Падение Вавилона – 1 "Тропа Ганнибала"

Глава 12 «Планы людей и мышей… Часть I»

Система Сигма Офелия

Разорвав ткань реального пространства, «Ганнибал» и следующий за ним по пятам «Алигьери» вышли из гиперпрыжка в тридцати световых секундах от края гиперпространственной границы.

Огромный дредноут и кажущийся на его фоне мелкой рыбёшкой эсминец, замерли без движения, пока их сенсоры приходили в себя после перехода. Всё это время Александр нетерпеливо сидел в кресле, в напряжённом ожидании барабаня пальцами правой руки по подлокотнику кресла.

— Оба корабля закончили прыжок штатно, капитан. С «Алигьери» сообщили, что у них всё в порядке, — доложил ему один из офицеров.

— Хорошо. Тогда действуем так, как и планировали. Сбросить корветы и передайте коммандеру Ван Дайму, что его люди могут действовать по разработанному плану. И запускайте наши беспилотники.

Последний приказ можно было расценить, как действительно что-то новенькое.

Благодаря работе Ларионовича и его подчинённых, склады «Ганнибала» пополнились… много чем пополнились. Если уж говорить на чистоту, то Марек со своими ребятами тащили с борта повреждённого крейсера всё, что оказалось натурально не прибито к палубе. Начиная от запчастей, расходников и запасов продуктовых материалов для кухонных принтеров на камбузе и заканчивая противоракетными перехватчиками, двумя пусть и пострадавшими, но всё ещё оставающимися на ходу челноками типа «Тритон», а, так же, шесть беспилотных разведывательных платформ.

Именно их и подразумевал Александр.

Через несколько минут оба десятитонных беспилотника вышли из специальных отсеков по обоим бортам «Ганнибала». Дронам потребовалось порядка нескольких минут для того, чтобы с помощью своих двигателей пространственной ориентации отойти на безопасное расстояние. После этого они запустили маршевые и начали ускоряться по направлению к центру системы. Если быть совсем точным, то траектория их движения была нацелена в сторону далёкой от «Ганнибала» Офелии Четыре, единственной обитаемой планеты системы.

Проследив за тем, как дроны постепенно удалялись от корабля, Александр повернулся к дисплею, где был открыт постоянный канал связи с вспомогательным мостиком.

— Аня?

— На сенсорах ничего, — покачала головой девушка. — Если они и заметили наше появление в системе, то я не вижу ни единого признака этого. Правда прошло ещё слишком мало времени, но…

Она пожала плечами.

— В любом случае, похоже, что на дистанции в три световые минуты от нас нет ничего и никого. Голый космос, Саша.

— Что, в принципе, тоже неплохо, — согласился с ней Александр. — Хорошо. Тогда действуем по плану. Будем надеяться на то, что нам повезло и мы появились здесь раньше наших друзей.

— Ага. Было бы не плохо, если бы нам наконец начало везти. Хоть в чём-то.

— Это да.

— Кстати, если ты не против, то я бы хотела оставить один из беспилотников, здесь, на границе. Просто для того, чтобы он приглядывал за нашим тылом.

— Хорошая идея, — кивнул Александр. — действуй.

Все возможные точки входа и выхода из системы они всё равно покрыть не смогут, но так будут иметь глаза за своей спиной хотя бы со стороны коридора Сигма Офелия — Ракураи.

А затем он мысленно обругал себя. Следовало и самому бы догадаться о том, чтобы сделать это. В сложившейся обстановке абсолютно логичное решение… о котором он даже не подумал.

Ключевая же сложность заключалась в том, что ни Александр, ни кто-либо другой на борту «Ганнибала» точно не знал, когда силы мятежного Альянса собирались ударить по Офелии. Точнее, это оказалась не единственная сложность.

