Путь паломника

Рассвет

— Дон Кихот, я не пойму, почему ты сомневаешься? — сказал Вершинин — Ты совершил благородный поступок, спас жизнь товарища. Ты должен гордиться этим.

— Да вот он бы меня спасать не стал — ответил Дон Кихот — Да и подумывал меня угробить на обратном пути. Тут такая нажива светила, что ему жизнь какого-то новичка. За "спираль" ведь большие деньги можно выручить.

— Ты что ли жалеешь об упущенной выгоде? — прищурился Сотнич.

— Нет, просто думаю, не совершил ли я дурость, спасая человека, который ради меня выгодой бы не пожертвовал — ответил сталкер.

— Дон Кихот, ты поступил правильно — сказал Сотнич — Ты в тот момент руководствовался личными представлениями о добре и зле. Спасти другого, пренебрегая выгодой, всегда было геройским поступком. Ты этим самому себе показал, что ты человек. А как бы поступил Пасечник и что он насчет тебя замышлял — это иной вопрос. Человек благородные поступки делает на самом деле не для других, он их делает для себя, утверждая своё понимание добра и зла, утверждаясь в собственных глазах.

"Наверное он прав" — подумал Дон Кихот — "Мы ведь хорошие поступки и вправду, скорее для себя совершаем, что совесть не мучила. Но опять же, иной раз просто не получается другим людям в глаза посмотреть, когда мерзость какую сделаешь, или наоборот, ничего не сделаешь в страхе за свою шкуру. Кто-то умеет с собственной совестью договориться, кому-то наоборот, жить с осознанием себя дерьмом страшнее всего, даже если никто ничего не узнает. А зачем я спас Пасечника? Да уж точно не из соображений гуманизма, несколько минут назад я сам был готов его завалить. Просто инстинкт что ли какой-то сработал. Эх, сложная штука эта мораль. Конечно, человек та ещё алчная скотина, способная корысти ради перегрызть глотку ближнему. Но всё же наверное надо стараться не спешить быть скотиной. Это в любом случае всегда успеется, ибо проще и легче".

— А мне показалось интересным другое — сказал Гарев — То что сталкеры, устав от анархии, когда от любого можно ждать ножа в спину, выработали свод правил, запрещающих подлое убийство из корыстных целей. Можно сказать, наглядный пример того, как в человеческом социуме возникают законы и нормы поведения, ограничивающие насилие. Природа не любит хаоса.

— Инстинкт в человека заложен, стремиться спасти собрата — произнёс Никольский — Свойство социальных существ. Одно из условий выживания общества. Социумы, где в какой-то момент преобладает идея эгоизма, быстро проигрывают обществам с альтруистическим укладом.

— А если посмотреть на уклад сталкеров, на память приходит освоение цивилизаторами-первопроходцами диких территорий — сказал Гарев — Точно также первое время всё зависит от ловкости обращения с кольтом. Но постепенно порядка становится всё больше, а неконтролируемого насилия — меньше.

— Господа туристы, ложитесь спать — сказал Дон Кихот — Нужно хорошенько восстановить силы, потому что утром продолжим путь. Сторожат Виктор и Сергей, через два часа Игорь и Глеб смените, потом буду я. Глядите в оба, я не хочу, чтоб сюда ворвался какой-нибудь кровосос.

"Ночь бы спокойно пересидеть" — с тревогой думал сталкер — "Каждый час под смертью ходить приходится".

Закутавшись в спальный мешок, Дон Кихот прижал к себе покрепче автомат и тут же погрузился в сон.

Проснулся Дон Кихот оттого, что его тряс за плечо Никольский.

— Пришло время сменяться — извиняющимся тоном сказал учёный.

Поборов затягивающую негу, Дон Кихот выполз из спальника и лениво проковылял к кирпичной кладке, откуда хорошо просматривался склон холма. Древние "командирские" часы показывали пять утра. Сталкер зевнул, и прислонив "калаш" к стене, и достав походную кружку, высыпал в неё пакетик растворимого кофе и залил кипятком из термоса. Сонливость на посту может стоить жизни, лучше немного взбодриться. Достав из клапана-кармана шарик стимулятора, Дон Кихот задумчиво подбросил его на ладони, и убрал обратно. "Ещё пригодится, надо пока поберечь" — подумал сталкер.

Туристы безмятежно спали, завернувшись в спальные мешки и плащи. Костер догорал, и сталкер подбросил в него обломок доски. С холмов вдали вновь донёсся пронзительный крик-визг псевдоплоти, потонувший в рычании крупного хищника — кровососа или псевдособаки, а может и псевдогиганта.

Дон Кихот бросил взгляд на полускрытый сумерками склон холма. Скоро уже станет совсем светло. Может удастся урвать ещё пару часов сна, а потом — рюкзак на плечи и вперёд, на Янтарь. Вокруг всё было вроде бы спокойно, и сталкер, присев на камень, пригубил из чашки дешевый кофе.

"Спокойная выдалась ночь" — подумал Дон Кихот, ёжась от утреннего холода — "Ни одна тварь не ломанулась, что само по себе редкость. Только вот не выспался толком. Надо будет потом ещё часок-другой вздремнуть".

Дон Кихот подумал о предстоящем пути на Янтарь. Ему не терпелось поскорее выполнить поручение Бобра чтоб выпутаться из этой истории и снова стать самому себе хозяином.

