Путь за горизонт

Глава 21. Снова в бой.

— Самые везучие из невезучих, добро пожаловать в лучший танковый отряд «Молния». К большому огорчению, пока что мы не можем закатить для вас приветственную вечеринку. Придется подождать до счастливых времен.

Лейтенант Мартин Ферус стоял в окружении подчиненных с широко распахнутыми руками, встречая шестерку выживших из отряда «Молот». Этот молодой мужчина в темно-зеленой танковой куртке, с каштановыми волосами и искрившимися энтузиазмом глазами цвета топаза не только слыл мастером в управлении «Гончей», но вместе с тем был известен как заядлый гуляка и легендарный дамский угодник, не пропускавший мимо ни одной юбки.

— Да уж, выглядите вы неважно, но что поделать, начальство объявило, что через час мы выступаем. Понимаю, сейчас бы отдохнуть, но сперва придется свести счеты с остеррианцами. Все же лучше, чем постоянно от них бегать. Как видите, наш отряд сократился вдвое, поэтому ваши сила и удача пригодятся нам как никогда, — лейтенант Ферус перевел взгляд на Юлиана. — Ты за главного?

— Так точно, я капрал Юлиан Розас, — затем он по очереди представил поникших от усталости товарищей. — К несению службы в отряде «Молния» готовы.

— Ох ты ж черт! Да среди вас не осталось никого из старой гвардии. Ну ничего. Сразу видно, вы хоть ребята и зеленые, но лихие. Знатно вы сегодня подпалили зад остеррианцам. О вашем чудесном возвращении уже вовсю слагают легенды. Сильно до вас докапывались эти бездари из военной полиции?

— Нас допрашивали час, а потом еще полчаса понадобилось, чтобы уладить формальности и определить нас в новый отряд, — Дариус и Стефан поддержали слова Юлиана страдальческим вздохом.

— Ох, бешеное у вас выдалось утро, да и не только утро. Только из кабины вылезли, а уже пора обратно.

Даже тягучая усталость не мешала Юлиану ощутить облегчение оттого, что им все-таки удалось нагнать экспедицию. Пусть они ввязались в стычку с диверсионным отрядом, атаковавшим лагерь, пусть сразу после этого угодили на скрупулезный допрос к военной полиции, пусть скоро их ждет новое сражение — главное, что все шестеро из них добрались до места назначения живыми и восполнили припасы. Теперь они могут продолжать путь, а все остальное — уже проблемы будущего.

Молодой офицер в темно-зеленой форме шел в их сторону мимо покрытых царапинами и вмятинами «Гончих».

Лейтенант Ферус энергично развернулся вполоборота:

— А я все думал, когда же ты объявишься. Птенцы, этот зануда — лейтенант Лазарев, командир отряда «Гром». Названия наших отрядов говорят сами за себя: «Гром» и «Молния» — убойное дуо на поле боя. Хотя про нас, командиров, того же самого не скажешь. Один — красивый, обаятельный и невероятно талантливый — на голову превосходит другого, заурядного, занудного и непопулярного.

Улыбка показалась на спокойном лице лейтенанта Лазарева.

— Как скажешь. Болтать ты умеешь отлично. Будь ты настолько же хорош во всем остальном... — он обратил голубые глаза в сторону выживших из отряда «Молот». — Значит, ни капитан Хорст, ни старший сержант Лукиан не вернулись?

— Из отряда остались только мы. Больше никто не выжил, — ответил Юлиан.

Лазарев покачал головой, поросшей густой шевелюрой цвета сухой соломы:

— Досадно. Мы оба попали в отряд к капитану, а тогда еще лейтенанту, Хорсту сразу после курса военной подготовки. Хороший был человек, раздавал юнцам вроде нас советы, как отслужить весь срок и преждевременно не отправиться на тот свет. Лукиан тоже… побывать в самой страшной мясорубке за всю Остеррианскую войну и погибнуть в какой-то экспедиции. Вот уж действительно, жизнь — штука жестокая и непредсказуемая.

