Путь паломника

Привал

Язычки огня весело заплясали на обломках старых досок. Дон Кихот подсел к костру поближе, наслаждаясь исходившим теплом. Уже стемнело и стало холодать. Вытащив КПК, Дон Кихот ещё раз взглянул на график выбросов, но к счастью новый локальный катаклизм ожидался только через двое суток. Переночевать можно было спокойно, впрочем, в случае выброса можно было бы переждать в уцелевшей части подвала, закрывшись чем-нибудь. Руины дома на вершине холма оказались удобной позицией для привала — окружающее пространство просматривалось как на ладони, при этом разрушенная кирпичная кладка укрывала людей и горящий костёр от постороннего взора.

Дон Кихот откусил ещё кусок от батончика пищевого концентрата. Респиратор сталкер снял, но на всякий случай вставил в нос защитный фильтр. Хотя тут концентрация вредных веществ в воздухе не была высокой, меры предосторожности Дон Кихот по привычке соблюдал педантично. Так в Зоне спокойнее.

Новостей на сервере было немного: сообщалось, что Мутаген еле унёс ноги от полтергейста на Дикой территории, что на Свалке явно появилось гнездо псевдособак и что отряд "Долга" под предводительством Цезаря выбил группу "Свободы" с НИИ Агропром. Дон Кихот убрал КПК и блаженно расслабился — впервые после спуска в проклятый бункер появилась возможность нормально отдохнуть.

Рядом сел Гарев, положив на колени автомат и сосредоточенно вскрывая банку туристских консервов. Напротив расположился Никольский, протягивая к язычкам огня руки. Возле бывшего оконного проёма разрушеной стены сидел Сотнич, положив руку на пулемёт и вглядываясь в темноту. У противоположной стены встал Вершинин, держа наготове автомат. Про осторожность забывать ни в коем случае не следовало, и Дон Кихот первым делом расставил посты.

Вытащив флягу с крепким ромом, Сотнич лениво сделал глоток и протянул её сталкеру. Дон Кихот чуть пригубил дорогой напиток, затем вытащил упаковку противорадиационных таблеток. Без всевозможной фармацевтики в Зоне никак — в противном случае организм быстро начнет выходить из строя.

— Что это там? — испуганно вскинул автомат Вершинин.

— Блуждающие огни — спокойно ответил сталкер, бросив взгляд на движущиеся по равнине вдали сиреневые сполохи пламени — Местный феномен. Не боись, они далеко.

— Наёмники бы в темноте к нам не подползли — проворчал Сотнич, поправляя очки ночного видения.

— Это вряд ли — ответил Дон Кихот — Ночью по Зоне только полный кретин будет бегать, все приличные люди в такое время хоронятся в укрытие понадёжнее до рассвета. Хотя наёмники отчаянные ребята, но всё же вряд ли.

Зевнув, Дон Кихот принялся извлекать спальный мешок.

— Эх, какие необычные повороты бывают в жизни — произнёс Гарев, отложив в сторону пустую консервную банку — Никогда бы не подумал, что однажды буду идти через самую настоящую Зону как герои моей любимой в детстве книги "Пикник на обочине".

— Разные вещи, Глеб — ответил Никольский — У Стругацких Зона была создана космическими пришельцами, а эта Зона появилась в результате сбоя в каком-то военном эксперименте. Эта Зона — порождение большой ошибки людей.

— Лишний пример того, что технический прогресс может нести опасность для человечества — бросил реплику Вершинин — Опять же, без него никак.

— Волков бояться — в лес не ходить — вставил Сотнич — Любые разговоры про отказ от технической цивилизации и возврат к аграрному укладу эпохи неолита есть бред собачий, несмотря на все техногенные катастрофы.

— Я не предлагаю вернуться в каменный век — раздраженно ответил Гарев — Но на нынешнем уровне развития общества любая новая технология палка о двух концах, и достижения человеческого гения быстро приспосабливаются под не самые благородные цели вроде новых орудий принуждения.

