Путешествие на восток

Глава 44

20 день 13 месяца 879 года, Город Любви

Сколько ни общалась Олинэ с богом, но каждый раз благоговела перед ощущением мощи и любви, достаточной, чтобы накрыть весь мир. Обожание, восхищение, готовность отдать жизнь за божество. В этот раз прикосновение было коротким, а голос не грохотал, а словно бы прошептал ласково: «Они уже близко, не подведите меня».

Олиниооиалинэ открыла глаза, ударила один раз в небольшой гонг.

— Набор номер три, — скомандовала она появившейся служанке. — Где сейчас верховный жрец Граин?

— В главном храме читает проповедь, верховная жрица, — последовал немедленный ответ.

— Когда закончит, сообщи ему, что я хочу поговорить с ним.

— Будет исполнено, верховная жрица.

— А моя ученица Лианто?

— Совершенствуется в малом северном храме в танце Очищения, о верховная жрица.

— Передай начальнику стражи Скартару, что я хочу его видеть вечером, в час первых звезд.

— Будет исполнено, верховная жрица Олинэ.

Верная служанка принесла небольшую шкатулку и удалилась почтительно. Не шэханька, конечно, но зато верующая всем сердцем в Адрофита, что было гораздо важнее. Олинэ открыла шкатулку, извлекла оттуда платье-накидку, традиционное одеяние жриц Города и паломниц. Паломники надевали нечто похожее, словно бы удлиненную рубаху, так же, как и платье, доходившее до колен. Открытость, воздушность, готовность к любви и трудностям, готовность делиться своим теплом в противовес холоду гор.

Олинэ привычно скинула одежду, обернула ткань накидки вокруг бедер, заодно закрывая ноги до колен, перекинула платье крест-накрест, одновременно скрывая смуглое тело и в то же время словно бы дразня им воображение. Подвела глаза, подкрасила губы и брови, обновила ритуальные полосы на руках и голенях ног, еще раз посмотрелась в зеркало, оценивая себя.

Она уже так давно покинула родные леса Иниалиодэли, что сама себя привыкла называть сокращенной формой, Олинэ, а не Олиниооиалинэ. Смуглый древесный загар сменился горным, иссиня-черным, только добавившим ей прелести. Вместо бега по деревьям нашлись иные упражнения для развития Ловкости и Выносливости, так что Олинэ все еще оставалась стройна и прелестна, несмотря на возраст.

— Так и вот так, — она чуть поддернула ткань, очерчивая заднюю часть тела и улыбнулась сама себе.

Последний штрих, невесомая диадема, словно нитка снега на листве зеленоватых волос. Олинэ покинула свои покои и вышла из храма, по дороге рассеянно отвечая на приветствия жрецов и служек. Мысли ее были заняты служением богу и собственными искушениями. Несравненный бард Минт Вольдорс любит эльфиек, таких как Олинэ, и кому еще снимать Проклятие, как не верховной жрице?

— Верховная!

— Во славу любви!

— Благослови нас, верховная!

Паломники падали ниц, пытались прикоснуться к подолу ее платья, целовали камень дорожек. Олинэ улыбалась всем, благословляла, зорко всматривалась, выискивая тех, кто сможет еще лучше послужить Адрофиту в рядах жрецов и жриц.

Впереди словно бил фонтан любви, Олинэ свернула на боковую дорожку — каменную, как практически и все в Городе Любви — приблизилась. Толстая пожилая женщина, старшей самой Олинэ, и ее седоватый, полноватый, но лишь слегка, муж, одетый по моде южных стран Сии. Венки молодоженов и полыхающая страсть, удивительное дело. Не будь они так стары, Олинэ удостоила бы их личной аудиенции, а то и просто подарила бы себя на целую ночь.

— Да пребудет с вами благословение Адрофита, — протянула она руку.

— Да преумножатся любовь и жизнь во всем мире, — ответили молодожены, склоняя головы.

От них обоих несло «вином любви», которое изготавливалось из произраставшего здесь же горного винограда. Так себе было винцо, конечно, не сравнить с пальмовым из родного Иниалиодэля, но зато оно было насыщено верой и подстегивало в живых желание любить и размножаться. Деревня новобрачных щедрым потоком изливала любовь вокруг и веру в небеса, хотя сами молодожены об этом чаще всего и не догадывались, если вообще задумывались над подобными вопросами.