Как бы не торопил их Зарин, но Ларионович и его люди задержали их в Ракуари дольше чем того хотелось. Они потратили почти двое стандартных суток на то, чтобы выпотрошить остатки «Свободы» и снять с неё всё, что только было возможно. И сейчас, сидя в кресле и наблюдаю за тем, как ценные беспилотники, добытые их трудом, с огромной скоростью удалялись от «Ганнибала», Александр не мог их винить. Благодаря этим действиям их скромные возможности хоть немного расширились. А за каждую из доставленных на борт дредноута противоракет он готов был бы лично молиться на алчного начальника службы снабжения.

Да, пусть их оказалось немного. Не хватило даже для того, чтобы заполнить магазины всех противоракетных пусковых, но хотя бы несколько залпов они смогут отразить за пределами внутренней зоны ПРО, что само по себе уже казалось высшим благом.

Но, в тоже самое время, они так и не смогли сделать главного. Им так и не удалось перекачать реакторную массу из двух уцелевших баков «Свободы». К сожалению, на борту «Алигьери» не оказалось нужного оборудования для того, чтобы сделать это своими силами.

И именно по этой самой причине, Александр готов был сейчас едва ли не ногти грызть от нервного расстройства.

Сигма Офелия буквально осталась их последним шансом. Оставшегося топлива для реакторов «Ганнибала» более чем хватит на любые действия внутри системы и в реальном пространстве. Здесь можно не беспокоиться. А вот прыжок сюда из Ракураи стал для них, по сути, последним. Слишком прожорливыми были системы гипердрайва. Если здесь им не удастся получить необходимое, то…

Александр потряс головой, прогоняя лишние мысли. Сейчас думать нужно не об этом. Сосредоточиться на деле.

И, всё-таки, он не мог выкинуть из головы всё, что узнал за последние дни. И новость о том, что одним из тех, кто стоял во главе этого мятежа оказался его отец… не удивила его.

Владимир Зарин всегда стремился к власти. Строгий, порой до жестокости, он сделал всё, чтобы добиться того положения, которое занимал на Славии. Именно это желание являлось главной движущей силой на пути этого человека. Идти вперёд, не взирая на появляющиеся перед тобой препятствия. Идти на пролом, снося их со своего пути. Использовать любую возможность для того, чтобы залезть ещё чуточку выше и отбрасывать в сторону всё, что могло бы помешать.

Как, например, собственную семью.

Пальцы Александра сжались в кулак от одной только мысли об отце. Говоря с Анной несколько дней назад, он не солгал ни единым словом. Они с Алексеем пятнадцать лет не видели и не общались с отцом после того, как сбежали из дома. И, Александр был бы счастлив, если бы эта славная тенденция продолжилась ещё столько же, а то и больше.

Что, в свою очередь, наводило на другие, гораздо менее радостные мысли.

Он понятия не имел, что сейчас с его старшим братом.

Последнюю весточку от Алексея он получил полгода назад. Чуть больше, на самом деле. Обычное и привычное для них обоих длинное письмо, коими они обменивались во время службы. Александр до сих пор не понимал, почему его старший брат выбрал армию вместо флота, что окончательно развело его с Алексеем.

Хотя, наверное, Алексей задавал себе такие же вопросы. В любом случае, это оставляло им возможности лишь для коротких и эпизодических встреч, когда того позволяла ситуация.

Но даже так, они продолжали обмениваться постоянными сообщениями. Да, порой они доходили с солидным запозданием, но, доходили.

А последние полгода Алексей словно пропал. Ни единого слова за шесть месяцев.

И Александру это не нравилось.

Впрочем, ничего кроме пустых переживаний у него попросту не оставалось…

— Фиксируем контакты на орбите Офелии Четыре! — громко сообщил Павел.

Одновременно с его предупреждением новые отметки стали появляться на голографической проекции в центре мостика.

— Ну, наконец-то, — пробормотал Александр, бросив взгляд на циферблат корабельного хронометра. Прошло уже больше пяти с половиной часов.

Данные передавались с отправленных вперёд разведывательных платформ.

Быстро осмотрев поступающие данные, он удивлённо уставился на проекцию.

— Что за чертовщина? Павел!

— Без понятия. Платформы фиксируют только корветы ССО. Шесть штук. Всё. Ну, это если не считать вороха гражданских посудин, но их можно не учитывать.

