Путь за горизонт

Глава 13. Стальная поступь.

Земля вздрагивала под массивными металлическими ногами, которые Оскар Эрхарт воспринимал как собственные. Он вел отряд «Рыцари черного орла» вперед, сметая всю вражескую пехоту, что попадалась у них на пути, и помогая бронетанковым подразделениям.

Их задача заключалась в том, чтобы, подобно наконечнику копья, пронзить остеррианские порядки стремительной атакой и, тем самым, ускорить прорыв экспедиционного корпуса в юго-западном направлении.

Тело майора Эрхарта сидело в кресле внутри кабины «Голиафа», но его разум слился с машиной благодаря системе интегративного нейроинтерфейса «Харон». Глаза взирали на мир с высоты восьми метров и видели гораздо больше, чем позволяло человеческое зрение.

Могучие механические руки держали бронебойную винтовку, чьи 80-мм снаряды со сверхплотным наконечником за счет придаваемого им ускорения при многократном попадании могли пробить даже броню тяжелых танков. Подствольная ракетная установка позволяла вести огонь мощными реактивными снарядами. Кроме того, «Голиаф» имел набор фугасно-осколочных, ЭМИ- и дымовых гранат в бронированном контейнере на уровне пояса. Но самое грозное — и самое любимое Оскаром Эрхартом — оружие ближнего боя крепилось к надежно защищенному водородному реактору, расположенному на спине механического боевого доспеха. Он предпочитал пользоваться телескопической секирой длиной в шесть с половиной метров, казалось, способной пробить все что угодно. Холодное оружие имело два острых симметричных лезвия, напоминавших пару серебряных полумесяцев, между ними смотрел вверх заточенный колющий наконечник. Секира, как и основной слой брони «Голиафа», была изготовлена из тиафрама — чрезвычайно прочного и термостойкого сплава титана, никеля и вольфрама, — а режущие поверхности дополнительно покрывал алмазный слой.

Одиннадцать лет назад, когда Эрхарт только обучался управлению «Голиафом», каждое движение давалось ему с великим трудом. Ощущение слияния с гигантской машиной сбивало с толку даже самых психически стойких членов ордена Рыцарей. А отключаясь от системы управления «Голиафом», он по-прежнему чувствовал себя так, будто ступает на землю громоздкими механическими ногами. Однако за годы сражений Оскар Эрхарт привык к высокотехнологичному боевому доспеху. Теперь отточенные за всю жизнь действия легко и естественно совершались 12-тонной машиной войны, а не его собственным телом, за счет синхронизации интегративного нейроинтерфейса «Голиафа» с мозговой активностью пилота. И чем лучше умел сражаться пилот, тем более грозным в бою становился «Голиаф». По этой причине орден Рыцарей, имевший репутацию самых грозных бойцов во всей Республике, первым привлекли к управлению инновационными машинами. А Оскар Эрхарт был одним из лучших в своем ордене.

Система обнаружения зафиксировала множественные цели в восьмистах метрах прямо по курсу. Он видел и ощущал каждую крупицу данных сенсорами «Голиафа», будто своими органами чувств. Майор незамедлительно отдал приказ:

— Первый и второй взводы продолжают движение в западном направлении. Третий взвод смещается на юго-запад для помощи пятому полку. Действуйте без промедления и будьте готовы отступить в любой момент.

Оскар Эрхарт сочетал обязанности и командира первого взвода, и всего экспедиционного отряда Рыцарей, состоявшего из тридцати «Голиафов», команды техников и подразделения элитной пехоты, выступавших в роли огневой поддержки и запасных пилотов «Голиафов». Второй взвод численностью десять человек возглавлял его 32-летний заместитель и, по совместительству, правая рука, капитан Ян Делагарди. Он отличался острым умом, решительностью и храбростью, а боевыми навыками уступал только самому майору. Третьим взводом руководил старший лейтенант Эрик Шнайдер — щедро одаренный талантами молодой человек двадцати шести лет. Он славился точным и быстрым выполнением боевых задач, тем не менее, местами ему не хватало гибкости и личной инициативы. Командир Рыцарей уважал и высоко ценил обоих, считая, что их ждет многообещающее будущее. Перед высадкой из «Кентавров» майор Эрхарт узнал об уничтожении мобильного штаба третьего полка, но информации о выживших пока не поступало. Он воспринял эти известия с досадой: несмотря на всю свою странность, молодой лейтенант Верро впечатлил его незаурядным интеллектом и бесстрашной честностью.

