Реинкарнация архимага 2

Глава 4

Имение Петровское

Утром, после обязательной разминки и очень раннего лёгкого завтрака, на который Янковские ещё не вышли, я решил заняться текущими делами.

Я хорошо помню, что сегодня утром вниз по Волге отправится один из тех пароходиков, которые останавливаются в Быково. Самый подходящий случай, чтобы передать письмо ротмистру Удалову, известив его о моей вынужденной задержке, объяснив причину.

Набросав текст, я попросил прислугу найти мне нормальный конверт. Те, что у меня, с цветочками, ротмистра вряд ли порадуют.

К счастью, в порту мне встретился один из офицеров с соседней заставы, поручик Левин, который как раз дожидался этого парохода. Запомнил его, когда они к нам приезжали за мясом и пытали меня по поводу трофеев. Так что за доставку письма я теперь спокоен. Вышло даже лучше, чем я рассчитывал.

Открытие банка пришлось дожидаться. Кучер Янковских, маясь ожиданием не хуже меня, рассказал, что это красивое здание на Никольской когда-то принадлежало советнику казённой палаты, а мемориальная доска на нём появилась в связи с тем, что здесь останавливался Александр Второй, которому банк и обязан своим созданием.

Как я позже выяснил, когда банк открылся, услуги предоставления банковских ячеек у них существуют, пусть и очень дорого. Та, размеры которой меня устраивают, обойдётся мне в семьдесят два рубля за год.

С одной стороны — чистый грабёж на ровном месте, а с другой… Нет у меня альтернативного варианта, чтобы сохранить трофеи, которые я по минимуму оценил в двадцать — тридцать тысяч рублей. При хорошем раскладе и неспешной продаже, так и вдвое — втрое больше может выйти. Есть там некоторые вещицы, для которых потребуется персональный покупатель, а не какой-то скупщик из ломбарда, который и трети цены не даст.

— А что произойдёт, если я случайно потеряю свой ключ? — спросил я у служащего, и заметив его недоумение, пояснил, — Я офицер пограничных войск. У нас всякое бывает. Может какая-то Тварь так порвать, что лишь через месяц в госпитале опомнишься. И вовсе не факт, что многие вещи останутся при тебе, а не потеряются где-то в степи.

— Ваш ключ будет завязан на отпечаток крови. Если вы его потеряете, что крайне нежелательно, то придётся сдать кровь ещё раз и выплатить сто рублей за восстановление ключа, но на это потребуется время. Не меньше недели, а то и больше. Дубликатов ключей у нас нет. — доложил он в ответ, и как я понял, следя за отголосками его эмоций, не соврал.

Вроде, серьёзно у ни х всё поставлено. И само хранилище неплохо оборудовано, и даже многоуровневая магическая защита имеется.

— Беру. Давайте всё оформим, и я сегодня же воспользуюсь вашей услугой, — кивнул я, мысленно вздыхая.

Хотел же пополнить счёт, но нет. Деньги утекают, как вода через решето.

Заглянул по дороге к стряпчему. Файнштейн сказал, что заказ на моё убийство поступил от какого-то купца, имеющего виды на мою недвижимость, но его фамилию жандармы не назвали. По его сведениям, купца пока не задержали, и сейчас он в розыске.

Не густо, но хватит, чтобы Янковских успокоить.

Застал я их, как раз за окончанием завтрака. Даже успел чашку кофе выпить со всеми вместе, попутно рассказывая о новостях. И лишь потом озадачил Янковскую вопросом.

— Лариса Адольфовна, может вы мне посоветуете, где найти управляющего в особняк, и прислугу какую?

Особнячок-то Полуэктова у меня бесхозный стоит. Из прислуги некромант никого в живых не оставил. И на купленном им загородном имении стройка не завершена.

Я скоро уеду, и кто всем этим займётся?

К моему удивлению, даже отец семейства обеспокоился. Кстати, он и предложил неплохой вариант.

— В нашем загородном имении, с деятельности которого, собственно, мы и располагаем основными доходами, есть управляющий. И у него два сына. Два, — для наглядности продемонстрировал он мне эту цифру на пальцах, — Но если первого он готовит себе на смену, то второй…

— Сколько ему лет? — прервал я его неспешные рассуждения.

— Хм… Точно не скажу, но он наверняка постарше вас будет, пусть и незначительно.

— Устраивает. Как мне вашего протеже увидеть?

— Можем сегодня же до нашего именья съездить. Тут недалеко. Двенадцать вёрст. За полтора часа доберёмся.

