Путь паломника

За двое суток до выхода

— Ну как ты? — спросил Вершинин, когда Дон Кихот войдя в жилой блок, обессиленно свалился в кресло возле стола. Сильнейшее напряжение во время рейда на северный берег неожиданно превратилось в валящую с ног усталость. Дон Кихот помнил словно в полусне, как после доклада Григорьеву доковылял до двери тамбура-шлюза гостевого комплекса.

— Живой — пробормотал сталкер, запрокинув голову на спинку кресла.

— Мы уж стали тревожиться — сказал Сотнич, наливая в алюминиевую кружку крепкого виски и придвигая её сталкеру. Со спиртным на базе экологов обстояло неважно, но Сотнич неплохо запасся в "Изотопе".

— Спасибо — выдохнул Дон Кихот и одним залпом осушил ёмкость, невзирая на то что крепкий напиток жёг горло. Голова неожиданно снова начала трещать — продолжительное нахождение в поле действия пси-подавителя не оставалось бесследным.

— Что там было? — нетерпеливо спросил Вершинин — Расскажи.

Дон Кихот сделал несколько глотков, затем устало раскрыл упаковку армейского рациона. Лишь после этого сталкер начал рассказ о рейде на северный берег, отбросив лишние подробности, но тем не менее уделив внимание нападениям зомби, кровососов и псевдогиганта.

— Двух человек потеряли — вздохнул Дон Кихот, закончив повествование — Два опытных военных сталкера погибли, чтобы Григорьев сумел получить результаты замеров пси-излучения.

— Да, досталось вам — произнёс Сотнич — Жаль ребят.

— Встретили ожившего мертвеца? — спросил Вершинин — Никогда бы не подумал, что такое возможно.

— В Зоне многое возможно такое, что кажется немыслимым — флегматично ответил сталкер — На то она и Зона. Местные аномалии иногда порождают чудовищные формы жизни.

— Вы подобрались к самой пси-установке? — спросил Никольский, подавшись вперёд.

— Разумеется нет — ответил сталкер — Лишь немного поднялись на склон холма, на вершине которого этот излучатель.

— Вообще-то сам излучатель не на вершине холма а под холмом — заметил Никольский.

— Мне сейчас малоинтересно, где он — проворчал Дон Кихот, повторно прикладываясь к кружке — Чёрт, голова до сих пор раскалывается!

— Нормальные последствия пребывания в поле пси-подавителя — констатировал Никольский — Вы очень удачно рассчитали место для замеров, углубись вы дальше в поле излучателя хоть на пару метров, и могли иметь место необратимые повреждения мозга и психики.

— Не могу поверить, что довелось узнать о существовании реальных психотропных установок — сказал Вершинин — До сих пор я считал всё это выдумкой фантастов и жёлтой прессы.

— Это экспериментальные образцы пси-подавителей — сообщил Никольский — До катастрофы здесь испытывали два излучателя, один здесь, другой, более мощный, севернее, на старой радиолокационной станции в лесу неподалеку от Припяти. По замыслу, это оружие должно было в будущем применяться для разгона демонстраций, подавления массовых беспорядков и в случае войны — для поражения живой силы противника. Я краем уха слышал, что эксперименты по психотропному оружию продолжаются на других полигонах, где ищут пути уже не разрушения психики, а коррекции мыслей в нужном направлении.

Никольский прервался, наливая в кружку ещё горячего кофе.

— Что самое странное, установки на Янтаре и на Радаре до сих пор работают, хотя источники питания давно должны были отключиться — произнёс учёный — Просто мистика. А в сами установки сколько в своё время вбухали сил. Сколько труда и средств было вложено на разработку пси-подавителей, сколько исследований и экспериментов, сколько создано технологий.

— Старо как мир — произнёс Гарев, матерно выругавшись — Порабощая тела людей Власть всегда стремилась взять под контроль и их души. Религиозные установки, психотехники пропаганды, зомбирование через средства массовой информации, теперь ещё и психотропное оружие. Любые достижения прогресса человек приспосабливает для установления власти над другими людьми. И увы, человечество в своём развитии пока не преодолело этот порок.