Тем временем дождь прекратился, хотя голубые вспышки молний до сих пор пронзали мрачный небосвод, подобно исполинским ветвям Иггдрасиля. Рыцари приближались к укрепленной огневой точке остеррианцев. Две сотни пехотинцев укрылись от них в импровизированном бастионе, образованном стеной из баллистических щитов, остовами танков и естественной складчатостью рельефа. От темно-синей брони боевого костюма отражался зловещий свет молний. Для ликвидации пехоты он использовал 14-мм пулемет, который выдвинулся из механического предплечья «Голиафа», исполняя его мысленную команду. Рыцари рассредоточились и двинулись на остеррианцев, поливая тех свинцовым дождем.

— Это и битвой не назовешь. Какая бессмысленная бойня, — произнес капитан Делагарди.

Оскар Эрхарт хорошо понимал своего старого приятеля. В убийстве тех, кто не способен дать ему отпор, не было ни чести, ни достоинства. Видя израненные тела, бившие из них алые фонтаны и слыша крики агонии, Оскар Эрхарт вспоминал окровавленную фигуру своей матери, закрывавшую его от пуль. Он помнил ее исполненный страданием предсмертный хрип, отчаяние в тускнеющих глазах, собственные беспомощность, слабость и страх перед лицом неминуемой смерти. Однако его жизнь застывшего в панике шестилетнего ребенка спас молодой заместитель начальника службы безопасности семьи Эрхарт. Вместе с полдюжиной слуг и охранников Оскар сбежал из Остеррианского Союза и запросил убежища в Республике Эллиад. Прихваченные с собой деньги и драгоценности обеспечили им радушный прием и статус граждан. Ярость до сих пор клокотала в его груди от той несправедливости, с которой обошлись с его родными, вынеся им незаслуженный смертный приговор. Чудом высвободившись из костлявой хватки смерти, Оскар Эрхарт поклялся себе, что больше никогда не будет слабым, как в тот день, когда он беспомощно наблюдал за гибелью близких и покорно ожидал своей участи. Ведь только сильный обладает привилегией распоряжаться собственной судьбой.

Рыцари шли, не встречая серьезного сопротивления. Пули отскакивали от крепкой брони, точно горошины, пока ответный огонь выкашивал врагов одного за другим. Около восьмидесяти остеррианцев отступили за земляную насыпь, выставив перед собой щиты. С помощью наружных динамиков Оскар Эрхарт обратился к солдатам противника на остеррианском языке:

— У вас нет ни единого шанса. Сложите оружие, и мы вас не тронем. Мне без разницы, можете или сдаваться, или уносить ноги. Даю вам десять секунд.

Два десятка остеррианцев пустились в бегство, но трое из них тут же пали, застреленные в спину товарищами. Остальные не тронулись с места.

Глупцы. Ради чего вы умираете?

Трое Рыцарей дали по остеррианцам залп из подствольных ракетных установок. Прогрохотали взрывы. Всполохи пламени, кровь и плоть взмыли в воздух. Земляная дымка повисла над братской могилой, откуда вырывались истошные вопли. «Голиафы» с легкостью преодолели земляной вал и за полминуты смели все на своем пути. Те остеррианские солдаты, которым повезло уцелеть или отделаться легкими ранениями, охваченные парализующим ужасом, уставились на бронированных человекоподобных великанов.

Пройдя мимо измазанных кровью оборванцев, Рыцари углубились в порядки вражеской армии. Впереди показались два остеррианских танка. Майор Эрхарт и отделение из четырех «Голиафов» открыли огонь из бронебойных винтовок, выпуская 80-мм снаряды с пяти сотен метров. Пробив броню, снаряды взорвались вместе с миниатюрной «Саламандрой». Рыцари тотчас переключили внимание на более грозного соперника. «Голиаф» майора Эрхарта мчался вперед со скоростью 80 км/ч, сокращая дистанцию с тяжелым танком противника, пока его боевые товарищи осыпали врага градом бронебойно-разрывных снарядов. Он выстрелил из подствольной ракетной установки. Реактивный снаряд обездвижил, но не уничтожил Йотуна.

