Реинкарнация архимага 2

Глава 19

Артефакт Смерти.

Барон Штайнер вошел в кабинет с холодной улыбкой. Его черный фрак казался еще мрачнее в тусклом свете кабинета.

— Ах, вот вы где, — произнес он ледяным голосом. — Как удобно. Теперь мне не придется искать вас по всему Саратову.

Канин резко вскочил, лицо его побледнело.

— Барон! Вы не должны были…

— Замолчите, — отрезал Штайнер, не сводя с меня глаз. — Поручик, вы интересовались, кто я такой. Позвольте представиться — агент Тайной канцелярии Его Императорского Величества. И у меня к вам есть вопросы.

Я медленно убрал руку от черепа и повернулся к нему, сохраняя спокойствие, и даже, улыбаясь.

— Какие, например?

— Например, — его губы растянулись во встречной улыбке, — Почему вы украли артефакты из личной коллекции графа Орлова?

Недоразумение или ловушка?

Мир на мгновение замер. Даже воздух в кабинете, казалось, перестал двигаться.

Я рассмеялся.

— Граф Орлов? Да я и фамилии такой не слышал.

— Не притворяйтесь, — Штайнер сделал шаг вперед. — Мы знаем, что вы прибыли в Саратов с трофеями, добытыми незаконным путем.

— У вас есть доказательства? — спросил я, скрестив руки на груди.

— Доказательства? — Барон усмехнулся. — Вы носите их на себе.

Он указал на мои кольца.

— Эти артефакты. И они числятся в списках пропавших ценностей. Немедленно их снимите и передайте мне.

Канин нервно заерзал на месте.

— Барон, я думаю, здесь какое-то недоразумение…

— Никакого недоразумения нет, — Штайнер вытащил из кармана сложенный лист бумаги. — Вот ордер на обыск вашего особняка, поручик. И на ваш арест, если вы откажетесь сотрудничать.

Я взглянул на документ. Печать, с виду, была настоящей.

Хорошо сыграно.

Но что-то здесь не сходилось.

— Барон, — я медленно подошел ближе, — Если вы действительно из Тайной канцелярии, то почему не арестовали меня сразу? Зачем все эти театральные выходки? И куда делись те, кто должен вас сопровождать?

Штайнер замер.

— Вы… не так глупы, как я думал, — он что-то попытался сделать, но и я уже сформировал Отражающий Щит, а Щит Абсолютного Отторжения у меня по умолчанию всегда активен.

— Спасибо, — ухмыльнулся я в ответ. — Так кто вы на самом деле?

Внезапно дверь кабинета с грохотом распахнулась, и на пороге появился…

— Капитан Юрий Васильевич Погорелов, глава жандармского управления губернии, — довольно спокойно представился он.

Штайнер резко обернулся, его лицо исказилось от ярости.

— Вы⁈ Вам же сказали не лезть в это дело!

— Да, я, — Погорелов устало вздохнул. — Барон Штайнер, вы арестованы за незаконное присвоение полномочий агента Тайной канцелярии и попытку шантажа.

— Это ложь! — закричал Штайнер.

— Нет, это правда, — сказал я, доставая из кармана перстень с усиленной интуицией. — Вы не знали, что я ношу при себе этот артефакт. И он подсказал мне, что ваш «ордер» — обычная дешёвая подделка.

Штайнер бросился к окну, но Погорелов ловко подставил ему подножку, и барон вписался башкой в край массивного подоконника, потом опав на пол сломанной куклой.

— Не советую, — проворчал капитан, глядя на поверженного барона, который был дезориентирован ударом, но делал попытки подняться с пола. — Мои жандармы уже окружили дом.

Канин, наблюдавший за этой сценой, наконец пришел в себя.

— Так… это значит, череп…

— Остается у вас, — кивнул я. — Но я бы не советовал его трогать.

— Почему?

— Потому что он уже проснулся. Вам же Штайнер его вручил? Вот и пользуйтесь на здоровье, но в последнем я вовсе не уверен.

В этот момент рубины в глазницах черепа весьма недвусмысленно полыхнули кровавым светом.

И всё-таки Канину удалось меня задержать. Три тысячи рублей за снятие проклятия мне не каждый день предлагают, да ещё так настойчиво.

Когда Погорелов отъехал, увозя с собой арестованного барона, мы с Владимиром Владимировичем устроились в гостиной, за чаем. В кабинет возвращаться не торопились. Там сейчас всё пропитано эманациями Смерти.

— Вы уж извините меня за всё произошедшее, но мне право Штайнер не оставил другого выхода. Он заявился с утра, и меня с первых же секунд разговора с ним словно дурманом каким накрыло. Головой вроде понимаю, что какая-то дичь происходит, а спорить с бароном не могу. А потом он ещё сказал, что наложил на меня проклятье, а дальше вы всё сами видели.