— Расскажите мне о себе, — привычно произнесла Олинэ.

— Как-то и не планировали приезжать сюда, но императрица Олесса вручила нам подарок после свадьбы, в знак признания заслуг и мы с Шадрончиком решили, что и правда стоит отдохнуть от дел и забот, и отправились в свадебное путешествие, — сообщила Ордана, по прозвищу Облако.

— Надеюсь, вам понравилось у нас, — улыбнулась Олинэ, думая о другом.

Паломники благоговели рядом, пытались прикоснуться и приблизиться, но это был привычный антураж, словно часть Города, к которой Олинэ за эти годы привыкла и считала частью обстановки. Императрица Турсы отправила их сюда, что это, попытка наладить отношения? Привлечь жрецов Адрофита как третью силу в свои внутренние разборки, где несколько группировок хотели вручить Олессе выгодного им мужа и императора, а сама императрица ловко уклонялась? Алавия недавно вступила частично под руку Адрофита и все из-за любви и Минта, а также проходившего мимо Бранда. Проезжали они, вместе с отступницей Валланто, и через империю.

Возможно, Адрофит посылал ей знак?

— О, это было действительно божественно, — с пылом произнес Шадрон. — Жаль, что наше время здесь уже подходит к концу и надо отправляться дальше!

— Оставайтесь, в Городе всегда рады влюбленным гостям, — ласково улыбнулась им Олинэ. — Я лично проведу вам экскурсию по храмовой части Города и покажу пару танцев.

Все же тела лишь оболочки, а пламя их страсти полыхало сильнее, чем у молодых.

Она благословила всех, кто успел собраться вокруг и пошла дальше, думая о том, что надо бы поговорить об этих гостях с Граином. Не влезать в политику, но сделать Адрофита одним из покровителей империи Турсы, о, за это бог одарил бы их наивысшей наградой.

Олинэ видела по столпившимся живым, что Граин еще читает проповедь и отправилась дальше, к малым храмам на севере города. Граин всегда был мастер поговорить, Олинэ же предпочитала выражать себя через тело. Живые всегда в таком случае первым делом думали о соитиях и Олинэ достигла в искусстве телесной любви немалых высот, но подлинной ее страстью были и оставались танцы.

— Верховная жрица, — поклонился проходивший мимо жрец.

Молодые, крепкие и мускулистые служки подтягивались при приближении Олинэ, начинали работать усерднее. От них веяло теплом и обожанием, верховная купалась в их внимании, как в солнечных лучах. Паломники отстали, в эту часть Города их не пускали. Мягко, без насилия и оружия, возведения решеток и оград, просто появлялись несколько служек и просили не мешать жрецам. Паломникам и новобрачным, всем, кто навещал Город, сразу объясняли, что часть Города будет им недоступна, так как жрецам нужно уединение и место для проведения служб Адрофиту и просили отнестись с пониманием.

Если же живой, паче чаяния, впадал в буйство и экстаз любви и хотел попасть в один из храмов, например, то статуи-големы вокруг «оживали». Статуи изображали живых, любящих друг друга без оглядки на пол и расу, размеры и Город Любви был полон ими, прославляющими любовь, но служащими и стражами. В особо тяжелых случаях звали героев, но такого не случалось уже давно.

— Верховная, ученицы отрабатывают танец зимней бури, — сообщила ей еще одна жрица.

Одна из учениц Олинэ, поднявшаяся до наставницы в танцах. Прекрасная, крепко сбитая орчанка, ах, степные танцы были так воинственны и полны энергии, всегда возбуждали Олинэ своей экспрессией, и она немало переняла у них.

— Хорошо, — ответила она. — Думаю, в день кровавого безлуния мы насладимся их представлением. Где Лианто?

— Ваша ученица отрабатывает танец Очищения, о верховная.