— А то, моё загородное имение, нам не по пути будет? — спросил я, чисто на всякий случай.

— Придётся крюк сделать, но невеликий. — подумав, ответил Сергей Никифорович, — Ваше новое имение на Волгу выходит.

— Тогда на обратном пути заглянем, если не возражаете.

— Мне самому любопытно будет посмотреть, что там у вас и как, — вполне искренне ответил Янковский.

Упс-с… А чего это у нас барышни с маменькой переглядываются, а теперь, так и вовсе подозрительно шепчутся? Не к добру это…

— Дорогой, — излишне сладко пропела Лариса Адольфовна, и её супруг чуть вздрогнул, — Нам с девочками тоже не помешает небольшая прогулка. Пожалуй, мы составим вам компанию.

— Э-э-эм… Но пролётка для пятерых…

— Значит прикажи карету заложить, а мы пока пойдём переоденемся, — сказала ему супруга, как отрезала.

После чего все женщины нас быстренько покинули, не оставляя шансов на невысказанные возражения, которые не вдруг пришли в голову.

Не мне. Я тут вообще зритель, а девочки — они такие девочки… У них свои мысли в голове. Нам, мужчинам, недоступные.

В ответ на вопросительный взгляд Янковского, я лишь плечами пожал, чтобы не рассмеяться. Раз совместный выезд предрешён, о чём он меня спрашивает?

Сергей Никифорович себя, как хочешь может выставлять, хоть альфа-самцом, но всё-таки он махровый подкаблучник.

Я же не ошибаюсь?

Парень, протеже Янковского, произвёл на меня приятное впечатление. Опрятно и со вкусом одет, пусть и небогато. Судя по представленным документам, он с отличием закончил Саратовское коммерческое училище. Заодно я выяснил, что Василию Полугрюмову двадцать четыре года. Речь у парня чистая, грамотная, без крестьянских меканий и паразитических оборотов. И взгляд понравился — честный и без подхалимства.

— Твой отец сейчас сколько получает? — спросил я у него.

— Шестьсот рублей в год деньгами. Кроме того, ему предоставлен дом, дрова на зиму, служебная пролётка и предусмотрена оплата за сено с овсом для коня.

— Могу тебя взять на таких же условиях на испытательный срок в три месяца. Если сработаемся, дальше поговорим про увеличение оклада. Устроят такие условия? — я ещё не закончил, как по его загоревшимся глазам уже знал ответ.

— А что нужно делать?

— Получить максимальную прибыль с загородного имения. Закончить там строительство, и найти для городского особняка трёх — четырёх человек в обслугу.

— Когда приступать?

— Если лошадку какую-нибудь себе найдёшь, то в моё имение прямо сейчас можно будет проехать. Для ознакомления.

— Я мигом. Отец ещё нашу пролётку не распряг.

Кстати, ехали мы не без приятности. При посадке в карету Янковских я ожидал, что мы с Сергеем Никифоровичем займём передний диван, а дамы усядутся на задний, который побольше размером, но нет. Передний диван заняли супруги, а я оказался на заднем, между обеими барышнями, которых такое положение дел ничуть не смущало. Собственно, и сидели мы не впритирку друг к другу, а на вполне приличном расстоянии, но виды мне порой открывались прелестные, и не только за окнами кареты.

Имение Петровское, а именно так оно значилось в документах, скорей всего было так названо в честь ручья Петровка, который служил границей моих земель. Другой границей оказался безымянный ручей чуть выше, если ориентироваться на течение Волги. Почти две с половиной тысячи казённых десятин * — это много. Тем более — с шикарным выходом на берег великой русской реки.

— Сергей Никифорович, а вам не кажется странным, что Полуэктов смог урвать столько земель? Я даже представить себе не готов, сколько они могут стоить, — воочию увидев размеры полей, невольно проникся я масштабами.

* Одна квадратная верста равна сто четырём казённым десятинам. Размер казённой десятины был определён с 1753 года и составлял 2 400 квадратных саженей, что в метрической системе соответствует 1,0925 гектара

— Многое от хозяйствования зависит. После отмены крепостного права помещики, кто не пожелал в дела вникать, очень быстро разоряться начали. Вокруг Саратова десятки, а то и сотни имений раза на два заложены и перезаложены. Не удивлюсь, если и ваше Петровское было Полуэктовым у банка за долги выкуплено.

Из окон кареты я видел, что поля, меж которыми шла дорога, были возделаны, а неудобья вдоль ручьёв отведены под покосы и пастбища. Значит, какое-то хозяйствование тут всё-таки ведётся. Отчего же помещик разорился?