— Хватит грузить их своими рассказами, тридцатилетний дед. Вы хоть поесть успели? — в ответ все шестеро вяло помотали головами. — Что за звери в этой военной полиции, вот так морить людей голодом. Подкрепитесь, пока есть время. Среди нас тоже найдется несколько голодяг, — Ферус прошелся взглядом по разрозненной толпе танкистов. — О, сержант Тошич, покажи-ка новобранцам, где здесь полевая кухня. Ты ведь туда и собирался. Я пока подумаю, как разделить вас по взводам.

Вперед вышел угрюмый мужчина в болотной форме, с крестообразным шрамом над левой бровью. Шагая за широкой спиной сержанта, Юлиан обратился к товарищам:

— Дари, Марко, как ваши раны?

— Порядок, рукой двигаю легко и непринужденно, — разминая плечо, Дариус едва заметно сморщился от боли.

— Голова, конечно, болит, но это вполне естественно, когда тебя ударяют тупым предметом по темени. Соображаю нормально, уже не тошнит — и на этом спасибо, — Марко дотронулся до пожелтевшей повязки на голове.

— Хорошо, но вам все равно нужно заглянуть в госпиталь до отбытия. Белла, Стефан, Майя, у вас хватит сил на еще одно сражение?

— Другого выхода у нас все равно нет. Искренне надеюсь, что командование разродилось каким-нибудь гениальным планом. Иначе ввязываться в бой с нашими потерями кажется мне сомнительной затеей, — ответил Стефан, когда Майя со вздохом уткнулась ему в спину головой.

— Теперь нас уже не застанут врасплох. В этот раз все будет по-другому, — твердо произнесла Белла.

***

Экспедиция выступила три часа назад, но все еще не вступила в контакт с остеррианскими войсками. Теос так и не обмолвился с Аланом ни словом после того, как их разговор оборвался на дурной ноте. С тех пор он стыдливо опускал глаза каждый раз, когда ощущал на себе взгляд черноволосого товарища, сидевшего за командирским столом.

В засаде пострадало сразу несколько полковых штабов, а многие офицеры оттуда по-прежнему не вернулись в строй, поэтому часть их функций перешла к информационно-тактическому подразделению главного штаба. Теосу поручили курировать объединенные бронетанковые подразделения третьего и четвертого полков, то есть отряд «Молния», четвертую роту «Носорогов», куда вошли и выжившие танкисты третьего полка, понесшего тяжелейшие потери, а также третью и четвертую роты «Колоссов», пострадавших в меньшей степени. Несмотря на скверное самочувствие, он не имел права подвести ни тех, кто доверил ему выполнение важных задач, ни тех, кто скоро будет рисковать своими жизнями на поле боя, особенно ее… Теос постарался отбросить все личное и перенаправить свою скудную энергию на пользу дела. Однако надоедливая болтовня майора Райкета под боком не давала ему собраться с мыслями. Командир подразделения разговаривал почти шепотом, но каждое слово, залетавшее в его левое ухо, вызывало раздражение, сродни назойливому жужжанию комара в тишине ночи.

— Еще пару лет назад никто в армии и не слышал ни про какие информационно-тактические подразделения, а сейчас они в каждом штабе. Но есть ли от них хоть какой-то толк или это очередная выдумка бюрократов, от которой одна путаница? — выпуклый живот майора Райкета подрагивал при разговоре, точно желе. — Время покажет, но я всегда советую молодым офицерам лично общаться хотя бы с командирами тех подразделений, за которые они несут ответственность. Может, вы скажете, что я старомодный? Тогда я отвечу вам, что важно поддерживать живой контакт, а не только сидеть по ту сторону экрана.

Почему он ведет себя так, будто читает лекцию в Военной Академии? Неужели его вообще не волнует, что мы вот-вот столкнемся с противником и можем умереть?