— Ну давай, Глеб, заверни опять что-нибудь насчёт того что корень зла в несправедливом устройстве общества — с лёгкой усмешкой произнёс Сотнич, но его глаза исподлобья глядели на Гарева совсем не весело, а словно с какой-то затаённой неприязнью.

— Тут первопричина не в устройстве общества — серьезно ответил Гарев — Нужно менять саму человеческую натуру, которая продолжает жить согласно выработанным за время эволюции инстинктам. Перекроить мышление человека — сложнейшая задача, дело столетий. Так уж человек устроен, что одно из главных доминирующих в нём начал — воля к власти, и с этим пока очень трудно бороться.

— Ну, Глеб, ты пожалуй преувеличиваешь — возразил Вершинин — Это раньше были модны теории, приравнивающие человека к высокоразвитому животному, движимому примитивными инстинктами, но они позже были неоднократно раскритикованы.

"Опять мои подопечные затеяли диспут" — подумал Дон Кихот, жуя шоколад из армейского спецпайка и несмотря на усталость, внимательно вслушивавшийся в разговор — "Но мне кажется, Глеб прав насчёт стремления власти. Каждый стремится залезть в иерархии на ступеньку повыше, чтобы командовать нижестоящими. Выше положение — больше пищи, больше уважения от других, больше внимания от особей другого пола, меньше надо физически горбатиться за кусок хлеба. Человек — стадное или стайное существо, иные его и вовсе считают коллективным животным".

— Человека не стоит конечно сводить на уровень амёбы, но не стоит также слишком его идеализировать — ответил Гарев — Нужно видеть его объективно, вместе со всеми достоинствами и недостатками. К сожалению, приходится признать, что большинство людей слишком погрязли в удовлетворении низменных потребностей, а иные так и вовсе недалеко ушли от животных.

— Мизантропия какая-то — тихо процедил сквозь зубы Сотнич — И попахивает своеобразной манией величия, стремлением к самоутверждению за счёт принижения других.

— Игорь, ты что скажешь? — обратился Вершинин — Ты же вроде как специалист, психологией занимался.

— Психика человека — штука тёмная — сказал Никольский — Хотя существует куча всевозможных теорий и огромный пласт наработанного исследователями материала, делать какие-то однозначные выводы сложно. Одно могу сказать, что стоит воспринимать инстинктивные модели поведения как однозначное зло — эти модели вырабатывались тысячелетиями эволюции живых существ, можно сказать, согласно самим законам энергоэволюционизма. Часто инстинкты помогают выжить там, где малоэффективен чистый разум. Кстати, есть даже научная дисциплина под названием этология, которая изучает влияние инстинктов на поведенческие стереотипы человека, интересная штука, советую изучить на досуге. Тем не менее, что касается движущих мотивов человека, то мне всё же кажется, что теоретики, рассматривающие человека исключительно как игрушку подсознательных половых инстинктов или комплекса власти слишком однобоко видят и чрезмерно упрощают. Человек устроен гораздо сложнее.

— Вы бы может сперва определись, что есть человек — сказал Дон Кихот, уставший играть роль молчаливого слушателя — Что радикально отличает его от прочих живых существ?

— Хороший вопрос — произнёс Никольский — Прежде чем о чём-то спорить, лучше всего договориться о сущности предмета спора для удобства взаимопонимания. Так что же представляет собой человек? Убогая тля, ползающая по несущемуся в бесконечной ледяной пустоте глиняному шарику нашей планеты, или же генератор для выработки божественной материи мысли, один микрон которой может вмещать целую вселенную? Разум, способность изучать окружающий мир и сохранять полученные знания, способность к абстрактному мышлению.

— Как всегда — сказал Гарев — Стоит поднять тему про определяющие свойства человека, и все сразу говорят о разуме. Но во-первых, примитивным интеллектом животные тоже обладают, хотя конечно качественный уровень не сравнить. Разум человека — всего лишь более совершенная система обработки информации и управления действиями, нежели у животных. Во-вторых, не всё в этой жизни делается по уму. Иногда поступить рационально как раз означает перестать быть человеком. Человека делает человеком в первую очередь способность жить ради моральных принципов, абстрактных идеалов, высоких целей, причём даже в ущерб личной выгоде, даже иногда ценой собственной жизни. Как ценность идеи определяется жертвами, на которые готовы пойти её последователи, так и цена жизни человека во многом определяется тем, за что он готов её отдать.