Значит, еще не вышла, прекрасно, подумала Олинэ, проходя к малому северному храму. Небольшая пирамидка, двадцать на двадцать шагов, расположенная почти что на краю пропасти, окружавшей весь Город Любви. Неприступная защита: высота, камень, заклинания и молитвы, созданные давным-давно против драконов, тогда еще населявших эти горы, и их богомерзких прислужников-авианов. Затея удалась, но лишь частично, драконы удалились прочь, авианы перешли на сторону богов и живых.

Олинэ вспомнила чувственный Танец Крыльев, исполнявшийся авианами в середине года, и мысленная дрожь удовольствия пробежала внутри ее тела. Еще бы танцы драконов изучить, но эта мечта, скорее всего, так и останется мечтой.

Внутри малого храма царил полумрак, светилось лишь несколько шаров, создавая контраст света и тени. Обнаженное смуглое тело мелькало в свете, блестело капельками пота и снова скрывалось в тенях. Водоворот энергии очищения закручивался в центре храма, вокруг одного из осветительных шаров, и свет там искажался, размывался, дополняя игру света и теней.

— Наставница, — раздался возглас.

Танца Лианто не прервала, знала, что это опасно. Олинэ хлопнула в ладоши, шары, сделанные на заказ, вспыхнули все, заливая храм светом. Лианто не сбилась с шага, как в первые разы, продолжала танцевать. Выражение веры через танцы, очарование ими живых, благословения в танце, все это применялось и ранее, но только Олинэ вознесла их на новую высоту. В ночь кровавого безлуния, в главном храме, она собиралась выступить с танцем Любви, только для жрецов, тех, кто обратил на себя особое внимание Адрофита.

Олинэ смотрела на смуглое, потное и обнаженное тело Лианто, невольно опять думая, что дочь пошла в мать. То, что она сама и Валланто были невысокими и смуглыми, не означало ничего — Адрофит одинаково любил всех, чему было немало примеров, вплоть до верховного жреца-великана примерно с сотню лет назад. Олинэ скинула платье, тоже оставшись обнаженной, и смело шагнула вперед.

«Двойной Танец» активирован!

Вмешательство в танец Очищения и его энергии, прерывание на середине, могло и убить, но Олинэ шагнула в круг ровно в то мгновение, которое было необходимо. Левая нога ее взметнулась, касаясь плеча Лианто, руки она отвела в стороны, подхватывая энергию очищения, вливаясь в нее и усиливая.

— Чуть энергичнее движение бедрами. Вот здесь не доводишь руки. В приседе раздвигай ноги, — Олинэ не только танцевала вместе со своей персональной ученицей, но и успевала исправлять ее ошибки. — Смелее вращай бедрами, ты все делаешь правильно, но можно сделать лучше, эффективнее!

Она танцевала и ощущала, как ее саму очищает, вымывает ненужные и вредные желания. Все должна была сделать Лианто, дочь отступницы Валланто, так будет правильно и верно, ведь именно она устроила то джунглетрясение, что сгубило дочь Олинэ. Убийство Проклятого, некогда приведшее саму Олинэ в Город Любви и служению Адрофиту, и таким образом круг мести замыкался, обращаясь в идеальную фигуру. Бог любви словно брал на себя функции Эммиды, справедливой и несущей возмездие, и Олинэ была благодарна ему за такую возможность.

Хотя за эти годы ей иногда начинало казаться, что Лианто Сидарме ее настоящая дочь.

— Кья! — выкрикнули обе, чуть приседая на левую ногу, прогибая спины назад и устремляя левую руку к полу, а правую к небесам.

Олинэ поднялась, ощущая себя усталой и потной, но в то же время очищенной. Следовало помыться и продолжить выполнение обязанностей верховной, но в то же время она ощущала, что именно сейчас нужно еще раз поговорить с Лианто. Сейчас, после единения в танце наставницы и ученицы проверить, насколько та крепка в вере, готова ли к своей миссии. Она подобрала платье, начала лениво одеваться, и сказала, повторяя послание бога:

— Они уже близко. Мы не должны подвести нашего владыку.

Легкая дрожь пробежала по телу Лианто, предвкушение будущей миссии, возможности выполнить волю Адрофита и доказать свою преданность ему. Лианто, тоже потянувшаяся за одеждой, замерла, выпрямилась горделиво, похоже совсем не ощущая холода зимы и высоты вокруг.