— Может оно и к лучшему? — предположил Вершинин — Чем опаснее оружие, тем меньше вероятность его применения. Вон, увидели, что ядерные бомбы могут похоронить цивилизацию, и с тех пор ни одной крупной войны. Если средства ведения войны станут настолько мощными, что их применение станет общим самоубийством, то глядишь войны почти полностью уйдут в историю.

— А если какой-нибудь психопат дорвётся до пусковой кнопки? — спросил Дон-Кихот — Кто-нибудь сможет поручиться, что такого никогда не произойдет?

— А кто-нибудь обратил внимание на популярность в последнее время компьютерных и ролевых игр, а также развлекательной литературы на тематику Чернобыльской Зоны? — спросил Вершинин.

— Модная тема, только и всего — пробурчал Сотнич.

— Нет, здесь наверное суть гораздо глубже — ответил Гарев — В современном постиндустриальном обществе человек по большому счёту обеспечен всем необходимым для жизни. В то же время, человека в нынешнем обществе достаточно жестко ограничивают рамки: всё давно за него решено. Энергию прикладывать некуда: всё есть, рутинная работа приедается, силы как следует приложить некуда, и она копится. Да и в жизни нет высокой цели. Стремиться заработать больше бабла, чтоб слаще жрать, больше баб иметь и больше дорогих шмоток нацепить — это, извините, не идея. А душе хочется свободы от занудного быта, хочется оказаться в мире, где надо отчаянно бороться, где всё зависит от твоей ловкости в обращении с автоматом. Вот многие люди и стремятся уйти в воображаемые миры. Кто-то от фэнтэзи балдеет, воображая себя варваром с мечом, а кто-то хочет почувствовать себя вольным сталкером.

— Их бы сюда на пару часов — зло усмехнулся Дон Кихот — Быстро бы поняли, какое это удовольствие быть в шкуре сталкера.

— Чернобыльская Зона — это труп, мёртвый кусок советского прошлого, можно сказать — проворчал Никольский — Восхищаться этим мёртвым миром смерти, этой радиоактивной помойкой может только психологический некрофил.

— Некрофилия поклонников тематики Зоны вопрос дискуссионный, чтоб делать такие категоричные суждения, надо быть психиатром, или хотя бы профессиональным психологом — ответил Гарев — Но как я понимаю, таковых тут нет. А притягательность всего связанного с Зоной во многом стремление обывателя убежать от скучной современной повседневности. Человеку обеспечили сытую жизнь, но внятно не объяснили, к чему стремиться дальше. А ведь если когда-нибудь создадут общество, где полностью упразднена необходимость зарабатывать на жизнь трудом, то человечество рискует получить какой-нибудь социальный взрыв.

— Коммунизм что ли? — криво усмехнулся Сотнич — Типа "от каждого по способностям, каждому по потребностям"? По-моему, глубоко порочный лозунг, ибо несправедливый. Получается что у одного способностей на десять рублей, а потребностей на сто. Нехорошо выходит. А у кого-то способностей на тысячу, а получить может то же самое, что и тот у кого на десять. Тоже как-то несправедливо. Получается, что труд физика-ядерщика и труд дворника будет вознаграждаться одинаково? Так это значит, что общество будет по сути вести сверхэксплуатацию тех кто способнее, это вообще никуда не годится. А откуда напасутся ресурсов, чтобы всем "по потребностям"? "Леваки" подразумевают, что человек будет типа разумно ограничивать свои потребности, но где мера этой разумности? Добавлю, что у большинства людей никакого чувства меры на потребление и вовсе нету. В общем, бредовая формула, явно измышленная иждивенцами. А по мне так человек должен получить на столько, на сколько сделал полезных трудозатрат.

— Виктор, ты меня внимательно слушаешь? — произнёс Гарев, и тон, каким было сказано, говорил что писатель начал раздражаться — Я хоть слово сказал, что надо стремиться к этой формуле? Не надо приписывать мне непонятно чего. Я лишь имел ввиду что с ходом прогресса общество может однажды естественным путём прийти к тому что материальные блага станут доступными как воздух и потребность в тяжёлом труде для выживания отпадёт или снизится до самого минимума.