Впрочем, всё стало ясно, когда мы заехали в Черёмушки, чтобы посмотреть на усадьбу.

Она оказалась не достроена, зато в центре села возвышался двухэтажный терем управляющего, где двор, внушительного размера, почти весь скрывался за серьёзной оградой.

Кажется, я знаю, отчего именье убыточным стало.

— Василий, именье и усадьбу ты видел. Надеюсь, объём работ понятен. Сможешь послезавтра приехать в Саратов? В особняк Янковских.

— Смогу, а зачем?

— Стряпчий мне к тому времени пообещал документы на владение приготовить. Так что поедем власть менять. Но не нахрапом, а с бумагами на руках. На законном основании.

— Вдвоём?

— Конечно нет. Думаю, тебе на первое время отставники не помешают. Человек пять — шесть. Те, что знают, с какого конца за винтовку держаться. Есть у тебя такие на примете?

— Найду. Что им обещать?

— Работу в охране поместья. За сколько согласятся?

— Рублей двенадцать — пятнадцать попросят, и обмундирование с питанием. Они так привыкли, пока служили, — довольно быстро сообразил парень, и мне его ответ понравился.

— Вот с ними и подъезжай. Выбор за тобой, так как именно тебе с ними жить и работать.

— А что сейчас? Мы просто уедем?

— Конечно. Мы же всё увидели. Поняли. Теперь наша задача — вора не спугнуть раньше времени. Поэтому, езжай пока за нами, а к себе вернёшься другой дорогой. Пусть думают, что мы тут проездом и останавливались случайно, чтобы на этот пафосный недострой полюбоваться.

Усадьба, и в самом деле задумана, как маленький дворец. С колоннами, поддерживающими большой балкон с видом на Волгу, и здоровенным фонтаном посреди двора.

Не знаю, для чего эти излишества нужны были прежним владельцам, но мне — архимагу, они никак не повредят. Статус — его нужно будет поддерживать. Так что — пусть будут.

Вёрст через шесть Василий, помахав рукой, свернул на одну из просёлочных дорог, а мы продолжили движение к Саратову.

Хех, судя по времени, моё будущее имение к городу чуть ближе, чем у Янковских. Минут на пятнадцать обратный путь быстрей вышел.

По прибытии в Саратов я попросил не распрягать карету, чтобы ненадолго ей воспользоваться. Утомлённые поездкой Янковские только рукой махнули, а я успел поместить солдатские ранцы в банк, потратив на всё меньше часа.

Время. Мне его чертовски не хватает.

Весь день ушёл на разъезды, пусть и нужные. А я же мог бы успеть подготовить каналы к установке первой Печати, если бы занялся ими с утра. Впрочем, это лишь в сказках всё быстро бывает.

Путь архимага сложен и тернист. К сожаленью, он состоит из множества мелких, и не только мелких шагов, из которых больше половины приносят боль, или, как минимум, требуют адского терпенья. Одно только нанесенье Печати чего стоит. Пусть в это время и не слишком больно, скорей, неприятно, словно кто-то в ране колупается, но сам процесс занимает много времени и требует чрезвычайного внимания и концентрации.

А пока впереди у меня ужин, на котором сестрёнки наверняка попросят их выгулять по саду и, согласно правилам приличия, у меня не будет возможности им отказать.

Казалось бы, в чём проблема? А она есть.

Я готов поставить сто золотых против дырявого носка, что во время сегодняшней поездки обе девушки потекли. Изрядно намокли от вожделения, если выразиться более понятным языком. Несколько неожиданно вышло, но характерный запах внутри небольшого объёма кареты было сложно не заметить. Пусть я и не подал тогда вида, но чую, сегодняшняя вечерняя прогулка может быть чревата неожиданностями.

Собственно, чему я удивляюсь. Брак для девушек нынче разрешён с шестнадцати лет, а обе сестрёнки восемнадцатилетие справили ещё до нашего с ними знакомства. По нынешним меркам ещё год, максимум два, и их в перестарки начнут записывать. Но сёстры Янковские — девицы бойкие, и через месяц — полтора им в институт идти. И уж там, среди студенток, точно объявятся такие, кто на них начнёт смотреть со снисхождением, как на малолеток, всего лишь по той простой причине, что у них «уже было», а у кого-то ещё нет. Не удивлюсь, если когда-то узнаю, что они ещё в гимназии сталкивались с такими, «опытными», и не смогли им возразить. И это сестёр бесило.

Девушкам удалось. Они сумели меня заговорить и под разговоры утащили в одну из беседок, которая ни с одной из аллей не просматривалась.