— Череп он подсунул?

— Именно так. Кстати, а что это за штука такая? Выглядит очень интересно. Я бы такую точно купил для коллекции, — начал оживать Канин, судя по тому, что его пробило на болтовню.

— Упаси вас Бог! Этот череп создаёт вокруг себя насыщенное поле эманаций Смерти и позволяет адептам этого вида магии создавать заклинания без жертвоприношений, — попытался я простым языком объяснить действие пробужденного артефакта.

— Вы хотите сказать, что адептам Смерти не нужны жертвоприношения?

— В какой-то момент времени. Но перед этим их артефакт нужно напитать. И жертв для этого потребуется много. А поскольку я заметил, что его артефакт вполне заметно фонит, теряя часть собранной в него силы, то жертвы должны быть довольно свежие, чтобы он не успел разрядиться. Как я понимаю, барон не местный. Очень бы хотелось знать, где он жертв добыл. Навскидку, их должно быть не меньше полутора десятков, — прикинул и оценил я мощь артефакта Смерти и его фоновые потери.

— А какие жертвы ему нужны? Одарённые? Или кто-то другой сойдёт? — живо поинтересовался хозяин особняка.

— Старики и пьяницы точно не подходят, а вот Одарённые или молодёжь ему вполне могли пригодиться.

— То-то мне показалось, что я пару раз его по вечерам замечал, — по-простецки почесал Владимир Владимирович в затылке. — Есть у нас одна улица на восточной окраине. Она вдоль кирпичных заводов идёт, а после Воскресенского кладбища в сторону железнодорожного депо уходит, к рабочим баракам. Там девок по вечерам много всяких прогуливается. На любой вкус. Вот там я его и приметил пару раз.

Хм, интересная информация, причём настолько, что я даже пока не стану спрашивать, а что Канин там делал.

Наскоро переговорили, что завтра я к нему подъеду и займусь проклятьем, а он посмотрит на те вещи, что я привезу, для их оценки, и тут я сообразил, что он мне сказал.

Чай в гостиной Канина внезапно показался мне слишком горячим, а беседа — слишком откровенной.

— Владимир Владимирович, — я осторожно поставил фарфоровую чашку на блюдце, — Вы говорите, видели Штайнера возле кирпичных заводов?

— Да, пару раз. — Коллекционер хитро прищурился. — Но, поручик, не думайте, что я там за похабными делами шастал. У меня там… совсем другие дела. Заказы.

— Какие, например? — невольно хохотну я, так как что тут непонятного.

Что ещё, кроме свежего «мяса» там можно заказывать.

— Торговые. — Он махнул рукой, тут же закрывшись. — Неважно. Важно то, что барон туда за девками приходил.

— Почему вы так решили?

— Потому что в те вечера, когда я его видел, на Воскресенской улице потом находили их трупы.

Я замер.

— Трупы?

— Молодых девиц, а то и вовсе девочек. — Канин понизил голос. — Бледные, как мел, без единой царапины. Будто жизнь из них высосали.

Жертвы.

Штайнер кормил ими череп. И если он успел убить несколько человек, то его артефакт должен был быть достаточно заряжен для серьезной магии.

— Владимир Владимирович, — я резко встал, — Вам нужно срочно убрать этот череп подальше. Лучше всего — закопать его где-нибудь за городом. Или спрятать в какой-то склеп.

— Но… — Канин растерянно заморгал. — Это же редкий экспонат!

— Это смерть в чистом виде. Если Штайнер или кто-то ещё из его «коллег» почует его энергию, они придут за ним. И за вами заодно.

Канин побледнел.

— Вы… вы правы. Я распоряжусь.

— Хорошо. — Я кивнул, — А теперь извините, мне нужно срочно поговорить с капитаном Погореловым.

В жандармском управлении

Кабинет капитана Погорелова оказался таким же аскетичным, как и он сам: голые стены, простой стол, пара стульев. На стене висел портрет императора и карта губернии.

— Поручик, — Погорелов отложил перо в сторону, — Я как раз собирался вас искать.

— По делу Штайнера?

— Да. — Он тяжело вздохнул. — Барон умер в камере час назад.

— Что?

— Сердце, говорят. Но… — Капитан понизил голос, — Он был пуст. Будто из него всю кровь выпили. Но на теле нет ни одной раны.

Я сжал кулаки.

— Череп.

— Что?

— Ничего. — Я резко встал. — Ваше Высокоблагородие, вам нужно проверить все места, где Штайнер бывал в последние дни. Особенно — Воскресенскую улицу, и найти, где он проживал.

— Почему?

— Потому что там могут быть еще жертвы. Но это пока моё предположение.

Погорелов нахмурился, но кивнул.

— Хорошо. Но, поручик, будьте осторожны. Если Штайнер был не один…

— Я знаю.