— Ну, я думаю, общество, где отпадёт потребность в труде, нам ещё нескоро грозит — произнёс Дон Кихот — Так что все эти рассуждения особого смысла не имеют. А рост производительных сил по мере развития прогресса до сих пор не привёл к Золотому веку, скорее он даёт возможность сильным мира сего концентрировать в своих руках больше богатства.

— Тем не менее, обыватель с небольшим достатком в современном обществе высокоразвитой технической цивилизации живёт лучше, нежели в былые эпохи — ответил Гарев — И жильё комфортнее, и питается лучше, и медицина современная, и досуг разнообразней, и возможности для саморазвития выше. Сравним быт современного горожанина с бытом средневекового крестьянина, кому комфортнее? Только без бредовых оккультистских разглагольствований про "сакральность" близости с природой и прочее.

Возражений не последовало.

— Рассмотрим тенденцию на примере смены экономических формаций — продолжал Гареев, явно заводясь — Раб отдавал хозяину продукты своего труда полностью. Средневековый крестьянин отдавал долю своего продукта. Рабочий индустриальной эпохи отдаёт хозяину прибавочную стоимость. С совершенствованием орудий труда уменьшался объём изымаемого у человека продукта его труда, и уменьшалась доля труда физического в процессе создания материальных благ. А производительные силы продолжают развиваться с ростом прогресса, уже идут речи про полностью автоматизированные производства, про нанорепликаторы всякие. Есть основания считать, что однажды уровень развития производительных сил станет таким, что надобность в физическом труде отпадёт вовсе, при этом материальных благ будет хватать всем. Тогда общество и столкнётся с проблемой того, что освободившуюся энергию его членов будет некуда девать. Чревато либо крупным социальным взрывом, либо волной деградации.

— Интересная теория — улыбнулся Никольский — Надо будет поразмыслить, как она сочетается с моими наработками по развитию систем, принимающих решения.

— Я её давно читал, ещё в той твоей книге, Глеб — сказал Дон Кихот — Хотя услышать лично от автора всё же гораздо лучше. Но почему ты так уверен, что общество изобилия породит социальные катаклизмы.

— Потому что человек — это механизм, созданный природой для достижения целей и преодоления трудностей — с жаром ответил Гарев — Чтоб развиваться, человек запрограммирован природой искать в окружающем мире новые поводы быть им недовольным и стремиться эти поводы устранить. Можно сказать, инстинкт поиска причин быть несчастным. Кстати, это фактор, который не позволит создать рай на Земле, общество всеобщего счастья. Давно замечено, что по мере удовлетворения одних потребностей у человека возникают другие, более высокого плана, по мере устранения одних проблем человек начинает обращать внимание на новые, прежде незначительные. Человек, имеющий "жигули", несчастен оттого, что хочет "хонду". Выходец из богатой семьи Цезарь в двадцать лет плакал над книгой о подвигах Македонского, который в этом возрасте уже был великим завоевателем. Даже философ-аскет может быть недовольным жизнью из-за недостаточного приближения к состоянию познания истины. Сейчас инстинкт быть несчастным сглаживается необходимостью зарабатывать деньги на жизнь, но если создать человеку условия полного достатка, он не будет знать, к чему приложить освободившуюся энергию. Женщина может и будет довольна таким идеальным существованием, но нормальный мужчина живёт для того, чтобы тащить в пещеру убитого мамонта, колонизировать новые земли, идти добровольцем воевать за свободу угнетённых, устраивать революцию, чтоб свергнуть тиранов или вредителей, в общем, бороться. Если лишить его этой возможности, он или затеет кровавую резню, или закончит жизнь в беспробудном пьянстве.

— Вот загнул — пробормотал Сотнич.

Вокруг костра снова воцарилось молчание. Дон Кихот подбросил в огонь ещё пару деревяшек. Никольский разорвал обёртку пачки армейских галет. В ночной тиши откуда-то издали донеслось завывание слепых псов, ему вторил злобный рык кровососа. Туристы потянулись к разложенному оружию, но Дон Кихот жестом дал понять, что бояться нечего — просто в ночной тиши все звуки разносятся на большее расстояние.

— А где мы сейчас находимся? — спросил Никольский.