"Пускай играют с Петровичем в эти игры без меня" — мрачно подумал сталкер — "Не знаю, чего именно я нарыл для них в этой лаборатории, но от всей этой их затеи за версту несёт смертью. Не успел я взяться за первое поручение Петровича, как Апостол объявил охоту за моей головой. Нет, господа торговцы, зря вы меня во всё это впутали. У меня в Зоне своя мечта — однажды добраться до Монолита".

Дон Кихот неожиданно вспомнил, когда он вдруг всерьез решил посвятить себя этой цели. Вспомнил охвативший его азарт, когда узнал, что где-то в самом центре Зоны существует такой чудесный артефакт. Вспомнил предостережения и глумливые насмешки бывалых сталкеров. Все ему говорили, что отправляться за Монолитом — заведомая гибель. Сам Дон Кихот много думал о цели, которую дерзнул поставить перед собой. Достичь Монолита…

"Это дурость" — сказал здравый смысл. "Это смертельно опасно" — вторила осторожность. "Это недостижимо" — сказал опыт. "Попытайся" — усмехнулась интуиция.

"Предположим, я каким-то образом преодолею страшный "Выжигатель", пройду через Рыжий Лес и Припять. Допустим, я не попаду в аномалию, не стану пищей для какой-нибудь твари, не нарвусь на пулю "монолитовца", не схвачу смертельную дозу излучения" — размышлял Дон Кихот — "Предположим, у меня получится живым и в здравом уме проникнуть в Саркофаг и найти Монолит. И что дальше? Что я попрошу у Монолита?".

Дон Кихот вдруг с некоторым ужасом обнаружил, что не знает, какое желание загадать сверхмощному артефакту. До сих пор просто увидеть Монолит, преодолев все непроходимые преграды было для него самоцелью. Это само по себе было очень трудной задачей. А что попросить у Исполнителя Желаний — об этом Дон Кихот до сих пор не задумывался.

"Какая-то дурная пародия" — мысленно посмеялся сам над собой сталкер — "Поставил, значит, целью всей жизни разыскать этот самый Монолит, а о том, что у него попросить, как-то и не подумал. Смех, да и только. Но в самом деле, какое желание загадать? Не просить же, в самом деле, цистерну самогона, как Слесарь. Какая у меня главная мечта? Помимо того, что доползти до Саркофага? Чего мне в жизни не хватает? А ведь, как ни странно, такое чувство, что у меня вроде всё есть для счастья. Там, за пределами Зоны я имел комфортную квартиру, и престижную, хорошо оплачиваемую работу. А сейчас как бомж скитаюсь по этой радиоактивной помойке с автоматом в одной руке и дозиметром в другой. Условия жизни собачьи, каждый день под смертью. И деньги от добытого хабара уходят на то, чтоб обеспечить возможность дольше лазить по этому кладбищу, глубже забираться туда, где могут башку отгрызть. Но, как ни странно, не испытываю ни малейшего сожаления о былой жизни. Эх, Глеб бы сейчас, если б слышал мои мысли, завернул бы что-нибудь про порабощающее человека постиндустриальное общество потребления, превращающее жизнь в гонку за накоплением. Игорь бы что-нибудь изрёк про философию пограничных состояний, когда только перед лицом смертельной угрозы ты можешь узнать себе истинную цену… Да, что-то унесло меня в дебри".

Дон Кихот отпил ещё кофе и продолжил предаваться размышлениям.

"Ладно, дошёл я до Монолита, загадал ему желание, кстати, отдельная тема для размышлений. Допустим, каменюка исполнила моё желание правильно, без подлянок. А что дальше? Для чего тогда продолжать жить? Или найти новую труднодостижимую цель? Придётся, бесцельное существование — не для меня, от такой жизни тупеешь и деградируешь. В жизни должна быть цель".

Дон Кихот вдруг вспомнил, как разговаривал за стаканом портвейна с покойным ныне Нуклидом. "Я хочу накопить побольше денег, и завязать с Зоной" — говорил Серж — "Куплю участок земли где-нибудь в сельской местности, на природе. Поставлю добротный коттедж. Лучше где-нибудь у речки, чтоб чистая вода, свежий воздух. Баньку срублю. Буду заниматься огородом, просто для души, начну наверное много читать, спортом заниматься, семью заведу. Тишь, первозданная природа, солнышко — красота. А вокруг ни тварей-мутантов, ни сволочей разных…".

Вспомнив, чем кончил Нуклид, Дон Кихот помрачнел.

"В общем, не знаю я пока, чего у Монолита просить" — сказал себе сталкер — "Да и пока не время об этом размышлять. Уже почти рассвело, сейчас надо будить моих орлов, сам посплю ещё пару часиков, и двинем на Янтарь. Переход трудный предстоит".

Дон Кихот вновь поднёс кружку кофе к губам, желая сделать ещё глоток. Неожиданно пластиковая кружка разлетелась перед его лицом на обломки, обдав пальцы горячим содержимым.

"Снайпер!" — тело Дон Кихота среагировало быстрее разума — он обнаружил, что лежит ничком, сжимая автомат, который неведомо как оказался в руках.

— Подъём! — заорал Дон Кихот что есть мочи — На нас напали!