Путешествие на восток

Глава 15

25 день 11 месяца 879 года, Твердь

Из земли лезли камни, превращались в стены и острые шипы, вспухали фигурами големов, разлетались, угрожая ранить осколками. Бранд двигался спокойно и размеренно, крушил кулаками стены, уворачивался от шипов и тут же ломал их, быстрыми пинками отправлял големов в полет и движениями головы уклонялся от осколков. Добавлял и уменьшал силу ударов, смотрел на руки, следил за потерями жизни и приучал себя сражаться без перчатки.

Смешно, нелепо, глупо, но годы и десятилетия тренировок, оттачивания всего, чего можно, создания новых приемов и уловок и единственное, чего не тренировал Бранд, так это ударов голыми руками. Верная несокрушимая перчатка, к которой потом еще добавилось и божественное усиление, дававшее Бранду возможность крушить противников уровнями намного выше его самого.

— Стоп, — вскинул он руку. — Хватит на сегодня.

Камни остановились, втянулись обратно в землю, открывая вид на Валланто, уже припавшую жадно к флакону с зельем пополняющим ману. Смуглое лицо ее блестело от пота.

— Отлично поработали, — кивнул он Разлом, — потом пригодится.

Укол вины, причину которого Бранд хорошо знал. Слова Ордалии о богах, поставивших ограничения живым, чтобы те не выросли в силе и не создали угрозы самим богам и демонам, засели занозой в мыслях Бранда и не давали покоя. Сколько он ни твердил себе самому, что нельзя верить богам, но слишком уж все сходилось одно к одному, подтверждало слова богини жизни и лечения.

Бранд уехал из Стордора, убрался прочь от государственных дел, но так и не обрел покоя, которого искал.

— Мы не сидим просто так на месте, — добавил он, — готовимся и занимаемся известной тебе тайной.

— Все в порядке, Бранд, — устало улыбнулась Валланто. — Я давно уже смирилась с невозможностью возвращения, заставила себя не думать, хотя так и не смогла до конца забыть. Столько лет прошло, что по сравнению с этим несколько месяцев, даже год или два? Ты подарил мне надежду и этого достаточно.

И она переплавляла страхи, надежду и ожидание в тренировки и подготовку. В голове Бранда уже складывались контуры нового плана, связанного с Опорой Небес и тем, что Валланто работала с магией камня. Детали еще предстояло отшлифовать, конечно, но главное — никакого участия самой Разлом в операции.

— Хорошо, отдыхай тогда пока, потом повторим и в следующий раз больше неровных поверхностей и шипов.

Валланто кивнула, отошла в тень и уселась там. Бранд же развернулся и подошел к «молодежи», то есть двум местным героям и Вайдабору Дубине. Ростан Грязь, человек, широкоплечий и высокий, черноволосый и загорелый, словно покрытый грязью и Селина Резец, гномка, родом с гор Оплота Севера, перенявшая привычки тамошних жителей, вроде смазывания волос жиром и ношения теплой парки круглый год.

По прибытии в Твердь Бранд обменялся стандартными визитами с местными героями и только, ударяться в дружбу и налаживание контактов не стал, сразу дав понять, что они здесь проездом. Но затем передумал, и Ростан охотно предоставил свой тренировочный полигон, скорее всего втайне рассчитывая, что Бранд потренирует и его с Селиной.

— Работа в случайной команде, — озвучил Бранд один из стандартных сценариев. — Вы втроем против меня, можете не сдерживаться и бить в полную силу.

Смысл таких тренировок в случайном составе был в оттачивании умений взаимодействия и приноравливания на лету друг к другу. Грязь и Резец чуть превосходили Ордану Облако, сумели перебраться за 230-й уровень, как раз объединиться с Вайдабором и попробовать оцарапать Бранда, ударяя в полную силу.

— Настоящий Проклятый или гвардеец демолорда не даст вам времени на подготовку, — заметил Бранд негромко.

Герои атаковали втроем, сразу видно было, что Ростан и Селина давно работали вместе. Земля превратилась в грязь, если не топь, через которую вела тропинка с твердой поверхностью. Селина мчалась по ней, собираясь подрезать врага — в принципе, неплохая связка, одобрил мысленно Бранд, ограничить подвижность и зарезать. Вайдабор, в свою очередь мощно ударил дубиной по земле, словно добавляя мощи засасывающей топи, а затем подпрыгнул, собираясь обрушиться сверху.

Бранд не стал сопротивляться и дал топи засосать себя, ударил в землю, добавляя колебаний к тем, что пошли от удара дубиной Вайдабора. Селина не устояла и слетела с тропинки, а затем рядом еще и приземлился Вайдабор. Сам увяз по пояс и Селину почти утопил, Ростан торопливо отменил заклинание, но именно, что торопливо. Вайдабор увяз по пояс, у Селины застряла нога.