— Сколько пафоса — скривился Сотнич — Может стоит проще на всё смотреть? Просто жить, радуясь самой жизни?

— То, о чём ты говоришь, Глеб, относится к иной категории, морально-этической — сказал Никольский — Но мы обсуждаем не моральную сторону бытия человека, а его принципиальное отличие от других живых существ. Многие люди совершают очень мерзкие, низкие поступки, ставящие их вне какой-либо морали, но от этого они не перестают относиться к виду homo sapiens — высокоразвитому существу, наделённому сложным уровнем интеллекта.

— Да какие же это люди? — презрительно бросил Гарев, с гневом в голосе — Человекообразные твари, наделённые разумом. Звание человека надо ещё заслужить.

— С биологической точки зрения они люди — спокойно произнёс Никольский — Двуногие прямоходящие млекопитающие с усложнившимся в ходе эволюции мозгом и развитым речевым аппаратом, позволяющим обмениваться информацией на качественно ином уровне и способностью использовать и изготовлять орудия труда.

— Не всё рациональное делается согласно примитивной сухой логике — заметил Сотнич — На самом деле в следовании нормам морали вопреки личной выгоде как раз и скрыт здравый смысл. А на низость из шкурных интересов обычно идут глупцы. Как должен повести себя разумный человек, если его близкому грозит опасность и надо вступить в схватку? Скажем, защитить от подонков жену или детей. При этом учитывать, что шансов на победу нет, потому что враг намного сильнее?

— Не знаю, как поведёт себя разумный человек — сказал Дон Кихот — Но порядочный человек в такой ситуации примет бой. Пусть даже это будет чистым самоубийством. Я не могу представить, как можно жить дальше, струсив в такой ситуации. За близких надо в случае чего лечь костьми. Вообще, я думаю, что у человека должны быть моральные ценности, которые для него дороже жизни, без них он не человек, а лишь человекоподобная амёба.

— Хорошо сказано, сталкер — одобрительно кивнул Сотнич. Взгляд его был серьёзен.

— Правильно говоришь, Дон Кихот — согласился Гарев — В такой ситуации настоящий мужчина должен стать самураем, готовым лечь костьми за тех, перед кем у него моральный долг.

"Ну и прорвало меня" — подумал Дон Кихот — "Сказал так сказал. Сам не подозревал, что могу так красиво изъясняться. Вон как народ одобрил, чуть ли не аплодируют. И какого спрашивается чёрта я это высказал? Кто меня за язык тянул? Надо было и дальше молча слушать их перепалку о высоких материях, закусывая армейским пайком, тем более что сильно оголодал за время вылазки, подкрепиться самое время. Кто я такой, чтобы высокопарно изрекать суждения о том, как должен вести себя порядочный человек во время опасности? Что я особо доброго совершил за свою жизнь? Сколько всякой мерзости натворил, сколько дурных и низких поступков совершал, стыдно вспомнить. Кстати, сейчас тоже отнюдь не благое дело делаю, промышляю насквозь незаконным бизнесом. Да и не сказал я ничего нового, обычная банальщина. Воистину, иногда лучше жевать, чем говорить. Вообще не стоит такие пафосные вещи насчёт морали вслух говорить, жизнь ведь непременно однажды призовёт к ответу за слова. И тогда дай Бог, чтобы хватило духу ответить за них достойно. Если есть какие-то благородные принципы, то лучше не орать о них на каждом углу, а просто тихо жить по ним, претворяя их в жизнь не словоблудием, а делом, утверждая конкретными поступками".

Дон Кихот грустно вздохнул, и стал разрывать упаковку пищевого концентрата.