— Тут должны быть два дивизиона лёгкий крейсеров.

— Если только наша информация не устарела, — подметило с экрана изображение Анны. — Саша, нашим данным по меньше мере неделя, если не больше. И кто знает, сколько не обновляли ту базу, что мы успели загрузить на Трое. Возможно их куда-то передислоцировали.

— Или они торчат где-то в дальней части системы, — предположил Павел. — Или просто затаились с выключенными двигателями.

— Ага, как раз на появление непрошенных гостей вроде нас, — согласилась с ним Анна.

Александра же подобные варианты не устраивали. Офелия Четыре уже находилась внутри десятиминутной зоны действия датчиков Черенкова беспилотников. Если бы те крейсера, которые они ожидали здесь увидеть держали свои двигатели включёнными, то они гарантированно обнаружили бы их.

Что, впрочем, нисколько не меняло того факта, что Павел или Анна могли оказаться правы. Оба они, если уж на то пошло.

— Через сколько они нас засекут?

— Если у них стандартные системы наблюдения и оповещения, то наш выход из прыжка они уже точно должны были заметить, — высказал своё предположение Павел. — В принципе, должны быть сенсорные массивы вынесенные за пределы двенадцатиминутной зоны вокруг планеты, но мы их до сих пор не обнаружили. И вот это странно.

— Ладно, значит будет действовать так, как и планировали. Сообщите на «Алигьери», чтобы и дальше держались в нашей тени. Сохраняем «жёлтый» уровень тревоги.

Осталось лишь дождаться ответа на свои вопросы. Весь экипаж находился в своих контактных скафандрах. Разве что шлемы держали рядом, не торопясь надевать их.

Стандартное размещение систем мониторинга космического пространства предполагало наличие трёх «слоёв». Автоматические станции, размещённые на самом краю гиперграницы, дабы улавливать энергетические выбросы, происходящие при переходе кораблей из гипера в реальное пространство. Дальше шли сферически расположенные «буи» с датчиками Черенкова, радарами, лидарами и визуальными сенсорами для наблюдения за внутренней частью системы. И, наконец, станция астроконтроля, со всей её аппаратурой.

Всё это позволяло осуществлять довольно-таки точное наблюдения за находящимися в пределах системы космическими объектами, не важно, будь то корабли, астероиды или бог знает что ещё.

Вот только «Ганнибал» и запущенные с него дроны до сих пор так и не зафиксировали излучения РЛС с этих станций. Казалось, будто внутреннего кольца сенсоров нет вовсе…

Мысли Александра оказались прерваны информацией из медицинского отсека. Исаак Монтойя сообщил о том, что выжившая с корвета наконец пришла в себя и с ней можно поговорить.

Оставив мостик, Зарин направился в медотсек. Всё равно, если судить по обстановке, в ближайшие часы ничего особенно важного не случится. «Ганнибалу» предстояло лететь до Офелии Четыре ещё шестнадцать стандартных часов, так что время у них было.

— Сейчас она стабильна, но всё равно, лучше на неё не давить, — предупредил Монтойя перед тем, как впустить Александра в отдельную каюту, где лежала его пациентка. — После того, что сообщил нам сержант Максвелл о… о том в какой обстановке её нашли, мы держим её на транквилизаторах.

Кивнув, Зарин коснулся панели, и герметичная створка тут же послушно отъехала в сторону.

Просторная и светлая палата, рассчитанная на шестерых человек, сейчас имела всего одного единственного постояльца. Ту самую женщину, которую Максвелл и его десантники сняли с «Миротворца». Она лежала на постели и Александр сразу же заметил широкие ремни, фиксирующие её руки и ноги. Никто не хотел рисковать с человеком, который, возможно, застрелил собственного товарища ради того, чтобы выиграть немного спасительного кислорода.

Особенно выделялась обритая налысо голова, сейчас закрытая специальными повязками. Насколько знал Александр, врачам пришлось делать трепанацию черепа. Что-то связанное с чрезвычайно высоким внутричерепным давлением.