— Владимир, а можно я задам вам достаточно интимный вопрос? А то мы кузена начали спрашивать, а он побледнел и отвечать не стал, — к моему удивлению, на этот раз начала Аня.

— Не обещаю, что и я отвечу, раз вопрос интимный. В некоторых случаях я имею полное право не отвечать на такие вопросы, особенно, если речь касается чести дамы.

— А наш кузен отчего-то лишь побледнел и на целый вечер отказался с нами разговаривать, — на голубом глазу выдала Яна.

— Но мы же с вами уже коснулись некоторых тем, и вы уже начали нам их объяснять. Помните, перед тем как на нас напали? — вмешалась Анна.

— Увы мне, но нападение выбило из меня приятные детали нашей беседы. Не могли бы вы мне их напомнить? — вогнал я её в краску.

— Эм-м-м… нет. Похолодало уже. Давайте домой вернёмся, — неуверенно предложила она, сползая с темы.

— Могу поделиться своей курткой. Хотя мы и так быстро дойдём, — не стал я создавать интригу.

Куртка у меня одна, а сестёр двое. Любое моё предложение одной из них станет неверным.

Эх-х… Мне бы ещё ночь простоять, да день продержаться… А потом валить нужно из этого гостеприимного дома со всех ног. Иначе озабоченные сестрёнки того и гляди своего добьются. Я же не железный. А дальше Лариса Адольфовна в дело вступит.

Вижу же, что она уже почти созрела для того, чтобы начать называть меня «сынком».

Остаток дня я потратил на тренировку. С остервенением расширял каналы, стараясь не борщить, а когда закончил и всё оценил, то понял, что план я перевыполнил. Теперь можно и первую Печать в сторону увеличения подкорректировать. Засыпал я с чистой совестью. Хорошо поработал над магическим конструктом тела.

Утро у меня началось… с соседа.

Он поймал меня на утренней пробежке, окликнув из-за ограды. Заборчик в саду меж их имениями условный — этакий штакетник по плечо.

— Доброе утро, Владимир Васильевич, а я тут вас поджидаю. Заметил, что вы каждое утро бегаете. Я, знаете ли, пташка ранняя. Иногда с первыми петухами просыпаюсь, — словоохотливо начал он, — Впрочем, я по делу. Появилась у меня пара заказчиков.

— Кто такие, не секрет?

— Да какой тут секрет. Генерал интендантской службы в отставке и старый граф Налимов.

— Что, их тоже наследники одолели?

— Какие наследники? — не понял меня Никифоров, — Нет у них никаких проблем с наследниками. Просто у генерала есть дети, но единственный сын — очень поздний. Вот он и старается дотянуть до его совершеннолетия. А у графа три новых воспитанницы. Говорит, не гоже ему умирать, пока их не вырастит и замуж не выдаст.

— А он случайно не этот… ну, которые по маленьким девочкам?

— Да как вы могли подумать такое! — всплеснул руками Савелий Павлович, — Графу восемьдесят лет. А его шестеро предыдущих воспитанниц в нём души не чают и чтят его так, как дай Бог хорошим дочерям к отцу родному относиться!

— Ой, да вы успокойтесь. Просто в голову случайно пришло. Сами знаете, как порой бывает.

— Да уж знаю, как без этого. У нас что около порта по вечерам совсем юные девицы промышляют, что в районе кирпичного завода. А в Затоне так не редкость и такую сценку можно увидеть, как взрослая баба за ухо малолетку тащит, и сама её кому-то в карету запихивает.

— А полиция как на это смотрит?

— Так и смотрит. Знают, что им либо денег дадут, либо девкой какой расплатятся.

— И что, не ловят никого?

— Отчего же. Могут и поймать, если кто платить откажется, — вздохнул Никифоров.

— Ладно. Сейчас у меня зарядка, а потом я за дело возьмусь. Думаю, часам к пяти вечера всё будет готово.

— Шутите?

— Вовсе нет. Просто у меня уже больше половины работы выполнено, так что там лишь последний этап остался, — честно соврал я, решительно не желая признаваться, что для меня повторение артефактов по готовой «библиотеке» — это вовсе несложная работа.

Не стоит обесценивать свой труд и показывать, как легко мне даются повторения.

Но первую Печать я всё-таки себе сегодня поставлю.

Надо мне свою силу былую возвращать. Осень впереди. И к Осеннему Гону я должен изрядно продвинуться в магии, если не хочу быть увековеченным на стеле, где высекают имена пограничников, павших в битвах с Тварями.