Теос закипал внутри. Майор блеснул широкими глазами цвета миндаля и повернулся к нему, словно прочитав его мысли:

— Лейтенант Галиан, вы выглядите слишком напряженным. А это до добра не доводит. Каждый опытный солдат знает, как важно уметь расслабляться, пока есть такая возможность. Если постоянно думать о сражении, то силы закончатся еще до его начала.

Ему оставалось лишь кивнуть в ответ. Затем в штабе раздался ободряющий голос полковника Годвина:

— Остеррианские войска нас обнаружили. Они проглотили наживку и движутся в нашем направлении. Приступаем ко второй фазе операции, повышенная боевая готовность.

Майор Райкет потер руки, окинув взором подчиненных:

— Ну что ж, тогда за дело.

Не отрывая глаз от дисплея, Теос хрустнул пальцами. Он взглянул на изображение широкой долины, получаемое в реальном времени с высоты птичьего полета. Именно там скоро должна захлопнуться заранее расставленная ловушка. Цветущие луга, простиравшиеся на многие километры, с двух сторон переходили в склоны зеленых холмов. Позади них тянулись к серым облакам горные хребты, чьи каменистые гребни, припорошенные снегом, напоминали тропу праведников, ведущую к вратам небесного царства.

Экспедиционная колонна рассекала долину пополам. Теос знал, что эти, на первый взгляд, мирные луга таят смертельную опасность для всякого, кто посмеет на них ступить. Его окатило волной жара от одной мысли о том, что мобильный штаб в любое мгновение может сгинуть в пламенной вспышке. Вдали раздался пронзительный вой снарядов, а потом загремели взрывы, разносившие по уединенным землям жестокую песнь войны.

***

Движение пяти отрядов «Гончих», заходивших по параболической траектории во фланг врагу, сопровождал яростный рев моторов. Столько же эллидаских легких танков направлялось к противоположному флангу остеррианцев. Юлиан вел за собой сформированный с нуля взвод, куда помимо него входили Белла, Стефан и Майя. Дариус и Марко попали во взвод старожила отряда «Молния», сержанта Тошича. Он наклонил вперед высокочувствительную ручку управления, отвечавшую за движение «Гончей», а вторую, необходимую для стрельбы, держал наготове.

Средь поля, точно красочные созвездия на зеленом небе, проглядывали скопления сиреневых, желтых и белых цветков. Но полторы сотни смертоносных машин нещадно стирали все признаки красоты и жизни, оставляя за собой лишь черные борозды. Фланговые отряды «Гончих» сближались с колонной противника, имевшей вид гигантской обсидиановой стрелы. Формация остеррианцев еще не успела разделиться, чтобы ответить на угрозу с флангов, как под ними разверзлась пылающая бездна. Оптический экран затмила ослепительная вспышка. Несмотря на светофильтры, затемнявшие изображение, Юлиан рефлекторно зажмурился. Земля задрожала в ужасе. «Гончая» подпрыгнула. Сотни сверкающих красных столпов рванули к небесам, сливаясь в единый алтарь разрушения и ненависти, на котором только что принесли в жертву тысячи жизней. Издалека эта сюрреалистичная картина напоминала неистовство пробудившегося вулкана.

Через несколько секунд пламенная буря умерила свой гнев и расстелилась по земле огненным ковром и облаком черного дыма. Из-за холмов показались «Колоссы» серо-голубого оттенка и начали обстрел охваченных смятением остеррианцев. Тотчас к ним присоединились самоходные артиллерийские установки «Громобой» и реактивные системы залпового огня «Инферно». Ракеты и снаряды звездопадом обрушились на ряды вражеской техники, утопавшей в красно-оранжевом шторме. По каналу связи отряда раздался возбужденный голос лейтенанта Феруса:

— Я, конечно, ожидал большого взрыва, но точно не того, что мы собираемся открыть врата прямиком в преисподнюю! Тот, кто это придумал, — настоящий дьявол. Спасибо, что хоть ни одна из спящих мин не подорвалась прямо под нами. Пришло наше время блистать, накормите остеррианцев снарядами досыта. Будем бить с максимальной дистанции. Не дайте им опомниться и не подохните сами, весь лимит по смертям мы уже исчерпали!