Стоило только ему зайти в помещение, как лежащая на постели женщина задёргалась.

— Спокойно, всё хорошо…

— Почему я связана⁈ Кто вы такие? — с хорошо заметным страхом потребовала она ответа.

— Я Александр Зарин. Вы на борту дредноута ФЗФ «Ганнибал». Мы спасли вас с «Миротворца» в Ракураи. Мы не причиним вам вреда.

Услышав его слова, она немного расслабилась. Покрайней мере внешне. Хотя бы прекратила попытки вырваться из сдерживающих её ремней.

Увидев, что она успокоился, Александр спросил.

— Как вас зовут?

— Младший лейтенант Валери Гаррет. Я была старшим бортинженером на «Ласточке».

— «Ласточка» — это ваш корвет? Правильно?

— Да. Почему я связанна? — вновь повторила она.

— Ну, на то есть свои причины, — Александр подошёл ближе и осторожно присел на край её постели. — Мои люди нашли вас на разрушенном корвете. А связанны вы потому, что мы понятия не имеем кто вы такая. Ну, по крайней мере на тот момент не знали. Как и то, почему с вами нашли ещё одного человека из команды вашего корвета. Застреленного. И мне очень хотелось бы услышать ответы.

Стоило ему только произнести это, как лежащая на постели женщина будто обмякла. Из неё словно весь воздух выпустили. Она даже как-то визуально уменьшилась в размерах, как будто съёжившись.

— Я… я не делала этого. Это…

— Чего вы не делали?

— Я…

— Валери, почему вы убили его?

— Я не убивала Тома!

Её пронзительный крик эхом отразился от стен палаты.

— Я не убивала его! М… мы… мы застряли в том отсеке. Кислорода совсем не было и тогда Томас… Тогда он сделал…

Видя признаки начинающейся истерики, Алекснадр наклонился ближе.

— Всё в порядке. Успокойтесь. Просто расскажите, что произошло.

— Д… да. Хорошо. Тот корабль. Он вошёл в систему.

— «Вдоводел»?

Валери сдавленно кивнула.

— Да. Мы находились во внешней части системы. Наблюдали за гиперграницей. «Вдоводел» передал запрос на передачу важного сообщения. Хотел воспользоваться курьерами у станции. Но, когда подошёл к ним ближе…

Она замолчал, с трудом проглотив застрявший в горле ком.

— Он уничтожил станцию и находящиеся рядом с ней корветы, — подсказал Александр. — Так?

— Да. Сначала курьеров. Потом те корветы, что были рядом. А затем начал охотиться на нас. Мы попытались сбежать и затаиться, но он нашёл нас. Ударил ракетами. Я до сих пор не понимаю, как мы тогда не погибли. Том… механик Гиббонс находился вместе со мной, когда этот ублюдок накрыл нас. Всё случилось так быстро, что я даже не заметила. Вот мы бежим с ним по коридору, а через мгновения я прихожу в себя в том отсеке. Помню только, что очень сильно ударилась головой.

Дальнейший её рассказ довольно хорошо совпадал с тем, что удалось узнать Максвеллу и остальным.

Вернув герметичность отсека, им удалось с помощью баллонов экстренной СЖО с кислородной смесью восстановить более или менее пригодное для дыхания давление воздуха. Они оба понимали, что надолго этого не хватит. Тогда Валери пришла в голову мысль. Вскрыв часть переборки, она с Гиббонсом добралась до кабелей и смогла восстановить питание внешних габаритных огней. Они использовали блок питания от контактного скафандра Гиббонса. А последовательность работы огней запрограммировали через подключённый к тому, что осталось от электрики корвета коммуникатор.

А дальше началось то, чего Александр хотел бы всеми силами избежать в своей собственной жизни.

Мерзкое, нервное и пропитанное страхом ожидание. Крошечная надежда на то, что их заметят и спасут. Не важно, кто именно это был бы. Простое и почти лишённое надежды желание выживания. Минута за минутой в тесном помещении, где с каждым вдохом становилось всё меньше и меньше кислорода. Когда каждый глоток воздуха становился всё труднее и труднее.