— Я готова, наставница!

— Тогда повтори, что необходимо сделать.

— Очаровать Минта Вольдорса и вытянуть из него информацию. Очистить его танцем и отдаться ему в конце, подчинив себе и приведя к свету Адрофита. Через него попробовать вытянуть у Алмазного Кулака дневники, но самой к нему не лезть ни при каких обстоятельствах.

По сообщениям с мест Кулак размяк и деградировал, возможно даже принял веру, то ли Зероса, то ли Сайроса, то ли Ордалии. Где-то потерял свою перчатку и, самое главное, дал слабину. Обзавелся семьей, слишком сильно возился с Минтом Вольдорсом, словно тот и правда был его внуком. Привязанности и любовь — это сила, но они же и слабость, и кому ей воспользоваться, как не служителям Адрофита? Возможно, что Кулак и сам отдаст дневники в обмен на лечение барда Вольдорса.

— Ни в коем случае не навлечь подозрений Алмазного Кулака и других героев. Войти в доверие, пользуясь любыми способами. Любыми, — повторила Лианто, глаза которой словно остекленели на мгновение. — Изобразить влюбленность в барда Вольдорса, желание повидаться с мамой и спасти ее от Проклятия, ненависть к вам, наставница. Если потребуется что-то сделать, для выражения ненависти и вхождения в доверие — сделать. Если потребуется кого-то убить — убить без колебаний.

Олинэ кивала, затем спросила:

— Ты любишь свою мать?

— Да! — без колебаний воскликнула Лианто. — Я люблю ее, хочу встретиться с ней и спасти! Очистить!

Олинэ снова кивнула, огонь веры пылал в Лианто, и она не видела в ученице слабины. Кроме, пожалуй, чрезмерного усердия.

— Чуть спокойнее, — сказала Олинэ.

Лианто вздохнула глубоко, словно бы привстала на цыпочки, напряженные соски грудей смотрели в потолок храма. Методика танцевальной концентрации и переключения, которой ее научила сама Олинэ. Лианто моментально успокоилась, словно укрылась за броней веры.

— Я хочу встретиться с мамой и принести ей спасение от проклятия, — скучным голосом сказала она.

— Хорошо, — одобрила Олинэ.

Лианто снимет Проклятие с Минта, отдастся ему и тем самым подчинит. Олинэ и Граин попробуют выторговать у Бранда дневники, мало ли, вдруг и правда ослабел и размяк? В этом случае Лианто все равно отправится с Минтом, но при первом же удобном случае «спасет» Валланто от Проклятия, ведь смерть тоже избавление от него, и вернется в Город Любви вместе с Минтом.

Если же Бранд не отдаст их, то Лианто продолжит странствовать вослед за ним, как подруга Минта, попутно разыгрывая верную и любящую дочь. Валланто была проклята так мощно, что даже Олинэ потребовались бы годы на ее очистку, так что Лианто сможет тянуть время без каких-либо подозрений в свой адрес. Тянуть и странствовать, пока не представится удобный случай, представляя собой живой маяк.

Амулет ее «Биения жизни» лежал в главном храме, ожидая своего часа.

Вера +20!

Адрофит снова коснулся ее и глаза Олинэ распахнулись в восторге, если не экстазе.

— Возьми, — протянула она кинжал, появившийся в руке. — Этим ты спасешь свою мать от Проклятия!

Лианто приняла благоговейно божественное оружие.

— А также, если потребуется, поразишь меня вот сюда, — добавила Олинэ, кладя руку Лианто на свою левую грудь.

— Наставница, — прошептала Лианто.

— Я — верховная жрица Адрофита, а это его оружие! — голос Олинэ загремел по храму. — Верь и смело рази! Выполни свою миссию, и ты получишь то, о чем молилась. Возможность прикоснуться к телу бога и испытать силу его любви.

То, чего не смогла добиться ее мать, схлопотав вместо этого божественное проклятие. Олинэ шагнула вперед, крепко обняла все еще обнаженную Лианто и впилась поцелуем в губы.

— А это задаток.