Бранд уже успел в алмазном теле проскользнуть внизу, в жидкой топи, и теперь ударом кулака разнес землю, сбивая видимость Ростану. Пока тот избавлялся от земли в глазах и пытался выстроить защиту, Бранд уже оказался на поверхности, легко перепрыгнул возводимую стену и обозначил удар в голову. Застрявшие Вайдабор и Селина не успели прийти на помощь, и Ростан выбыл из боя.

Селина вырвалась и поспешила на помощь Резцу, так как не видела, что происходит за стеной земли и грязи, и Бранд легко поймал ее в контратаке, тоже обозначил удар, после чего повторил уловку Вайдабора. Подпрыгнул и ударил, не в Дубину, конечно, рядом, заодно освобождая его из ловушки земли. Вайдабор, конечно, вырвался бы и сам, но время, время.

Грязь и Резец смотрели восхищенно, почти благоговейно.

— Неплохо, — оценил Бранд.

— Да какое же это, когда мы только ошибались! — воскликнул Ростан гортанно. — А вы, мастер Бранд, использовали все наши ошибки против нас!

— Зато теперь вы знаете, каково это сражаться с противником, который превосходит вас уровнями и опытом, — без тени улыбки ответил Бранд. — Вайдабор против Селины, до недостатков не доводить, но ранить можно. Дубина — отрабатываешь защиту внизу против шустрого врага, Резец — устойчивость на ногах и умение уворачиваться от атак по площади. Грязь, добавь им неустойчивости почвы.

Исправляя ошибки молодежи, можно будет обдумать новый план операции в Городе Любви. Ложный след, да, обязательно нужно его добавить, может быть два ложных следа. Корабль на побережье и мага. Графиня Норданиэ, поговорить с ней, какие-то знакомства или рекомендательные письма, немного нашуметь в Иниалиодэли или, как его обычно сокращали, в Иниале. Дж’Онни не светить, а вот Вайдабору и Бранду предстояло в таком варианте уводить погоню.

Плохо, подумал Бранд, медленно и Вайдабор не справится.

— Активнее используй ноги, — посоветовал Бранд.

Вайдабор тыкал дубинкой, бил в землю, пытался топтать, Селине пока что удавалось ускользать. Резцы в ее руках подрезали оружие и ноги Вайдабора, но это были скорее царапины, чем глубокие и опасные раны. Дальнейшие мысли Бранда прервал очень знакомый голос.

Кто же не знает, я бардов король,

Печальная выпала в жизни мне роль!

Страдания в песни переплавляю

Влюбленных сердца соединяю!

Песня Минта становилась громче, повествуя о том, что он король без королевства и, соединяя сердца влюбленных, не может помочь себе самому. Шедшие вместе с ним помощники Ростана утирали слезы и всхлипывали.

— Несравненный бард Минт Вольдорс очень силен, — восхищенно прошептал Ростан, — хотя, чего еще ждать от внука самого Кулака?

— Он мне не внук, — ответил Бранд.

Истинная причина пропуска шла рядом с Минтом, жизнерадостно ржала и отпускала комментарии вида «Ебани чего-нибудь веселого, Минт, а то у меня хуй уже за пол цепляется и идти мешает!» Но говорить об этом было бесполезно, вон раньше все верили, что Бранд сидит в монастыре у Провала, теперь явно собирались упорно, вопреки фактам, смыслу и всему прочему, верить, что Минт его внук.

Да и плевать, решил Бранд, есть дела поважнее.

— Но такая мощь!

«Молодежь» снова сражалась втроем, только теперь против Дж’Онни. Кентавр ржал, матерился, свистел, бегал по грязи, прижимал к нарочито обнаженной груди Селину, обещая покатать ее под луной, в общем всячески развлекался.

— Судя по виду, все прошло удачно, — констатировал Бранд.

Минт был помят и измучен, от него несло выпивкой и какими-то женскими духами или притираниями, в глазах застыла вся тоска мира, если изъясняться на языке бардов.

— Можно сказать и так, — отозвался Минт.

Ухватил кувшин с водой, поднесенный сердобольной Валланто, припал к нему, проливая воду на шею и грудь. Пил жадно, пока не поперхнулся, затем вылил остатки воды себе на голову.

— Рассказывай.

— Да нечего там рассказывать. Я спел, добавляя мозгов Шадрону, и он начал нести все то, что там влюбленные несут. Глаза ее как две звезды на небе, божественная фигура, невыразимая красота, — Минт потряс головой. — Дед, ну ты видел ее?

— Видел, — хохотнул Бранд.