Все, наверное, слышали слова о том, что надежда умирает последней. Младший офицер Томас Гиббонс потерял её первым. Постепенно задыхаясь в тесном помещении, без малейшей возможности к спасению, он сделал то, что показалось ему верным.

Вышиб себе мозги.

— Я просила его не делать этого, — всхлипнула лежащая на постели девушка. — Но он меня даже не слушал.

Александр слушал её рассказ с холодом в груди. Всё это… слишком страшно.

Для простого человека, не понимающего, через что прошли люди подобные Гиббонсу и Гаррет, это могло показаться просто очередной жуткой историей. Но он никогда не сможет понять того всеобъемлющего ужаса, что они испытывали. Никогда не ощутит того, как в окружающем его воздухе становится всё меньше и меньше кислорода. Не сможет почувствовать холод, распространяющийся по мёртвому кораблю.

И он никогда не способен будет ощутить безграничное отчаянье, которое приходит на смену гаснущей надежде на спасение.

Однажды, когда им с Алексеем удалось встретиться несколько лет назад, брат сказал ему слова, которые он не забыл и по сей день.

Те, кто прошёл через это, поймут всё без слов. А всем остальным этого не объяснить, как бы ты не пытался. Привыкший к жизни в комфортных условиях современного мира, обычный человек никогда не узнает, что это такое — отобрать чужую жизнь своими руками. Умышленно. С намереньем сделать это. Картинка с экрана никогда не передаст тот неповторимый привкус железа в воздухе от пролитой крови. Никогда не даст ощутить всю ту бессмысленность отобранной у человека жизни. Все слишком привыкли к рафинированной картинке, не желая опускаться до смердящей кровью, гнилью и потом правды.

И точно так же, Александр сейчас сидел на краю кровати, слушая рассказ лежащей на ней женщины и пытаясь представить хотя бы часть того ужаса, через который она прошла. Неожиданный удар от тех, кому они доверяли. Смерть товарищей. Бессмысленная попытка побега. Короткий и безнадёжный бой. Медленная смерть от удушья без надежды на спасение.

Он правда пытался. Но у него не вышло.

А Валери, тем временем, продолжала.

Пока эти люди боролись за свои жизни, стараясь восстановить герметичность в том маленьком отсеке, или же пытались придумать способ подать сигнал бедствия, работа хоть как-то занимала их разум. Стоящая перед ними задача увлекала, не давая задумываться о том положении, в котором они оказались.

Но, стоило им только оказаться наедине с самими собой и бесконечным, подтачивающим силы ожиданием, как последние капли надежды начали испаряться. Словно замок, построенный из песка под набегающими на него волнами.

Ничего удивительного, что в такие моменты на ум всё чаще приходят мысли о том, чтобы прекратить всё это.

Александр честно хотел бы сказать, что вот лично он никогда бы не сдался. Сражался бы до конца. Что лёгкие пути не для него. Но всего нескольких секунд наедине со своими мыслями ему хватило для того, чтобы со стыдом признать очевидное. Ответа на этот вопрос он не знал. И, если уж на то пошло, очень не хотел бы узнавать его.

— Мы сейчас в Сигме Офелии, — произнёс он, переводя тему и желая отвлечь девушку от овладевших ею мрачных мыслей. — Идём к четвёртой планете. Судя по всему, она всё ещё находится под лояльным Федерации правительством. По крайней мере хочется на это наедятся. Когда доберёмся до дружественного порта, избавимся от пленных, то и решим, что с вами делать.

— Пленных?

— Да, — Александр кивнул и рассказал о коротком сражении в Ракураи и о людях, спасённых со «Свободы».

— Когда меня отпустят отсюда? — тут же потребовала она, когда он поднялся с её постели и направился на выход. — Я хотела бы, чтобы меня развязали…

Но Александр лишь отрицательно покачал головой.

— Сожалею, но по требованию начальника нашей медицинской службы вы останетесь пока в таком положении.

