципе, целительский артефакт уже начал работу и скоро эту рану затянет, но я решил не рисковать и кастанул Исцеление ещё раз.

Теперь окончательная зачистка. Прошёлся по местам сражения, и отрубил головы всем скелетам, даже тем, обугленным, которые попали под Огненную Волну. Я бы ещё и сжёг их всех дотла, но нельзя. Жандармерии нужны доказательства, и она их получит.

Возвращался я по центральной улице. Несмотря на позднее время, многие не спали. В некоторых домах промелькивал свет от свечей и колыхались занавески. Ближе к площади во дворах стали появляться смельчаки, которые выходили к ограде и смотрели на меня во все глаза. А потом и вовсе две девушки вплотную к ограде вышли, но на саму улицу выйти побоялись.

— Спите спокойно, — помахал я им той рукой, на которой болтались остатки окровавленного рукава, — Нежити у вас больше нет.

Они выпучили глаза, а потом быстренько порскнули в дом, захлопнув дверь и загремев засовами.

Эх, вовсе не так положено встречать героев…

Хотя, какой я герой. Я слаб! Чертовски слаб!

Раньше мне бы секунды хватило, чтобы перемешать в пыль не только эту жалкую кучку нежити, но и саму землю чуть ли не до горизонта.

Вот только очень жаль, что старыми заслугами, да ещё и свершёнными в другом мире, никто не живёт. Побеждать надо здесь и сейчас!

Но моя сегодняшняя победа — это огромный повод для размышлений.

И первое, что приходит в голову — а так ли я прав, собираясь ставить следующей Печатью Концентрацию?

Да, она серьёзно мне может помочь в изучении новых заклинаний из моего бывшего арсенала и в установке новых Печатей. Но будь на мне сегодня Аурный Щит…

Есть у меня и другие мысли. Например, отчего я не сделал для себя обычный артефакт, которыми снабдил весь свой десяток. Обычный, солдатский, в котором предусмотрен пусть и слабенький, но Щит. Забронзовел? Или всё ещё, чисто подсознательно, не готов признать, что я пока ещё не тот, каким был раньше.

Как бы то ни было, но сегодня я получил нормальный удар по самолюбию. Этакую отрезвляющую оплеуху. Пожалуй, не надень я сегодня один из тех артефактов, который мне перепал в трофеях, то мог бы и не успеть увернуться от последнего зомби.

Кстати, вполне годная штука оказалась. Недаром я потратил столько времени на её изучение.

Трофейный артефакт, если выражаться языком моего бывшего мира, даёт небольшое увеличение сразу к трём характеристикам: Силе, Ловкости и Выносливости.

Насколько небольшое? Тут уверенно утверждать сложно. Нет при мне нужного измерительного оборудования. По моим тестам — от четырёх до семи процентов на каждую из характеристик. Скорей всего, верный результат окажется где-то посредине этого разброса.

Но даже плюс пять к Ловкости… Пожалуй, сложно такое переоценить, когда понимаешь, что пальцы кадавра могли бы сегодня попасть тебе не в предплечье, а в глаз.

В бывшем доме управляющего никто не спал.

— Ваше благородие, вы ранены?

— Уже нет, но меня слегка зацепили. И знаешь, что радует? — спросил я у Василия, — Я сегодня в старом кителе.