— У меня чуть глаза не лопнули! Мое чувство прекрасного было растоптано, вбито в землю, и я запел, о своих страданиях, конечно, о неразделенной любви и прочем, а они! Вдруг ринулись друг другу в объятия, так мало того, прямо тут же начали рвать друг на друге одежду, словно животные. Или демоны. Прикрылись облачком, так оно все равно сползало постоянно и рвалось в клочья! А обитатели замка глазели и надвигались на меня, и я уже приготовился отбиваться до последней песни, но тут голубки воспряли и объявили празднество! Мне пришлось петь и пить, до полного изумления, и все вокруг то и дело кричали о священных союзах перед лицом Адрофита, нет, ну вы представляете, а?

— Представляю, — кивнула Валланто.

— Словно меня там и не было! — всхлипнул Минт. — А потом еще за мной гонялись прелестные девушки половину ночи! Моя мечта сбылась, а я вынужден был убегать!

Рука его дернулась и Бранд понял, что Минт все же не устоял. Попробовал любви, надеясь на опьянение, и получил полный заряд боли. Искупление, раскаяние и очищение через боль, как обычно объясняли служители богов в таких случаях, добавляя иногда, что со временем боль становится меньше.

— За что мне это, за что? — простонал Минт, закрывая мокрую голову руками.

— Ты нарушил клятву и разгневал бога, — искривила губы Валланто, — плохо служил ему.

— Но сейчас я служу ему хорошо! — вскричал Минт нервно. — Соединяю сердца! Свожу влюбленных! Пробуждаю в них веру! Почему этого недостаточно⁈

Бранд вспомнил историю Валланто и как та предлагала себя богу, пыталась послужить слишком хорошо, за что и была наказана. Жестокие и немилосердные, ревнивые, карающие за отступления и даже переход к иному богу, теперь Бранд смотрел на все это иначе, чем раньше. Наследие Бездны, несомненно, пусть боги и смягчились, очистились, но до конца избавиться от него не смогли.

— Ты же говорил, что через барда поют сами боги, — безжалостно ответил ему Бранд.

Во взгляде Валланто читались боль и сострадание, но она молчала. Минт поклялся и нарушил, возмездие было справедливым, если считать дела богов справедливыми. Как сами боги не могли избавиться от своего наследия и рождения в Бездне, так и Валланто не могла избавиться от прошлого жрицы Адрофита. Все еще считала наказания бога справедливыми, хотя они такими и не являлись.

— Да! Да! — закричал Минт, вырывая на себе волосы.

Поединок уже закончился победой Дж’Онни, который насвистывал песню на родном языке и горделиво демонстрировал всем копыта со сверкающими подковами из мифрила. Серебристый металл поблескивал, геройская «молодежь» следила за копытами зачарованно, не обращая внимания на вопли Минта.

— Я не могу не петь! Песни сами рвутся из меня, из тех глубин, где кипит страдание и болит сердце!

То-то он все про любовь, месть и эльфов поет, хмыкнул мысленно Бранд. Неудивительно, что слушательницы с ума сходили, бегали за Минтом толпами, осаждали дворец, к вящему удовольствию графини Норданиэ. Судя по репликам Грязи и Резец, графиня не первый раз приглашала пожить у себя героев, и поэтому слухи приписывали ей измены с могучими живыми, пока ее муж крепил оборону северных границ империи.

— Пою про любовь, соединяю сердца, а сам не могу даже прикоснуться к ней! Моя мечта возвыситься — сбылась, но что я получил взамен? Лишь боль, страдания и непрерывные указания, как мне себя вести, как поступать, что говорить и что носить! — Минт изливал наболевшее, возможно, даже не осознавая, что рядом кто-то есть.

Бранд же подумал, что дочка Светлейшей точно пошла в маму, хотя и пыталась сбежать от такой жизни.

— Я мечтал о славе и вот она пришла! Но что я получил взамен? Лишь боль и страдания! Я соединил два влюбленных сердца и расплатился за их счастье своим страданием! Всю свою жизнь я воспевал любовь и вот она, награда за это, ни любви, ничего, одни страдания! За что мне эта пытка⁈

Минт вдруг раскрыл рот широко и выдал на весь полигон и за его пределы:

Пылает сердце, болит душа,

Тобой любуюсь, не спеша

В огне горю, томлюсь, страдаю

И о любви твоей мечтаю!

Звякнуло сообщение, что Несокрушимый Разум отразил атаку и воздействие песни.

— Всеобщая ебля! — радостно провозгласил Дж’Онни. — Давай, Минт, жахни еще!

Но бард, словно исчерпав заряд, сел и снова закрыл лицо руками, переваривая что-то там в себе. Валланто села рядом и начала его утешать, а Бранд пожал плечами и вернулся к остальным.

— Продолжим тренировку, — сказал он и герои встряхнулись, сбросили очарование песни Минта.

Почти сбросили, судя по взгляду Селины Резец, устремленному на самого Бранда.