Я действительно знал, что он был не один.

На Воскресенской улице

Улица оказалась такой, как её описывал Канин: грязной, полузаброшенной, с покосившимися домами и редкими фонарями. В воздухе витал запах гари от кирпичных заводов.

Я шел медленно, прислушиваясь к магическому фону. «Ванька» степенно ехал вслед за мной, не сильно приближаясь.

И я почувствовал.

За углом одного из домов, в узком переулке, над канавой, заросшей густыми лопухами, висело едва заметное облако эманаций Смерти.

Я подошел ближе и зажёг Светлячок.

В канаве лежала девушка. Пришлось спускаться вниз.

Молодая, лет четырнадцати — пятнадцати, в поношенном, но чистеньком платье. Лицо — белое, как бумага. Глаза — открытые, пустые. Наверное, они при жизни были голубыми, но сейчас поблёкли.

Но самое страшное — у нее на шее был след.

Маленький, аккуратный, едва заметный прокол, будто от укуса комара. Красное пятнышко, не более того.

Надо сильно постараться, чтобы его заметить, и знать, что искать.

— Вампир, — прошептал я.

Но не обычный.

Тот, кто это сделал, не пил кровь.

Он пил жизнь.

И где-то в Саратове он все еще гуляет на свободе.

Труп девушки уже остыл. Я присел на корточки, осторожно провел пальцами над проколом на ее шее. Магический след был не свежим, но вполне читаемым — убийца действовал не больше суток назад.

— Пожиратель душ, — прошептал я про себя, ощущая знакомый привкус запретной магии.

Этот тип вампирических сущностей не интересовался кровью. Им нужна была сама жизненная сила, чистая энергия. Именно такой артефакт, как череп, мог привлекать их — он работал как аккумулятор, накапливая украденные жизни.

Я огляделся. Переулок был пуст, но в воздухе висело ощущение чужого присутствия.

— Покажись, — пробормотал я, активируя перстень с усиленной интуицией.

Камень на перстне дрогнул, и в сознании всплыл образ: высокий мужчина в темном пальто, склонившийся над жертвой. Лица разглядеть не удалось, но я уловил направление — убийца ушёл в сторону кладбища.

Воскресенское кладбище встретило меня тишиной, нарушаемой лишь скрипом старых ворот. Лунный свет пробивался сквозь редкие облака, освещая покосившиеся кресты и полуразрушенные склепы. Я шел медленно, держа руку на рукояти револьвера — не столько для защиты от людей, сколько от того, что могло скрываться в тени.

Перстень с усиленной интуицией горел на моем пальце, указывая направление. След вел к старой часовне в глубине кладбища.

Там.

Я подошел ближе, стараясь не шуметь. Дверь часовни была приоткрыта, из щели сочился слабый красноватый свет.

— Ну конечно, — пробормотал я. — Где же еще ему быть? Пафос — наше всё.

Осторожно толкнув дверь, я заглянул внутрь.

В центре часовни, на грубо сколоченном алтаре, стоял череп, а на полу лежал Канин. Рубины в глазницах черепа горели, как угли, а вокруг вились тонкие струйки тумана — конденсированная магия Смерти.

У алтаря стояла фигура в черном плаще.

— Я знал, что ты придешь, — раздался низкий голос.

Фигура повернулась.

Это был не Штайнер.

Высокий, худой мужчина с бледным, словно восковым лицом. Его глаза были неестественно яркими, почти светящимися в полумраке.

— Лоренц, — представился он, слегка склонив голову. — Мы с бароном были… коллегами.

— Где Штайнер? — спросил я, не опуская руку с перстнем.

Мне всё ещё не верилось, что он умер.

— Он выполнил свою роль, — едва заметно усмехнулся Лоренц. — Как и ты.

Он резко взмахнул рукой, и череп полыхнул фиолетовой волной.

Из тени за моей спиной вышли еще двое — женщина с черными, как смоль, волосами и огромный мужчина с шрамами на лице.

Трое против одного.

— Ты думал, мы позволим тебе уйти с нашим артефактом? — прошипела женщина. — Вот только ты не знал, что мы можем заставить этого идиота принести нам его. И не важно, хочет он этого или нет. Мы всемогущи!

Я глубоко вдохнул и улыбнулся. Какие знакомые разговоры… В прошлой своей жизни я их выслушал не одну сотню раз.

— Нет. Я думал, вы всё-таки попробуете его забрать. И у вас почти получилось. Но не в мою смену.

И разжал кулак.

Серебряный медальон, который я сжимал в ладони, взорвался ослепительной вспышкой. Очищающее Пламя!

Собственно, вот и всё. А сколько пафоса-то у них было…

Адепты Тёмных искусств всегда были болтливы и эпатажны, наслаждаясь эманациями страха прежде, чем убивали свои жертвы. Даже представить себе не могу, что говорил девочкам Штайнер перед тем, как высосать из них Жизнь.