Вражеский танк заволокло черным дымом, из-за чего создавалось впечатление, будто сама обсидиановая обшивка испаряется и устремляется к грозовым облакам. Эрхарт резко отклонился влево, выставив вперед маленький наручный щит. Загрохотала пушка «Йотуна», но благодаря внезапному маневру майор избежал опасного попадания. На ходу он примагнитил бронебойную винтовку к креплению на поясе, достал со спины силовую секиру, нажал кнопку активации на древке, после чего раздался легкий гул встроенного в нее мотора. Лезвия оружия начали вибрировать со сверхвысокой частотой. До того как оружие не накалится при взгляде со стороны казалось, будто ничего не поменялось, кроме легкого эффекта размытия, заметного при взмахах. Высокочастотная вибрация увеличивала проникающую способность лезвий, что позволяло разрубать даже самую крепкую броню. Кроме того, при активации оружия режущие поверхности стремительно нагревались, что также повышало смертоносность оружия.

Оскар Эрхарт вплотную сблизился с подбитым танком и разрубил его на две половины, срезав ствол пушки у основания и пронзив все слои до самой земли. Через М-линк он услышал натянутый голос старшего лейтенанта Шнайдера:

— Сэр, вижу отряд «Берсерков» в полутора километров от нас. Всего двадцать восемь боевых машин.

— Понял тебя, Шнайдер, мы выдвигаемся к вам. И постарайся удержаться от соблазна разобраться с ними в одиночку. Мы тоже не намерены скучать на вечеринке.

— Сэр, я бы никогда…

— Знаю. Не обращай внимания. Просто отступите и ждите нас.

Девять лет назад Оскар Эрхарт имел удовольствие лично познакомиться с новым остеррианским механическим боевым доспехом «Берсерк», разработанным как ответ эллиадскому «Голиафу». Их пилотировали бронегренадеры — элитный род войск, куда входили самые опытные и умелые остеррианские бойцы. По мнению майора, во время сражений на бескрайних полях Телезиии «Берсерки» слегка не дотягивали до уровня «Голиафов»: при равнозначной прочности и силе агрегаты противника уступали в подвижности и скорости. Впрочем, за шесть лет, прошедших с окончания Остеррианской войны, чаша весов вполне могла отклониться в противоположную сторону.

Уже через минуту три взвода Рыцарей собрались в единый атакующий кулак.

— Парни, разминка закончилась. Вы знаете, что делать. Тактическая схема № 3, формация «Трезубец». Вперед! — когда отряд пришел в движении, майор Эрхарт добавил: — Давненько мы не показывали этим остеррианским выскочкам, как сражаются настоящие воины. Вот только урок не обойдется им даром.

Губы командира Рыцарей сложились в самодовольную ухмылку. Даже не имея возможности взглянуть на своих бойцов, он знал, что выражение их лиц мало чем отличается от его собственного. Наконец-то возбуждение предстоящей битвы алым пламенем разлилось по его телу, а быть может, и по проводам и электронным схемам «Голиафа», с которым он делил сознание. Остеррианские бронегранадеры, очевидно, тоже знали об их расположении и численности, поскольку обладали системой обнаружения, ничем не уступающей эллиадской. Поэтому о неожиданной атаке не могло быть и речи. Смысл выбранной Рыцарями тактики заключался в опережающем ударе по противнику с последующим переходом в ближний бой.

Оскар Эрхарт ожидал подходящего момента для нападения. Если атаковать слишком рано, то не получится нанести противнику значительный урон, а если запоздать с приказом, то враг нанесет удар первым. Он всеми силами сдерживал бурлившую в нем энергию, которая, подобно своре рассвирепевших псов, пыталась сорваться с цепи.

Рыцари приняли построение «Трезубец», согласно которому двадцать «Голиафов» сформировали центр, который, прикрываясь башенными щитами, сократит дистанцию и вступит в ближний бой, а две пятерки бойцов займут позиции на флангах, откуда и будут обстреливать противника издали. Эта отработанная за годы тренировок и боевых действий тактика позволяла наиболее эффективно комбинировать ближний и дальний бой.