— Но…

— Валери, это для вашего же блага, — пояснил Зарин. — К сожалению, здесь я бессилен. А пока отдыхайте.

С этими словами он вышел из её палаты и закрыл за собой дверь. Монтойя ожидал его там.

— Что скажете?

— Ей пришлось нелегко.

— Пожалуй, я бы назвал это преуменьшением, — невесело улыбнулся врач. — Внутреннее кровотечение, сильные ушибы внутренних органов и пару сломанных рёбер. Плюс сильная черепно-мозговая травма. Нам пришлось спиливать шлем её скафандра. Тот оказался слишком повреждён от удара. До сих пор не представляю, как это её не убило. Не думаю, что всё это можно поставить в одну строчку с определением «нелегко». Но, в целом, да. Сейчас она в порядке. По крайней мере физически. Думаю, что потребуется ещё несколько дней на восстановление, но самый опасный момент уже позади. На самом деле её тяжёлое состояние связано скорее с тем, что она очень долго находилась в таком положении. Окажи ей помощь раньше и большей части проблем удалось бы избежать.

— Вопрос только в том, всё ли в порядке у неё с головой, — вздохнул Александр и оглянулся на закрытую палату. — Её подчинённый покончил с собой у неё на глазах. Ну, или так она сказала.

— Думаете, что она лжёт? — сразу же нахмурился Монтойя.

— Думаю, что я понятия не имею, как всё было на самом деле, — признался Александр. — Порой, в подобные моменты, люди действительно могут пойти на такой отчаянный шаг. Лишь бы избежать медленной смерти.

— Медленной, да, — согласился врач. — Но не мучительной. Капитан, при тех объёмах помещения и уровне потребления кислорода они бы со временем просто отключились бы. То есть, вы не подумайте, будто я что-то такое имею в виду. Это ужасная смерть… любая смерть ужасна. Но с медицинской точки зрения она далеко не так страшна. В конце концов они бы просто потеряли сознание и…

Он замолчал и пожал плечами.

— Может быть этот парень просто хотел, чтобы всё закончилось именно так, как того хотел он, — предположил Зарин. — Лучше сделать всё сразу, чем просто ждать смерти от удушья?

— Кто знает, — с неохотой согласился Монтойя.

— Ну, искренне надеюсь, что лично мы этого не узнаем.

— Тут, капитан, я с вами полностью согласен.

— Исаак, вы же не планируете выпускать её отсюда? Ведь так?

— Нет. По меньше мере ещё некоторое время.

— Отлично, — Алекснадр ткнул в сторону палаты. — Путь находится под постоянным наблюдением. И не снимайте с неё ограничители.

Услышав его, врач забеспокоился.

— Считаете, что она может быть опасна?

— Не знаю, — в голосе Александра отчётливо послышалось сомнение. — Но я не хотел бы проверять. Если честно, то я порядком уже устал от всего того потока неожиданного дерьма, которое свалилось нам на головы в последние время.

— Хорошо, капитан. Сделаем.

На том они и порешили.

Казалось бы, нет никакой причины не выпускать Гаррет из медблока, но что-то в ней не нравилось Александру. На первый взгляд вся эта история выглядела вполне логичной и достоверной, но… он почти что нутром чувствовал, что что-то здесь было не так. Это чувство нельзя было описать словами. Скорее предчувствие на грани интуиции.

Возможно, он бы обдумал этот момент лучше, но вызов с мостика отвлёк его.

— Где они? — сразу же спросил он, едва только вошёл на мостик дредноута.

— Две отметки в пяти и пяти с половиной световых минутах от нас, — сразу же доложил Павел. — Ребята Ван Дайма засекли слабое излучение от их двигателей.

— Значит корветы, да?

— Если судить по сигнатуре двигателей, то это они. Система определила их, как «Миротворцы».

— А мы знаем, что здесь как раз таки должны находиться двенадцать этих малышей, — закончил за него Александр, садясь в кресло и положив шлем на подлокотник кресла. — Так, ладно. Раз они смогли подобраться так близко, то нас заметили уже точно. Вопрос в том, заметили ли они птичек Арни и на чьей они стороне.