Но это чисто риторический вопрос. Меня гораздо больше волнует другое — отчего вдруг вся эта мерзость, практикующая Смерть, так резко осмелела и на меня полезла?

Обычно они живут тихо — мирно, и стараются не высовываться. По крайней мере до тех пор, пока в реальную силу не войдут. А тут… Нет, даже не смешно. Но они явно нарвались не на то, что ожидали. Думали, артефакт с заёмной силой им поможет. Ни хрена он им не помог!

Но Штайнер был неплох. Признаю. Даже кольца защиты сумел вычислить и попытался с меня их снять. Если подумать, то чисто теоретически у него после этого вполне мог бы появиться шанс на успех. Но это не точно.

Архимаг — это вам не просто так. У каждого из нас есть свои уловки и приколы, помогающие нам выжить там, где больше никто не выживет. Ну, ладно. Скажу просто — местные маги Смерти меня не впечатлили, но и узнать, кто ко мне их послал, я не смог.

Тем не менее, их попытки уничтожить меня, дали повод для размышлений. Никогда бы над таким даже не задумался, но тут… Сами виноваты, короче. А я догадался.

По всему выходит, что заказчиками на моё убийство были те, кому не понравилось моё взаимодействие с Куполом.

С чего я так вдруг решил, если у меня и в Саратове недоброжелатели есть, так те меня вовсе не грохнуть хотят. И они не из Петербурга присланы, а свои, местные. Эти просты и прямы, как оглобля — их мои имения волнуют. Переживают, что не в их руки они попали. Обычная житейская суета.

Зато в интересующем меня вопросе так и мелькают ослиные уши неких спецслужб, которые вдруг решили, что убить мага, умеющего «сдувать» Купол, который не так давно вдруг стал нестабилен — это хорошая идея.

Ничем другим интерес ко мне убийц из Питера я объяснить не могу. А раз так, то я принял эту версию за основную.

Утихомирив Череп, обращая его обратно в спячку, я продиагностировал Канина, который неподалёку лежал без сознания. С ним и так работы прилично было, а теперь ещё больше выходит — нахватал же в себя ненужных эманаций! И как его теперь от них очищать? Тут уже работы не на три тысячи, а этак, в пару раз больше. Но это он позже узнает.

Приходить в себя столбовой дворянин никак не желал. Пришлось похлопать его по щекам, сначала легонько, потом не очень.

— А… Что? Владимир Васильевич! А где это мы? — выдал он целый набор эмоций.

— На кладбище, — честно ответил я, помогая ему подняться.

— Я что, умер?

— Уже нет. Я вас спас.

— Получается, я вам жизнью обязан.

— Это ерунда. Лучше расскажите-ка мне, для чего вы эту сомнительную улицу так часто посещали? — потребовал я, пока клиент в себя не пришёл.

Да, бессовестно воспользовался затуманенным состоянием клиента.

— Так я же миниатюры рисую! Это моё давнее увлечение, — этак по-бабьи хлопнул себя Канин по бёдрам.

— Хорошее дело, — подбодрил я его, — И что дальше?

— Так у меня же там ангелочки и херувимы! А где натуру брать?

— Ага, то есть вы девочек голенькими рисуете?

— Не всегда, — тут же пошёл Канин на попятную, но подумав, признал, — Но в основном да, так и есть. Они в таком виде очень трогательные получаются. А мои даже более живыми выглядят, чем у Рубенса. У того все ангелы толстомясые, и все в складках жира, а я их, как есть пишу.

— То есть, вы решили с Рубенсом поспорить? — не сдержал я ухмылки.

— Не верите, да?

— Ну, отчего же. В какой-то степени верю. Но хотелось бы посмотреть. Говорить-то всякое можно, — сознательно выразил я недоверие, чтобы он раскрылся.

И нет, я не ценитель живописи, но если увижу по картинам, что там не одним рисованием дело обошлось, то хрен ему, а не лечение.

— Хм… Так и быть. Покажу. Но вы первым будете, кто их увидит.

— Вот и поехали к вам. Прямо сейчас и посмотрим, — решил я ковать железо, пока горячо, а то вдруг завтра маэстро миниатюр передумает, а мне потом гадай — стоит его с того света вытаскивать или нет.

Так-то жить ему не больше месяца жить осталось, если я не вмешаюсь.

Что могу сказать. Посмотрел и оценил.

Ангелочки от Канина куда более целомудренны, чем бройлеры от Рубенса.

Но вопросов у меня много возникло.

Например, к полиции.

Чем они там занимаются, если прямо на улице можно малолеток на неделю — другую купить и к себе увезти?

И зачастую, вовсе не для живописи.