Оскар Эрхарт сфокусировал оптические сенсоры «Голиафа» на отряде «Берсерков», принявшем похожее построение. Остеррианские боевые доспехи имели окраску угольного цвета с серебристой окантовкой, словно выделявшей контуры грозных машин. На первый взгляд, эти «Бесерки» не отличались от тех, что он видел шесть лет тому назад, — массивный корпус, точно у человеческих тяжелоатлетов, шириной превосходивший таковой у «Голиафов», но слегка уступавший эллиадским боевым доспехам высотой, и не имевшая шеи шаровидная голова, визор которой испускал тусклое серебристое свечение.

Наконец, майор Эрхарт посчитал, что час пробил:

— Сейчас! Покажите, на что способны!

Первым делом в ход пошли снаряды, выпущенные из ракетных установок, а также осколочно-фугасные и ЭМИ-гранаты, вылетевшие из пусковых шахт на поясе. Пять «Голиафов», игравших на поле боя роль мобильной артиллерии, разрядились шквалом ракет из компактных реактивных систем залпового огня, закрепленных на спине и плечах боевых доспехов. Воздух наполнился оглушительным ревом, и отряд Рыцарей ринулся на противника. Через несколько мгновений, имевших колоссальное значение, остеррианские бронегренадеры отплатили оппонентам той же монетой.

Бойцы майора Эрхарта рассредоточились, а затем окатили врага повторным залпом. Поскольку боевые доспехи обеих сторон имели сходную с танками систему активной защиты, большая часть снарядов разрывалась, не долетая до цели. Сотни металлических осколков вырвались из шахт, открывшихся на уровне плеч, груди и спины восьмиметровых машин. Взрывы пылающими волнами разливались по небу. Облака электрических разрядов от ЭМИ-гранат охватили несколько «Голиафов», перегружая электронные цепи бронированных гигантов.

Оскар Эрхарт слышал почти ритмичный лязг металла, ощущал, как осколки разорвавшихся снарядов бьются о броню «Голиафа», видел врага в двухстах метрах впереди, понимая, что из-за близкого расстояния бронегренадеры не успеют дать еще один залп. Он выпустил пару очередей из бронебойной винтовки, после чего взял в руки силовую секиру и активировал ее. Эрхарт разглядел знакомый герб на надплечниках «Берсерков» — белый жеребец на красном поле. Он принадлежал ордену вражеских бронегренадеров «Вельфриттеров», с которым Рыцари столкнулись во время Остеррианской войны. Майор Эрхарт давно горел желанием расквитаться с их лидером, Альбрехтом Вельфом, за то, что от его руки пал его друг. Еще будучи новобранцами, они вместе проходили вступительные испытания в орден Рыцарей Черного Орла, а после бились плечом к плечу не один год.

Надеюсь, ты здесь, Альбрехт Вельф.

Перед тем как сойтись в ближнем бою, Рыцари восстановили построение. Многие Берсерки еще не успели отойти от двойного приветственного дара Рыцарей, послужившего увертюрой к смертельному представлению. Ракеты и гранаты вывели из строя лишь два боевых доспеха остеррианцев, но нарушили изоляцию около десятка машин, что позволило ЭМИ-гранатам перегрузить их электрические схемы. В результате некоторые «Берсерки» оказались частично парализованы. Этот эффект продлится лишь около пяти секунд, но в большем майор Эрхарт и его люди не нуждались.

Первый ряд «Голиафов», защищенных щитами, врезался в разобщенного противника. Оскар Эрхарт вырвался вперед боевых братьев, точно тайфун, сметавший все на своем пути. Крепко держа секиру обеими руками, он уже чувствовал запах крови, запах боли и ярости, запах победы. Раскаленная, словно магма, секира устремилась к черной броне «Берсерка». Бронегренадер отреагировал с опозданием, попытавшись парировать удар двуручным мечом, но лишь немного изменил его траекторию. Секира отсекла механическую руку, прошла через плечо и по диагонали рассекла укрытую в бронированной грудной клетке кабину пилота. Раскаленный шрам зашелся искрами. Черный боевой доспех обмяк, выпустил из единственной руки клинок, пошатнулся и упал в лужу грязи. Фланговые отряды тем временем уже открыли огонь по остеррианцам. Бронебойные снаряды с гулким шумом вылетали из стволов, врезались в крепкую броню «Берсерков» и взрывались, раз за разом нанося тем все новые увечья. От яростного ответного огня стрелковые подразделения закрывала пара бойцов со щитами, находившихся на каждом из флангов.