Не прошло и минуты, как фланговая группа вышла на запланированную позицию. Легкие танки Республики выстроились в шахматном порядке в две линии, сформировав батарею из ста пятидесяти стволов на расстоянии трех с половиной километров от вражеского войска. Юлиан расположился во втором ряду. Модификация «Гончей» «Стрелок» давала ему преимущество при стрельбе с дальнего расстояния, чего нельзя было сказать о танках модификации «Разрушитель», какая, например, была у Стефана, чья точность заметно страдала на такой дистанции. К тому моменту, как прозвучала команда открыть огонь, уцелевшие при подрыве минного поля остеррианские танки уже ринулись в их сторону, попутно паля из пушек.

Юлиан прицелился в «Саламандру», мчавшуюся в атаку позади тяжелых «Йотунов». Черная броня машины, походившей на приземистую амфибию без хвоста, издалека выглядела гладкой, словно поверхность зеркала. Лобовая часть корпуса имела V-образный изгиб. «Саламандра» остервенело вращала уплощенной башней, выискивая жертву, но стала ею сама. Он нажал на спусковой крючок на ручке управления и отправил кумулятивный снаряд точно в борт черной машины. Залп ста пятидесяти пушек прогремел для противника подобно реквиему. Кривой строй вражеских танков разлетался раскаленными осколками металла и вспыхивал яркими факелами. Подбитые машины сталкивались друг с другом. В глубине остеррианского войска виднелись объятые языками пламени фигуры людей, кружившихся в безумной пляске предсмертной агонии. Их ужасающие вопли терялись на фоне беспощадной симфонии войны.

Почти сразу стало понятно, что далеко не все остеррианские танки пали после первого залпа. Все еще многочисленный отряд боевых машин противника стремительно приближался к их позиции. Выстрелы вражеских пушек уже уничтожили полдюжины «Гончих», но потери сторон все же были несопоставимы. Юлиан отправлял в противника снаряды так часто, как только позволяла автоматическая система перезарядки. В то же время пехота и отряды механических боевых доспехов обеих сторон схлестнулись в центральной части поля боя. Количество легких «Саламандр» сократилось до пары десятков, и теперь среди врага преобладали тяжелые «Йотуны», обладавшие чуть выпуклой, словно сглаженный киль корабля, фронтальной броней и каплевидно-уплощенной башней. Вместе с управляемой людьми техникой неслась, быстро перебирая лапками, туча остеррианских дронов, вооруженных бронебойными орудиями малого калибра, парой мощных лазеров и пулеметов. Толстая броня «Йотунов» отражала залпы «Гончих» с пугающим хладнокровием. Создавалось впечатление, будто аборигены с луками и рогатками пытались пробить плотную кожу слона. Зато каждый выстрел тяжелого танка заканчивался для кого-то из эллиадцев фатально. Но когда противник оказался на середине расстояния между фланговым отрядом «Гончих» и колонной остеррианцев, то попал под интенсивный перекрестный огонь. Захлопнулась еще одна ловушка.

В игру вступили «Носороги» экспедиционного корпуса, выпустившие из пушек 165-мм калибра десятки разрушительных снарядов, что с жадностью вонзались в композитные борта вражеских танков. Гулкая канонада, порожденная духовым оркестром гладкоствольных орудий, смешалась с пробирающим до мурашек лязгом металла. Остеррианский отряд таял на глазах, но по-прежнему на полном ходу шел на сближение. Юлиан осознал, что противник намеревается использовать «Гончих» как щит, которым прикроется от мощных залпов «Носорогов».

Ферус обратился к отряду:

— Упорные, гады! Внимание на тактические экраны. Действуем согласно новой тактической схеме. Сместимся южнее и обойдем врага с правого фланга, пока наши «Носороги» прижмут их с противоположного края. Не дадим им спрятаться за нами!