— Юго-Восток Армейских складов,

севернее завода "Росток" — ответил сталкер — Территория, контролируемая кланом "Свобода". Здесь переночуем, утром двинемся дальше — выйдем прямо к Янтарю. Советую лечь спать, чтоб как следует отоспаться.

— "Свобода" — это тот клан, что борется против сокрытия информации о Зоне? — спросил Вершинин — Как-то они обстреляли вертолет, на котором корреспондентов везли на Янтарь.

— "Свобода" борется не только за полную гласность всего, что связано с Зоной — сказал Дон Кихот — Они против любых ограничений на доступ людей в Зону вообще. Равно как и на вывоз и Зоны её артефактов. "Свобода" — это анархисты, не признающие никакого контроля со стороны правительства. Поэтому они борются с попытками властей взять Зону под контроль, нападая на армейские блокпосты и пытающиеся закрепиться в Зоне группы спецназа или военных сталкеров. За это их люто ненавидят как вояки, так и "Долг". С "Долгом" они на ножах с самых времён появления кланов.

— Анархисты — неодобрительно произнёс Сотнич — Не понимают, что Зона опасна для человечества и запрет на доступ в неё не каприз политиков, а реальная необходимость.

— Кстати, "свободовцы" недавно напали на спецназ на Агропроме — сообщил Дон Кихот — Правда, по последней сводке их самих оттуда выбил отряд "Долга".

— Эх, конфликт сталкерских кланов типичный пример конфликтов в истории человечества — заметил Гарев — Война из-за идеологий. Одни за свободу без ограничений, другие за максимальное ограничение. И здесь тоже люди убивают друг друга из-за разных взглядов на те или иные вещи и разных мнений. Из-за идеологий много крови пролилось в истории человечества.

— Глеб, ты же умный мужик, зачем такое несёшь? — поморщился Сотнич — Идейные воззрения лишь повод и прикрытие, а истинные причины всех войн как правило банально корыстные. Так и тут: сталкеры "Свободы" просто хотят беспрепятственно торговать артефактами, потому и воюют с "Долгом" и военными. А разглагольствования про гласность и свободный доступ лишь идейное обоснование.

— Ну не знаю — сказал Дон Кихот — Ребята из "Свободы", с которыми мне доводилось общаться, верят в это искренне.

— Вполне возможно — ответил Сотнич — Человек так устроен, что ему неохота выглядеть в своих глазах подонком и он всегда ищет моральное оправдание. Под любое недоброе дело можно измыслить красивую идеологию. Только на протяжении истории человечества идеологии обычно появлялись очень кстати какой-то насущной проблеме. Также и с войнами на идеологической почве. Война, как сказал один мыслитель, лишь продолжение политики иными средствами, а политика — концентрированное выражение экономики. Так что во всех крупных конфликтах надо искать в первую очередь корыстные мотивы, а идейные расхождения тут — дело второстепенное.

"Резон в его словах есть" — мысленно заметил Дон Кихот — "Человек очень алчная, корыстолюбивая скотина, во всяком случае таких типусов очень много. На какие только гнусности некоторые ни идут, только чтобы выгадать больше шуршащих бумажек, позволяющих сытно жрать и ни в чём себе не отказывать. Пожалуй, человек единственное на планете существо, способное перерезать глотку себе подобному ради лишней порции жратвы и ценных вещей, даже если всё равно уже имеет достаточно для нормальной жизни. Как говорится, когда речь идёт о деньгах, родной отец не отец. Жажда наживы — вот что движет большинством человеческих существ. Эх, кто как не я имел кучу возможностей это наблюдать?".

— Не согласен — ответил Гарев — В истории полно примеров, когда многие нелогичные с экономической точки зрения действия целых государств были обоснованы чисто идейными соображениями. Взять хотя бы помощь Советского Союза развивающимся странам.

— Просто стремились влияние укрепить — проворчал Сотнич — И вообще, у руля тогда стояли старые маразматики, которые отталкивали выгодных союзников, но помогали всяким вшивым компартиям племени мумбо-юмбо.

— Вот ты, Глеб, по слухам, добровольцем воевал где-то то ли на Балканах, то ли в Африке — сказал Никольский — Зачем ты пошёл рисковать жизнью?