Оскар Эрхарт уже нацелился на «Берсерка» с алебардой, когда увидел красную вспышку справа. Соседний «Голиаф» замер в пяти метрах от «Берсерка», вооруженного плазменным излучателем. От дула оружия, стреляющего концентрированным зарядом плазмы, исходила густая дымка. В груди «Голиафа» пылала сквозная дыра метрового диаметра, по ее краям стекал оплавленный металл, сияющий жаром адской кузницы.

В тот же миг майор Эрхарт рванул к павшему товарищу, сержанту Конраду Ризе, и «Берсерку», что отважился использовать плазменную винтовку, эффективную только вблизи и требующую трехсекундной перезарядки из-за сильного перегрева.

Проклятье, Конрад! Я не раз говорил, что ты слишком подставляешься. Сейчас я расквитаюсь за твою жизнь.

Он прорывался к цели, выставляя вперед тяжело бронированный наплечник и наручный щит. Молниеносная скорость майора Эрхарта не дала ни единого шанса противнику, чья плазменная винтовка еще была не готова к новому выстрелу. Глава Рыцарей нанес сокрушительный горизонтальный удар по «Берсерку». Рой искр повис в воздухе под аккомпанемент металлического звона и скрежет металла. Серебряный полумесяц секиры разрезал нагрудную броню поперек, но, погрузившись глубоко внутрь, замедлился настолько, что едва не застрял в чреве машины войны.

Оскар Эрхарт усилил натиск. Напряглись даже мышцы рук и ног его человеческого тела, стремясь повторить движения «Голиафа». В итоге он завершил начатое и разрубил «Берсерка» на две половины.

Покойся с миром, Конрад.

Майор Эрхарт осознавал, что сейчас на поле боя гибнут и другие его бойцы. Однако вверял их судьбы и честь братьям по оружию. Когда все закончится, выжившие соберутся вместе, споют поминальную песнь, дав волю печали, а затем выпьют за павших товарищей с улыбками на лицах, навсегда отринув скорбь. В конец концов, Эрхарт считал, что тот, кто забирает чужие жизни, должен быть готов в любой момент расстаться и со своей. Тренируя, новобранцев ордена, он часто проговаривал эту истину. Путь воина — дорога, устланная телами и кровью врагов. И, однажды ступив на этот путь, Оскар Эрхарт знал, что однажды и сам заплатит кровавую цену.

Он заметил, как «Берсерк» с алебардой рухнул, изрубленный двуручным клинком капитана Делагарди, после чего обратил внимание на счетчик потерь: на данный момент Рыцари лишились четверых бойцов, а остеррианские бронегренадеры — уже десятерых. Успешный старт сражения, как и исключительное мастерство его боевых товарищей, склонили чашу весов в их пользу. Они не имели права здесь проиграть, иначе победное шествие «Берсерков» обернется истреблением истерзанных эллиадских пехотных и бронетанковых подразделений на правом фланге. Плечом к плечу с майором Эрхартом сражались бойцы из первого взвода. В зону его видимости попали Алекс Феллнер, Тобиас Штаут и Лукас Йонсон — годами проверенные ветераны, с каждым из которых он знаком уже целое десятилетие.

Многочисленные сенсоры «Голиафа» рыскали по полю, пока не наткнулись на богато украшенный доспех Берсерка. Вместо элементов серебристого цвета угольный доспех очерчивал золотистый узор в виде переплетающихся линий и диагональных полос на плечах и груди.

Желая расплаты за гибель старого друга, майор Эрхарт пригласил на поединок главу остеррианских бронегренадеров, указав на того навершием секиры. Берсерк повторил жест двуручным мечом с изящной гардой, выполненной в виде двух гарцующих лошадей, и зашагал ему навстречу. Узнав оружие противника, командир Рыцарей оскалился.

Тот же самый меч. Альбрехт Вельф, пришло время исполнить мой долг.