Юлиан развернул «Гончую» и двинулся маршрутом, проложенным штабом. Помимо него на тактическом экране отображались приоритетные цели, подлежащие уничтожению в первую очередь, и источники наибольшей опасности. Такая доскональность в предоставлении информации напомнила ему работу штаба в их первом сражении с мятежниками. Они зашли на потрепанную группу остеррианских танков дугой. Отряды «Гром» и «Молния» бок о бок устремились в разрозненный строй противника, пронзая того снарядами. Впрочем, реальность была далека от красивых схем, изображенных на экране. В действительности они окунулись в хаос сражения, где боевые машины стреляли друг в друга на ходу и демонстрировали чудеса маневрирования. Юлиан сменил тип боеприпасов на скудные числом бронебойные оперенные подкалиберные снаряды, обладающие исключительной проникающей способностью на близкой дистанции благодаря малой площади поперечного сечения и наконечнику из обедненного урана.

— Что бы ни случилось, держимся вместе, — обращаясь ко взводу, Юлиан заметил, как на тактическом экране вспыхнула одна из меток. — Огонь по Йотуну на девять часов!

Остеррианский тяжелый танк только что разделался с «Гончей», поэтому не успел развернуть башню, прежде чем тыл его корпуса прошили четыре снаряда. Топливный отсек, заполненный сжиженным водородом, сдетонировал, разорвав гиганта на части. Паукообразный боевой дрон подкрался к борту «Гончей» Стефана, но перед тем как тот успел впрыснуть взрывоопасный яд в металлическое тело жертвы, его располовинило сфокусированным лазерным лучом, выпущенным из танка лейтенанта Феруса. В поле зрения Юлиана попали две «Саламандры». Легкие танки ловко сражались в паре. Один из них уже не мог двигаться и походил на помятую консервную банку.

— Стефан, Майя, займитесь «Саламандрой» на восемь часов, я разберусь с той, что на двенадцать. Белла, прикрывай нас с тыла.

Златовласая девушка раздробила боевого дрона выстрелом из пушки, пока автоматизированный лазер ее «Гончей» разрезал механические лапки другой насекомоподобной машины. Юлиан нажал на спусковой крючок и дернул ручку управления, резко смещаясь влево. Прогремело два выстрела, но только один попал в цель. Снаряд с лязгом пробил борт «Саламандры» и разорвался внутри.

Как только Стефан и Майя покончили со своим противником, боевой дрон-арахноид, высотой не превосходивший человека, прорвался через сумятицу битвы и выстрелил из ствола 72-мм калибра по танку кудрявой девушки. По полю боя пронесся жуткий звон металла. Попадание едва не стало для нее фатальным, но снаряд прошел по касательной траектории. «Гончая» отделалась лишь глубокой вмятиной на корпусе. Боевой дрон активировал лазер, но его тотчас снесло перекрестным градом 14-мм пуль, выпущенных танками Стефана и Юлиана.

— Майя, ты в порядке? — послышался взволнованный голос Стефана.

— Я думала, что мне конец.

Красные пиктограммы стремительно гасли на экране. Ситуация на центральном участке поля боя выглядела для остеррианцев еще более удручающе. Кассетные боеприпасы разделялись в воздухе и обрушивались в самое сердце вражеских порядков нескончаемым убийственным ливнем. Внезапно периферия тактического дисплея вновь засияла красным.

— Они обезумели?! На нас идет подкрепление противника! Срочно отходим к Носорогам, иначе по нам ударят с фланга.

Мысленно Юлиан приготовился к новому столкновению, хотя за какие-то тридцать минут сражения уже истратил половину боезапаса. К его удивлению, вражеское подкрепление развернулось на полпути и так же быстро, как и возникло, убралось восвояси. Вместе с ним начали отступать и основные силы остеррианцев.

— Хорошая работа, дамы и господа. А теперь уходим к точке сбора, — удовлетворенно произнес лейтенант Ферус.

Юлиан глубоко вздохнул, только сейчас осознав, насколько душным стал воздух в кабине.