— «Гадюк», скорее всего, они не видят, — с уверенностью заявил Павел. — Мы сами фиксируем их с большим трудом, да и то только потому, что знаем где именно искать. Меня больше беспокоит то, где именно находятся их крейсера.

Александр кивнул.

— Хороший вопрос…

Впрочем, Александра сейчас это не особо беспокоило. Четыре лёгких крейсера, даже при поддержке дюжины явно устаревших «Миротворцев» мало что могли противопоставить «Ганнибалу». Не та весовая категория.

Нет, конечно же общая ситуация была несколько сложнее.

Пусть «Ганнибал» и его систершипы и являлись самыми быстрыми дредноутами во флоте Федерации и, возможно, во всём мире, он всё равно не мог прыгнуть выше своей головы. Со снятыми ограничителями с инерционных компенсаторов они могли сравняться в показателях ускорения с самыми быстроходными линейными крейсерами. Это факт. Но, в тот же самый момент этот показатель являлся для них пределом. И, даже так не следовало слишком уж уповать на эту характеристику.

Со снятыми ограничителями компенсаторов инерции долго не полетаешь. Многие считали, что максимальная скорость кораблей ограничивали именно двигатели. На самом же деле эта мысль была столь же далеко от истины, как и Солнце от Старой Земли. Являясь продолжением развития технологий искусственной гравитации, инерционный компенсатор гасил негативное воздействие перегрузок на экипаж внутри поля своего действия. Именно он позволял развивать огромные, едва ли не на грани безумия показатели ускорения для космических кораблей и защищал экипаж от неминуемой участи превратиться в мясной фарш, тонким слоем размазанный по переборкам.

И, чем большую массу имел корабль, тем сложнее и дороже были компенсаторы для него.

Гражданские пассажирские и грузовые суда редко когда ходили выше шестидесяти — девяносто g. Нет, конечно же существовали исключения. Как, например, широко известная «Королевская» линейка сверхскоростных пассажирских верденских лайнеров Картеля Терехова. Или, как другой вариант, быстроходные дорогие яхты. Но, в обоих указанных случаях стоимость одного только компенсатора для подобных кораблей гражданского назначения обошлась бы в огромные суммы. Баловство, на взгляд Александра.

Отсюда произрастала главная опасность. Сложно придумать что-то более опасное и смертельное, нежели выход из строя инерционного компенсатора. Да, конечно же существовали системы автоматической остановки двигателя, но надеялись на них мало. Даже они не действовали мгновенно. Всего лишь доли секунды будет достаточно для того, чтобы ускорение в три с половиной сотни g в один миг размазало экипаж по переборкам.

И чем дольше вся система работала на полную, тем ближе была возможность отказа по тем или иным причинам. И этого боялись. Боялись несмотря на все заверения конструкторов и инженеров. Боялись несмотря на то, что такие случаи были столь редки, что даже единичное проишествие довольно громко могло освещаться в новостях.

Только вот в таких выпусках обычно умалчивают о том, сколько кораблей пропали без вести, превратившись в летящие по инерции металлические гробы для своего мёртвого экипажа.

Так что, в теории, «Ганнибал» стал этаким зеркальным отражением концепции линейных крейсеров, только внутри класса дредноутов. Он был достаточно быстр для того, чтобы наносить стремительные удары и, в случае необходимости, сбежать от любого противника. И, в то же самое время, его вооружение позволяло справиться с любым одноклассником один на один. О кораблях рангом ниже даже и говорить смысла не было.

Единственный минус — снижение общей защищённости. Пришлось снижать массу ради скорости и, чтобы выиграть пространство для новых системы вооружения, пусковых и боезапаса к ним. Тем не менее инженеры попытались компенсировать это новыми материалами брони и более мощными проекторами защитных экранов…

Стоило только подумать об этом, как Александр испытал острое желание встретиться с начальником верфи, где собирали «Ганнибала» и ткнуть его носом в пару сгоревших проекторов. А ведь это были ракеты крейсерского калибра. Их лазерные боеголовки ой, как далеко не дотягивали до тех, что запускали с дредноутов. В таком свете вопрос доверия к новым техническим решениям явно ставился под сомнение.