Поблизости шел ожесточенный бой. Упавший на одно колено «Голиаф» из последних сил мечом блокировал удар алебарды «Берсерка». В этот миг в спину бронегренадера влетела ракета и подорвала водородный реактор. Мерцающий шар высвободившейся энергии раздулся подобно умирающей звезде. Стоявший на одном колене «Голиаф» отбросило ударной волной. Струи огня окатили Оскара Эрхарта. Секира и меч сомкнулись на фоне меркнущего зарева, издав резонирующий звон. Майор Эрхарт сразу же отметил выдающееся мастерство своего оппонента. Два устрашающих оружия то скрещивались, то отскакивали, выбивая россыпь сверкающих комет.

Соперники кружились в безудержном танце, в финале которого проигравшего заберет смерть, а победитель будет вознагражден жизнью. Поначалу никто из них не уступал. Металл скрежетал и звенел под сокрушительным ударами гигантов, пока броня покрывалась трещинами и вмятинами. Но вскоре Оскар Эрхарт воспользовался опрометчивым выпадом главы бронегренадеров. Он уклонился от раскаленного высокочастотного клинка и, отскочив в сторону, лезвием секиры полоснул область коленного сочленения противника. Механические приводы оказались повреждены, а вместе с ними пострадала и подвижность Берсерка.

С этого момента инициатива перешла в руки Эрхарта. Пользуясь приобретенным преимуществом, он смещался по- и против часовой стрелки, заставляя оппонента вертеться вокруг своей оси, и осыпал того ударами. Хромой «Берсерк» перестал поспевать за прытью «Голиафа». Нисходящий взмах секиры пришелся по черно-золотистому надплечнику могучего великана. Но тот не растерялся и оттолкнул наседавшего на него майора, заодно полоснув его нагрудную броню. Разум Оскара Эрхарта пребывал в боевом трансе, поэтому он не сразу осознал, что слышит шипящую передачу.

— Говорит гене… Бергман, всем неме… отступить. Враг приближ… с трех направ… Следуйте разосланным тактическим схемам и …формацию. Ориентир штаб бр… войск экспедиции. От...е к точке Гамма.

Обрывочное сообщение повторялось.

Много же времени им понадобилось, чтобы до нас добраться.

Нанося и отбивая удары, Оскар Эрхарт обратился к своим людям:

— Парни, сворачивайтесь. Всем перегруппироваться и подготовиться к отступлению. Я почти закончил.

Не прошло и минуты, как дуэль достигла апофеоза. Сначала командир Рыцарей направил секиру на разрубленное надплечье, но затем внезапно изменил направление движения и опустил лезвие на металлические руки, крепко державшие оружие. Правую отсекло полностью, а левая отделалась поверхностным порезом. Эрхарт не дал сопернику время перехватить оружие. Уже следующий вертикальный удар, куда он вложил всю силу механических приводов и массу «Голиафа», разрубил «Берсерка» от головы до середины туловища, поставив жирную точку в смертельном противостоянии. Из уважения к павшему противнику Оскар Эрхарт склонил голову и приказал отступать. Бронегренадеры понесли тяжелые потери и тоже отошли назад. Противник недосчитался семнадцати бойцов, а Рыцари — семи.

Несмотря на безоговорочную победу, Оскар Эрхарт, хорошо знавший каждого из своих людей, не мог сказать, что они заплатили малую цену. Даже возбужденный выигранной дуэлью, он чувствовал боль от того, что должен сделать. Майор Эрхарт активировал самоуничтожение «Голиафов» поверженных бойцов. Позади вспыхнули семь похоронных костров. Он не мог забрать ни тела погибших товарищей, ни их боевые доспехи, равно как и не имел права отдать самые совершенные машины войны Эллиада в руки остеррианцев.

Рыцари не встретили препятствий на обратном пути, усеянном телами врагов и союзников, и вскоре достигли громадных «Кентавров», ожидавших их у точки эвакуации.

***

Когда поступил приказ о срочном отступлении, отряд «Молот» не смог исполнить его вовремя. Пытаясь помочь союзникам, они завязли в сражении, которое обернулось для них настоящим кошмаром. Остеррианцы оказали ожесточенное сопротивление и с помощью подоспевшей к ним на подмогу пехоты почти целиком истребили отряд «Гончих» «Лев». Капитан Хорст и его подчиненные угодили в мясорубку и лишились еще шестерых бойцов. Теперь же им требовалось как можно скорее покончить с пятью уцелевшими легкими танками врага и двумя боевыми дронами. При этом Юлиан понимал — если они попытаются отступить прямо сейчас, то подставят борта и корму под пушки противника и повторят участь отряда «Лев».