— На самом деле многие нормы морали, принятые обществом, или врождённые, называемые в быту совестью при глубинном рассмотрении имеют как раз очень рациональную подоплеку — сказал Никольский — А подоплека эта — обеспечение выживания вида. Следование этим нормам может быть губительным для конкретного индивида, зато способствует выживанию сообщества в целом. Так что нормы морали и этики уходят корнями в те же унаследованные из дикой природы инстинкты.

— Подразделение побеждает, когда каждый боец готов отдать жизнь за других, и гибнет, когда каждый думает лишь о своей шкуре — произнёс Сотнич — А вообще, ведь на самом деле, когда человек терпит муки и отдаёт жизнь за высокие идеалы, он на самом деле делает это для себя. Не за Родину солдат на самом деле кидается грудью на дот, а за торжество своих, подчёркиваю, своих идеалов, возвышаясь перед самим собой за готовность отдать за них жизнь.

— А я всегда считал, что человека отличает наличие души — сказал Вершинин — Частички Бога, способности тонко чувствовать красоту окружающего мира, способность творить, сострадать, способность ощущать разницу между добром и злом.

— Ну вот, пошла лирика — рассмеялся Никольский — Красота мира, Бога приплёл.

— Зря смеёшься — сказал Гарев — Сергей дело говорит. Если попробовать понимать душу как своеобразную "прошивку" мозга человека, наподобие той, что закладывается в электронные устройства, вложенные параметры, которые позволяют на бессознательном уровне различать добро и зло.

— Ну это те же врождённые инстинкты — сказал Никольский.

— Слишком упрощаешь — возразил Вершинин — Душа есть более высокая материя. Своего рода огонёк, вложенный в живые существа Творцом нашей вселенной. Сейчас спросите, как доказать существование души, но я скажу, что это вопрос веры. Персонаж компьютерной игры не может сказать, руководит ли его действиями программный алгоритм, или же сидящий за клавиатурой игрок. Мне трудно объяснить, почему я считаю что душа есть, это надо чувствовать.

— И вновь вопрос, является ли душа отличительным свойством человека — сказал Сотнич — Есть религиозные учения, которые приписывают её наличие всем живым существам.

— А вообще, слишком однобоко мы рассматриваем — сказал Гарев — Человек ведь многогранен. Безусловно, важными отличиями являются и разум, и душа, ну и биологические особенности. Но на мой взгляд, и разум, и душа всего лишь инструменты.

— Поговорим о том, что такое разум? — прищурился Сотнич.

— Не стоит — ответил Никольский — Слишком обширная тема. Одно из определений трактует разум как способность собирать и анализировать информацию об окружающем мире, чтобы использовать его в своих целях. Повторяю, тема слишком широкая и неоднозначная.

— Я думаю, человека можно представить как совокупность четырех составляющих — сказал Никольский — Тела, души, разума и движущего начала — воли к жизни. Воля к жизни, или просто — воля есть локомотив, двигающий человека и прикладывающийся в одно из трёх вышеперечисленных составляющих. Воля, приложенная к разуму даёт гениальных мыслителей, увлечённых интеллектуальными исканиями, приложеная к телу порождает типы людей, живущих ради чувственных наслаждений и готовых на всё, чтобы в избытке себя ими обеспечить, будь то пьяное гедонистическое было, или обладатели больших денег и большой власти — ведь имущество и социальное положение в конечном итоге конвертируется в максимальное и изощренное утоление тех же телесных потребностей. Ну а воля, приложенная к душе, порождает всяких там великих творческих личностей. Все эти составляющие обычно в каждом человеке в разных пропорциях, сила воли к жизни у каждого тоже может значительно различаться.

— Интересная теория — сказал Гарев.

— Очередная попытка описать упрощёнными логическими схемами то, что всегда будет сложнее — произнёс Вершинин.

— Кстати, я интересовался исследованиями связи поведенческих и психологических характеристик человека с его генетическим кодом и наследственностью — сказал Никольский — Некоторые наработки дают интересные результаты, позволяющие утверждать, что например врождённый волевой потенциал у каждого разный. Хотя генетика тоже ещё малоизученная сфера…

— Мужики, завязывайте — сказал Дон Кихот — Очень интересно было вас послушать, но надо обсудить более насущные проблемы. Например, я хотел обсудить, когда нам выходить в рейд.