— "Я хату покинул, ушёл воевать, чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать" — с улыбкой продекламировал Гарев — Наверное пафосно прозвучит, но в жизни человека иногда бывают моменты, когда нельзя спокойно смотреть на творящееся зло. И приходится брать в руки оружие, чтобы установить справедливость. Я помогал вождю восставших крестьян свергнуть тирана, творящего геноцид собственного народа в обмен на подачки транснациональных корпораций. Потом я помогал войскам одной маленькой, но свободолюбивой страны противостоять оккупационным легионам мирового жандарма. Я считаю, что всё это прошел не зря, хоть может и было неразумно с точки зрения обывателя. В любом случае, я получил дорогой жизненный опыт.

— Авантюрист — проворчал Сотнич — Искатель приключений. Адреналину на самом деле тебе не хватало. Нет, я понимаю, когда враг напал на твою страну, мужик обязан взять автомат, чтоб защитить дом и семью. А специально ехать за тридевять земель, чтоб насаждать абстрактную справедливость в чужих разборках — дурость и позёрство.

— Иногда мне самому казалось, что я поступаю глупо — ответил Гарев — Но повторяю, я шёл воевать не за деньги — за идеалы.

— Что и требовалось доказать — удовлетворенно констатировал учёный — А вообще, я скажу, что причина войн глубже, чем лежащие на поверхности экономические мотивы. Вспомните, как война, несмотря на все её ужасы, романтизирована в массовом сознании, в культуре человечества. В чём причина такого отношения, почему война кажется многим людям такой притягательной? Только не надо говорить, что человек де-по природе агрессивное существо, практика показывает, что у психически здорового индивида необходимость убить другого человека вызывает неприятие и стресс. В чём же тогда причина? А всё дело в том, что война — область, где человек каждый день ходит под смертью, а потому вынужден раскрыться во всей полноте своей истинной сущности. Человек поставлен в экстремальные условия, где ему часто приходится выбирать между спасением собственной шкуры и благополучием товарищей по оружию и дела, за которое он воюет. Тут поневоле приходится открыть истинное лицо, спрятаться за маской-образом не удаётся. Опять же, возможность совершить красивый подвиг, акт самопожертвования. Усугубляет это то, что на войне человеку деваться некуда, отказаться идти в мясорубку он не может, разве что дезертировать.

"А ведь учёный верно говорит" — подумал Дон Кихот — "Кто-то из философов ещё сказал, что постичь истину можно только в пограничных между жизнью и смертью состояниях. Мы все одинаково ведём себя, когда ходим в булочную за хлебом или в кино, но когда речь идёт о необходимости проявить силу, рискуя жизнью и здоровьем, то каждый ведет себя по-разному. Зона каждого человека как рентгеном просвечивает, сразу становится видно, кто что собой представляет, и если ты гнилой, то ты никак не замаскируешься, никаким имиджем "хорошего парня". А ведь многие люди так и живут всю жизнь с репутацией хороших людей — просто потому что жизнь ни разу не ставила их в ситуацию, где надо было выбрать, как поступить: как человек, или как слизняк. Конечно, далеко не всегда получается быть рыцарем без страха и упрёка, жизнь штука такая, часто приходится идти на сделки с совестью, многое терпеть, засунув гордость в задницу. Но бывают ситуации, когда надо умереть и вытерпеть какие угодно пытки, но не поступиться главным. Да, Никольский прав, жизненная ситуация на грани жизни и смерти позволяет человеку раскрыться во всей полноте благородства или низости, подчас неожиданно даже для себя самого. Огромные возможности для самопознания. Может поэтому сытым обывателям в мягких креслах так притягателен мир Зоны?".

Размышления вызвали в памяти Дон Кихота давнюю историю, которая приключилась с ним в Зоне, когда он только ступил на стезю сталкера.

— Однажды был со мной случай — сказал Дон Кихот — Я иногда думаю, правильно ли я поступил? Глупо, конечно, но такая мысль посещает.

— Расскажи — попросил Вершинин.

— Мне тоже было бы интересно услышать — поддержал Гарев.

— Ну значит так — начал Дон Кихот — Было это тогда, когда я только пришёл в Зону…