Загнанные в угол остеррианцы сражались со звериной свирепостью, возможно, сознавая, что утратили последний шанс убраться с поля боя. Только в этой стычке Юлиан лично уничтожил двух «Саламандр», столько же паукообразных дронов и отправил на тот свет около двадцати пехотинцев.

— Я, Юлиан, Белла, Салли, Стефан и Майя разберемся с тремя «Саламандрами» на девять часов. Остальные займутся парой «Саламандр» и механических ублюдков на двенадцать часов, — приказал капитан Хорст.

Кажется, их командир уже не раз успел пожалеть о решении прийти на помощь остаткам бронетанковых войск второго полка. Тем более, они были единственными, кто оказал союзникам поддержку. Юлиан подозревал, что роты «Носорогов» второго и третьего полков уже отступили и вместе с остальными счастливчиками из экспедиции устремились к точке Гамма, находившейся в сорока двух километрах к юго-западу. Шестерка «Гончих» во главе с капитаном Хорстом заходила на трех испещренных бледно-серебристыми шрамами «Саламандрах». Он прицелился в борт легкого танка с огромной вмятиной на башне и слегка искривленным стволом.

Воздух разорвали гулкие залпы. Стороны обменялись снарядами, и все три приземистых обсидиановых танка поглотили жадные до человеческих жизней языки пламени. Юлиан ощутил скользящий удар в правый борт «Гончей». Танк тряхнуло, по кабине разлился громкий звон. В эту же секунду справа от него раздался мощный взрыв. «Гончая» качнулась и задребезжала от нахлынувшей ударной волны. Он взглянул на информационный дисплей. Уголки его губ опустились. Вражеский снаряд забрал жизнь самого младшего члена отряда, Салли.

Этот снаряд предназначался мне?

После нескольких секунд тишины по связи раздался голос Хорста.

— Противник уничтожен, все задачи выполнены. Мы отступа… — фраза оборвалась на полуслове, когда тактический экран окрасился десятками и сотнями новых сигнатур. — Проклятье! Откуда они взялись еще и на западе! Мы уже не успеем отступить вместе с остальными, нас отрезали. Если бы только мы тут не застряли… — Капитан издал сдавленный звук, похожий на звериный рык. — Ладно, новый план — мы уходим на северо-запад. Проскользнем в брешь между вражескими войсками, пока те еще не сомкнулись. Оторвемся от них, а после отправимся к точке Гамма. Выступаем!

Жалкая кучка из одиннадцати «Гончих» отряда «Молот» и последнего выжившего из отряда «Лев» на полном ходу мчалась на север-запад, огибая осклизлый холм. Гусеницы вычерчивали рельефные борозды в грязевом поле, через которое пролегал их путь к спасению. Отряд замыкал капитан Хорст, а во главе находился Юлиан. Впереди, ближе к линии горизонта, виднелись карликовые деревца. Юлиан счел это благоприятным знаком, означавшим, что двигаясь прямо они смогут укрыться от противника во владениях природы.

Поначалу беглецам удавалось избегать внимания врага, но вскоре время безмятежности подошло к концу. По ним открыли огонь с расстояния четырех километров. Снаряды взрывались в пугающей близости, сотрясая сырую землю, но, к счастью, минуя самих «Гончих». Но уже через пару минут обстрел прекратился, не дав никаких результатов. По мере продвижения на северо-запад природа расцветала, наливаясь сочными оттенками зеленого, словно сама жизнь распахнула перед ними свои радушные объятья. Гармонию разрушило появление новых вражеских сигналов.

— Так и знал, что нас так просто не отпустят. У нас на хвосте шесть конвертопланов противника. Проверьте, что вспомогательное оружие в автоматическом режиме. Будем надеяться, что крупнокалиберные пулеметы обеспечат нам должное огневое прикрытие. План прежний, но первым делом нужно сбросить их с хвоста!

Юлиан крепко сжал ручки управления. Темные крылатые машины, издалека напоминающие стаю летучих мышей, выпустили в их направлении целый рой ракет.