Но, четыре лёгких крейсера всё ещё оставались четыремя лёгкими крейсерами. Даже с поддержкой из двенадцати корветов «Ганнибал» размажет их по космосу тонким слоем одной своей бортовой артиллерией. Нужно лишь подойти на близкую дистанцию…

…чего ни один капитан, если только он способен без навигатора найти собственную задницу, сделать ему не даст. Но, даже так, Александр верил в свой корабль.

Все эти размышления очень занимательны, но, как часто говорил его брат — надо уже что-то решать.

— Ладно. Думаю, что нет смысла и дальше строить из себя недотрогу. Раз они до сих пор не заявили о себе, то, значит, боятся нас.

— Мы передаём позывные ФЗФ, — напомнил Александру Павел, на что тот выдал полный сарказма взгляд.

— «Вдоводел», если ты помнишь, в Ракураи поступил точно так же.

— Справедливо.

— Вот именно. Связь! Приготовитесь отправить сообщение на открытой частоте. Пусть нас слышат все.

— Да, сэр.

Глубоко вздохнув Александр посмотрел в крошечный глазок объектива камеры, расположенной над одним из дисплеев его кресла. Осталось только придумать, что сказать. Как убедить находящихся здесь людей в том, что они на их стороне?

И, как понять, что эти самые люди им не враги?

В итоге Александр решил ограничится собственным именем и званием, названием корабля и кратким рассказом о том, что произошло на Трое. Уложился всего секунд в тридцать, не больше.

— Сообщение ушло, — доложил начальник секции связи.

— Теперь остаётся только ждать. Паша, что там с их корветами?

— Пока идут по тем же траекториям в обход нас. Если только они не собираются начать тормозить, то где-то через пять или шесть часов пролетят мимо нас на расстоянии в три с половиной миллиона кликов.

— Как раз на границе действия их ракет, — сделал логичный вывод Александр.

— Ага. По самому краешку пройдут, но я бы не парился. Их на «Миротворцах» сколько? По десять штук в пакетах?

— На модифицированных версиях по двадцать.

— Даже так, это всего двести сорок штук. Будь мы каким нибудь жалким торговцем, то я бы, может быть, и забеспокоился. А так, нам от этих хлопушек ни тепло, ни холодно.

Железная уверенность в его голосе почему-то снова напомнила Александру о недавнем сражении, где они лишились сразу двух проекторов защитного экрана из-за перегрузки.

Но, в целом он был прав. Эти устаревшие ракеты, запускаемые с устаревших корветов, действительно не могли представлять хоть какой-то опасности для корабля уровня «Ганнибала».

Офелия Четыре в данный момент находилась на расстоянии в шестнадцать световых минут от летящего к ней дредноута. Так что Александр если и рассчитывал получить ответ, то где-то минут через сорок — сорок пять. По шестнадцать на то, чтобы сигнал прошёл в обе стороны и ещё минут десять на запись ответа. Хоть какого-то ответа.

И, в целом, оказался почти прав.

Ответ пришёл через пятьдесят две минуты с того момента, как отправил сообщение.

— Видео файл, капитан.

— Перебросьте его на центральную проекцию.

Через секунду схематическая карта системы в центре мостика сменилась голографическим дисплеем. С экрана на них смотрел чуть полноватый мужчина среднего возраста и с весьма неприметной внешностью. Такого, пожалуй, встретишь и вряд ли через пять минут сможешь вспомнить хотя бы цвет его волос, не то, что лицо.

Но, этого парня Александр запомнит надолго. Не каждый день видишь кого-то, кто смотрит на тебя с такой яркой и бурлящей смесью надежды и страха в глазах.

— Капитан Зарин, я Арчибальд Хайст. Губернатор системы Земной Федерации, Сигма Офелия. И все мы безумно рады тому, что вы прилетели…